В поисках нравственного идеала («естественный человек» в романах Мариво)
Маргарита Разумовская
«Природные качества дикаря — прекрасны, он лучше, значительно лучше европейца, он — человек», — писал в
Со страниц отчетов и ученых трактатов американский дикарь постепенно начинает проникать и в художественную литературу. Так, к 1601 г. относится роман Антуана Дю Перье «Любовь Пистиона». Не последней по важности экзотическая тема была и в романе Гомбервиля «Полександр» (1637). Следует упомянуть также анонимный сборник «Американские новеллы» (1678), в которых даны живописные картины Нового Света и повествуется о европейцах, бежавших туда с целью вернуться к примитивной и свободной жизни «естественного человека». Наконец, эта тема стала важной проблемой многих утопических романов, к числу которых относятся «Австралийская земля» Габриэля де Фуаньи (1676), «История севарамбов» Дени Вераса (1677), а также «Путешествия и приключения Жака Массе» (1710) и «Жизнь, приключения и путешествие в Гренландию Пьера Месанжа» (1720) Тиссо де Пато, «Сетос» Жана Террассона.
Таким образом, рационалистическим вариантом легенды о «золотом веке» в XVIII ст. стал естественный порядок, воплощенный в нормах естественного права, поэтому внимание философов и писателей привлекал «добрый дикарь», живущий по законам природы. Понятие природы человека стало исходным пунктом теории естественного права, т. е. системы естественных законов, противопоставленных неестественным, «неразумным» отношениям цивилизованного общества. Понимая природу человека метафизически, как нечто неизменное, философы старались выделить в человеке черты, всегда ему присущие, и отделяли те качества, которые появились как результат исторического развития. Этот человек вообще, понятие отвлеченное, и стал логической основой всех построений. Права, вытекающие из вечной и неизменной природы человека, считались правами естественными, присущими ему вне зависимости от писаных законов. Естественный порядок, основанный на естественных законах, существовал на первых ступенях истории, когда человек еще был свободен от свойств, привитых ему в дальнейшем и чуждых его естественному существу. С начала XVIII в. понятие «естественного человека» стало расширяться. Стремление постигнуть первоначальную природу людей привело к апологии чувства и инстинкта, которые не подвластны предрассудкам. Возможно, что легенда о «добром дикаре» возникла на основе не только прямого наблюдения над жизнью экзотических народов, но и из желания постигнуть чувство и инстинкт в их нетронутости у простых примитивных существ. Конечно, далеко не для всех в XVIII в. дикарь был «естественным человеком», многие авторы, как Вольтер, признавая естественное право, отнюдь не идеализировали первобытное состояние. Постепенно созревало убеждение в возможности увидеть «естественного человека» вблизи себя, найти в современном обществе пример такой же простоты, искренности, нетронутости чувств.
Одним из первых в этом отношении во французской литературе XVIII в. был Мариво-романист.
Пьер Карле де Шамблен де Мариво начинал с подражания модным галантно-авантюрным романам. В «споре о древних и новых» он был на стороне «новых» и начал бороться с классицизмом средствами Ла Кальпренеда, Гомбервиля, м-ль де Скюдери, Скаррона. Первые его романы отличают запутанность сюжета, крайняя усложненность любовных переживаний, неуемная фантазия. Так, роман «Удивительные действия взаимного влечения» (1713) переносит нас в неведомую страну в неведомую эпоху, хотя иногда это походит на Францию XVIII в. Роман изобилует самыми невероятными событиями: убийства, отравления, похищения совершаются на каждой странице; в замках живут ужасные тираны, а в хижинах — принцессы; в лесах встречаются отшельники, которые с удовольствием рассказывают о своих прежних приключениях; в павильонах, спрятанных в парках, происходят тайные свидания; в тюрьмах заключенных заставляют пить яд. Персонажи теряются и находятся самым чудесным образом, девушки переодеваются в одежду юношей, и все они влюблены. Однако Мариво, отдавая дань галантно-авантюрному роману, поднимает его на более высокую ступень — душевные переживания героев изображаются автором реально и убедительно. Под влиянием Сервантеса и Сореля написана книга «Фарсамон, или Новые романтические безумства» (1713): начитавшийся романов Фарсамон в сопровождении слуги отправляется на поиски приключений; он находит под стать себе и подругу, тоже обезумевшую от чтения романов. После многих приключений герои излечиваются ароматом целебных трав. В романе широко показана французская провинция, сельская буржуазия, провинциальное дворянство. Автор попытался сочетать галантные приключения с бытовым реализмом, что было одновременно и травестированием авантюрного жанра, и возвышением бытового романа, который, сохраняя свою реальную основу, облагораживался изображением высоких чувств. Это явилось, как пишет первый и, пожалуй, единственный современный отечественный исследователь творчества Мариво А.Д. Михайлов, шагом к созданию реально-психологического романа.
