Концепция народности в критике М.Е. Салтыкова-Щедрина
Глаголев Н.А.
Так же как Некрасов, Чернышевский и Добролюбов, Щедрин был гениальным выразителем интересов и идей революционной крестьянской демократии. Но он никогда не являлся идеологом народничества и сторонником, его политико-экономических доктрин.
Ему никогда “не были свойственны иллюзии народнического романтизма, от которых не был вполне свободен, например, Глеб Успенский. Щедрину всегда была чужда вера в крестьянскую общину как зародыш и основу социализма. Напротив, все его художественное творчество представляло собой самое разительное опровержение народнических доктрин.
Великий русский сатирик видел, что русское крестьянство далеко еще от понимания своих революционных задач. Но он глубоко верил в конечную победу революционного дела, был убежден в исторической обреченности общественного строя, основанного на эксплуатации человека, хотя и не достиг понимания исторической роли пролетариата как класса, берущего на себя руководство борьбой трудящихся масс за свое освобождение. С несравненной силой Щедрин убеждает своего читателя в преступности такого общественного строя, который губит миллионы, обрекая их на голодную рабскую жизнь, но одновременно превращает и самих господ, обладающих всей полнотой власти, в человекоподобных существ, утрачивающих все то, что делает человека человеком. Именно в этом и состоит величие критического реализма Щедрина по сравнению с другими русскими писателями, не достигшими такой глубины и беспощадности в художественном разоблачении помещичье-буржуазного общества.
В мировой литературе найдется немного писателей, которым присуща столь исключительная революционная действенность творчества. Все его творчество является образцом революционно-демократической партийности в самом полном и глубоком смысле этого слова. По силе своей мысли Щедрин был единственный достойным преемником Н.Г. Чернышевского, настоящим идейным воином русской революционной демократии 70-80-х годов. Его идейная непримиримость и строгая принципиальность в борьбе выдержали многогранную проверку в самых тяжелых условиях.
Главной задачей демократической литературы Щедрин считал художественное изображение жизни народа, и в первую очередь самых обездоленных его слоев. Однако выбор темы сам по себе еще не обеспечивает действительной народности произведения.
Так, высоко оцененные Белинским романы и повести Григоровича Щедрин считает псевдонародными, хотя в них наличествуют и недоимки, и рекрутские наборы. Повести Григоровича Щедрин называет «идиллическим пейзанским хныканьем». В этой краткой формулировке раскрывается сущность теоретической позиции критика. За годы, прошедшие после смерти Белинского, русская передовая критическая мысль сделала большой шаг вперед; существенно изменились самые критерии и оценки, художественного творчества. То, что в произведениях Григоровича так восхищало Белинского, прежде всего их гуманистическая направленность, представляется Щедрину далеко не достаточным и получает суровую оценку. Гуманизм Григоровича-художника уже не может удовлетворить критика, поскольку он лишен действенного содержания, а сами образы крестьян не отражают никакого активного протеста и воли к борьбе. Вот почему творчество Григоровича, по мнению Щедрина, не отвечает строгим требованиям критического реализма и народности.
Несравненно выше Щедрин ставил творчество И.С. Тургенева. Особенно он ценил «Записки охотника», где объектом своего изображения писатель избрал народ. Но и в отношении Тургенева Щедрин делает существенные критические замечания. Он признает, что крестьянским типам Тургенева нельзя отказать в жизненной правдивости, но в то же время они выступают перед читателем какими-то «уединенными», стоящими «в положении исключительном и преисполненном недомолвок». Главный недостаток этих образов заключается в том, что художнику не удалось изображение крестьянской среды — она стеснена «искусственными гранями, делающими для нее обязательной немоту языка». Таким образом, писателем не определены условия проникновения в «сокровенное святилище этой бедной и темной жизни». Поэтому созданные художником крестьянские образы еще не отвечают строгим требованиям реализма и народности.
Гораздо более высокую оценку Щедрина получили произведения такого видного представителя демократической беллетристики, как Н. Успенский. Его очерки и рассказы также не удовлетворяют строгим требованиям народности, но совершенно по другим причинам. В данном случае позиция Щедрина существенно отличается от точки зрения Чернышевского. По образному выражению Щедрина, крестьянский мир в произведениях Н. Успенского «представляет собою не более и не менее, как обширное подобие дома умалишенных». Эта неожиданная по своей остроте формула содержит в себе глубокий смысл; она означает, что Н. Успенский не видит в крестьянских типах никаких здоровых, светлых черт, свидетельствующих о способности крестьянской массы бороться за лучшее будущее. Вот почему критик считает такое изображение крестьянской жизни односторонним, слишком пессимистическим и в итоге лишает писателя права претендовать на народность идейно-художественного содержания его произведений.
