Биография Владимира Одоевского

Владимир Фёдорович Одоевский. Подробная биография. Читать онлайн

Русский писатель, журналист, издатель, музыковед, Влади́мир Фёдорович Одо́евский родился 11 августа (по старому стилю 30 июля) 1803 г. в Москве в семье крупного чиновника. Впрочем, в разных источниках называются и 1 (13), и 8, и 9 августа, а также 1804 г.

Последний представитель княжеского рода Одоевских — одной из старших ветвей Рюриковичей. Его отец Фёдор Сергеевич (родной брат И. С. Одоевского) служил в должности директора Московского отделения Государственного банка, и приходился внуком князю Ивану Васильевичу, президенту Вотчинной коллегии в правление Елизаветы Петровны. От одной из дочерей Ивана Васильевича происходит Лев Толстой. Согласно распространенной версии мать, Екатерина Алексеевна Филиппова, происходила из крепостных. Однако в действительности она была дочерью прапорщика. Ее мать Авдотья Петровна Филиппова имела дом на Пречистенке, несколько слуг и наследство. Екатерина Алексеевна владела французским языком и умела играть на фортепиано. Однако из-за незнатного происхождения она не смогла снискать поддержки среди знатных родственников мужа.

Отец Владимира умер, когда тому было четыре года. Оставшись сиротой в раннем возрасте, Владимир воспитывался в доме опекуна, двоюродного дяди по отцовской линии, генерала Дмитрия Андреевича Закревского. Жил в Москве на нечётной стороне Малого Козловского переулка, где его отцу принадлежали практически все строения.

После смерти мужа мать Владимира выходила замуж дважды, второй раз — за подпоручика Павла Сеченова, который плохо с ней обращался. Какое-то время до второго замужества она с сыном жила в имении его деда, Сергея Ивановича Одоевского, но, когда он вскоре умер, имение оказалось под опекой знакомой его бабушки по материнской линии, генеральши Аграфены Глазовой, которая обложила Владимира долгами. После выхода из пансиона Владимир отдал долги Глазовой и поселился в имении деда под Костромой, почти разоренный. Род Одоевских обеднел еще к моменту рождения Владимира.

По свидетельствам современников, Одоевский не придавал значения своему княжескому титулу и происхождению от правителей удельного времени, чем приводил в изумление аристократов, завидовавших древности его рода.

Обычно жизнь и творчество Одоевского делится на три периода, границы между которыми более или менее совпадают с его переездами из Москвы в Санкт-Петербург и обратно.

Первый период относится к жизни в Москве, в маленькой квартире в Газетном переулке в доме своего родственника, князя Петра Ивановича Одоевского. Одоевский тогда учился в Московском университетском благородном пансионе (1816—1822). Большое влияние на мировоззрение оказала дружба с двоюродным братом – будущим декабристом А. И. Одоевским. Как он признался в Дневнике студента (1820—1821), «Александр был эпохою в моей жизни». Его имя осталось на золотой доске пансиона, вместе с именами: Жуковского, Дашкова, Тургенева, Мансурова, Писарева.

Первым выступлением Одоевского в печати были переводы с немецкого, опубликованные в «Вестнике Европы» в 1821. Там же в 1822–1823 публикуются Письма к Лужницкому старцу, одно из которых, Дни досад, привлекло своим негодующим настроем внимание А.С.Грибоедова, который познакомился с Одоевским и оставался его близким другом до конца своей жизни.

В 1822 г., окончив пансион с золотой медалью, молодой Одоевский погрузился в науки, в литературные и философские занятия. Он изучает анатомию, физику, химию, технику, становится завсегдатаем салона Зинаиды Волконской..

В 1823 году, подобно другим архивным юношам, поступил на службу в Московский архив Коллегии иностранных дел. На квартире В. Одоевского собирался кружок «Общество любомудрия», созданный под влиянием шеллингианских идей преподававших в пансионе профессоров Московского университета М. Г. Павлова и Д. М. Велланского. Среди постоянных членов этого кружка были А. И. Кошелев, Д. В. Веневитинов, И. В. и П. В. Киреевские, В. К. Кюхельбекер. Регулярно посещали заседания А. С. Хомяков и М. П. Погодин. Целью участников кружка было изучение античных и немецких философов, создание оригинальной отечественной философии, из которой должна была возникнуть новая русская литература. «Любомудры» проповедовали необходимость для литературы не только чувств, но и мыслей, а для науки – не только логики, но и образности. Философия представлялась им всемогущим ключом к великим областям бытия. В отличие от декабристов, члены общества свою центральную задачу усматривали в просветительстве, в постепенных культурных преобразованиях. Одоевский и Кюхельбекер начинают издавать альманах «Мнемозина», в котором печатаются Пушкин, Грибоедов, Баратынский, Вяземский. Издание это, как и Общество любомудрия, прекращает свое существование после восстания декабристов. Опасаясь преследований, Одоевский сжигает в камине протоколы собраний и в декабре 1925 года распускает общество.

