Фольклор в антинигилистических романах Н. С. Лескова

О.В. Каданер

В представленной статье автор обращается к украинскому и русскому фольклору, который писатель использовал в своих произведениях для воссоздания соответствующего колорита. Лесков вводит фольклор, что, несомненно, способствует созданию не только неповторимого, уникального авторского стиля, но и раскрывает перед читателями всю глубину и прелесть его художественного мира.

Ключевые слова: фольклор, колорит, антинигилистический роман, художественный мир.

Каданер О.В. Фольклор в антинігілістичних романах М.С. Лєскова.

У представленій статті автор звертає увагу на український та російський фольклор, який письменник використовував у своїх творах для відтворення відповідного колориту. Лєсков вводить фольклор, що, безумовно, сприяє створенню не тільки неповторного, унікального авторського стилю, який розкриває перед читачами усю глибину і чарівність його художнього світу.

Ключові слова:фольклор, колорит, антинігілістичний роман, художній світ.

Kadaner O.V. Folk-lore in antinihilistic novels of N.S.Leskov

The article is devoted to the аnalysis of the Ukrainian and Russian folk-lore which writer used in his novels, creating appropriate colouring. Leskov introduces folk-lore which promotes creating not only unique author΄s style, but exposes before the readers the depth and charming of his artistic world.

Key words: folk-lore, colouring, antinihilistic novel, artistic world.

В 1849 при поддержке дяди, киевского профессора С. Алферьева, будущий писатель поселяется в Киеве, который, как говорил сам Лесков, был его "университетом": под влиянием университетских профессоров пробуждается горячий интерес Лескова к Герцену, Фейербаху, к великому поэту Украины Тарасу Шевченко, к украинской культуре, дружба с иконописцами Киево-Печерской лавры заложили фундамент разносторонним знаниям.

Несомненно, Лесков сыграл видную роль в истории русскоукраинских литературных связей. С помощью его произведений русские читатели лучше узнавали жизнь украинского народа, а в русскую культуру входили идейно-художественные традиции украинского народнопоэтического творчества, просветительские идеи украинской демократической литературы. Украинские темы и мотивы наиболее ярко отразились в ряде таких художественных произведений Лескова, как «Детские годы», «Печерские антики», «Фигура», «Некрещенный поп», «Заячий ремиз». Он хорошо знал украинский язык, украинский фольклор, которые нередко использовал в своих произведениях для создания соответствующего колорита. Первые переводы Лескова на украинский язык появились в 80-е годы 19 века. Его переводили М. Павлик, М. Загирня, М. Гринченко, а в советское время — С. Васильченко, Н. Зеров, А. Кундзич и др. Среди русских писателей, внесших наибольший вклад в развитие и укрепление русско-украинских литературных связей, имя Лескова стоит в одном ряду с Гоголем и Короленко. Вот как об этом сказал А.В. Амфитеатров: «Конечно, Лесков был стилист природный. Он обнаруживает редкостные запасы словесного богатства. Скитания по России, близкое знакомство с местными наречиями, изучение русской старины, старообрядчества, русских промыслов и т.д. много прибавили, со временем, в эти запасы. Лесков принял в недра своей речи всё, что сохранилось в народе от его стародавнего языка, и пустил в дело с огромнейшим успехом. Но чувство меры, вообще мало присущее таланту Лескова, изменяло ему и в этом случае. Иногда обилие подслушанного, записанного, а порою и выдуманного, новообразованного словесного материала служило Лескову не к пользе, а ко вреду, увлекая его талант на скользкий путь внешних комических эффектов, смешных словечек и оборотов речи»[3]. Несомненно, талант Лескова - писателя заключается в умении представить не только образ своего героя, но и овладеть его языком. От произведения к произведению, развивая данное умение, Лесков достиг того, что его священники говорят «по-духовному, нигилисты — понигилистически, мужики — по-мужицки, выскочки из них и скоморохи с выкрутасами». Неподражаемый язык и стиль речи Лескова узнаваем в любом произведении, в любой статье. Читать его и легко и весело. Каждый персонаж имеет «свой собственный голос». Горький отметил эту характерную черту лесковских произведений, сразу обративших на него внимание современников: «Он знал народ с детства; к тридцати годам объездил всю Великороссию, побывал в степных губерниях, долго жил на Украине — в области несколько иного быта, иной культуры... Он взялся за труд писателя зрелым человеком, превосходно вооруженный не книжным, а подлинным знанием народной жизни»[4,5,6]. Лесков подошел к изображению жизни русского народа с такой стороны, с какой не подходил ни один из художников. В его творениях запечатлена вся глубинная Русь с неподражаемым колоритом ее жизни и быта. Своих героев — "очарованных странников" и "воительниц", "несмертельных" народолюбцев и "праведников", великих мастеров своего дела, подобных "Левше", Лесков нашел в самой гуще народа. Это лишь одна из сторон жизни России, но Лесков изобразил ее ярко, широко и светло, как она представлялась ему самому, большому, неповторимому художнику.