Повесть «Карета, застрявшая в грязи» (1714), описывающая приключения двух влюбленных, уже более приближена к действительности: ее реально-бытовая основа явно доминирует над фантастическим элементом. В
В 1731-1741 гг. отдельными выпусками, словно периодическое издание, Мариво опубликовал роман «Жизнь Марианны, или Приключения графини***». В 1734-1735 гг. после выпуска первых частей «Жизни Марианны» он печатает пять частей нового романа — «Удачливый крестьянин, или Мемуары господина***». Оба романа остались незаконченными.
Роман «Жизнь Марианны» имеет автобиографическую форму — героиня сама рассказывает свою историю. Марианна — найденыш. Ее богатые и знатные родители были убиты разбойниками, и двухлетняя девочка попадает на воспитание к деревенскому кюре. В пятнадцатилетием возрасте она оказывается в чужом городе — Париже. О ней заботится господин де Клималь, лицемерный сластолюбец. Он устраивает ее в бельевую лавку госпожи Дютур. Нечаянная встреча с молодым и знатным Вальвилем решила ее судьбу. Она ищет прибежища в монастыре, где знакомится с доброй барыней госпожой де Миран. Марианне с помощью госпожи де Миран удается преодолеть все препятствия, мешающие ее браку с Вальвилем. Такую же автобиографическую форму имеет и роман «Удачливый крестьянин». Юный сын фермера Жакоб попадает в Париж. Жизнь в столице нравится ему, и он решает не возвращаться в деревню. Осев в доме своего барина, он быстро очаровывает всех своей веселостью и сметливостью. Однако после разорения хозяина Жакоб, как и Марианна, остается один в большом городе. Но судьба ему улыбнулась. Встретившись случайно с барышней Абер, он вскоре женится на ней, и это становится первой ступенью в его возвышении — он уже больше не лакей. Новые знакомства, покровительство богатых и влиятельных дам, собственная предприимчивость открывают ему возможность стать крупным чиновником, заслужить почет и уважение.
Новшество нарушало привычные нормы: романы Мариво явились первыми реально-психологическими романами не только во Франции, но и в Европе.
Мариво не отделяет своих героев от окружающей реальной среды, социальные проблемы он связывает с вопросами нравственности: формирование психологии и характера героев происходит в тесном контакте с жизненными обстоятельствами. Поистине, герои романов Мариво — типы социальные: их характер, судьба, взаимоотношения диктуются не только темпераментом и душевными движениями, но и их местом в обществе. Так, например, Вальвиль изменяет Марианне не только потому, что убежден в ее любви к нему, но и потому, что боится насмешек света из-за брака с найденышем. Прекрасную Тервир, героиню того же романа, погубили именно имущественные отношения. А единственно добрыми и бескорыстными оказываются у Мариво простые люди. Автор глубоко убежден в правомерности изображения в романе людей третьего сословия. Больше того, своей психологией, привычками, образом жизни люди простого звания во многом могут служить образцом для всех. Автор неизменно относится к ним с большой симпатией, хотя и далек от их идеализации. Романы рисуют убедительные по своей правдивости картины парижского быта: нравы в лавочке госпожи Дютур; портрет словоохотливой хозяйки; знаменитая сцена перебранки госпожи Дютур с кучером наемной кареты («Жизнь Марианны»); чистенький домик барышень Абер, их благопристойный образ жизни; описание новой квартиры Жакоба; рассказ о хозяйке этой квартиры госпоже Ален и ее дочери Агате («Удачливый крестьянин»). Все это — не просто фон романов, но их необходимая составная часть.
