Шершавым языком плаката
Владимир Петровский
В годы гражданской войны стихи Д. Бедного гремели в красноармейских теплушках, бойко распевались в глухих таежных деревнях, задорно звучали на сельских сходках и городских площадях.
Агитирующие и атакующие стихи Бедного, «мужика вредного», были не в переносном, а в буквальном смысле приравнены к штыку и снаряду. С ними красноармейцы штурмовали знаменитый Турецкий вал и опрокинули остатки армии Врангеля в Черное море. Листовки с его стихами в годы гражданской войны сбрасывались с самолетов во вражеские окопы, к «обманутым братьям».
Особенно широкую известность получили в свое время такие агитплакаты Бедного, как «Митька-бегунец», «На могилах контрреволюции», «Деникинская банда»...
Перечитывая сегодня стихи Бедного, написанные им в годы гражданской войны, мы ощущаем жар его грозных, острых строк, метко поражавших врага. О своих агитационных произведениях поэт сказал сдержанно и строго: «Большинство того, что собрано в моих двадцати томах, это — разного калибра застывшие осколки, которые когда-то были разрывным снарядом. Осколки застыли, заржавели, может быть, но они честно сделали свое революционное дело и имеют право рассчитывать на революционное уважение. Если не все, то часть их попадет — не в архив, а в революционно-художественный музей, и не для того, чтобы ими любовались, а чтобы их изучали, как и из чего они делались, в чем заключалось мастерство изготовления агитационного снаряда».
В этом высказывании не было и тени преувеличения. Несомненно, что мастерству «изготовления агитационного снаряда» у Бедного учились многие советские поэты. Без учета творческого опыта Бедного мы не сможем полно представить себе развитие нашей советской поэзии.
Демьян Бедный обычно писал агитационные стихи к готовым рисункам таких талантливых и взыскательных мастеров политического плаката, как Дейнека, Сварок, Д. Моор. Это было подлинно творческое содружество выдающихся самобытных сатириков.
В годы гражданской войны агитплакаты Бедного были адресованы красноармейцу и матросу, бедняку и батраку — малограмотному, а чаще всего неграмотному «рядовому революции». Это, и прежде всего это, во многом обусловило особенности языка и стиля его агитационных стихотворений.
Однако в своих агитационных произведениях Бедный все-таки отдавал предпочтение известным канонизированным образцам народной поэзии. Он писал былины по всем правилам былинного искусства. В традиционном духе написаны им раешники и побывальщины, сказы и песни. Привычная форма народного стиха была понятна и близка широким массам. Новое революционное содержание, влитое в старую форму, легче воспринималось, быстрее доходило до сознания рядового читателя.
По свидетельству поэта, В. И. Ленин в свое время посоветовал ему чаще использовать в своих агитационных стихотворениях доходчивую народную форму. И Бедный постоянно следовал этому совету.
Так, например, в повести «Митька-бегунец» отчетливо звучит эпический былинный стих, который, однако, под пером поэта в значительной мере осовременился, наполнился новым, актуальным политическим содержанием.
Ой, лесные вы ребятушки, зеленые,
Вы, головушки-головки забубенные,
Дезертиры, бегуны вы все проворные,
А настали дни-денечки нынче черные...
В процитированном отрывке в сущности использованы лишь отдельные элементы былинной поэтики, а ритмо-интонационный строй ничем не разнится от современного стиха. Это — своеобразная модернизация былинной формы. В торжественно-величавом стиле поэт описывает бегство трусов-дезертиров, что никак не соответствует былинному героическому звучанию стиха. Преднамеренный разрыв между формой и содержанием сгустил сатирические краски агитплаката и создал острый комический эффект.
В этой же повести рядом с главой, написанной в духе былинного эпоса, есть главы, написанные классическими размерами. Поэт не побоялся разнобоя. В прямой зависимости от содержания и характера повествования в его агитационных произведениях менялись и размеры стиха.
Часто обращался Бедный и к форме народной песни, к ее поэтическим краскам.