Однако для более полного представления о творчестве Лескова важно иметь ввиду, что многие сюжеты и образы его антинигилистических романов «Некуда» и «На ножах» также были навеяны народными украинскими мотивами. Различные стороны жизни, освещенные в данных романах, множество действующих лиц, естественно, привели к многообразию лексического состава произведений. Лесков использовал народный язык в речах кучера Никитушки, няни Абрамовны, странницы Елены Лукьяновны. В разговорах Нечая и Розанова звучит много украинских слов, оборотов, поговорок. Поговорки и пословицы («И сырые дрова загораются», «Седина в бороду, а бес в ребро», «Любовь – морковь: полежит и завянет», «Отрезанный ломоть к хлебу не пристает», «Ласковое телятко двух маток сосет», « От трудов праведных не наживешь палат каменных», «Как с гуся вода», «Если изба без запора, то и свинья в ней бродит», «С лица-то воду не пить, а жизнь пережить — не поле перейти», «Вилами писано» и т.д.) [1] придают языку романа разговорный характер. Не случайно в тексты антинигилистических произведений писатель вводит народные песни, которые придают не только особый колорит, но и «вливают» живую струю («Прихожу к тому ручью,/ С милой где гулял я,/ Он бежит, я слезы лью,/ Счастье убежало./ Томно ручеек журчит,/ Делит грусть со мною,/ И как будто говорит:/ Нет ее с тобою» или, например, «Попереду иде Согайдачный, / Що проминяв жинку/ На тютюн да люльку,/ Необачный») [1].

Лесков также совершенно естественно вводит в роман «Некуда» эпизод лечения Помады крестьянкой Николавной (— Нет, милый, есть травы тоже редкие. — Да ты-то их, Николавна, не знаешь? <...> — Ну, какая трава корешком вверх может расти? — А вот же растет, и тветы у нее под землей тветут.) [1,С.61. Курсив.— О.К.], так и у попа Евангела в романе «На ножах», знание различных трав проникнуто любованием ими, увлечением их красотой. Во всем этом нельзя не видеть проявление интереса Лескова к русскому и украинскому фольклору.

Сказочные мотивы, сплетение комического и трагического, двойственная авторская оценка персонажей — отличительные черты произведений Лескова. Хорошее знание фольклора, народных обычаев Лесков обнаруживает и в романе «На ножах». Яркий и самобытный фольклорно-мифологический материал придает особую выразительность и пластику изображению похода ряженых крестьянок, опахивающих землю, или Сухого Мартына, впавшего «от качания в шаманский азарт», сценам добывания «живого огня», который должен был «попалить коровью смерть» [2,Т.9,С.312]. На фоне «памфлетного повествования» народные главы выделяются «по своему образному языку»[7, С.143]. Элементы сказовой манеры дают возможность писателю передать поэзию народных вымыслов, верований, обряда огничанья, исполненных для крестьян мистериального смысла и вполне реальных надежд. В фольклорно-мифологическом мышлении и творчестве народа Лесков увидел, кроме «поэзии», еще и этическую философию народа (то есть его нравственные идеалы). Образы крестьян рисуются главным образом через диалог. Они наперебой рассказывают всякие поверья и таинственные мистические случаи: о мертвецах, о разрыв-траве, об ангелах.

Вместе с тем Лесков иронически в речь «образованных» нигилистов в романе «На ножах» вводит иностранные слова, подчеркивая их чужеродность русскому языку. Уговаривая Ванскок сделать донос на ростовщика Кишенского, Горданов играет словами, стараясь затемнить смысл своих намерений и вместе с тем издевается над попыткой наивной Ванскок говорить, используя иностранные слова: «— Ну, Горданов, вы меня не надуете. – Я вас не надую!.. да, конечно, не надую, потому что вы не волынка, чтобы вас надувать, а я…— А вы хотели бы заиграть на мне, как на волынке? Нет, прошло то время, теперь мы сами с усами, и я знаю, чего вам от меня надобно. – Да, да, да, рассказывайте, разводите мне антимонию – то! Вы хотите сорвать куртаж» [2,Т.8, С.228. Курсив. – О.К.].

Таким образом, органично в ткань антинигилистических романов «Некуда» и «На ножах» Лесков вводит русский и украинский фольклор, что, несомненно, способствует созданию не только неповторимого, уникального авторского стиля, но и раскрывает перед читателями всю глубину и прелесть созданного им художественного мира.

Литература

1. Лесков Н.С. Собр. соч.: В 11-ти т. — Т.2. — М.: Худож.лит., 1956-1958.

2. Лесков Н.С. Собр. соч.: В 12-ти т. — Т.8-9. — М.: Правда, 1989.

3. Амфитеатров А.В. Сочинения. – Спб., б/г.

4. Горький А.М. Н.С.Лесков // Горький А.М. Несобранные литературнокритические статьи. — М.: Худож.лит.,1941.

5. Горький А.М. Н.С.Лесков // Горький А.М.Собр. соч.: В 30-ти т. — Т.24: Статьи, речи, приветствия. 1907-1928. — М.: Гослитиздат, 1953.

6. Горький А.М. О литературе. Литературно-критические статьи. — М.: Сов.писатель,1953.

7. Гроссман Л.П. Н.С. Лесков: Жизнь – творчество - поэтика. – М.: Гослитиздат,1945.

Статья прорецензирована и рекомендована к печати кандидатом филологических наук, доцентом Зелинской О.И.