Но, с другой стороны, повествования о Марианне и Жакобе — это романы психологические. Автора больше интересует не движение интриги, а сложность внутренней жизни героев. Мариво внимательно изучает человеческие страсти и пытается определить моральные основания поведения героев. Ни Жакоб, ни Марианна, ни другие персонажи романов не удивляют читателя неожиданностью поступков — все их действия мотивированы их характером, их природой. Писатель умеет понять тайные двигатели человеческих поступков, структуру чувства, выявить переживания, вызываемые даже незначительным внешним импульсом.
Герои Мариво живут только жизнью сердца. Если они не любят, они едва ли сознают, что существуют. Рассказчик в романе «Удивительные действия взаимного влечения» убеждает равнодушную к нему даму: «Любовь, сама по себе, великое благо...; если бы я был безразличен, мое сердце не ведало бы тысячи страданий ... и радостей; это счастливое состояние... Для того, кто никогда не любил, дни сотканы из безразличных поступков, он не постигал преимуществ своего бытия; ему неведомо самое благородное проявление его собственной натуры... Он не может воспользоваться дарованными ему благами, ибо не знает, что владеет ими, это поистине несчастный смертный, который умирает, не чувствуя, что живет».
Главную роль в жизни героев Мариво играет, таким образом, любовь: ее добиваются, ее удерживают, ею наслаждаются. Она завладевает сердцами неожиданно и властно. Вот, например, описание первой встречи Марианны с Вальвилем. Сначала Марианне просто нравится, что в церкви с нее не спускают глаз, что она хороша собой и нарядно одета. Но вот она обнаруживает, что какой-то молодой человек особенно внимательно наблюдает за нею. «Мне было приятно смотреть на него, хотя я этого и не сознавала; с другими я кокетничала, с ним забывала о кокетстве; я не старалась понравиться ему, мне только хотелось смотреть на него». И он, в свою очередь, рассматривал ее «не так как другие, — более скромно и более внимательно: что-то серьезное происходило между ним и мною». Ее радует и пугает внимание этого молодого человека: «Ни разу в жизни я не была так взволнована. Не могу сказать, что именно я чувствовала. Тут были и смятение, и удовольствие, и страх» («Жизнь Марианны»). Автор искусно рассматривает зарождение чувства Марианны. Любовь облагораживает Марианну, укрепляет ее характер, дает ей силы преодолеть все испытания: возможные препятствия со стороны госпожи де Миран, матери Вальвиля, побеждены кротостью и искренностью героини, тонким пониманием ею своего положения; незаконные действия родственников знатного Вальвиля — твердостью и мужеством; укоренившиеся в обществе предрассудки — чувством собственного достоинства безродной невесты, тайна рождения которой обнаруживается лишь в конце романа.
Любовь, которую испытывает Жакоб, отлична от чувства Марианны, — это любовь из признательности, из честолюбия, из почтения. «Я люблю всех женщин, перед которыми в долгу», — признается Жакоб. Он тонко угадывает настроение женщин, с которыми его сталкивает судьба, он умеет быть приятным им. Так, при представлении барыне происходит «немая сценка самого приятного свойства». В доме у председателя Жакоб обращает внимание на набожную госпожу де Ферваль только потому, что она смотрела на него. Он ответил на это внимание, Причем правильно разобрался в различии психологии филантропки-председательши и неравнодушной к ухаживаниям госпожи де Ферваль. Первую его взгляд умолял: «Защитите меня», а второй говорил: «На вас приятно смотреть».
Одним из первых романистов Мариво стал изображать сложность внутреннего мира человека. Он показывал, что человеческое сердце изменчиво, непостоянно. Чтобы понять и проследить самые малозаметные движения души, писатель изучал чувства в процессе их формирования. В отношении немолодой барышни Абер к юному Жакобу чувствовалась доброта, симпатия, сердечная расположенность. Сначала это удивляло его, затем показалось любопытным. Постепенно в его сердце зарождается ответное благодарное чувство.
