10 художественных произведений от выдающихся мыслителей

Весёлый рассказчик Вальтер Беньямин, Гёте-человековед и Маркс-юморист: преподаватель английского языка и гуманитарных наук из лондонского университета «Бирбек» Эстер Лесли сделала для The Guardian подборку наиболее интересных и неожиданных произведений, написанных известными философами.

Философия представляется нам сухим занятием, напоминающим математику или скучные заседания в зале суда. Но иногда ей становятся присущи игривость и поэтичность литературного языка, а работы некоторых философов даже изучаются с точки зрения художественной и образной ценности. Жан Бодрийяр, например, разрабатывал теорию симулякров и размышлял о сценариях реальности, более диких и невероятных, чем научная фантастика. Именно Бодрийяр заострил внимание читателей на абсурдном несовпадении знаков и значений.

Но постмодернистские приемы — не единственная стратегия, заимствованная философией из художественной литературы. Большая работа Гегеля «Феноменология духа» может быть прочитана как огромный роман, в котором персонажи, воплощения духа, постепенно продвигаются через мир и через историю. Переводчик на французский язык Жан Ипполит назвал работу Гегеля «философским романом». Ницше был настоящим стилистом, и его «Так говорил Заратустра» часто появляется в топ-списках философских романов. В книге есть главный герой и сюжет, напоминающий линию романа воспитания, в котором трагический герой усваивает уроки жизни через череду неудач.

Когда индустриальный капитализм с его войнами и промышленностью всколыхнул Европу, литературная форма стала крайне важной проблемой для недовольных философов — особенно для тех, кто творил в разбитой войной Германии, воспитанных в гегелевской традиции с присущим ей чувством универсальности истории и диалектическим методом. Некоторые убеждены, что эпическая поэзия кажущегося гармоничного и единого античного мира была невозможна для новой эпохи, породившей роман — жанр, который создавался индивидумами для индивидумов. Теория романа, написанная Дьёрдем Лукачем в разгар Первой мировой войны, описывает падших персонажей современной жизни как трансцендентально бесприютных и далеких от больших смыслов.

Роман как жанр формировался в мире, в котором личная жизнь отдельных людей, революция и чувство разочарования тесно переплелись между собой. К началу XX столетия роман был изрядно поизношен и впитал в себя весь хаос, топот и звон современной жизни. Лукач, будучи коммунистом, предлагал писателям-романистам разрабатывать рациональные и функциональные миры, подобные тем, которые были воплощены когда-то в творчестве Вальтера Скотта и Бальзака. Другими словами, Лукач предпочел Томаса Манна Францу Кафке. Иные же философы-поэты, впитавшие наследие Гегеля, Маркса и Ницше и сформировавшуюся критическую теорию, добавили своим произведениям «литературность», философию и политику. Они прибегли к гиперболизации, эмоциональным резонансам экспрессионизма, игривости дадаизма или сказки, загадочности аллегории и проницательность «Новой вещественности». Одним из представителей этих философов был Вальтер Беньямин, который и начнёт подборку философских романов.

Вальтер Беньямин, «Рассказчик» / The Storyteller

Беньямин известен своей сложной марксистско-мессианской философией, которая со временем, как, например, в его книге «О понятии истории», стала находить выражение в притче, метафоре и поэтическом описании. Менее известен тот факт, что он пробовал себя в разных литературных формах — писал много сценариев для радиоспектаклей, сонеты, тритменты к фильмам, рассказы, новеллы и множество других, как правило, коротких, форм. Среди них есть кафкианские притчи, пародии и сатирические истории, иронизирующие над бытовыми условиями его жизни, сюрреалистические фантастические сказки, мифы для детей о происхождении жизни и реалистичные психологические истории. Все эти мелкие истории можно найти в сборнике «The Storyteller». Темы, которые в нём поднимаются, касаются путешествий, игры, любви, судьбы, литературной традиции, отношений между поколениями, действия и бездействия — так же, как и философские труды Беньямина. Один из его ранних рассказов называется «Шиллер и Гёте: взгляд обывателя» (Schiller and Goethe: A Layman’s Vision). Он представляет собой странную галлюцинацию, в которой история немецкой литературы предстает в виде пирамиды, чуть было не уничтоженной дьяволом.

«Избирательное сродство», Иоганн Вольфганг Гёте / Die Wahlverwandtschaften

Вышеупомянутый Гёте безмерен: поэт, государственный деятель, драматург, новеллист и романист. В своем творчестве он опирается на свои философские воззрения, а также на собственные натурфилософские эксперименты в области теории света, оптики, ботаники и эволюции. Этот роман отражает различные интересы писателя, касающиеся химии человеческих взаимоотношений, того, что притягивает, отталкивает, формирует склонности отдельного человека и определяет его реакции.

