Живописное преобразование реальности: картина «Сон» Леонида Хоботова
| Новая виртуальная выставка в Национальном художественном музее Республики Беларусь «Я мог бы это нарисовать, часто говорит видевший сон, но я не знаю, как это выразить словами». (З. Фрейд) Сновидение знакомо каждому человеку не менее, чем обыденная реальность, и для каждого представляет своеобразное «окно», через которое мы общаемся с огромным миром нашего подсознания. Картины сна определяют соотношение сознательного и подсознательного, реального и фантастического, индивидуального и коллективного. Отсюда – главной чертой сновидения является его многослойность, ибо в нем перекрещивается физиологическое, психическое и мифологическое. В сновидении мы одновременно погружаемся в зрительные, словесные, музыкальные и прочие пространства, попадая в треугольник реального, символического и воображаемого. Это влечет за собой многообразие вариантов интерпретации, символическую насыщенность и вместе с тем непостижимость и непроясненность до конца. Именно с этой многоаспектностью проблема сновидения стала объектом пристального внимания исследователей самых разных областей знания: философии, литературы, психологии, культурологии, пытающихся объяснить, истолковать «жизнь по ту сторону вещей». Ведь, как пишет известный культуролог, профессор Ю.М. Лотман, сон «говорит с человеком на языке, понимание которого принципиально требует присутствие переводчика. Сну необходим истолкователь – будет ли это современный психолог или языческий жрец». Проблемы интерпретации так называемой «второй реальности» обусловили актуальность мотивов сновидения и в искусстве: на протяжении многих столетий художники стремились «перевести» сон, попасть в отличный от реальной жизни мир фантастического, ирреального, мистического. Кроме классических примеров изображения и трактовки мотивов сна, история искусства полна множеством феноменов «странного сновидческого видения» – картины И. Босха и офорты Ф. Гойи, рисунки У. Блейка и иллюстрации Ж. Гранвиля, не говоря уже о творчестве С. Дали и Р. Магритта. Искусство стало своеобразным проводником в таинственный мир снов, возвращая хаотичную область сновидений в мир реальности, раскрывая более глубокий мир. В этой связи творческий акт художника утверждается как уникальный шаг огромной познавательной силы. И поэтому неслучайно многие исследователи указывают на единую образотворческую природу искусства и сна как видов деятельности. По словам Хорхе Луиса Борхеса, «сны – это художественные произведения, возможно, наиболее архаичный из способов художественного выражения». Проблема «искусство и сновидение» важна и для понимания искусства нашего времени, где мотив сна становится одним из ведущих образов постмодернистских интеллектуальных игр. Даже обращаясь к объективным явлениям нашей окружающей действительности, художники дают нам все чаще примеры оптики, кажущейся сновидческой, сквозь которую проступают многие видения «мерцающей памяти». Сон для современного искусства становится не просто источником мотивов, но моделью творческого мышления. В современном белорусском искусстве сновидческая тематика нашла свое отражение в творчестве одной из ключевых фигур белорусского искусства конца 1980-х – начала 1990-х, участника одного из самых известных независимых художественных объединений «Немига-17», художника Леонида Хоботова. Он принадлежит к той новой генерации художников, которые начиная с середины 1980-х гг. определенным образом переструктурировали художественное пространство, утвердив новые ценности и творческие стратегии, и определили облик явления, которое сегодня связывается с таким понятием, как «современное белорусское искусство». Наряду с разнообразием новых видов постмодернистского искусства новации в творчестве Л. Хоботова происходят в рамках «модернизации» картинной формы, которая остается актуальным средством эстетической рефлексии. Обновление художественного языка и средств выразительности концентрируется в творчестве художника, в первую очередь, на пластических задачах. Он разрабатывает знаково-символическую систему выражения, совершая поворот от повествовательности и иллюстративности к цветопластической организации произведения. Ритм, линия, пятно, плоскость, пространство – приоритет мастерства и качества – остаются основополагающими принципами художника. На протяжении 1990-х гг. Леонид Хоботов неоднократно обращался к теме сновидения и создал ряд композиций со сквозным классическим изобразительным мотивом сна – грезящей фигурой. В этих полотнах, имеющих одноименное название «Сон», художник стремится уловить и воссоздать общий образ сновидения и его атмосферу. Одна из этих работ, написанная в 1993 году, находится в собрании Национального художественного музея республики