Совершенно иначе обстоит дело с изображением народа в творчестве такого писателя, как Ф. Решетников. Значение щедринских оценок творчества Решетникова неоднократно комментировалось в трудах наших исследователей и давно подмечено критикой. Следует обратить особое внимание на итоговые выводы, теоретически удачно сформулированные в исследованиях В.Я. Кирпотина. В своем труде «Философские и эстетические взгляды Салтыкова-Щедрина» автор пЬдчаркивает, что творчество Решетникова Щедрин ценит прежде всего за то, что он сумел «новый социальный конфликт действительности превратить в структурный принцип нового романа». Значение этого вывода В.Я. Кирпотина важно для характеристики щедринской концепции народности в целом.
В щедринских оценках творчества Решетникова наглядно выступает неразрывная связь взглядов писателя на роль передового мировоззрения в литературе и его концепции народности. По мнению Щедрина, именно творчество Решетникова больше, чем какого-либо другого писателя, дает возможность вскрыть и по-настоящему оценить,то, что можно назвать «трагической истиной русской жизни», т. е. художественно раскрыть содержание главного социального конфликта современности. И эту главную задачу художнику удалось правильно решить, несмотря на крупные художественные недостатки его романа. В частности, Щедрин считает нужным указать на то, что он назвал «этнографической незаконченностью и разбросанностью». Отмечаются и такие существенные недостатки, как большая неловкость в построении романа и даже «неумение распорядиться материалам». Но, несмотря на все это, критик считает возможным сделать вывод, что точка зрения Решетникова «на художественное воспроизведение народной жизни есть единственно верная». В романах Решетникова нет разнообразия народных типов. Но Щедрин считает, что его произведения могут быть отнесены к лучшим образцам народного романа, в котором «главным действующим лицом и главным типом являлась целая народная среда». Таким образом, критик полагал, что именно художественный метод Решетникова и его передовое мировоззрение позволили ему создать произведение, в полной мере удовлетворяющее требованиям истинной народности.
Эти мысли Щедрина о народной среде как главном типе и главном действующем лице в творчестве Решетникова можно считать центральными и заслуживающими особого внимания. По сути дела, Щедрин как бы предвосхищает идею А.М. Горького об изображении народного коллектива как важнейшей задаче советской литературы. Щедрин не устает повторять мысль о скрытом богатстве внутреннего содержания народной жизни, пока еще мало изученной и мало отраженной в творчестве писателей демократического лагеря. Между тем это внутреннее содержание народной жизни должно быть предметом особого внимания в лучших произведениях критического реализма. Вот почему творчество Решетникова, поставившего перед собой такую задачу, получило высокую оценку в критике Щедрина.
Обращает на себя внимание исключительная последовательность, которую проявляет Щедрин в своих суждениях о русской реалистической литературе, ее сильных и слабых сторонах, в своей неутомимой борьбе с антинародными тенденциями, с различными вариациями псевдонародной болтовни, отвлекающей от борьбы за новое содержание в литературе. О борьбе Щедрина с антинародными тенденциями в литературе писалось довольно много. Неоднократно отмечалось и значение его глубоких замечаний о ложной тенденциозности (например, в статье «Уличная философия»), о борьбе против попыток дискредитировать, положительного героя современности.
Анализу длительной борьбы Щедрина с реакционными тенденциями в мировоззрении и творчестве Достоевского посвящена обстоятельная монография С. Борщевского «Щедрин и Достоевский». В полемике с Достоевским наиболее полно проявился воинствующий наступательный характер щедринской концепции народности. В работе С. Борщевского убедительно показано, что утверждение необходимости революционного насилия красной нитью проходит через всю полемику Щедрина с Достоевским. Напомним, что с особой яркостью мысль о необходимости революционного насилия в борьбе с угнетателями проводится в знаменитой пятой главе «Итогов», где во весь голос звучит восхищение Щедрина героизмом борцов Парижской коммуны.
Внимательное изучение творчества Щедрина приводит к выводу о том, что утверждение революционного насилия и права народа на борьбу и победу проходит через все художественное творчество великого сатирика. Именно к этому заключению подводят читателя произведения, в которых проблема власти и народа является центральной. Такова, например, «История одного города». Всем своим содержанием творчество Щедрина направлено против проповеди рабской покорности, против игнорирования и недооценки взглядов на будущее, против религии страдания, против пессимизма в оценке перспектив революционного развития человечества.