Герои Мариво сложны, но гармонически сочетают в себе самые противоположные качества. Жакоб и наивен, и хитер, он гордец и простак; живой и искренний, честный и добрый, он способен и на маленькие подлости; он прост, но его примитивность начинает исчезать в результате общения с другими людьми. Непорядочно было брать деньги у горничной Женевьевы, на которой он заведомо не собирался жениться, это не согласовывалось с его понятиями о чести... В разговоре за семейным ужином он, зная о своем обаянии, стремился обворожить всех, чтобы причинить этим барышне Абер ровно столько беспокойства, сколько было нужно, чтобы ускорить свадьбу... Беседуя с госпожой де Ферваль, он погрешил против истины, давая ей понять, что не любит барышню Абер; сделал он это из желания понравиться важной даме, но ему было совестно, что его добрая невеста обманута... Напрасно он взял деньги у госпожи де Ферваль, — от растерянности, — объясняет это сам Жакоб. Но заигрывания знатных дам, вихрь тщеславия отнюдь не отвратили его от жены: он оставался к ней нежен и предупредителен. Доброе сердце и уживчивый нрав вызывают к Жакобу симпатию, а его проступки — это лишь досадные случайности на пути становления характера.
Марианна также сочетает в себе противоположные свойства: она обладает тонкой натурой, но сильным духом, веселая и нежная, она может быть энергичной и отважной, а ее скромность и искренность прекрасно уживаются с дальновидностью и расчетливостью. Марианна очень внимательна к себе. Она знает о своих достоинствах и умело ими пользуется. Если нужно, она умеет притвориться, помня, что скромность — самая выгодная из всех добродетелей, а искренность — верный путь к успеху. Она не будет тайно видаться с Вальвилем: лучше это делать с разрешения госпожи де Миран; она не захочет прятать его письма — пусть госпожа де Миран знает о них; она не станет препятствовать интриге ветреной барышни Вортон — все равно та поплатится за свое вероломство. Марианна тоже способна на маленькие сделки с совестью. Догадываясь, например, что святоша Клималь неравнодушен к ней, она ждет его прямого объяснения, а пока, до поры до времени, принимает его богатые подарки. При этом она рассуждает так: «Меня привели к нему как к человеку милосердному и благочестивому, он делает мне добро; тем хуже для него, если он это делает с дурными целями, я не обязана читать в его душе... Пусть-ка он объяснится, я подожду, пока он заговорит без обиняков» («Жизнь Марианны»). Но когда ее сердце затронула любовь к Вальвилю, равнодушие к Клималю превращается в ненависть, и Марианна порывает с ним. В то же время Марианна стыдится своего низкого положения: так, она не может решиться назвать свой адрес Вальвилю, боясь признаться, что она — не знатная и богатая дама, какой ей хочется казаться. Но все эти маленькие слабости вполне простительны — душа у Марианны добродетельна, — все время подчеркивает автор.
* * *
Попытки определить истинную природную сущность человека привели в первой половине XVIII в. к зарождению чувствительного направления в литературе. Многие исследователи справедливо рассматривают Мариво как одного из зачинателей чувствительности. Черты ее проявляются не только в том, что герои Мариво имеют чувствительное сердце. Мариводаж, о котором столько говорили и говорят, не был явлением исторически случайным; это особая форма восприятия и отражения жизни. Демократизм творчества Мариво проявился в признании простого человека, в утверждении, что люди равны и свободны, их достоинства определяются не высоким происхождением и не богатством, а чувствительной и доброй натурой; морально люди равны, и это важнее, чем разделяющее их социальное неравенстве!
В поисках нового этического идеала философы и писатели усомнились в традиционных принципах и авторитетах. Исходя из представлений об естественных правах, Монтескье в «Персидских письмах» (1721) выводит понятие добродетели и справедливости из общественной природы человека. Притча о троглодитах (письма XI-XIII) утверждает невозможность совместного существования людей, лишенных социальных добродетелей. Мариво также полагал, что первое чувство, вложенное природой в людей, предназначенных к общественной жизни и рожденных в равенстве, было чувство доброжелательности и справедливости. Способность к чувствительности и уравнивает всех, а чувство справедливости охраняет людей от эгоистического стремления преуспеть во вред ближнему. Сострадание, сочувствие к другому — единственная возможность сохранить первоначальное равенство, которое сразу утрачивается, когда общество, отягощенное предрассудками, отходит от законов природы. В первом своем романе «Удивительные действия взаимного влечения» Мариво заявляет, что «справедливость должна определить все». Добродетелен тот, кто, следуя врожденному чувству справедливости, может свободно проявлять свои природные склонности. Восемнадцатый век нуждался в вере в человеческую природу, помогающую преодолевать устаревшие религиозные авторитеты и понять неразумность существующего социального устройства.
