Усовершенствовать классику

Интервью со Львом Залмановичем Фогелем – генеральным директором Санкт-Петербургского театра "Русский балет"

Маша Хинич

Благодаря "Театральному роману " Булгакова все мы, как нам кажется, причастны тайнам закулисья и можем представить как "делается" театр изнутри. В одной из глав "Театрального романа" описывается удивительное место, которое в Театре называется "контора" — владение театрального администратора Филиппа Филипповича Тулумбасова, который мог всё и даже больше. Лев Фогель - генеральный директор "Русского балета" - тоже, как выясняется в интервью с ним, может всё: создать в Санкт-Петербурге первый в России частный театр балета, одновременно руководить школой олимпийского резерва по фехтованию и напоминать всем и вся, что задача его театра - сохранение классического репертуара в неприкосновенном виде. Ведь и авангардисты превыше всего ценят традицию, а балет как таковой появился  в России именно в Петербурге еще в 18-м веке в качестве развлечения императорского дворца.

- Лев Залманович! Вы сотворили почти невозможное: будучи специалистом по спорту взяли и основали в 1991-м году театр классического балета в Санкт-Петербурге – первый в России частный театр классического балета, труппа которого в настоящее время состоит в основном из выпускников Вагановского училища (Академия русского балета, носящая имя Вагановой, существует в Санкт-Петербурге с 1738 года), а также из выпускников академий балета в Москве и Уфе. Вы уже были с "Русским балетом" на гастролях в Израиле 9 лет назад: что изменилось с тех пор в вашем театре?

- Изменилось прежде всего то, что нам удалось создать постоянную полноценную труппу и ввести в репертуар все знаменитые классические произведения: "Лебединое озеро", "Спящую красавицу", "Щелкунчика", "Шопениану", "Жизель". Наш репертуар повторяет репертуар Мариинки. Кстати, в 1991-м году мы так и назывались - "Малый балет Мариинского театра". Сейчас в театре – 45 балерин и танцовщиков, исполняющих классический репертуар в неприкосновенном каноническом варианте. Наши педагоги-репетиторы, балетмейстер, художественный руководитель – также все выходцы из Мариинского театра.

- Классика в классических вариациях? Без попыток осовременить или приукрасить некими новшествами, припудрить современными интерпретациями?
 - Именно так – оригиналы без прикрас. Старинная классика со времен 18-19 веков. Мы показываем эти балеты точно такими, какими они были созданы в свое время, придерживаясь традиций Мариинского театра.

 - И это при том, что костяк вашей труппы – молодые люди в возрасте от 18 до 25 лет. Им не скучно исполнять "махровую" классику, архаичную на взгляд молодого поколения?  Молодые не бунтуют против жестких рамок старой хореографии?
- Нет, им не скучно, но они  просят разнообразный репертуар, хотя Чайковский и Шопен – всегда потрясающи. Я уже больше 20 лет связан с классическим балетом и слушаю их музыку каждый день. И это счастье, что у меня есть такая возможность… Танцовщики получают в моем театре хорошую зарплату и  не возмущаются строгими установками – по крайней мере, с моей точки зрения генерального директора.

- До балета вы занимались спортом…

 - Я мастер спорта по фехтованию, у меня был большой спортивный комплекс. Когда в 1991-м году спорт в России оказался никому не нужен, я связался с тогдашним главным балетмейстером Мариинского театра Олегом Михайловичем Виноградовым, пригласил его в своей спортивный комплекс и на его базе мы сделали балетную площадку.  Сегодня он живет в США, а ранее без малого два десятилетия возглавлял балетную труппу Мариинского театра. И у нас получилось. С тех пор я занимаюсь администрированием в балете – работал также и с театром Николая Якобсона,  сыном Леонида Якобсона.

 - Довольно неожиданный поворот от спорта к балету. Чаще случается наоборот…

- Я до сих пор руковожу школой олимпийского резерва по фехтованию, в которой занимаются 200 человек. К любви к фехтованию присоединилось сначала увлечение, а потом и страсть к классическому балету. Движения и точность искусного фехтовальщика не менее изысканны и прекрасны, чем классического балеруна.

Моя помощница в театре – Людмила Брагина – также мастер спорта по фехтованию, как и моя жена – известная фехтовальщица, которая  работает с  нами в театре.

В спорте и  в театре много общего с точки зрения администратора: вывоз на учебные сборы группы спортсменов не отличается от организации театральных гастролей. Суть управления к одна и та же: коллектив, финансирование, поездки, самолеты, гостиницы, выступления. Технически очень много общего.

 - А как же музы, вдохновение, чистое искусство… Нельзя же все время о финансах...

- Нельзя, но и без зарплаты нельзя. Мы – частный театр, нам не у кого просить субсидии. Об искусстве думает вся моя труппа – хореографы, репетиторы, художественный руководитель. А моя задача - финансировать и организовывать. С мая по октябрь в Санкт-Петербурге особо много туристов и мы показываем за этот период по 120-140 спектаклей, а это непросто.

 - Вы вмешиваетесь в художественную жизнь театра?

 - Крайне редко. Обычно, только если надо кого-то уволить. Я же все-таки директор. Для исполнения классического балета требуется особый характер. Если у танцоров неподходящие качества - к сожалению, приходится увольнять.

- В России есть немало театров классического балета. В чем ваша особенность?

- Думаю в том, что мы предлагаем некие технические новшества для сохранения классического наследия. Когда в 19-м веке ставили "Лебедине озеро", балерины были невысоки. А у нас танцуют девушки под 2 метра ростом – это требует современного подхода к классической технике. Классика есть классика – мы совершенствуем технику, декорации, костюмы. Мы более мобильны, более ярки. В Санкт-Петербурге мы обычно выступаем в трех разных залах в сопровождении губернаторского оркестра имени Соловьева-Седого.

 - У вас в кабинете стоит стол, крытый зеленым сукном? Вы похожи на литературный персонаж из классических же романов…

 - На деле, я должен решать массу проблем. К нашему театру предъявляется масса непростых требований: от репертуара до буфета, от оркестра до количества ступенек в зале. Скорее я похож на Карабаса-Барабаса, только без бороды – он тоже был хозяином театра. Его заботы и тревоги мне знакомы и понятны.

 - Каково общее состояние театров классического балета в России? Что делают другие труппы с классическим наследием - преобразуют, обновляют или полностью меняют?
 - Я часто смотрю классические балеты и не замечаю особого авангарда. Классический балет идет под всем знакомую музыку. У Чайковского ни одной ноты нельзя сдвинуть ни влево, ни вправо. Я знаю, что в мире "Лебединое озеро" стало другим, но для нас это неприемлемо.

 - Вы - консерватор?

- В этом отношении – конечно, как и весь классический балет в России, не теряющий своих зрителей. В Санкт-Петербурге такие театры как Мариинский, Михайловский и Якобсона также все еще придерживаются старой линии, хотя у Якобсона уже ставят современный балет, а главным балетмейстером Михайловского театра последние три года был испанский хореограф Начо Дуато. Он ставил современные спектакли, но не осовременивал классику (Начо Дуато - первый иностранный балетмейстер, приехавший работать в Россию на постоянной основе после Мариуса Петипа - до этого занимал пост художественного директора Национальной балетной компании Испании. Вдохновившись русской классикой, он впервые создал свои версии "Спящей красавицы" и "Щелкунчика"). Санкт-Петербург - это сосредоточие традиций, прекрасный уровень классического танца, русского балета и русской танцевальной школы, которая хоть и опирается на итальянские и французские традиции, но уникальна и не просто знаменита, а признана лучшей во всем мире.