Анна Парвати
Признание, что оно значит лично для Вас?
Прямо сейчас, пользуясь случаем и отвечая на этот вопрос, отправлю напоминание себе-будущей. Какими бы звездочками и розочками ни обросло в дальнейшем слово «признание» для меня, хочу оставить ядро неизменнным.
Признание — это когда присылают искренние душевные письма, рассказывая свои истории, спрашивая совета (мне везет на чутких и мудрых читателей, готовых к тому, чтобы быть честными с собой и открытыми к миру). Это когда от моих текстов на лицах появляются улыбки или глаза наполняются слезами, но, так или иначе, что-то распускается внутри, теплеет, а боль и напряжение уходят. Это когда люди находят ответы на свои вопросы, обретают точку баланса.
И вдруг признание оказывается очень простой вещью, простой и глубокой: это знак того, что мы все - часть единого. Мне важно чувствовать эту связь, созвучность с людьми.
Какие книги и авторы оказали значительное влияние на формирование Вашего мировоззрения?
Поскольку йога, буддизм, Индия давно и прочно составляют большую часть моей жизни, то и литература соответствующая: Пема Чодрон «Там, где страшно», Чогьям Трунгпа Ринпоче «Преодоление духовного материализма», «Йога-сутры» Патанджали, Бхагавад-Гита… На стыке духовно-психологической и художественной литературы находится много раз читанная «Бегущая с волками» Клариссы Пинколы Эстес. С подросткового возраста нежно любимые Людмила Улицкая, Лев Толстой. До недавнего времени перечитывала «Войну и мир» и «Анну Каренину» каждые 2-3 года, там находились ответы на самые разные мои внутренние вопросы. Потом, правда, Толстой был совершенно вытеснен буддизмом. Видимо, это немного другой уровень ответов.
Под влиянием каких эмоций Вы находитесь в момент творения? На что похоже это состояние?
На днях видела в интернете шутливую переделку классического полотна. Там изображен художник с палитрой в руках, а за его плечом — Смерть. Голова живописца слегка повернута к ней, но взгляда он не отрывает от натуры, которую пишет в данный момент. И реплика: «Не сейчас, Смерть! Я рисую!».
Вот это — оно. Даже не буду пытаться выразить лучше, чем интернет-юмористы, потому что они, по всей видимости, хорошо знали, о чем шутят.
Какие ассоциации вызывает у Вас слово «счастье»? И что оно значит лично для Вас?
Счастье - это про Любовь. К своему делу, к своему партнеру, к своим родителям и его родителям, к друзьям, знакомым, консьержке в подъезде, продавцу в супермаркете, к первому встречному на улице, по которой ты идешь. Но, наверное, это очень личное видение, основанное на целом мировоззрении. А вообще я как-то писала текст «Правила счастливой жизни» и разносторонне освещала там этот вопрос.
Продолжите фразу: «Чтобы стать великим писателем нужно ...»?
Не складывается у меня внутри это громкое слово «величие» и «писатель» — человек, по моему разумению, вдумчивый, чуткий, фанфар остерегающийся. А если сократить вопрос до «Чтобы стать писателем нужно…», то ответ на момент сейчас у меня готов: внимательно смотреть вокруг, интересоваться людьми, спрашивать их, стараясь понять не только умом, но и сердцем. Превращать полученные впечатления, мысли, истории, фантазии в тексты. Я сама пока по этому алгоритму живу и работаю.
Какой совет Вы бы могли дать человеку, который находится в состоянии «душевной пустоты»?
Поскольку по первому образованию я журналист, а по второму - психолог-консультант, то к этой ипостаси и обращусь. Хорошо бы для начала разобраться, с чего началось ощущение «душевной пустоты» и как сам человек эту пустоту характеризует.
Такое состояние может присутствовать, когда мы идем совсем не в том направлении, в каком нашей душе (ну, или нашей творческой части личности) хочется: занимаемся нелюбимым делом, общаемся с не близкими по духу людьми, откладываем в долгий ящик реализацию своих замыслов и заветных желаний. Пустота - это не-наполненность. Тогда можно смело начать наполнять! Не знаете чем - пробуйте! (в упомянутом выше тексте «Правила счастливой жизни» эта тема затрагивается)
Если же речь идет о пустоте как об истощенности вследствие какой-либо ситуации (мучительные любовные отношения, серьезная потеря, профессиональное выгорание…), то может быть несколько решений: 1) отгоревать, отплакать и, наконец, отпустить, 2) сбавить обороты (например, имеющаяся работа может быть хороша для человека, но его состояние ясно показывает: то, как он на ней зациклен, не идет ему на пользу, сужает его восприятие, не оставляя ни времени, ни сил на другие, не менее важные области жизни).