«Скорпион и Феликс: юмористическая повесть», Карл Маркс / Scorpion and Félix: A Humouristic Novel

Маркс написал этот роман в 1837 году, в возрасте 19 лет. Эта книга абсурдна, эксцентрична, полна игры слов и по стилю напоминает «Тристрама Шенди». Она также является частью зарождавшейся дискуссии с немецкой идеалистической философией, и здесь Маркс размышляет о материальных потребностях личности и делении общества на классы:

«Обычный смертный — тот человек, у кого нет права на первородство: он борется с бурей жизни, бросается в волнующееся море и выхватывает жемчужины Прометея прямо из морских глубин; перед его глазами возникает во всем своем величии внутренняя сущность, и он с еще большей смелостью начинает творить; но на того, кто рожден с правом на первородство, попадают лишь капли, из-за страха он не может напрячь и конечностей, поэтому он не выходит из дома».

«Следы» (Traces) Эрнста Блоха / Spuren

Блох не писал фантастику, но некоторые из его ранних философских трудов, таких, как этот сборник эссе, рассказов, сказок и анекдотов, в ненавязчивой форме стремится неотступно следовать за модусом «еще не» и «привнести свет» в неясные моменты жизни. Это философия в поэзии.

«Ginster», Зигфрид Кракауэр / Ginster. Von ihm selbst geschrieben

Автобиографический роман, включающий фарсовые эпизоды в духе Чарли Чаплина и горькие ироничные размышления героя-аутсайдера из «потерянного поколения» о смысле жизни и мира. В бесстрастной и комической форме автор препарирует современное восприятие человеческого тела и потерю индивидуальности в массовой культуре. Роман доступен только на немецком языке.

«Доктор Фаустус. Жизнь немецкого композитора Адриана Леверкюна, рассказанная его другом», Томас Манн / Doctor Faustus

Томясь под горячим солнцем в «немецкой Калифорнии», писатель Томас Манн и философ Теодор Адорно вместе работали над этим масштабным романом. Этот рассказ о бесчеловечности и рациональности, главный герой которого, композитор, напоминает чем-то Арнольда Шёнберга. Работы вымышленного демонического, больного сифилисом композитора Адриана Леверкюна описываются строчками из «Философии новой музыки» Адорно. Сам Адорно появляется в образе дьявола, как «теоретик и критик, который по мере сил также занимается сочинительством».

«Сокровища индейца Джо», Теодор Адорно/ Der Schatz des Indianer Joe

Адорно написал это либретто в начале 1930-х годов, вдохновившись «Ураганом над Ямайкой» (A High Wind in Jamaica) Ричарда Хьюза. Речь идет о дружбе двух мальчиков в сельскохозяйственной Америке XIX века, но главные темы произведения — страх и чувство вины. В произведении нашлось место убийству, домам с привидениями, казни; кроме того, Адорно вводит таких персонажей, как Гекльберри Финн и Том Сойер, чтобы использовать их для воплощения своего излюбленного приема — «демифологизации». Только на немецком языке.

«Набросок романа о Невилле Чемберлене», Макс Хоркхаймер / Sketch for a Novel on Neville Chamberlain

Социолог и теоретик Франкфуртской школы Хоркхаймер также написал «Рассвет и упадок» — поэтическое исследование немецкого общества и его антиреволюционных настроений, используя афоризмы и короткие эссе. Но наибольший интерес вызывает именно эта часть его творчества. В своей сатирической работе он описывает путешествие Чемберлена по загробной жизни и его встречу с Всевышним. Бог — вопреки его ожиданиям — это женщина, но, вопреки его опасениям, она разделяет его социал-демократические взгляды.

«Все королевские лошади», Мишель Бернштейн / All the King’s Horses

Бернштейн был ситуационистом, погруженным в философию Гегеля и Маркса. Считается, что он написал этот роман, чтобы заработать деньги, и тем самым заложил основы низкопробной популярной литературы, послевоенных романов для подростков:

«Все мы герои романа, вы этого не заметили? И вы, и я говорим короткими сухими предложениями. В нас есть что-то незавершенное. Как и в романах. Они не рассказывают вам всего. Таковы правила игры. И наша жизнь так же предсказуема, как и роман».

«Зоопарк «Дадли»: история одного слона», Альфред Зон-Ретель / Dudley Zoo: eine Elefantengeschichte

Зон-Ретель больше известен работами в области эпистемологии, чем своей детской книжкой, действие которой разворачивается в Уэст-Мидлендсе. Это небольшой рассказ о сбежавшем слоне, раздавившем ярко-красный автомобиль Mini. Сказочная история, достойная экранизации, остроумна и непредсказуема. Она была опубликована на немецком языке в 1987 году, когда Зон-Ретелю было 88. На страницах книги размещена милая иллюстрация самого Зон-Ретеля, читающего газету Sunday Times, испещренную множеством рисунков, изображающих, как слон садится на машину.