Самобытный мастер стиха, Бедный не копировал рабски былину и песню, раешник и побывальщину. Он каждый раз привносил в старую форму что-то свое: сюжет, краски, интонации, словарь. У него былинный стих звучит по-демьяновски, сквозь напевные былинные строки всегда просвечивает его озорная «мужичья» шутка. В соседстве с эпическим строгим словом в его былине нередко стоит грубоватое, соленое солдатское словечко.
Бедный всегда оставался самим собой. Его агитационные стихи не спутаешь с сатирическими стихами Маяковского. Они иной стилистической тональности. Иного тембра. Иной структуры. В них нет присущих сатире Маяковского гипербол, необычных словосочетаний, нет коренной ломки устойчивых фразеологизмов. Если агитационный стих Маяковского предельно сжат, словно бы спресован, с опущенными синтаксическими звеньями, которые легко восполняются в живом произношении дикцией, жестом, интонацией, то стих Бедного, как правило, изобилует распространенными предложениями, разветвленными уточняющими разговорными оборотами, лишенными неожиданных ритмо-интонационных ходов. Это типично сказочная манера неспешного повествования, которое часто прерывается бытовой диалогической речью, вопросами и ответами автора-рассказчика, подробными описаниями событий. Таково, например, стихотворение «Белогвардейцы и дезертир»:
Мироедов штаб-квартира
На спине у дезертира.
С дезертира льется пот.
Не легко нести господ!
«Эй, вези скорей, скотина!»
На себе везет детина
Палачей, лихих убийц,
Всех народных кровопийц.
«Чадо,— поп взывает сзади, —
Потерпи начальства ради!
Награди тебя Господь!»
«Рад стараться, ва ско-родь!»
Свободная сказовая манера повествования, в духе народного раешника, позволяла поэту со всеми бытовыми подробностями обрисовывать действующих лиц, переносить явления общественно-политической жизни в сферу бытовых понятий, насыщать стих разговорно-просторечными словами и оборотами. В конечном счете — делать стих доходчивым и понятным всем «ста миллионам» читателей. И когда литературные снобы упрекали поэта, что он, якобы, снижал поэзию до уровня раешника и прозы, «плюхался в бытовщину», он отвечал спокойно, с достоинством:
«О стихотворном размере, которым я частенько пишу, говорят некоторые «знатоки», что это ни стихи, ни проза, а так —раешная скороговорка. Я эту скороговорку, столь пренебрегаемую литературными бардами, но почему-то особенно любимую народом, вывожу умышленно на первое место. Довольно уж ее подержали в черном теле! Один только Пушкин гениальным чутьем уловил ритм и динамику размера, которым он написал знаменитую «Сказку о попе и работнике его Балде»... Тут Пушкин, несомненно, был близок к разгадке нашей народной ритмики. Я думаю, что именно здесь выкристаллизуются ритмы будущего. Размером сказки о Балде мог только Пушкин так уверенно писать».
Есть у Бедного и такие агитационные стихотворения, которые звучат на высокой патетической ноте. Весь их словесно-художественный строй риторически приподнят. Это стихи-воззвания. Поэт-трибун говорил, когда этого требовала обстановка, «трубным гласом». Так, например, приподнято звучит стихотворение «Под Казанью»:
Гудит-ревет аэроплан.
Летят листовки с аэроплана.
Читай, белогвардейский стан,
Посланье Бедного Демьяна.
Победный звон моих стихов
Пусть вниз спадает, как звон набата.
Об отпущении грехов,
Буржуй, молись! Близка расплата!
Готовься отвечать и ты,
Правоэсеровский Иуда,
За слезы темной бедноты,
За кровь обманутого люда!
Д. Бедный достигал в своих лучших агитационных стихах той естественной простоты и выразительности, которые делают поэтическую речь впечатляющей и острой. В них органически сочетались народная образность и политически актуальный лозунг, литературно-книжная лексика и просторечие. Поэт запросто, как равный с равным, беседовал со своим читателем, пересыпая свою речь иной раз фамильярно-грубоватой солдатской шуткой и отнюдь не «вежливыми» и «благородными» словами. Его сатира носила ярко выраженный народный характер. Метко схваченное фамильярно-бытовое словцо прочно прилипало к социал-предателю, лодырю и кулаку, поговорка и пословица подкрепляли рассказы и призывы поэта мудрой народной моралью, усиливали авторскую сатирическую оценку.
