Энтони Бёрджесс. Трепет намерения
В. Вахрушев
После «Заводного апельсина» это второе произведение английского писателя, ученого и композитора, с которым знакомится наш читатель. «Трепет намерения», написанный в 1966 году, автор рассматривает как роман о холодной войне, являющейся лишь одним из аспектов «фундаментального противоборства Инь и Ян, Бога и Дьявола», которое «поддерживает двойственность вселенной». Вместе с тем книга пародирует «шпионские страсти Джеймса Бонда... особенно в их кинематографической форме».
В самом деле, вся шпионская линия романа — а сюжет как будто только на ней и держится — совершенно несерьезна: опытный агент Денис Хильер (таковым он сам себя аттестует) то и дело допускает грубейшие и нелепейшие промахи. Но и в ляпах и в прочих проявлениях «мужского начала» он нисколько не отклоняется от бондианской линии, а повторяет в гиперболическом виде «подвиги» агента 007. С другой же стороны, Хильер предстает и как alter ego писателя — интеллектуала-католика, последователя Джойса, умеющего самые «телесно-низовые» свои ощущения передавать ослепительно радужным и переливчатым потоком сознания, в котором как в калейдоскопе мелькают реалии мировой культуры, идентифицировать кои можно только с помощью ученого комментария. Отсюда особо утонченный мир романа — весь на острых перепадах между чувственной разнузданностью, грубостью и тонкостью, изысканностью множащихся символических ассоциаций. Забавно, например, когда сцена интимной близости между «суперагентом» Хильером и мисс Деви изображается как мифологическая схватка индийских богов, в ходе которой творятся бесчисленные «аватары», смешиваются в диком хаосе названия, имена из русской литературы, английской истории, иудейской апокалиптики. И весь этот сексуально-космогонический акт порожден всего лишь очередным элементарным просчетом сверхразведчика. Не лучше выглядят и все прочие персонажи романа — когда надо решительно действовать, они пускаются в философские или политические диспуты, «рассиропливаются» и впадают в детство.
И все это петому, что мир воспринимается ими, да и самим автором как игра, причем «глупая и бесцельная». Бёрджесс. устами своего главного героя открыто принимает манихейство: «Выше Бога — идея Бога, а в идее Бога заложена идея анти-Бога. Подлинная реальность — это дуализм, это состязание двух игроков». В этих словах — сумма всех тех сомнений во всесильной благости и милосердии высшего существа, которые одолевали и одолевают многих верующих на земле. Здесь можно вспомнить и немецкого романтика Ф. Шлегеля, определявшего идею как «понятие, доведенное до иронии в своей законченности», как «абсолютный синтез абсолютных антитез»; и эта мысль кажется неопровержимой, если принять, что мышление и вселенная в целом развиваются диалектически. Может быть, только «абсурдная» позиция Тертуллиана, Кьеркегора и им подобных мыслителей может оправдать христианскую веру?
Бёрджесс, во всяком случае, не склонен к такому парадоксальному оптимизму. Он, конечно, за то, чтобы зло уничтожалось. Но у него нет никакой уверенности в силе добра, ибо оно, по его мнению, «не только нейтрально», но и «неодушевленно» (!). И Хильеру, провозгласившему подобные тезисы, остается в финале романа довольно двусмысленное дело — он, став членом то ли иезуитского, то ли иного католического ордена, собирается насаждать это «неодушевленное» добро с помощью своего не ахти как удачного шпионского опыта...
Отметим еще, что роман явился откликом на знаменитое дело пятерки советских агентов в Англии — отсюда вся эта вымышленная Бёрджессом история с английским ученым Роупером, социалистом, обиженным на родную Британию и перебежавшим к СССР.
В заключение отметим, что представление о жизни как игре имеет богатую традицию в английской литературе. Из ближайших предшественников Бёрджесса назовем лишь Грэма Грина, писавшего в автобиографии о своей тяге к «русской рулетке», о том, что он даже хотел стать «двойным агентом», ибо для него, подобно некоторым другим, разведка могла быть делом не расчета или патриотизма, а «шпионажем ради шпионажа».
Л-ра: Новый мир. – 1992. – № 9. – С. 250-251.
Произведения
Критика