Тема «доброго дикаря» не привлекала Мариво, хотя во вставных новеллах его первых романов (история англичанина в «Удивительных действиях взаимного влечения» и рассказ о преследуемой роком Тармиане в «Фарсамоне») встречается тема заброшенного острова и добродушных, всегда улыбающихся дикарей. Мариво использовал эту тему как традиционную для галантно-авантюрного романа. Но его герои учат дикарей долгу отцовскому, сыновнему, супружескому, воспитывают их разум, пробуждают сердца. Для Мариво было важнее другое. Стремясь противопоставить холодным аргументам разума к испорченности общества инстинктивную правоту сердца, он обратился к таким естественным натурам, которые можно было наблюдать в реальной жизни: к найденышу, крестьянину, простому человеку.
В первые десятилетия XVIII в. в литературе постепенно утверждается мнение, что счастье возможно лишь для того, кто познал свою природу и природу окружающих людей. Законы природы познаваемы так же, как и законы душевной жизни. Отношения человека с внешним миром должны устанавливаться на основе чувствительности, при посредстве ощущений. Разнообразие индивидуальных восприятий и субъективность представлений о мире не препятствуют взаимному общению людей. Изучение природы человека обнаруживает, что естественные ее побуждения — добрые, следование им полезно и для самого индивида, и для окружающих. Мариво реабилитирует чувство: в его романах и драматургии чувство не воспринимается как слабость, как несчастье, заблуждение. Напротив, оно стало способом, средством познания мира, в нем кроется прекрасное и добродетельное. Чувство оправдывает поведение героев, нарушающих привычные обычаи и законы, если они неестественны и основаны на предрассудках. Задолго до Ричардсона, Стерна, Руссо в творчестве Мариво проявились черты сентиментального письма: тонкость психологического анализа, преимущество чувства перед разумом, внимание к изображению мира третьего сословия, новая интрига, не столько романтическая, сколько основанная на принципе правдоподобия. Одним из важнейших свидетельств зарождения чувствительной литературы является и преобладание женской тематики. В комедиях и романах Мариво женщины занимают, безусловно, первое место. Автор пишет о них с уважением, неизменно защищает их права, которые считает равными мужским.
Мариво полагает, что чувство лучше, чем разум, помогает понять характер и законы взаимодействия людей. Однако противоречия между рациональным и чувствительным в творчестве Мариво нет. Он предлагает свое, новое понимание разумности, которое тесно связано с возможностью постижения человеком своей природы. Разумно поступает тот, кто прислушивается к внутренним побуждениям, к интуиции, к инстинкту. Разумное для Мариво — это синоним естественного, человечного, это то, что заложено природой и не испорчено условностями и предрассудками общества. Поэтому он противопоставляет счастливую сельскую жизнь с ее простотой, свободой, независимостью, золоченому убожеству города. Деревней Мариво восхищается уже в первом своем романе «Удивительные действия взаимного влечения». Героини романа, спасаясь от преследований тиранов, находят приют в деревенском доме. Трапезы там вкуснее, поведение крестьянок искреннее, они с удовольствием оказывают услуги и их желание угодить — это наивное проявление добрых чувств; они великодушны, потому что это вызывается их душевным порывом. Не зная мучительного честолюбия, крестьяне довольны своим мирным житьем, невинным и спокойным, им неведомы слепые страсти, которые приводят лишь к горестям.