Многообразны речевые средства создания сатирических эффектов в агитационных стихотворениях Бедного. Поэт редко повторял освоенные им приемы сатирической «обработки» слова. Он был неистощим на творческую выдумку, щедр на словеснохудожественные краски. А если и повторялся в чем-либо, то обязательно и, здесь вносил какую-то «новинку». Поэт широкого творческого диапазона, всегда работавший с большим душевным подъемом, он непрерывно обновлял речевые средства сатирического живописания. В сущности, в каждом его стихотворении были новые приемы изобразительности, новый «ларец слов», новые синтаксические построения.
Но вместе с тем есть в его агитационных произведениях и те единые стилеобразующие принципы, благодаря которым мы узнаем сатирический почерк поэта. Эти принципы наиболее полно находят свое выражение в образе рассказчика, от лица которого ведется повествование. В агитационных стихотворениях Бедного (как и в баснях и поэмах, пафосных и лирических произведениях) в качестве рассказчика предстает бывалый, революционно настроенный солдат или же крестьянин-бедняк, большевик-агитатор. Выходец из народной гущи, он выражает народное представление о справедливости и правде, народные морально-этические идеалы, народную житейскую мудрость, революционную страстную убежденность. Этот социально-определившийся народный характер повествователя раскрывается в динамической внутренней связи всех элементов рассказа, в его идеологической устремленности и приемах словеснохудожественного изображения действительности. Рассказчик явно тяготеет к тем формам речи, которые кристаллизовались в фольклоре и разговорно-просторечном языке, к бытовой конкретности диалога.
Даже в пафосных произведениях, риторически-приподнятых, с напряженной интонацией, ясно вырисовывается все тот же образ автора-рассказчика, народного агитатора и сатирика Демьяна Бедного, «мужика вредного». Недаром же версификаторам из белогвардейского стана никак не удавались подделки под Бедного. Сколько раз они пытались сфабриковать антисоветские листовки за подписью пролетарского поэта, но из этой затеи ничего не получалось. Солдаты сразу же обнаруживали фальсификацию. И содержание не то, говорили они, и «выговор» не демьяновский. Рассказчик в произведениях Бедного глубоко проникает в семантическую структуру слова, раскрывая подспудно таящиеся в нем изобразительные возможности, сатирически заостряет его.
В статье «Можно ли стать сатириком?» В. Маяковский писал: «Тем смешных нет. Каждую тему можно обработать сатирически. Есть, правда, темы, которые напрашиваются на смех», например: соглашатель, эмигрант, саботажник. Эти темы вызовут улыбку даже при минимальной обработке. Но при таковой — «смешное» быстро истирается, тема становится надоевшей. Необходима и обработка материала. Если это литературное произведение, должно быть заостренное слово».
Бедный в своих агитационных произведениях всегда стремился к сатирической «заостренности» слова, однако не смеха ради, не для того только, чтобы вызвать у читателя улыбку. Он вкладывал в сатирическое слово прежде всего острое социально-политическое содержание.
Рассказчик в его стихах оценивает все происходящие политические события с народных позиций. Он мыслит теми же социально-политическими категориями, которыми мыслят широкие народные массы. Так, например, в агитационных стихотворениях Бедного густо рассеяна лексика, насыщенная актуальным политическим содержанием, которая широко бытовала в годы революции в разговорном языке. Это в сущности слова-термины, в большинстве случаев отличающиеся повышенной экспрессивностью и образностью. Эти слова заключали в себе важные ключевые социально-политические понятия и оценки. С их помощью поэт часто разъяснял читателю и слушателю злободневные вопросы современности, разоблачал врагов.
В годы гражданской войны в народной речи особенно распространено было слово «мироед». Мироед — это и кулак, и купец, и вообще всякий, кто живет чужим трудом. Оценка, заключенная в этом слове, распространялась и на тех, кто боролся за восстановление власти капиталистов и помещиков. В таком широком значении слйво «мироед» используется в стихах Бедного. Например, в том же стихотворении «Белогвардейцы и дезертир» это слово, наряду со словом «дезертир», является опорным в семантическом отношении. В качестве синонимов к нему выступают в стихотворении такие слова, как «палачи», «убийцы», «кровопийцы», «буржуй».
