От Софокла до Лема: философия абсурда в художественной литературе

Философия абсурда сквозь века, или что по поводу абсурда думали Софокл, Макбет, Камю, Беккет, а также суицидальный андроид из «Автостопом по галактике»?

— Идиот! Там нет прохода.

(Владимир подходит, поднимает его, подводит к рампе. Показывает на публику.)

— Здесь никого нет.

«В ожидании Годо»

В своём трактате «Миф о Сизифе» Альбер Камю точно разложил тематику на категории: человек абсурден сразу в нескольких призмах, и ни в одной он не может достичь понимания или просветления. Позволю себе видоизменить эти призмы и назову их так: «Человек с самим собой», «Человек и животный мир», «Человек и космос».

Человек с самим собой

Когда археологи раскопают древо абсурда, в первородных корнях будет лежать трагедия Софокла, датированная 496 г. до н.э. В ней описан греческий царь Эдип, которому богами пророчено стать отцеубийцей и жениться на собственной матери. Отчаянно стараясь избежать страшного рока, Эдип исполняет всё вышесказанное. В этой трагедии позицию самого Софокла мудро излагает просветленный Эдип:

Чтоб быть слепым и ничего не слышать…
Жить, бед не сознавая, — вот что сладко.

Софокловский человек — марионетка, дёргаемая за нитки судьбой, мнением окружающих, мнением о самом себе. «Жизнь людская, увы, ничто», — поёт фиванский хор, отрицая формулу человека-познающего; позже это станет ростком принципов эпикурейской философии: «не бойся богов», «не беспокойся о смерти», «благо легко достижимо», «зло легко переносимо».

Человек закован в абсурдистскую призму собственной судьбы, и эта игра с судьбой неизбежно оканчивается плачевно для героя. Следующий корень, давший плоды неисчислимому количеству произведений, отражён приблизительно XVII-м веком. Шекспировский военачальник Макбет получает «добрую весть» от трёх колдуний: «Будешь новым королём». Учитывая добрые отношения Макбета с королём Дунканом, такое предсказание вполне могло сбыться естественным путём. Нашему герою, некогда смелому воину, этого мало, и он идёт на преступление, лишив жизни всех своих конкурентов (осторожно, спойлеры). Проблема Макбета отражает попытку вообразить себя выше событий, положений и поворотов судьбы, — но он сам закован в невидимые кандалы. Без ясного понимания своей заслуги человек не может насладиться ни одним подарком судьбы. К Эдипу-ослепшему пришло просветление, а вот Макбет, узнав о неизбежности скорой смерти, заявляет:

Жизнь — это тень ходячая, жалкий актёр,
Который только час паясничает на сцене,
Чтобы потом исчезнуть без следа; это рассказ,
Рассказанный кретином, полный шума и ярости,
Но ничего не значащий.

Позже этот «кретин» оживёт в образе аутиста Бенджи Компсона, главного героя романа «Шум и ярость» Уильяма Фолкнера. Повествованию Бенджи отделена добрая четверть романа, где тот озвучивает несвязные мысли потока своего сознания:

«…мне было видно, как они бьют. Идут к флажку, и я пошел забором. Ластер ищет в траве под деревом в цвету. Вытащили флажок, бьют. Вставили назад флажок, пошли на гладкое, один ударил, и другой ударил».

В романе одна и та же картина передаётся с четырёх разных точек зрения, и лишь Бенджи-аутист может отразить в своей призме спокойную и счастливую жизнь. Остальных героев, видевших те же вещи, бесконечно мучают вопросы о бытии, исходном предназначении и судьбе. Так мы подходим к первой сфере: человеку лучше оставаться в неведении.

В ожидании Годо Сэмюеля Беккета

Одной из самых знаковых пьес театра абсурда считается «В ожидании Годо» Сэмюеля Беккета, 1966 г. Бессмысленность существования отражена здесь в минимализме вещей: двое странников ждут некого Годо у большого дерева. Бог ли это? Высшая сила? Неизвестно ни время, ни место, ни история персонажей. Каждый вечер приходит мальчик и заявляет, что «завтра Годо точно появится», и это повторяется бесконечно. Сами герои, Владимир и Эстрагон, запутываются в воспоминаниях, теряя границы дня и детали событий. Практически вся пьеса построена на диалогах, но героям не удаётся довести хотя бы один из них до любой разумной идеи. Их слова нарочно лишены смысла, как бы символизируя бесполезность вербальной связи между людьми. Примерно 15 раз повторяется такой диалог:

Э. — Ну что, пойдём?
В. — Мы не можем.
Э. — Почему?
В. — Мы ждём Годо.
Э. — Ах да. (Пауза.)

Герои Бэккета в изящной манере отражают субъективность человеческой памяти, иллюзорность понятия «время», а также представляют собой аллегорию существования человека в мире: мы ждём, сами не зная чего. Наши слова — попытка отсрочить неизбежное: саму неизбежность.

Человек и животный мир

Еще Камю упоминал об идеальном фоне природы перед лицом несовершенного человека. Растения цветут согласно временным циклам, животные размножаются лишь в отделённом пространстве, который принадлежит их стае или виду. Рыбы и птицы в основном передвигаются группами, одни облагораживают подводные растения, другие — избавляются от вредителей. Человек же отделил себе пространство границами, расами, религиями, культурами. На фоне сплочённой стаи животных человек бы выглядел неуклюже, и об этом писал в своём романе «Война с саламандрами» Карел Чапек.