В том случае, когда состояние «душевной пустоты» приводит к проблемам на физическом уровне (бессонница, потеря аппетита, обострение заболеваний и т.д.), либо в голове появляются мысли о причинении себе вреда (будем честны: такое может случиться и это не повод для стыда, а повод для дополнительной заботы о себе), нужно найти профессионального психолога. Из любых, даже самых мрачных состояний, можно выбраться, но одному это сделать не всегда возможно — нужен проводник, тот, кто поможет восстановить собственный ясный взгляд на вещи, даст ресурс, тот, кто будет верить в вас и примет таким, какой вы есть сейчас.
Что нового и интересного вы открыли для себя в последнее время?
За первую половину этого года я успела дважды побывать в Индии (вообще это была уже пятая и шестая мои поездки туда). Правда, слово «поездка» постепенно заменяется на «соприкосновение», потому что кожей именно так и ощущаю: Индия прикасается ко мне, я к ней. Вначале я оказалась в трущобах Мумбая и немного познакомилась с местными жителями, их повседневностью. В этом году планирую вернуться в трущобы, но уже на несколько недель, чтобы написать цикл материалов и интервью. Шестая поездка в Индию была совсем недавно, и она прошла по северу страны. Там меня поразило смешение национальностей, культур, религий! Каждый день приходилось напоминать себе, что я нахожусь в пределах одного и того же государства (правда, в разных штатах), настолько силен был контраст. Я писала путевые заметки, но в будущем надеюсь развернуть их в более объемные тексты, дополнив историческими и другими справками. Возможно, для этого надо будет вернуться в ряд мест.
Самое яркое воспоминание детства?
Почти каждое лето я жила на даче с прабабушкой. Она была энергичной женщиной, суховатой, очень правильной, прошедшей через многое… Часто сетовала, какая же у нее непослушная правнучка: «Такая коза-дереза!». У нее был характер — ну, и у меня тоже. Как-то вечером мы с ней сидели на крыльце и ждали маму — она приезжала пару раз в неделю проведать нас. Крыльцо выходило в сад с цветами. И прабабушка начала рассказывать о них. Мне лет 11 было… Она сказала: «Вот я умру, а ты будешь помнить, что за цветы тут растут». Я, конечно, потом забыла все названия. Дачу продали после ее смерти. Но я помню тот вечер. Она говорила, я слушала, мы никуда не спешили, просто сидели рядом в сумерках и — поверх всех наших ссор — в этом было что-то главное.
Какое из собственных произведений является Вашим любимым?
«Индийский цикл» — потому что самая первая книжка, потому что написана в любимой Индии, потому что откровенная до предела (смесь личного дневника и травелога), потому что она — о том, как начать все сначала, о любви и вере.
«Каждый день бегу ему навстречу. Он меня подхватывает, держит крепко и нежно, я хохочу.
У него бывает разное настроение: задумчивое утром, бодрое (иногда чрезмерно) днем — и тогда сопротивляться ему очень сложно, — романтичное вечером.
Он рассказывает мне удивительные вещи про меня саму, про вечность. И я слушаю.
Он учит все принимать — силу, любовь, неизвестность, пустоту, свое место в этом мире... Я сопротивляюсь, пытаясь все переделать так, как вижу правильным.
Он улыбается и молчит, ждет, когда я навоююсь и уставшая, раненая, без трофеев вернусь к нему.
Я прихожу и признаю: «Мне ничего не удалось изменить. Мое пришло ко мне само. Не мое, завоеванное, оказалось бессмысленным и ненужным. Ты был прав...».
Иногда плачу от боли и бессилия: то, во что я верила, оказалось прахом.
Он качает меня и шепчет что-то. Надежнее отца, нежнее любовника.
Закрываю глаза и думаю: раз он есть, такой мудрый и мягкий, мне не о чем печалиться. Пусть все будет, как будет. А пока — океан...»