Производное от слова «мироед» прилагательное — «мироедский» используется Бедным в качестве определения:
...Задурманенный,
Дымом ладана весь отуманенный,
Сбитый с толку речами елейно-церковными,
Взятый в крепкий зажим палачами чиновными,
Ошарашенный муштрой военною
И казармой — тюрьмой толстостенною,
Мироедской ордой обираемый...
Сам народ был своим палачом!
Сам!.. Спасенья ища в поножовщине...
Эти экспрессивно-оценочные народные слова с четкой социально-политической окраской не только сатирически заострялись, но и в ряде случаев даже разрастались в целые сюжеты. Так, например, широко распространенное в народной речи слово «паук» в стихотворении «Пауки и мухи» стало ключевым словом-образом:
Дили-бом!.. Дили-бом!..
Стоит церковь — божий дом,
И в том доме — паучок,
Паучок-крестовичок,
Паучок семи пудов,
«Все от праведных трудов».
Сатирический образ «паука» обрастает соответствующими деталями, развертывается в целый сюжет:
Паук весело живет,
Паутиночку плетет —
В паутину ловит мух:
Молодаек и старух,
Молодцов и стариков —
Богомольных мужиков.
И вывод:
Ай вы, братцы-мужики,
Горемыки — бедняки,
А давно уж паука
Взять пора вам за бока:
Ваши души он «спасал» —
Вашу кровушку сосал
Да кормил жену и чад —
Паучиху, паучат,
И пыхтел, осклабив рот:
«Богомольнейший народ!»
Одним из действенных средств сатирического изображения отрицательных персонажей и оценки их поступков в стихах Бедного является фамильярно-бытовая и бранная лексика. В этом сказалось не только пристрастие поэта к экспрессивным формам народной речи, но и веяние эпохи, в круговороте событий которой он постоянно находился. Ведь даже в стихи такого взыскательного поэта, как Блок, в годы революции буйным потоком ворвалась «уличная» лексика и фразеология, отнюдь не ласкавшая слух утонченных снобов. В агитационных стихах Бедного явственно ощущается жар той, еще не остуженной и не перебродившей речевой стихии революционных лет, отзвуки которой слышатся и в более поздних его произведениях. Порой поэт говорит не только едко, но и откровенно грубо. Грубая и бранная лексика выражала грубую правду жизни. Так говорил о врагах народ. Так писал Бедный. Иной раз поэт и для юмора «подсыпал» в свои стихи соленое солдатское словцо, использовал двусмысленную шутку или же прием грубоватых недомолвок, как, например, в повести «Про землю, про волю...»
«Язык агиток Бедного, — справедливо замечает А. Макаров, — не только корнями связан с народной речью, он в эту пору вбирает в себя солдатскую речь, даже как бы сознательно опрощается, огрубляется. Солдатская психология, как никому, понятна поэту, он знает цену солдатской шутке, неизбежное пристрастие фронтовика к крепкому, соленому словцу и не прочь сам подбросить ему прозрачный намек».
В известном сатирическом стихотворении «Танька», о котором одобрительно отозвался Маяковский, Бедный обращался и к приему фонетических «сдвигов» в сторону бранной, «запретной» лексики. Об этом рассказывает сам поэт:
«Мне во время наступления Юденича на Ленинград пришлось в несколько часов изготовить песню, высмеивающую белогвардейские танки. Принимавший по междугороднему телефону мою песню товарищ среди приема телефонограммы говорил:
- Под Липовым пушки бухают!
- Слышно в редакции?
- Слышно.
А я опять диктую:
- Ванька, глянька: танька!
танька!
- Не уйдет от нас, небось!
Как пальнет по таньке Ванька,
Танька, глядь, колеса врозь!
Я умышленно написал «Танька, глядь», так как знал, что бойцы обязательно «глядь» в другое созвучное слово переделают, в слово значимое, оскорбительное и полное пренебрежения к белым «танькам». Такой мой прием не указан никакими руководствами по поэтике, но он был оправдан своей действенностью. Бойцы смеялись, приободрились и перли на «танек».
