Илья Поляков. Разговор с писателем
Поляков Илья Сергеевич — современный русский писатель. Родился 14 октября 1973 года, г. Вичуга. Работает фрилансером. Публиковался в издательствах «Геликон плюс» и АСТ.
Автор книг:
«Однажды недописанная книга», повесть и рассказы, Геликон плюс, 2015
«Печи, камины, банные печи, барбекю», Издательство АСТ, 2015
«Печи, камины» Издательство АСТ, 2016
«Русская баня и банные печи», Издательство АСТ, 2017
«Бани и печи», Издательство АСТ, 2017
«Печи, камины, барбекю», Издательство АСТ, 2017
Публиковался в интернет-изданиях и печатных альманахах: Семейка, Русский Stil, Зарубежные задворки (Za-Za), Кавказский экспресс, Воскресение.
Участвовал в сборе воспоминаний ветеранов для проекта А. Драбкина «Я помню».
Лауреат первой премии Русский Stil в Штутгарте (2015, номинация Юмор) и Специального радио (2017, номинация Очерк).
Был номинирован на премию НОС 2016.
Как и когда Вы сами начали писать?
Ну, как таковой даты я не упомню. Даже рубеж некий не смогу обозначить. Это такая дата рождения, как в средневековье. Вроде так, а на деле кто же его знает.
В школе, кстати, сочинения у меня выходили даже не посредственные – никакие. Хотя и сегодня не напишу «Образ русской женщины в творчестве автора (нужное вписать)». Немного получше картина выходила, когда заставляли писать сочинения по картинам – там хоть волю фантазии можно дать. На более конкретные темы у меня сочинять не получалось – слишком сильно личная система образов расходилась с рамками советской школы.
Помню, как уже в институте добрейший преподаватель по фольклору (пожилой и милый, но уже с явными намеками на деменцию) вещал: «Образ Петрушки красной нитью прошелся через века по всему народному творчеству, чтобы в начале ХХ века настигнуть Максима Горького». Вот весь социалистический реализм и его позиции для меня и есть эта самая «красная нить» и схожая тягомотина. И как про внятно это писать?
Позднее как-то даже возомнил себя поэтом и предпринял попытки что-то сочинять. Кажется, с той поры ничего не сохранилось – и слава богу. Но это, думаю, нормальные путевые вехи. Собственно, еще Джек Лондон замечал, что все редакторы и литературные критики (добавим сюда типовых филологов) есть неудавшиеся авторы.
Потом я подрабатывал внештатником в паре газет. Ивановская «Прямая речь» (ныне не существующая) и еще какая-то питерская (не помню ни имени, ни более мелких деталей) с музыкальным уклоном. Нигде особо с журналистикой не сложилось. В первой просто не давали писать так, как хочется – страсть многих провинциальных редакторов к шаблонам вечная, как Агасфер. Доходило до того, что родители, когда читали мои заметки, четко отсеивали мои строки от редакторских фантазий. Впрочем, сам опыт оказался интересным.
С Питером не сложилось по иной причине – просто уехал из него. Да и платили в газетах 1990-х слишком мало. На жизнь не хватало таких доходов.
Питерская периодика таки еще раз промелькнула в моей судьбе. Уже позднее. Я для заработка писал смешные рассказики под каким-то надуманным английским псевдонимом в порно-журнал «Клубничка». Ну, там все технологически просто. Берешь что-то из Буковски или Миллера и переделываешь под запросы простого народа… Платили так, что «Космополитен» курил нервно в сторонке. Жаль, халява быстро кончилась – век интернета ввел свои коррективы в быт последователей Онана и за подобные экзерсисы гонорарить перестали.
Примерно тогда же время от времени сочинял рассказы для «Лизы» и ей подобных. Такие женские слезливые истории. Для разведенок. Абсолютно прозрачно все и незатейливо. Он циничный поддонок, от которого ребенок и разочарования. Она – классная и непонятая, слегка затюканная жизнью. Потом бах – принц, сказка и все поженились.
Сложно было перестраиваться с одной тематики на другую – то нефритовые жезлы и гроты наслаждений, то яхты, брендовые шмотки и загадочные до кадыка и чуть выше незнакомцы в городском антураже…
Хотя это, конечно, никак не творчество. Это стеб и виньетки биографии. Писать тексты серьезно я начал сравнительно поздно – в 2015 году. Причем и фриланс, и художественные, и технарские для заработка – все сразу.
Насколько сложно нынче издать свою книгу? Вообще, слово «пробиться» — оно актуально для писателя сегодня, в эпоху интернета?
