Неравнодушие в действии
Анатолий Иванушкин
Это было несколько лет назад. На одном из поэтических вечеров выступала Римма Казакова. Случайно или нет, но она прочитала три стихотворения, которые, по-моему, определяют три главные линии ее творчества.
Одно из них воспевает женское начало в жизни, чудо материнства.
Родился сын, пылиночка, лобастенький, горластенький.
Горит его пеленочка — видна во всех галактиках!..
Не надо славы, почестей, — ах, просто б жизнь текла.
Сынок февральской почечкой ждет моего тепла.
Теперь земля и воздух, глубь вод и жар огня,
и все на свете звезды зависят от меня.
Другое начинается с высказывания собственного кредо и продолжается описанием весны, бурной и неповторимой. В нем уже иная черта поэзии. Ее можно выразить так — беспредельная любовь к родной земле, начинающаяся с любви к родной природе, ко всему, что окружает нас, украшает нашу жизнь, помогает нам в трудную минуту.
Отсчитываю годы не доходами — отсчитываю годы ледоходами.
Взрывается, срывается река, взмывает, чисто землю обмывает
и город обнимает, как рука любимого за шею обнимает.
И еще были прочитаны стихи, без которых трудно представить лиру поэта. Они характеризуют гражданскую линию, активность жизненной позиции.
...Когда б дана была мне воля,
я бы всю алость отняла у волчьих ягод
и сделала бы это неспроста.
В таком поступке безрассудства нет.
Он весь идет от трезвого расчета.
Я очень не хочу, чтоб красный цвет
когда-то где-то обманул хоть в чем-то.
Эти три линии остаются неизменными в творчестве Риммы Казаковой, несмотря на изменчивость поэтическо-эстрадной моды, метания читателя и критики, которая вдруг освещает ярким светом славы и признания одних поэтов, а потом, забыв о них, возвращается к непризнанным и непонятым ранее.
В стихах Риммы Казаковой о любви много драматизма, радостного и горького. Все они освещены чистым светом души. Строки порой по-детски непосредственны и наивны. Но ведь недаром говорят, что дети ближе всех к поэзии, к удивлению, к красоте мира и его доброте.
...Не по дурости просто, не за нежность и жалость,
как ребенок, без спросу за тобой увязалась.
Этот путь — не для многих, это — путь одиноких.
Ты — моя одиночка, моя лучшая строчка...
Повторю, как ротатор, твои гордые старты.
Стану чутким радаром, чтоб спокойно летал ты.
Лирическая героиня Казаковой — это самоотверженная женщина, живущая для любимого, во имя него.
Героиня даже в предчувствии разлуки, непоправимого горя не озлобляется, а считает возможным сохранить святое чувство в памяти, быть благодарной, что жизнь подарила ей это чувство.
Доброта и нежность сопутствуют ее поэтическому голосу и тогда, когда, казалось бы, надо упрекнуть любимого, причиняющего ей боль, забывающего о ней. В этот момент, если и находятся слова упрека, то они как бы рождаются не в ней. В ней только звучит мольба о том, чтобы в нем самом возникло чувство сострадания, вины перед женщиной.
Римма Казакова родилась на Дальнем Востоке, долгое время жила там. Этот суровый край она называет своей поэтической родиной. Живя сейчас в Москве, она не забывает о земле детства и юности. Как только представляется возможность, едет туда, где:
у склонов колючих, упав с высоты, светлый ключ, будто ключик, обронен в кусты.
По-разному можно любить страну, где живешь. Можно любить домик детства, речку детства. И через это малое любить все остальное, сопричастное с этим малым. Любовь Риммы Казаковой — другая. Она начинается с больших пространств Отчизны, которые вмещает в себя сердце поэта. Дальний Восток, бескрайние таежные просторы, удивительные судьбы работающих там людей — вот истоки этой любви. И теперь она распространяется далеко за пределы этого далекого, «нашенского» края. Казакова много ездит по стране, пристально вглядывается в лица незнакомых ей людей, старается понять их, узнать, почему они радуются, печалятся. И, конечно же, проникается любовыо к этим людям, которых, может быть, больше никогда не увидит. Но все они дороги ей, потому что живут под общим небом Родины. Они — часть народа.
Открыв наугад любую книгу Риммы Казаковой, находишь стихи о Прибалтике и Средней Азии, о Дальнем Востоке и Крайнем Севере, о Москве и Армении. Стихи, написанные несколько лет назад и после самой последней поездки. И радуешься, что это не путевые записки, а трепетные строки-открытия. Открытия новых краев, новых людей. Открытия, сделанные поэтом.
Гражданственность — та лакмусовая бумажка, которая помогает определить истинность таланта. О стихах Риммы Казаковой можно действительно сказать, что они проникнуты ответственностью за боль людей. Возьмем стихотворение «Кыз кет кен», стихотворение об утонувшей девушке, печальное и в то же время светлое, с высокими обобщениями. Оно полно доброй надежды, что судьбы женщин будут счастливыми. Проявлением неравнодушия в действии становится стихотворение, открывающее одну из последних книг «Набело». В нем есть выражающие непримиримую авторскую позицию строки.:
Коль химичил да портачил да швырял на пробу дни —
тем и был, и то и значил, и попробуй зачеркни!
Жизнь живется набело. Живется один раз. И подлость, совершенная однажды, остается подлостью навсегда. Ее нельзя зачеркнуть, и «начать все сначала», как сказал один поэт. Современник отвечает за каждый свой день.
Неравнодушие в действии не может проявляться только в стихах. Жизнь поэта и его стихи — взаимосвязанные и взаимообусловленные звенья. Не было бы поэта Риммы Казаковой, если бы не было человеческого характера. Принципиального, неординарного. Порой резкого и горячего. Если бы не было личности. Личность всегда гражданственна. Она всегда непохожа на других. Она всегда устраивает не всех, потому что непримирима к чужим недостаткам, бескомпромиссна, если дело касается правды, долга, чести. Не буду рассказывать о той большой работе, которую Римма Казакова ведет в Союзе писателей. Остановлюсь только на одном — на помощи молодым. Вот только несколько имен молодых поэтов, к судьбе которых проявила самое заинтересованное отношение Казакова, — Андрей Чернов и Владимир Урусов, Любовь Воропаева и Александр Бобров. Этот список можно продолжать и продолжать. Как-то я спросил Римму Федоровну, что заставляет ее так много времени и сил отдавать молодежи. И она ответила так:
— Заниматься молодыми по должности нельзя. Есть родительские обязанности, и есть любовь к детям. Я не занимаюсь благотворительной деятельностью по отношению к молодым, ибо занятие это считаю вредным. Но я стараюсь помогать им, если они этого заслуживают, если без этого не может обойтись наша литература.
Стихи могут сразу не ошеломить. Ошеломляет громкое и виртуозное. Однако если стихи настоящие, они становятся жизнью читателей. Стихи — это полет поэта. И приглашение к полету. Они, как любовь, всегда исключение. Полет трудно предсказать. Но человек, взлетевший однажды, почувствовавший крылья за спиной, обязательно взлетит снова. И добрая душа его обязательно пригласит к полету других.
Л-ра: Октябрь. – 1979. – № 12. – С. 193-194.
Произведения
Критика