Герои поздних романов Мариво не имеют прошлого, отягощающего их традициями. Марианна в два года потеряла родителей, которые унесли с собой в могилу тайну ее рождения; Жакоб, крестьянский сын, с винным обозом приходит в Париж, и только там, вдали от родной деревни, начинается его духовное развитие. Они испытали много жизненных невзгод, выдержать которые им помогли добрые начала, заложенные в их натуре. Марианну обошло влияние цивилизации, она, найденыш, — вне социальных связей, у нее нет места в обществе, нет сословной принадлежности, она — «естественный» человек, потому-то она так нравственно стойка. Твердые представления Марианны о порядочности, морали, правилах нравственной жизни обусловлены именно этим ее положением. Для Мариво она — образец моральной стойкости, ее естественная натура дает ей силу противостоять соблазнам. Она утверждает свое «я» как сильная личность, умеющая выдерживать жизненные испытания. Марианна готова к тому, чтобы бороться и говорить «нет» в трудных обстоятельствах: она гордо отказывается от места служанки, от низких предложений Клималя, от жениха, которого ей прочат родственники Вальвиля, от брака с пожилым и почтенным офицером, от заточения в монастырь. Она находит в себе силы отказаться и от брака с самим Вальвилем, когда замечает недовольство госпожи де Миран. Все эти отказы давались ей нелегко, но они помогли Марианне сохранить ее добрую натуру. В этом отношении «Жизнь Марианны» можно расценивать как первый во Франции роман, показывающий героизм добродетельной и гордой женщины, которая сильнее окружающих ее мужчин.
Жакоб был крестьянином, следовательно, в представлении Мариво, — человеком естественным, с неиспорченной натурой, ибо по рождению и по образу жизни он лишен развращающего влияния цивилизованного общества. С самого начала повествования Жакоб заявляет, что он никогда не стыдился своего происхождения и господь всегда вознаграждал его за прямоту — никогда с ним не обходились из-за этого непочтительно. Жакоб даже гордится своим простым, но честным именем. В этой связи можно иначе расценить его отказ жениться на горничной Женевьеве, который часто трактуется как поступок, плохо характеризующий Жакоба. Поведение Жакоба в данном эпизоде — это его первое противодействие пагубному влиянию столичного образа жизни. Убеждение в том, что его семья порядочна и он наследовал эту порядочность, становится основой его веры в себя. Естественная добродетельная природа должна уберечь Жакоба от столичных соблазнов, помочь самоутвердиться. В дальнейшем, сделавшись откупщиком (об этом говорится в анонимном продолжении романа), Жакоб останется честным и едва ли будет воровать, как все остальные. По всей видимости, Жакоб не был для автора «пройдохой» и «плутом», как пишет Дешан, и Мариво вряд ли писал роман о порче молодежи.
Марианна и Жакоб поступают естественно, подчиняясь лишь своим внутренним побуждениям. Они познают реальность интуитивно, инстинктивные движения сердца Мариво приравнивает к советам, которые дает разум. Как говорит Марианна, «люди весьма гордятся своими познаниями в науках, но все же бывают минуты, когда истина вырывается у них из сердца» («Жизнь Марианны»). Интуиция для Мариво равна мысли, даже превосходит ее по своим благотворным результатам; это творческая сила, возникнув из бессознательного, она, в конце концов, становится проводником человека по жизни, помогающим ему постигнуть истину. Так, Марианна заявляет: «Я со своей стороны полагаю, что лишь чувство может подать нам сколько-нибудь верные сведения о том, что творится внутри нас — право, не следует слишком доверяться уму, который обо всем судит по-своему, ибо он великий выдумщик» («Жизнь Марианны»). Столь частые в «Жизни Марианны» слова «сердце» и «душа» употребляются автором в очень широком значении: это и мужество, смелость, благородство, добродетель, твердость, воля, постоянство, сила, гордость, решительность. В душе и в сердце рождается естественный толчок к действию, именно так и объясняет Мариво поступки Марианны. Природное чутье помогает ей понять и оценить обстоятельства и людей. При первой же встрече с ханжой Клималем, представления не имея о том, кто он такой, и видя в нем лишь благодетеля, Марианна подозревает недоброе: «Сердце у меня колотилось; сама не своя от стыда и смущения, я не осмеливалась поднять глаза; мое юное самолюбие было уязвлено, я не понимала, что со мной» («Жизнь Марианны»). А между тем Клималь всего-навсего лишь посмотрел на нее и предложил ей сесть. И позже, когда Клималь любезно помотал ей примерять перчатки, Марианна «краснела, сама не зная почему, чутьем угадывая, что за этой любезностью таится что-то нехорошее» («Жизнь Марианны»).