Как средство сатирической социально-речевой характеристики отрицательных персонажей в стихотворениях Бедного часто выступает национально-бытовое просторечье и сырая «полукрестьянская» речь. Поэт нарочито сгущал в репликах негативных действующих лиц такие слова и выражения, которые сами по себе вызывали юмористический эффект. В агитплакате «Тит-лодырь» Тит говорит однообразно, вяло. Его реплики явно угловаты, мыслит он примитивно. Вот, например, диалог, происходящий между Титом и рассказчиком:
«Тит!»
«Проваливай отсель!»
«Тит, советский ел кисель?»
«А каков на вкус-то?»
Большого сатирического эффекта Бедный достигал стилистическим контрастированием словесных рядов, семантико-стилистическими сдвигами, раскрытием многозначности слова. Как известно, в живом просторечии постоянно наблюдается лексическая разностильность, многоголосье. Живая непринужденная речь обычно не связана со строгой стилистической дифференциацией. Например, в том же стихотворении «Тит-лодырь» почти в каждой строфе перемежается лексика высокого торжественного звучания с фамильярным просторечием: «перезвон пасхальный», «печальный» и - «дрыхнет»; «манифест», «дружная рать», «рабочая рать» и — Тит «лодырской породы», «лежит колодой», «влезет», «башка». На контрастах построено все стихотворение: труд — лень, трудовая рать — лежебока. Контраст сатирически заостряет образ лодыря.
Бедный умел поворачивать в сторону сатирического живописания и элементы народно-поэтической речи. Например, в повести «О Митьке-бегунце», которая от первой до последней строки пронизана образной народной речью, фольклорными мотивами, Бедный при характеристике дезертиров, как уже говорилось выше, использовал в сатирических целях былинную форму стиха, прием величания героев. К дезертирам он обращается так же, как положено в былинах обращаться к богатырям. Из былинного стиха была взята и лексика («головушки», «ребятушки»). Эта лексика с уменыпительно-ласкательными оттенками, совершенно очевидно, звучит здесь иронически.
Часто повторяется в сатирических стихотворениях Бедного прием семантических сдвигов. Слово в контексте нередко дается в двух смысловых освещениях — в прямом и переносном. Причем на первый план, как бы случайно, обычно выдвигается то значение, которое противоречит содержанию строфы. Но в этом и заключается прием сатирического заострения слова. В стихотворении «Пан Кмита» рассказывается о палаче-полицмейстере:
Был со всеми одинаков Полицмейстер боевой...
Как явствует из контекста, «одинаков» со всеми Кмита был в том смысле, что «русских бил, порол поляков, измывался над Литвой». Этот же прием семантического сдвига повторяется и несколько ниже:
То с татарами якшался,
То с армянами дружил.
Эта «дружба» выражалась в том, что «всякий в спину» ждал от Кмиты ножа. Но, например, в слово «братья» поэт вкладывает только единственный смысл — люди из низов, объединившиеся на борьбу против «капиталистического зла»:
Сколько братьев наших замучено,
Сколько с детьми матерей разлучено;
Сколько позора,
Сколько разора
Русь горемычная перенесла!
Слово «народ» в произведениях Бедного означает не вообще весь народ, а только «трудовой люд». В том же стихотворении «Обманутым братьям в белогвардейские окопы» поэт говорит:
Кто с надеждой, в очах затаенною,
Силой покорною, многомиллионною,
На груди пригревая лихую змею,
Проклинал беспросветную долю свою?
Кто не пел, а рыдал в своих песнях печальных
Под бряцанье цепей по дорогам кандальным?
Кто?
Народ! Сам народ!
Слово «серый» в стихах Бедного обычно выступает в качестве эпитета-определения только с одним значением: забитый, темный, униженный, то есть человек, угнетенный, обманутый буржуазно-капиталистическим обществом:
...Серых, темных, забитых, кого из казармы Выводили отцы-командиры, жандармы.
Убивать своих братьев, сестер, матерей Ради пьяной потехи попов и царей!