В те же годы Одоевский пробует свои силы на литературном поприще: издавши вместе с с Кюхельбекером альманах «Мнемозина», он пишет роман «Иероним Бруно и Пьетро Аретино», оставшийся не завершённым. В 1826 году он переехал в Санкт-Петербург, где женился на Ольге Степановне Ланской (1797—1873), дочери гофмаршала Степана Сергеевича Ланского, и поступил на службу в Цензурный комитет Министерства внутренних дел. Одоевский является одним из авторов либерального цензурного устава, первых законов об авторском праве.. В конце 1820-х годов был пожалован придворным званием камер-юнкера.

В годы своей петербургской службы Одоевского редактировал «Журнал Министерства внутренних дел». Он использовал связи в цензурном ведомстве, чтобы выхлопотать разрешение на возобновление издания «Отечественных записок». Примерно к этому времени относится участие Одоевского в кружке Белинского, подготовка трёхтомника собрания сочинений, увидевшего свет в 1844 году и остающегося до сих пор не переизданным.

В своём доме в Мошковом переулке супруги Одоевские держали литературный салон. У них собирались известные писатели и музыканты, причём не только отечественные, но и приезжие; однажды выступал даже сам Лист. Дом Одоевских был известен остротой и своеобразием подававшихся блюд. «На средине его стола, — вспоминает современник, — всегда стояла целая батарея всевозможных соусов, собранных со всего земного шара, которые мы иначе не называли, как ядами, до такой степени они были сильны». В 1844-45 гг. Одоевский опубликовал некоторые из своих рецептов в «лекциях по кухонному искусству», издававшихся как приложение к «Литературной газете» под вымышленным именем профессора Пуфа.

Для второго периода творчества Одоевского характерно увлечение мистическими учениями, прежде всего масонскими умствованиями Сен-Мартена, средневековой натуральной магией и алхимией. На это время приходится расцвет его литературного творчества. Он пишет романтические и дидактические повести, сказки, публицистические статьи, сотрудничает в пушкинском «Современнике» и «Вестнике Европы».

В 1834 году была отдельно опубликована сказка «Городок в табакерке», признанная одной из лучших в масштабах мировой словесности, и ставшая излюбленной среди русских детей. В 1976 году по ней был снят мультфильм «Шкатулка с секретом». А изданные в 1838 году «Сказки и повести для детей дедушки Иринея» входят в состав детских хрестоматий.

Будучи сотрудником журнала «Современник», Одоевский выпустил светские повести «Княжна Мими» (1834) и «Княжна Зизи» (1835), продолжающие линию «метафизической сатиры».

В незаконченном утопическом романе «4338-й год», написанном в 1837 году, князь Одоевский, как считается, первым предсказал появление современных блогов и Интернета. В своём сочинении Одоевский описывает мир, где «между знакомыми домами устроены магнетические телеграфы, посредством которых живущие на далёком расстоянии общаются друг с другом».

Подводя итог под своими литературными занятиями, Одоевский выпустил сборник философских эссе и рассказов под общим названием «Русские ночи» (1844). В качестве обрамления использована философская беседа между несколькими молодыми людьми. Наиболее примечательны рассказы «Последнее самоубийство» и «Город без имени», описывающие фантастические последствия, к которым приводит реализация закона Мальтуса о возрастании населения в геометрической прогрессии, а произведений природы — в арифметической, и теории Бентама, в качестве мотора и цели всех человеческих действий рассматривающей исключительно полезное начало.

«Русские ночи» как итоговое произведение Одоевского воплотили разочарование, которое он испытывал в направлении движения современного общества и литературы. Место сочинительства в его жизни отныне занимает работа на благо общества, помощь реальным людям. В 1846 году В. Ф. Одоевский был назначен помощником директора Императорской публичной библиотеки и директором Румянцевского музея.

Ещё в 1840-е гг. Одоевский постепенно разочаровался в мистицизме, признал ценности новоевропейского естествознания и начал активно пропагандировать идеалы народного просвещения. Наибольшую активность он развил на этом поприще уже после возвращения в Москву в 1861 году, куда он переехал вместе с Румянцевским музеем и во главе его. Одновременно он был назначен сенатором в один из московских департаментов.

Князь Одоевский, будучи членом кружка великой княгини Елены Павловны, горячо приветствовал отмену крепостного права, тюремную реформу, введение суда присяжных и другие великие преобразования. Приветствуя облегчение цензурных правил в 1865 году, он настойчиво высказывался против взятой из наполеоновской Франции системы предостережений и ратовал за отмену безусловного воспрещения ввоза в Россию враждебных ей книг.

Князь Одоевский сохранял разносторонние интересы до самой смерти. Так, в конце жизни он заинтересовался стенографией и принялся составлять «Руководство к постепенному изучению русской скорописи».

