Звездочка

Поляков Илья Сергеевич — современный русский писатель. Родился 14 октября 1973 года, г. Вичуга. Работает фрилансером. Публиковался в издательствах «Геликон плюс» и АСТ.

Лауреат первой премии Русский Stil в Штутгарте (2015, номинация Юмор) и Специального радио (2017, номинация Очерк).

Был номинирован на премию НОС 2016.

Звёздочка

Холоден ветер проклятый. И норовит залезть туда, падла, куда я сам, может, не часто забираться позволяю. Настырен, мерзавец. Навязчив.

Текут мимо гады человеческие. И лица у них премерзкие. И походки-то у них самонадеянные. Торопятся. Тут и о душе подумать некогда, разогнавшися.

И плевать, что рядом человек загибается. А может, человек и не выпил вовсе, а болен? Может, это его от лекарства тошнит да душу его бессмертную в узлы крутит от ужаса внутреннего? Да разве проймёшь их, пеньков алчущих. Поскользнуться вон боязно им. А нет бы о ближнем подумать. Как ему с таким вот игом на душе среди торжища околачиваться?

Ёлки средь древес все, взалкав, рыскают, мандаринами вон провоняли, иже блудницы. И нет среди них ангела зимнего в тесноте этой, а ангела мартовского далеко ещё по масштабам космическим. Стынут люди в тепле своем наигранном. Мишурой себя тешут расхлястанной. Избищи иха не пугают мордасами кариесными!

Ах же ж ты бога душу мать его едрит твою в перекись марганца! Сколько равнодушия в мире этом за год накопилось-то? В черемшину их, таких запасливых. Всё равно не поймут меня — ближнего. Ибо корысть их фибры милосердия скарбом и рухлядью всякой замылила. Суки они. Суки блядские. И нет среди них человеков. Злые дети они в своем познании суетном. Грешны мя иже общей силою.

И запас под курткой через свитер не греет уж. Ибо нет рядом друга светлого. Только зло на груди коростой вытаяло да свалялось валиком с потом слез прикипевших. Как ни три ладонью — не очистишь их...

Да поймёшь ли ты меня, дева вавилонская, хоть и десять полных лет с тобой рядышком прожили? Хоть и спали мы с тобой ночей тысячи да по-всякому? То вразжопицу, а то ласково. Зарывалась ты каждый вечер в сериалы свои кухонные, и не было тебе воли и глаза до меня, а по телевизору показано? Дура дурой ты, хоть себе сама в неверии верная. Ведь не в том счастие мужнино, что накормлен он да обстиранный. И не говори сих притязаний возвышенных. Что метания тебе, души обеспокоенной, когда всё тебе крохи его слов милотных? Только бы его искорки лови да мимо не пронашивай.

Дура ты, дура! Почему не отпустила раньше, когда готов я был? Почему сейчас поддых на мороз, как гиену хищную, выгнала? Чтоб ты бигудёй подавилась, нелепица. Чтоб у тебя брови вместе с краской повыползли. Чтоб сантехник твой пузатый из стояка руку не вытащил. Чтоб твой кот мимо срался от радости. Хоть бы раз в себе сил нашла да в неправоте своей мне раскаялась! Дура-баба ты, кадка ты рыхлая!

Вот аллейка так давно знакомая парковая. Не дорожка — приятель сердечнейший! А ведь и тобой она была когда-то любимая. Да что нам теперь игрища да развлечения, когда только о хлебе насущном и думаем? И стемнело уж как-то суетливо, по-зимнему.

А сквозь снег седой в небища дыру и глянуть боязно. Ибо кружится липкий недомороженный и мечется, а за ним тьма пустотищ в космосы пялится. И что им на мне — песчинке малой — фокусироваться? Да и жалок я в своем виде разморенном. Не говори ничего. Знаю все, звёздочка. Насыпай-ка мне снежок под шарф вместо праха пепельного. Не поёжусь я — стойко вытерплю. Сроду не изнежен — схимник вечный я. И меня себе силой выстрадаю. И не суетно мне. Тока сыкотно. Протекай, река людская, вдоль берега.

Вот и спутник мне в этой темени свидится. Тож согнулся и мотается под ярмом непосильным. Ангел он или дьяволом выслан есть? Нет, не стану я его мучить диспутом. Был не страшен черт, когда мир в душе. Да и сейчас нашишу ей хоть где убежище.

Разгребём снежок да на лавочке. Рукавички скину на дощечки холодные. Выпьем с другом, ношей изморенным, вот покурим молча в отдохновении. Много слов скажем мы, да невидимых. И к чему слова, когда ясно так?

И настанет средь людей ясность чистая. И снасилует все слова попритихшие. Замрёт тогда ночь в простодушии. Да срастится мир в точку малую, нам понятную. Нам понятную. Чуть безгрешную. Чуть скукоженную.

И закинем мы головы свои буйны изверху. Да глянем очами в пустоту чернявую. И покружится снег навстречу нам. Точно слезы небесные встывшие. И когда лягут они на лица наши, то тёплыми станут. Не горькими.

И сидим мы такие далекие рядышком, и понять друг дружку не пыжимся. И бегут мгновения шагом торопливым далеко и суетно. Да и что в этой жизни время, как не любовь? Только она и спасает. И смотрит на нас ангел небесный со звезды далекой да умиляется. Ибо смиренны мы — агнцы божие. И ждём всю дорогу свою пастыря духовного. И нет сил у нас на непогоду отвлекаться. Ибо блаженны и счастливы мы, Господи, хоть и непутёвые.

И спросишь ты нас, когда время придет: «Кто вы такие?» И ответим мы: «Те, кто веровали. И много душ есть в месте сем».

И скажет Михаил: "Куда ты хочешь идти, благодатная?" Святая ответит: "На север".

И будет перерыв от четверга до Троицы.

Декабрьское Рождество 2014 года