Это произведение начинается с рассказа мореплавателя, которому удалось научить маленькую стаю саламандр отделять жемчуг от ракушек, — так началась его дорога на пути к славе. Рыбы активно работали на небольшую группу людей, пока о производстве не узнали правительства крупнейших стран. Отныне жемчуг стал основной мировой валютой, но, по меркам людей, цифры должны были расти. Бедным животным пришлось размножаться и превысить численность людей в 10-20 раз. Так как саламандры тысячи лет жили безо всякой информации, они быстро изучили манеры и повадки людей. И вот уже самим «работникам» понадобилась дополнительная территория для обитания — человечеству пришлось забиться на маленький остров.

Из всех саламандр в романе самая показательная — одиночка, которая случайно попала в городской фонтан. Она не слышала речи людей, но один бизнесмен ежедневно читал газету рядом с фонтаном, откуда наша героиня получила представление о языке. К сожалению для неё, газета была пропагандистская: саламандра в разговоре с людьми уверенно оперировала строчками журналистов о том, какая страна — захватчик, а какой министр — предатель. Но собственных мыслей у неё не было. Тут Чапек настойчиво указывает: наш контакт состоит из слов, а слова из языка. То, чего мы не знаем, мы не можем вообразить. Отсюда любая мысль обречена быть субъективной сразу в нескольких призмах — молчи, если не хочешь сказать ложь. По Чапеку, животные гораздо умнее нас: у них отсутствует жадность, тщеславие. Они берут лишь положенное и не оказывают вредного воздействия на весь остальной мир.

Еще одним «любителем» животных был сатирик Дуглас Адамс. Прославившийся на весь мир романом «Автостопом по галактике», писатель изображает Вселенную в перевёрнутом виде:

«Второе самое разумное из существ — были дельфины, которые, как ни странно, давно предсказывали надвигающееся уничтожение планеты Земля. Они делали попытки предупредить человечество, но почти все их сообщения были поняты неправильно как забавные попытки стукнуть по шарику или посвистеть, и в конце концов они решили покинуть земной шар своими средствами, последнее сообщение дельфинов было неправильно понято сложный прыжок с переворотом через спину через кольцо, насвистывая американский гимн. На самом деле сообщение было таким: «Прощайте и спасибо за рыбу»

Человек на фоне космоса

Главный герой того же романа, Артур Дент, просыпается от шума кувалды: мэрия сносит дом для строительства магистрали. Артуру это кажется шуткой, но у строителей имеются «все необходимые бумаги». В таких эпизодах раскрывается гениальность сатиры Адамса: он вводит в сцену летающую тарелку, у которой есть «все необходимые межпланетные бумаги», чтобы снести планету Земля и построить межгалактическую магистраль. Управление, власть, возможности — эти вещи становятся тем иллюзорнее, чем дольше мы смотрим на размеры Вселенной. Всё чаще можно заметить мотив в литературе, описывающий космос, где Земля занимает в бесконечности звёзд самое нелепое положение. Инопланетянам бы не о чем было с нами разговаривать. В «Автостопом…» есть книга-путеводитель, где содержатся данные и описание всех частей Вселенной. Напротив планеты Земля приписана фраза «В целом безвредна».

Для путешествия в космосе героям были необходимы роботы, одним из которых был Марвин, страдающий депрессией. По мнению Марвина, все научные задачи человечества ничтожны: их он решил за первую секунду своего включенного состояния. Плохое настроение робота возникло из-за невозможности решать действительно трудные проблемы, — во Вселенной их нет. Так как Марвин наделён человеческим сознанием, он пытается внушить свои суицидальные мысли бортовому компьютеру через usb и чуть не гробит весь экипаж. Метанья его души были отражены в стихотворении «Как я ненавижу ночь».

То, что произошло с Марвином, происходит на станции и с Крисом, и с Гибаряном, и со Снаутом. Станислав Лем своим романом «Солярис» закрыл космос как вещь исследуемую. Его герои прилетели изучать природу Океана, а Океан изучил их самих: обнажил их наружность и подсознание. Человеком, по мнению Лема, движет та же жадность, что и в «Войне..» — он хочет заполонить пространство собой, лишить атмосферу любого шанса на иной вид, на иной разум и красоту. Исследуемая материя оказывается слишком сложна для учёных, но любые свидетельства о «непознанном» удаляются из протокола по причине «галлюцинаций». Крис Кельвин после безуспешных попыток изучить Океан размышляет о Боге-калеке, который сам не знает, что он сотворил.

«Он создал бесконечность, которая должна была показать его всемогущество, а стала причиной его полного поражения».

Крис верит, что «не кончилось время жестоких чудес», и он шагает в незримую широту Океана.

Здесь Лем видит абсурдным любое развитие науки: она собирает уже имеющуюся информацию, на основе которой пишутся бесконечные трактаты и научные работы, подлинного движения нет. Как и самого движения человека. Да и что бы изменилось, если бы было?