Жанровые особенности рассказов Арнольда Беннета о Пяти Городах
E. A. Литвиненко
Пять Городов для взрослого Беннета всегда оставались провинцией: как писатель он сформировался в Лондоне, куда уехал двадцати одного году от роду. Этим во многом определяется повествовательная манера Беннета, как бы стороннего наблюдателя событий и беспристрастного рассказчика. Отчасти эта манера подсказана влиянием натуралистического направления в литературе конца XIX в. Беннет, по собственному признанию; увлекался французской литературой вообще и писателями натуралистами в частности.
Несмотря на многообразие представленных писателем человеческих судеб и различие в их трактовке, всем рассказам Беннета о Пяти Городах свойственно некоторое внутреннее единство, которое выражается в общности темы, и, главное, в сходстве героя — среднего буржуа, обывателя Пяти Городов.
Такое единообразие не исключает сложного, порой противоречивого отношения автора к своему герою: с одной стороны, он видит его пошлость, грубость, снобизм, тупость, косность (особенно в рассказах 1900-1910 годов); с другой — Беннет никогда особо строго не судит эти пороки, замечая, что они сочетаются со здравым смыслом, выдержкой, чувством юмора жизнеспособностью.
Среди многих и очень разных рассказов из нескольких сборников особый интерес, на наш взгляд, представляет рассказ «Матадор из Пяти Городов» из сборника того же названия, вышедшего в 1912 г.
Рассказ этот интересен тем, что в нем наиболее полно и остро отражены многие проблемы, волновавшие Беннета, его идейная позиция, а также композиционные и стилистические особенности, в разной степени характерные для всех рассказов писателя.
Рассказ «Матадор из Пяти Городов» — один из самых реалистичных, социально заостренных, трагических рассказов Беннета, Он традиционен, как и множество других рассказов этого автора, и, пожалуй, полностью отвечает классическому определению жанра новеллы, идущего от Брендера Мэтьюса. Один из первых теоретиков английской новеллы еще в 1884 г. в статье «Философия рассказа» указал на ряд отличительных признаков рассказа как особого литературного жанра: «первым и непременным качеством является оригинальность сюжета; во-вторых, рассказ должен производить единое впечатление, поэтому в нем может быть изображен только один характер, одно событие, одно чувство; в-третьих, для рассказа характерна краткость не только в изложении событий, но и в самом авторском стиле… и, наконец, сюжет рассказа должен разворачиваться в строгой логической последовательности.
Фабульная основа рассказа довольно проста: некто м-р Лоринг, эксперт из Британского музея, приехавший в гости к другу в Хенбридж, вынужден как-то убить время, пока друг его отсутствует по неотложному делу. Отданный на попечение местному врачу, м-р Лоринг оказывается свидетелем ряда событий, о которых он и повествует. Именно в этом рассказе впервые появляется рассказчик — доверенное лицо автора. Взгляд свежего человека, постороннего в Пяти Городах, дозволяет Беннету показать читателю много скрытых, порой неприглядных черт города, его обывателей, их нравов и образа жизни.
Построение рассказа весьма традиционно: завязка (герой оказывается в незнакомом городе), довольно стремительное развертывание действия (путешествие по городу, сцена в редакции), кульминация (футбольный матч) и развязка (сцепа в доме «матадора» — футболиста Майета). В начале рассказа повествование замедленно: герои сидят в тихом доме, ведут неторопливую беседу, городок сонный, лениво-грязный. Затем темп повествования ускоряется, стремительно накапливаются детали и факты, разворачиваются трагические в своей обыденности события. Благодаря этому авторскому приему отчетливо выступает контраст между внешним благополучием и красотой (матадор — «великий», «гордый», любимец публики) и кроющейся за этим благополучием бедностью, меркантильностью, безысходностью.
Этот остов, каркас рассказа облечен в живую плоть повествования: множество интересных деталей, блестящих характеристик, живо написанных сцен придают рассказу легкость и занимательность. Беннет в совершенстве справляется с задачей «произвести единое и сильное впечатление, ...овладеть вниманием читателя уже в экспозиции и, не давая ослабнуть интересу, нагнетая впечатление, неуклонно вести к кульминации».
По первым наблюдениям героя-рассказчика город Хэнбридж, столица Пяти Городов — место скучное, тоскливое, настоящая провинциальная «дыра». Такое впечатление постепенно нагнетается путем накапливания все новых и новых деталей. Вот м-р Лоринг с доктором едут, «осторожно расплескивая жирную грязь и сырой туман»; «тяжелая пелена грязно-серого дыма» производит «удручающее впечатление». Такое же «удручающее впечатление» производит и диалог двух бродяг на улице Хенбриджа:
Ну, поставил тебе Томми ту кварту пива, что обещал?— Ни звука, ни жеста в ответ. Наконец раздается угрюмо обреченное:
Ага.
На этом разговор — крошечный оазис в безотрадной пустыне молчаливого созерцания автомобиля — кончается».
Даже трамваи Хэнбриджа «напоминают людей, обреченных до конца своих дней прозябать в дыре, которая невыразимо им осточертела».