В статье Щедрина о романе Решетникова «Где лучше?» содержатся очень важные мысли критика о единстве народной и общечеловеческой точки зрения. Проблеме общечеловеческого критик уделяет большое внимание в ряде своих статей. Подобно Чернышевскому и Добролюбову, Щедрин нигде не противопоставляет общечеловеческое народному, а всегда рассматривает эти понятия в неразрывном единстве. Само же содержание понятия общечеловеческого он исследует в плане развития прогрессивных идеалов передовых общественных слоев, имея в виду постоянное совершенствование и обогащение этих идей. Так, в известной цитате, где речь идет об отношении «управы благочиния» к общечеловеческим идеалам Пушкина. Щедрин имеет здесь в виду идеалы дворянской революционности. А самая постановка, им вопроса о свободолюбивых идеалах Пушкина свидетельствует о том, сколь бесконечно далек был Щедрин от типичной для критиков артистической школы трактовки Пушкина как художника чистого искусства. Ясно, насколько чужда ему была односторонность и бедность концепции критиков вроде Дружинина и его школы.
Из тех же общих принципов исходит Щедрин и в критических замечаниях о поэзии Кольцова, где подчеркивает как существенный недостаток известную неопределенность общечеловеческих идеалов поэта. Однако эти критические замечания нисколько не умаляют общей положительной оценки поэзии Кольцова, в которой Щедрин особенно ценно умение поэта изображать народную жизнь правдиво, без ложной идеализации и каких бы то ни было прикрас.
Во втором томе монографии С. Макашина о Салтыкове-Щедрине содержатся важные замечания о влиянии Белинского на развитие литературно-критических взглядов Салтыкова еще в ранний период его творчества. Как показал исследователь, для разработки этого вопроса исключительно ценный материал дает доцензурная редакция статьи Щедрина о Кольцове. Не случайно цензура устранила как раз наиболее важную программно-творческую часть этой статьи. И совершенно прав С. Макашин, заявляя, что статья о Кольцове представляет «выдающийся интерес» для понимания идейно-эстетических взглядов Щедрина раннего периода. Она особенно важна для изучения вопроса о том, как разрешалась Салтыковым проблема места художника в общественном строе современности. Вполне справедливы мысли автора монографии в той ее части, где он приходит к выводу об отражении в статье о Кольцове влияния не только Белинского, но и некоторых теоретических положений диссертации Чернышевского. Именно в этом направлении решается Щедриным вопрос об отношении искусства к действительности, как и вопрос о влиянии художника на жизнь общества, на развитие «современных интересов», вопрос об отношении, писателя к отжившим формам жизни.
Таким образом, можно с достаточным основанием говорить о том, что в этот ранний период творчества Щедрина намечается тот подход к разрешению проблемы народности, который получит дальнейшее развитие в его более поздних литературно-критических работах. Особенно важно подчеркнуть, что вопрос о народности литературы в понимании критика неразрывно связан с вопросом об общественно-практическом назначении искусства. В этом плане С. Макашин подчеркивает значение тех высказываний Салтыкова-Щедрина в статье о Кольцове, в которых он называет русский народ «младым великаном».
Самостоятельность позиции Щедрина в этой статье проявилась, в частности, в некоторых его расхождениях с Белинским; речь идет об оценке кольцовских «Дум», в которых Салтыков усматривает «несамостоятельность и несостоятельность».
Лучшие критические статьи Щедрина можно поставить рядом с классическими работами Чернышевского и Добролюбова. Они служат примером наиболее последовательного осуществления принципа революционно-демократической партийности в литературной критике и в этом отношении не имеют себе равных по значению среди трудов его единомышленников — Чернышевского и Добролюбова.
Присущая ему последовательная революционно-демократическая партийность исключала всякую возможность проявления субъективизма в оценках, к какому бы литературному направлению данное произведение, ни относилось.
Различие исторической обстановки и задач общественно-политической борьбы в ряде случаев предопределяло и различие оценок творчества некоторых видных писателей, в свое время получивших положительные оценки Белинского и Чернышевского. При этом надо Иметь в виду, что, возросшая требовательность к идейному содержанию и действенности художественного произведения обусловила в некоторых случаях отход Щедрина от конкретно-исторической точки зрения, как это имело, в частности, место и в отношении творчества Григоровича.
Особое внимание Щедрина всегда привлекала проблема художественного отражения в русской литературе черт русского народного характера. Но в демократической литературе того времени критик не видел образцов удовлетворяющего его разрешения данной задачи. В самом деле, Решетников, по мнению Щедрина, показал, что русская жизнь, дает вполне достаточно материала для народного романа. Большой заслугой Решетникова Щедрин считал, что в его творчестве отчетливо представлено неразрывное единство личной судьбы персонажа и общей народной драмы, что может рассматриваться как важный шаг вперед в развитии революционно-демократической теории народности литературы.
Л-ра: Вестник МГУ. Серия 9. Филология. – 1980. - №. 3. – С. 51-55.