Беларусь. В этой картине сконцентрированы основные пластические мотивы и состояния, образующие индивидуальную живописную манеру Леонида Хоботова. Это и сюжетные линии, почерпнутые в житейских ситуациях, но в тоже время извлеченные из всякой конкретики реального; и пластические принципы, существующие в пространстве между реально-конкретной фигуративностью и абстрагированной формой; и колористическая модель, сочетающая аскетизм и утонченность; и цвет, который эмоционально доминирует над конструкцией. Главный персонаж данной картины - спящая женская фигура с непроявленными чертами лица. Она помещена в специфическую абстрагирующую, можно сказать, возвышающую и очищающую среду пребывания. Фигура, обрисованная замкнутой линией, преодолевает статику, становится эфирно-невесомой, текучей, готовой к самым неожиданным перевоплощениям. Обыденная сцена, таким образом, приобретает характер сакрального действа, а фигура становится подобием иероглифа, знака, архетипа. Точно также и остальные, казалось бы, незамысловатые объекты изображения на картине, почерпнутые из окружающей реальности, будь то кораблики или очертания животных, обретают ореол нематериальности, медитативности, наделяются своего рода культовой аурой. Полотно полно скрытых сил, вибраций, метаморфоз, что сообщает временной аспект изображению: оно своего рода не репрезентируется, а транслируется, приобретая произвольные, подвижные границы. Образ транслируется и немедленно умирает, как умирает сон. На сновидение в этой картине указывает и специфическая поэтика проступающего, зыбкого, нефиксированного изображения, на границе фигуративности и абстракции, ведь образ сновидения невозможно «схватить» во всей его полноте. Поэтому художник фиксирует лишь то, что можно было бы назвать экспрессивным «знаменателем» мотива, порой обобщая увиденное почти до состояния знака. Предметная узнаваемость уступает здесь место пластике линии, конкретика природных и вообще земных реалий и впечатлений во многом абстрагируется, очищается от излишних деталей, обретая тем самым загадочную странность и возвышенную отрешенность. Ощущение тайны и недосказанности в картине подчеркивается и цвето- и световоздушной средой, своеобразным монохромным «красочным туманом». Художник отказывается от многообразия цвета, отдавая предпочтение теплой красно-оранжевой гамме во всем богатстве составляющих ее цветовых оттенках, от высшей степени насыщенности тона до полного истончения, обостряя и подчеркивая колорит введением черного и белого. Мягкое, приглушенное журчание полутонов и полутеней гармонично и тонко передает эмоциональное состояние сновидения. При всей предельной абстрагированности художественного языка в этой картине не происходит радикального разрыва с наследием прошлого, с основами станковой живописи. Наблюдаются и реминисценции большого «музейного» искусства прошлого, в частности, классический изобразительный мотив сна – грезящая фигура, прослеживаются аналогии и с модернистской «классикой». Таковы стилевые приметы экспрессионизма, метафизической живописи, некоторые ассоциации уводят и гораздо дальше в глубь времен, например, тяготение к докартинным образам живописи – абстрактным архаизирующим мотивам. В целом, в стилевом отношении искусство Леонида Хоботова, без сомнения, соотносится со сквозной для всего ХХ века экспрессионистической тенденцией. Ассоциации с западноевропейским экспрессионизмом совершенно очевидны: приоритет выразительности над изобразительностью, активная деформация реальности, стремление к острой характерности пластической интерпретации натуры, эмоционально заряженный цвет. Однако при полном наборе экспрессионистической лексики его работам присущи лирическая тональность мировосприятия, созерцательность и утонченность. Это экспрессионизм без надрыва, боли и накала внутренних переживаний автора. В своих работах и, в частности, в картине «Сон» Леонид Хоботов стремится к созданию медитативной живописи. В полотне «Сон», решенном лаконично и минималистично, но удивительно емко и точно, ощущается нечто сущностное, изначальное, давно забытое. В нем – путь постижения и духовных и пластических поисков художника, поисков ответов на извечные вопросы. Притягивая взгляд изысканной и сложной фактурной обработкой поверхности, картина постепенно вовлекает зрителя в свое глубинное внутреннее пространство, в символичную многозначительность ее содержания. И кто знает, может нам посчастливится найти в этом «Сне» реальность наиболее истинную, чем окружающая нас действительность? Литература: 1.Борхес, Х.Л. Письмена Бога / Х.Л. Борхес. − М., 1992. – С. 413/ 2. З. Фрейд. Введение в психоанализ. Лекции / З. Фрейд. – М.: «Наука», 1989. – С. 54. Над проектом работали: Автор текста: Екатерина Изофатова, искусствовед, научный сотрудник НХМ РБ |