Даже в незнакомых обстоятельствах неопытная Марианна не чувствует себя одинокой и чужой, благодаря инстинкту неведомый мир делается для нее знакомым и понятным. Попав впервые в Париж, она не испытывает растерянности: «Все окружавшее меня так возбуждало мое воображение, так было мне приятно, и я полагала, что это множество разнообразных предметов сулит еще неведомые мне развлечения, что среди этого скопища домов меня ждут всякие удовольствия. Ну смотрите, разве не говорило во мне истинно женское чутье и даже предчувствие грядущих моих приключений» («Жизнь Марианны»). В церкви, впервые вышедшая на люди, Марианна «угадывала мысли всех этих особ, так как чутьем узнавала то, что было... уже знакомо» («Жизнь Марианны»). В доме у Вальвиля героиня романа мучается от неловкости и стыда и решительно отказывается назвать себя, но ее пугает впечатление, которое может произвести такая таинственность. Тогда она расплакалась, и эти слезы были настоящей мудростью: с виду они могли показаться слабостью, а на самом деле были верным расчетом: «...я расплакалась, но, может быть, это и было для меня наилучшим способом выйти из затруднительного положения, оставив в стороне всякие объяснения. Душа наша знает, что нам надо делать, или, по крайней мере, это знает за нее наш инстинкт» («Жизнь Марианны»). В сцене тягостного признания Марианны госпоже де Миран в том, что именно она является предметом тайного увлечения Вальвиля, после вынужденного отказа Марианны от дальнейших благодеяний своей покровительницы, госпожа Дорсен, подруга госпожи де Миран, заявляет, что берет пока заботы о Марианне на себя. Наша героиня не ожидала подобного поворота событий, но она и тут тонко находит правильный ответ. Марианна подняла на нее глаза, полные признательности, и отвесила легкий, смиренный поклон. Сердце подсказало ей, что следует скромно поблагодарить госпожу Дорсен и не внушать ей мысли, что ее заботы могли бы утешить Марианну — ведь она не теряет надежды вернуть себе милости госпожи де Миран. Смело и уверенно идет Марианна на светский обед в дом госпожи Дорсен: «При всей моей неопытности и незнании правил света ... я обладала врожденным вкусом и, право, хорошо почувствовала, что за люди мои сотрапезники ... Не будь у меня от природы немного вкуса, немного чутья, я могла бы ошибиться» («Жизнь Марианны»).
Все поведение Марианны — естественно. Она, не таясь, сама открывает секреты своей стратегии, которая и привела ее к победе над всеми жизненными невзгодами. Марианна знает, вернее, чувствует, где и как себя вести, она постоянно следит за собою. Она сознает, что она добра и добродетельна, и инстинкт говорит ей, что, поступая хорошо, добродетельно и искренно, обязательно добьешься победы; она бескорыстна, потому что слушается мудрой интуиции, оттого-то она и вознаграждена. «Какая прекрасная душа! Какой благородный характер!» — восклицает госпожа де Миран в ответ на искренность Марианны, которая считает неблагодарностью и вероломством скрывать от нее свою любовь к Вальвилю. И Марианна, и Жакоб преуспели в жизни оттого, что доверялись интуиции, слушались приказов своего доброго и признательного сердца.
У Жакоба было только одно богатство — его молодость и красота. Но он — крестьянин, поэтому смекалист и терпелив, у него хватает и здравого смысла, и энергии. Еще он добр и благодарен. Эти качества, заложенные в его чувствительной натуре, быстро проявились, когда он оказался в Париже. Барыня, в дом которой попадает Жакоб, сразу отметила, что он чувствителен и умеет быть благодарным. Это впечатление подтверждается и дальнейшим поведением Жакоба. Так, он не хочет бросать всеми оставленную барыню и после того, как она разорилась, и искренне предлагает ей свои услуги. «Бог да вознаградит тебя за доброе сердце», — отвечает она. Жакоб, не раздумывая, совершает великодушные поступки; отказывается от выгодной должности в пользу несчастной госпожи д’Орвиль, спасает от смерти графа д’Орсана. «Я не ждал для себя никакой корысти от этого приключения, кроме удовольствия совершить благородный поступок. Тем не менее именно оно послужило началам моего восхождения и благополучия» («Удачливый крестьянин»). Жакоб действует не по расчету, а слушаясь своего чувства, интуиции; он уверен, что «чувство знает больше, чем любое светское искусство», он обладает даром «читать в сердцах и разбираться в тайных чувствах» («Удачливый крестьянин»). Искреннее желание помочь в беде барышне Абер, случайно встреченной им на Новом мосту, не имело никакой корыстной подоплеки. Только в дальнейшем Жакоб понял, что это неожиданное знакомство может принести ему удачу.