Казалось бы, что интересного, достойного внимания читателя (и художника) может приключиться среди такой серости и безотрадности?
Беннета часто упрекают в «обыденности», банальности того, что он изображает. Но нельзя забывать, что повседневность — порой трагичная, порой прозаическая — осваивается реализмом на рубеже веков и в начале XX в. как новая, сущностно важная сфера жизни человека и становится объектом изображения для многих писателей (таких, например, как Мопассан или Чехов), которые «старались изображать обычных людей в их родных городах и деревнях и писать охотнее об их мелких радостях и горестях, чем о необыкновенных событиях и приключениях». К таким писателям, выбравшим объектом изображения обыкновенного человека, относится и Беннет. Многие современники, близкие ему люди не раз отмечали искреннюю веру писателя в «интересность жизни» — обычных вещей и заурядных, «средних» людей. Беннет не раз повторял: «Находить красоту, которая всегда скрыта, — вот в чем задача».
Этот закон «интересности» вещей, какими бы тусклыми, безотрадными, невыразительными они ни казались, вполне подтверждается реальным бытием Пяти Городов, в которых Д. Уэйн справедливо видел «богатый источник местного колорита; вследствие различных исторических и географических причин эти города всегда были очень изолированными, а их образ жизни — своеобразным, так что любое их описание является интересным и экзотичным».
Голос Беннета — «открывателя прекрасного», как он сам называл себя, слышится в словах м-ра Лоринга: «Безотрадность окружающей картины не только не навевала на меня тоски, но даже порождала какой-то восторг; я упивался ею, как упиваются трагическим произведением искусства».
Прекрасное, чудесное встречается в рассказе на каждом шагу. Причем, каждое «чудо» строится по одному принципу: сначала отмечается его внешняя «обыкновенность», неприметность, даже неприглядность (очутившись в наборном цехе местной редакции, м-р Лоринг видит «огромное грязное помещение с побеленными известкой стенами, загроможденное линотипами и другими машинами»; но тут же, вслед за прозаическим описанием — поэтически-приподнятое видение тех же деталей (грязная комната внезапно превращается в таинственные «джунгли» с причудливой порослью).
Сцена в редакции постепенно, исподволь готовит читателя к центральному эпизоду рассказа — футбольному матчу. Именно здесь, в редакции, м-р Лоринг, «посторонний» человек, вводится в курс местных дел, видит, что не так-то уж проста тихая и застойная, на первый взгляд, жизнь Пяти Городов. Сцена в редакции — одна из самых удачных в рассказе: Беннет, сам блестящий журналист, был хорошо знаком с этой сферой деятельности; множество верных, точных, остро подмеченных деталей делают ее живой и достоверной.
Из замкнутого мирка редакторского кабинета Беннет выводит читателя на простор футбольного поля, где кипят настоящие страсти. Футбол — любимое развлечение жителей Пяти Городов. Писатель мастерски, блестяще, где с мягким юмором, а где с беспощадной иронией описывает зрителей, которые сливаются в безликую массу, совершенно одинаково реагирующую на забитые и пропущенные мячи, поведение футболистов и судей. Но не только развлечением является футбол. Беннет прекрасно показывает, что футбол — объект наживы так же, как и любое другое «предприятие». Люди играют не для собственного удовольствия или удовольствия зрителей, они являются средством заработать как можно больше денег для своих менеджеров. Недаром футболисты видятся м-ру Лорингу не как живые люди, а как красные, белые, черные куклы, марионетки, казавшиеся «лишь случайными и третьестепенными участниками того малопонятного события, которое захватывало всеобщее внимание».
Джоз Майет — кумир публики, талантливый футболист. На всем протяжении «футбольного» эпизода Майет называется не иначе, как «герой Майет», «благородный Майет». Во всей славе и величии футболист представляется Лорингу в образе матадора, «с длинной красной лентой на шее вместо галстука и в расшитых штанах». Но какая горькая ирония в описании этого «героического» образа! Ибо Майет — одна из маленьких кукол, лишь игрушка в руках коммерсантов от спорта. Ему «уже» 34, и скоро он не будет годиться для футбола; тогда его просто выкинут за ненадобностью. Страшны в своей откровенности пояснения доктора, что клуб покупает футболистов по всей стране, что Майет не стоит уже 500 фунтов, которые за него давали несколько лет назад, «Великому» Джозу Майету платят гроши за его спортивный талант и он вынужден содержать жалкую пивную, чтобы прокормить семью. Самый драматический эпизод рассказа — сцена в доме Майета, куда доктор, а вместе с ним м-р Лоринг, едут по вызову. В этом эпизоде раскрывается вся глубина трагедии «среднего» человека; здесь Беннет поднимается до высокого обличительного пафоса.