Социально-политическим содержанием насыщает Бедный и такие слова, как «родной» («родной по классу»), «бойцы» («бойцы за свободу») и другие.
Хотя Бедный и считал, что поэт не всегда должен заботиться о формальных достоинствах стиха и сам, по собственному его признанию, нередко писал стихотворения «буквально за один присест», в лучших его произведениях, в том числе во многих агитплакатных, видна прочная, выверенная на глаз и слух, работа строгого мастера. Высокое мастерство сказалось, в частности, в звуковой организации стихотворений Бедного.
Отдельные стихи его часто перекликаются в пределах одной строфы не одними лишь конечными созвучиями — рифмами, но и внутренней рифмой, аллитерацией. Так, например, звукопись отчетливо проступает в сатирическом стихотворении Бедного «Вороны». Она является одним из компонентов самого поэтического содержания произведения. В стихотворении повествуется (именно повествуется — оно до конца выдержано в строгих эпических тонах) о «былых владыках», которые «каркают», как вороны, предрекая неизбежную гибель молодой Советской республике:
Густые стаи воронья Тревожат ночь зловещим криком.
Всю ночь горланит до утра Их черный стан, объятый страхом:
«Кра-кра! Кра-кра! Кра-кра! Кра-кра! —
Пошло все прахом, прахом, прахом!..»...
Кричи, лихое воронье,
Оплачь наследие твое С его жестоким крахом! Крахом!
Оплачь минувшие года:
Им не вернуться никогда.
Пошло все прахом, прахом, прахом!
Агитплакат Бедного выразительно, остро звучал и в годы мирного строительства, и в дни Великой Отечественной войны. Пришли другие времена, зазвучали другие песни. Но Бедный, верный своим эстетическим принципам, писал так же просто и ясно, выразительно и красочно, как в далекие годы гражданской войны.
Геббельс хочет скрыть тревогу:
Русским ставит он в вину,
Что они ведут, ей-богу.
Не по правилам войну!
Что сказать бойцам советским?
«Бьем мы гадов, не таим,
Не по правилам немецким
А по правилам своим!»
(«Немцы горюют, русские не по правилам воюют!»)
Бедный стремился к предельной четкости поэтического выражения, к тому, чтобы не оставлять в стихе ни одной «соринки». Рукописные варианты его агитационных стихотворений свидетельствуют об упорной работе поэта над каждой строфой. Заботясь о точности, сатирической заостренности и четкой политической направленности, Бедный порой беспощадно вычеркивал из них хорошо скроенные строфы, которые по какой-либо причине его не устраивали. В отдельных случаях он ради точности жертвовал формальными достоинствами стиха. Так, например, подготовив к печати стихотворение, посвященное двадцатилетию Великой Октябрьской социалистической революции, Бедный вычеркнул из него отдельные слова и стихи, которые были литературно «обкатаны», но не отличались глубоким политическим содержанием.
Однако не следует забывать, что Бедный писал агитстихи по горячим следам событий, зачастую без заготовок поэтического материала, в очередной номер газеты. Так, известно, например, что большое сатирическое стихотворение «Мистеру Чемберлену мед заместо хрену» Бедный написал за полтора часа. Здесь было, вполне естественно, не до ювелирной работы, не до филигранной отделки. Только большой талант и опыт зачастую спасали поэта от неизбежных в таких случаях срывов в газетную скороговорку, в зарифмованную прозу. Правда, не всегда. В добротную ткань его агитстихов нет-нет и ворвется то дежурная избитая фраза, то потертый эпитет, то вялое, необязательное слово, то иностильный элемент. Все эти «издержки производства» особенно ясно видны теперь с большого расстояния. Видел их и сам поэт. «Но если бы даже Демьян Бедный был только творцом агиток-однодневок, — справедливо заметил А. Селиваиовский, — даже в этом случае он оказался бы крупным поэтом, смелым новатором, изобретательным художником, который донес агитационно-поэтическое слово до таких читательских прослоек, к которым никакая поэзия до него не проникала».
Л-ра: Радуга. – 1967. – № 6. – С.169-177.
Произведения
Критика