Но не это было главным для чувствительного Жакоба. Автор показывает зарождение нового чувства в душе героя. Во время поисков новой квартиры Жакоб с удовольствием поддерживал даму на улице, он ощущал не только дружбу, не только признательность, но и нежность: «Я ловил глазами каждое движение ее ресниц, я был весь внимание, и каждый мой взгляд выражал похвалу ее достоинствам, а между тем я и сам не мог бы сказать, почему так получается: мною руководит инстинкт, а инстинкт не рассуждает» («Удачливый крестьянин»). Добрые побуждения благодарного сердца Жакоба и тут были вознаграждены: «Я уже предвкушал безбедное житье в собственном доме с влюбленной и отнюдь не противной женой, к которой, во всяком случае, я питал благодарность, столь близкую к любви, что не видел надобности разбирать разницу между этими двумя чувствами» («Удачливый крестьянин»). Даже если вначале Жакоб и намерен хитрить, добрые побуждения берут верх над этим лукавством и помогают ему сохранить лицо. В сцене объяснения с барышней Абер накануне свадьбы Жакоб разуверяет ее сомнения в его чувстве; при этом он немного сгущает краски, утверждая, что, его нежность оскорблена; но потом он «сам поддался собственной игре», в нем заговорило внутреннее волнение, а оно — сильнее всякой выдумки («Удачливый крестьянин»).
Чувствительная природа человека, интуитивные движения души и определяют во многом, по Мариво, сложное многообразие человеческих поступков: «Мы часто действуем под влиянием безотчетных ощущений, которые появляются неведомо откуда, руководят нами, а мы о них и не задумываемся», — размышляет Жакоб («Удачливый крестьянин»).
Голос природы у Мариво — это не крик эгоизма, это призыв к благородной душе, готовой взволноваться от несчастья другого. Как многие моралисты, его современники, Мариво видел в инстинкте проявление естественной доброты. Большую роль он отводит и правильному воспитанию, которое пестует добродетель, не мешая проявляться, чувствам великодушным и естественным. Светское воспитание дает лишь видимость добродетели, оно приучает «казаться», а не «быть». Это искусственное совершенствование — всего лишь лицемерие, тем более опасное, что те, кто заражены им, его не замечают. Такие люди очень далеки от добродетели; обманывая других, они обманывают себя. Добродетельная искренность несовместима со льстивостью и хитростью. Чувствительному человеку трудно жить среди испорченных людей, пораженных бесстыдством, предательством, гордостью, лицемерием. Интерес к людям простого звания, подвластным движению природы, помог Мариво понять и воплотить тот нравственный идеал, к которому следует стремиться.
Своими произведениями Мариво принял участие в споре о природе человека, который развернулся во французском романе 20-30-х гг. XVIII в. Если рационалист Монтескье, автор «Персидских писем», полагая добродетель естественной и свободной, считал, что она не возникает из подавления человеческой природы, а тем более из насилия над ней; если аббат Прево, автор «Манон Леско» и «Киллеринского настоятеля», утверждал, что быть чувствительным — недостаточно для того, чтобы быть добродетельным, что добродетель противна натуре, наделяющей человека как добрыми, так и дурными инстинктами, но нужна ему, чтобы направлять его природу; если Кребийон-сын, автор «Заблуждений сердца и ума» и «Танзаи и Неадарне», не доверяя эгоистической натуре, сомневался вообще в существовании добродетели и, не видя спасения в интуиции, открыто противостоял чувствительности в литературе, — то этическим принципом Мариво было доверие к человеческой природе: чтобы быть справедливым и добродетельным, достаточно иметь чувствительное сердце.
Л-ра: Литература XIX (3). – Вильнюс, 1977. – С. 21-34.
Произведения
- Жизнь Марианны, или Приключения графини де ***
- Игра любви и случая
- Удачливый крестьянин, или Мемуары г-на ***
Критика