Да, конечно актуально. Черное и белое местами не менялись. С одной стороны, интернет упростил процессы авторского выхода на читательские просторы. С другой стороны, эти широты и дали оказались изрядно изгажены версификаторами всех мастей. Собственно, прецедентов прохода писателей в тираж через интернет мне известно немного. И те как единичные случаи, такие курьезы. Слава Сэ, Наринэ Абгарян, Дмитрий Горчев. Больше и не знаю, пожалуй. Могу и ошибаться, конечно. Еще Полина Жеребцова, но она вообще в стороне от этих процессов – как-то сама по себе.
Так что книгу издать сложно. Особенно первую. Тиражи упали. Издательства берут тексты новых авторов весьма неохотно. Увы. Особенности века развитых коммуникаций. Кроме того, сейчас еще не завершился процесс смены парадигмы. Так что ситуация в области культуры весьма неустойчивая в плане каких-то духовных ориентиров. Ситуация еще не позволяет отсеяться всякой мути и сору. Плюс победивший постмодернизм.
Знаете, я первую книгу издал не сам – помог Женя Сидоров из «Друзей Будорагина» (ныне из «Сломанного оркестра). А потом было все, по полной. И переписка с редакторами, и чудные их ответы… Некоторые перлы даже коллекционирую. Достучаться до этой публики сложно. Да и закормлены они буковками свыше всякой меры. Так что тут нужно еще и везение. Карма чистая нужна, вероятно. Нужно чтобы тебя заметили.
Какое из своих произведений Вы считаете самым сильным? Расскажите про него…
А не получится. С этими авторскими оценками всегда сложно. Как-то ценишь самое выстраданное, самое кудрявое в плане создания. Только ведь читатель может и иначе на это смотреть. У меня есть несколько (с моей точки зрения) проходных вещей. А читателям, насколько мне известно, они очень нравятся. Так что тут не угадаешь. И вообще. Это как детей делить на любимых и подкидышей.
Как Вы относитесь к написанию книг под заказ? В каких случаях это простительно писателю?
Смотря, какие книги писать на заказ. Если это книга научно-популярная о мифах Античности, житийные истории в серию ЖЗЛ какого-то исторического персонажа, еще что-то подобное – почему бы и нет? Нельзя связываться с идеологией. Вообще. Никогда. Табуированная зона. А то будешь потом, как Маяковский вздыхать о Париже и упущенном шансе помереть с куском сыра Бри в лапке. Хотя да. При жизни будет шанс на «Рено» покататься с чужой женой.
Тут важен прицел. Можно как Бродский об образе в сердцах потомков думать, а можно как Кассиль – прямо сейчас красивый костюм и кушать вкусно. Это личный выбор каждого.
Если говорить о дешевых массовых сериях вроде дамских романов, атакующих комбатов и другой фигни… Кушать всем хочется. Сам грешен. Знаете, мой приятель-бизнесмен говорил так: «Торговать можно всем. Кроме трех вещей: наркотики, оружие, люди. Ими нельзя торговать ни при каких условиях». Вот то же самое. Если человек допускает торговлю собственной совестью, значит, у него ее просто нет.
Знаете, а ведь «Слово о полку Игореве» под заказ написано. И «Кентерберийские рассказы». А уж сколько Павел Свиньин всем назаказывал! Не к последним авторам обращался.
Просто литература сродни церкви – должна быть в обязательном порядке отделена от государства. Остальное само собой образуется.
Что сегодня переживает русская литература — упадок или подъём? Чего ей остро не хватает?
Кто я такой, чтобы о таких высотах рассуждать? Тут классик нужен. Такой литературный зубр, даже мамонт.
Думаю, что сейчас литературная стагнация. Во-первых, сложно прожить на гонорары. Интернет резко снизил тиражи. Система старая отмерла, а новая пока не нащупала корректной схемы авторского вознаграждения. Это тормозит.
Плюс состояние экономики. Если человек хочет кушать, он первым делом хлебушек покупает, а не книжку. Как говаривал персонаж из моего детства: «Зачем мне библиотека, если я в нужник редко заглядываю?» Интерес к литературе массовым бывает только тогда, когда социум испытывает чувство защищенности, внутреннего равновесия.
Фрейд, конечно, много чего нафантазировал. Да только при введении в глубокий гипноз последним отключается пищевой центр. Вот он и рулит. Желудок мозгу в плане жилищной тактики нужнее, чем пища духовная.
Я не скажу, что все ужасно. Просто требуется определенная корректировка. До того пишущей братии придется туго.
Современной литературе не хватает простоты. Сегодня регулярно сложносочиненный гон выдается за литературу. Такое увлечение формой. Чем наряднее, тем круче. Такой павлиний подход. Мне кажется, от этого позерства есть смысл избавляться. Простота – это тоже красиво. В конце концов, длинные вычурные тексты никто не читает.
Александра Багречевская