Князь Одоевский — один из основоположников русского музыкознания, музыкальной критики и музыкальной лексикографии. Наиболее близкой музыке наукой считал математику; по его словам, «музыка — дочь математики, с нею делит она мир бесконечного». Вместе с тем, для Одоевского характер исполняемой музыки — «один из общественных термометров» («Дилетанты. — Вечера госпожи Плейель, 1839»). Музыкальная летопись, созданная им как критиком, охватывает с перерывами около 40 лет и содержит имена всех крупных европейских исполнителей, приезжавших в Петербург. В своих музыкально-критических статьях Одоевский давал не только сценический образ исполнителя, но сравнивал стили, исполнительские школы, обсуждал различные проблемы техники исполнения.

Одним из первых Одоевский распознал талант Н. А. Римского-Корсакова и П. И. Чайковского. С 1830-х гг. писал статьи о музыкальных терминах («вариация», «вибрация», «вводный тон» и др.) для «Энциклопедического лексикона» А. Плюшара (СПб., 1837-38), в 1860-х гг. полностью переработал «Карманный музыкальный словарь» А. Гарраса (2-е изд. 1866, словарь неоднократно переиздавался в редакции Одоевского до 1913 года).

Одоевский активно интересовался вопросами органологии и музыкальной акустики. В конце 1840-х гг. по заказу Одоевского петербургский органостроитель Г. Мельцель изготовил кабинетный орган «Себастианон» (назван в честь И. С. Баха; не сохранился), на котором играл и импровизировал сам Одоевский, а также его гости (в том числе Глинка). Громкость звука «Себастианона» (в отличие от обычного органа) зависела от силы нажатия на клавишу, что достигалось включением и отключением дополнительных регистров. Подробности настройки «Себастианона» неизвестны

В 60-х годах писатель начинает заниматься исторической и теоретической ипостасями «исконной великоросской музыки», и как результат, публикует свои работы «К вопросу о древнерусском песнопении» (1861) и «Русская, и так называемая общая музыка» (1867). С этих пор многие начинают его считать поборником официозной народности. А сам Одоевский уверен, что жизнь народа невозможна без духовного и физического сближения с другими народами. Ведь в действительности Одоевский и был всю жизнь посвящен сближению российской культуры и европейской.

В 60-е гг. Одоевский уходит из литературы, целиком отдавшись практической деятельности. Он с восторгом приветствует отмену крепостного права. Он изучает русские древности в хранилищах подмосковных монастырей, пишет статьи по педагогике, слушает дела в сенате.

Одоевский придавал большое значение просвещению народа. Долгие годы он состоял редактором «Сельского обозрения», издававшегося министерством внутренних дел; вместе с другом своим, А. П. Заблоцким-Десятовским, выпустил в свет 20-тысячным тиражом книжки «Сельского чтения», под заглавиями: «Что крестьянин Наум твердил детям и по поводу картофеля», «Что такое чертёж земли и на что это пригодно» (история, значение и способы межевания) и т. д.

За три года до смерти он отвечает на проникнутую скорбным унынием статью И.С. Тургенева «Довольно!» статьей «Недовольно!», проникнутой идеями просветительства и верой в нравственное развитие человечества.

На протяжении многих лет Одоевский вместе с Еленой Павловной занимался благотворительностью. В 1846 г. стоял у истоков Общества посещения бедных в Петербурге, деятельности которого впоследствии он всячески содействовал. При его участии была основана в Петербурге больница для приходящих, получившая впоследствии наименование Максимилиановской. Он был среди учредителей Елисаветинской детской больницы в Петербурге и вторым председателем Крестовоздвиженской общины сестёр милосердия.

Умер Владимир Федорович Одоевский 11 марта 1869 года в Москве.

Похоронен последний князь Одоевский в Донском монастыре. После себя он не оставил ни детей, ни какого-либо состояния. В болезни его поддерживала верная и заботливая жена Ольга Степановна. После его смерти вдова передала книжный архив мужа в Императорскую публичную библиотеку, музыкальный (ноты, рукописи о музыке, энгармонический клавицин) — в Московскую консерваторию. Эти предметы послужили ядром музея Московской консерватории.

В советское время князь Одоевский рассматривался как периферийная фигура русской литературы, регрессировавшая от натурфилософии к концентрированному мистицизму. Ему не ставили памятников, его именем не называли улицы. Из сочинений Одоевского чаще всего публиковалась сказка «Городок в табакерке», которая в своё время считалась полезным введением к изучению законов механики

Интерес к многообразному наследию Одоевского стал возрождаться в последней четверти XX века. Во многих современных публикациях подчёркивается значение Одоевского как зачинателя музыкознания в России. Его имя носит одна из московских детских музыкальных школ (бывшая ДМШ № 25, расположена в Докучаевом переулке).