Майет вне футбольного поля «не просто смешон, но невыразимо нелеп». М-ру Лорингу уже не кажется, что Майет похож на гордого матадора. Это неловкий, неуклюжий, к тому же придавленный нищетой и горем человек: во время родов умирает жена Майета, оставив у него на руках двоих детей. На мрачном фоне этого несчастья, нищеты и безысходности горькой насмешкой представляются многочисленные кубки — плоды прошлых спортивных побед, «великолепно бесполезные» черепки ушедшей славы. Так грустно, даже трагически заканчивается история Матадора. Последним обличительным аккордом звучит описание воскресного шествия горожан в церковь, очень резкое, ядовитое, гротескное: «До нас доносился звон всех колоколов во всех храмах многочисленных и разнообразных богов Пяти Городов; каждый из них что есть мочи гремел и вызванивал, утверждая, что только он один зовет к алтарю истинного бога. Многочисленные приверженцы различных культов спешили... довольные, сосредоточенные и исполненные чувства собственного достоинства, убежденные производственники вечного спасения, не знающие сомнений и неуверенности в основополагающих истинах».
По не высказанной прямо, но подразумеваемой мысли Беннета, в число этих «основополагающих истин» не входят такие простые истины, как человечность, внимание и справедливость к тому, кто для жителей Пяти Городов остается источником развлечения и доходов. Занятые мелкой междоусобицей представители всех церквей едины в пренебрежении к элементарной человечности — к тому, что христиане всех направлений и сект считают своей основной заповедью.
Случай с Матадором — лишь звено в бесконечной жизненной цепи; жизнь продолжает идти своим чередом, что бы ни случилось. «Да и случилось ли что-нибудь особенное?» — словно слышится голос автора. Ведь жизнь, страдания, смерть — самые естественные проявления человеческой природы. Свои философские размышления о природе, о смысле жизни и смерти, о преходящем характере всего сущего Беннет вкладывает в уста своего рассказчика — любителя «пофилософстврвать» наедине с собой.
Несмотря на то, что м-р Лоринг является свидетелем и в некоторой степени участником описываемых событий, принимает близко к сердцу все, что происходит, Беннет старается ставить его в стороне от происходящих событий, сделать беспристрастным наблюдателем и иногда подчеркивает эту беспристрастность слишком навязчиво.
Вот м-р Лоринг в доме Матадора, он глубоко сочувствует этому человеку; но Беннет тут же спешит заметить, что герой «оказался совершенно в стороне от событий». Или после остросатирического описания воскресного шествия горожан в церковь, в котором слышится безусловно отрицательное отношение автора к снобизму и самодовольству обывателей,
Беннет будто спохватившись, что слишком далеко зашел, замечает, что герою все это «страшно нравилось». В своем стремлении во всем видеть «прекрасную романтику жизни» Беннет готов мириться с уродливостью Пяти Городов. Даже эту уродливость он рассматривает как источник романтики и в конце рассказа откровенно заявляет: «Я бы не хотел, чтобы что-нибудь здесь изменилось. Жадность, жестокость, безобразие, нищёта, грубость, варварство — да, но какое пьянящее чувство пробуждала эта организованная энергия огромного людского сообщества!».
При всех несомненных достоинствах этого небольшого произведения, некоторые длинноты рассказа позволяют думать, что прав Уолтер Аллен, когда говорит: «Беннет не был прирожденным рассказчиком (т. е. мастером «малого жанра» — Е. Л.)..; его стиль письма — тщательное выписывание деталей — требовал более широкого полотна, чем рассказ».
В рассказе Беннет дает как бы впечатление туриста — посетителя Пяти Городов, хотя впечатление это выражает существенную сторону изображенной им действительности.
Такой эффект достигается вследствие особого подхода Беннета к жанру рассказа и индивидуальной стилевой манеры писателя. В каждом рассказе изображается отдельная черта, свойство характера, эпизод из жизни героя. Каждый рассказ (и в их числе — «Матадор из Пяти Городов») представляет собой небольшой фрагмент общей картины провинциального захолустья. В рассказах Беннета вследствие сжатости, ограниченности повествовательного пространства и времени у автора нет возможности раскрыть характер изнутри, подробно показать все формирующие этот характер обстоятельства. Поэтому часто допускаются прямые, более резкие и откровенные, чем в романе, высказывания автора, его комментарии. Стиль Беннета в рассказе сжатый, доходящий порой до очеркового, репортерского.
В отличие от этого, в романе целостность изображения жизни достигается иными средствами: «тщательным выписыванием деталей», всесторонним изучением обстоятельств жизни, глубоким проникновением в характер героя, подробным исследованием его эволюции.
Между рассказами и романами Беннета о Пяти Городах существует не только идейно-тематическая связь. Часто одни и те же герои, эпизоды их жизни появляются сначала на страницах рассказа, а потом — в более подробно разработанном виде — попадают в роман (так, например, второстепенный персонаж рассказа «Его милость погонщик гусей» Денри Мачин становится главным героем романа «Пройдоха»). Это позволяет предположить, что рассказы Беннета часто представляют собой рабочий материал для создания романов, наброски, «эскизы» некоторых интересующих писателя характеров и жизненных ситуаций, которые в «полотне» романа будут разработаны полно и всесторонне.
Л-ра: Структура литературного произведения. – Владивосток, 1983. – С. 135-142.
Произведения
Критика
