Тетради Альбера Камю
Е. Кушкин
Альбер Камю и сегодня — двадцать лет спустя после смерти — остается одним из наиболее читаемых писателей Франции. Тиражи его книг рекордны, а литература о нем труднообозрима. Особый интерес в этой связи представляет публикация текстов писателя, не изданных при его жизни. В 1971 году вышел в свет первый роман Камю, «Счастливая смерть», в 1973 году — сборник текстов «Ранний Камю», а в 1978 году — рассматриваемые нами «Фрагменты одного сражения» и «Путевые заметки».
Два тома «Фрагментов одного сражения» представляют собой сборник статей и репортажей, опубликованных молодым журналистом в Алжире с октября 1938 года по январь 1940 года. Сборник составлен двумя исследователями творчества писателя — Жаклиной Леви-Валенси и Андре Аббу — и снабжен историческим и текстологическим комментарием.
Когда в 1938 году парижский литератор Паскаль Пиа основал в Алжире газету «Альже репюбликен», Камю возглавил литературный отдел: писал передовые статьи, откликался на события алжирской жизни и международной политики, вел судебную хронику. Вскоре он фактически стал во главе редакции. Детище Народного фронта, независимая левая газета сразу же привлекла внимание читателей злободневностью тем, смелостью их трактовки, трезвой оценкой действий колониальной администрации. Издание стало серьезным противником колониальной прессы, на страницах которой алжирская действительность преподносилась читателям как «рай» заморского департамента. В дни «странной войны» власти подвергли жесточайшей цензуре «Альже репюбликен», эту единственную в Алжире «подозрительную» газету, а затем вынудили П. Пиа и Камю вовсе закрыть ее. Преемница «Альже репюбликен» «Суар репюбликен», главным редактором которой стал Камю, также подверглась судебным преследованиям со стороны алжирского правительства и в январе 1940 года была запрещена. Камю-журналиста обвиняли в нелояльности, пытались подкупить и наконец вынудили покинуть Алжир.
В публицистике Камю 1938-1940 годов выделяется несколько тем: положение коренного населения Алжира, социальная несправедливость, война в Испании и борьба за подлинный мир. Так, в серии репортажей «Нищета Дабилии» Камю пишет о необходимости «новой конструктивной социальной политики», которая бы изменила унизительное положение мусульман. Голодные кабильские дети, дерущиеся с собаками за содержимое помойных ям, заставляют забыть о красоте синего моря и яркого солнца. «Нет зрелища, приводящего в большее отчаяние, чем нищета в сердце самого прекрасного в мире края», — пишет Камю. Силой убеждения и глубиной анализа отличаются четыре статьи Камю, опубликованные под рубрикой «О положении североафриканцев, работающих во Франции». Именно они вызвали особое раздражение генерал-губернатора Алжира.
В 1938 году Камю пишет памфлет, адресованный Даладье, «Диалог между председателем Государственного совета и служащим с месячным жалованьем в 1200 франков», где он выступает против «декретов-законов 30 ноября», ущемлявших права трудящихся. Отвратительный облик Даладье раскрывается и в заметке «Портрет во вкусе времени».
Защита завоеваний Народного фронта становится лейтмотивом двенадцати статей о судебном процессе над мелким служащим Годеном и батраками-арабами. В результате расследования, проведенного самим Камю, выяснилась необоснованность обвинений, произвол финансовой олигархии Алжира и коррупция государственных чиновников. Разразился скандал, принявший размеры «политического дела». Обвиняемые были оправданы. Камю и его коллеги по газете торжествовали. Успех сопутствовал Камю, и в ходе его энергичных выступлений в защиту феллахов, приговоренный к каторжным работам по ложному обвинению в поджогах имений крупных землевладельцев. Опыт, который Камю выносит из зала суда, вплоть до мелких штрихов и деталей ложится в это время на страницы «Постороннего». Именем героя романа — Мерсо — Камю подписывает и свою судебную хронику.
Однако первые победы Камю-журналиста омрачаются в его сознании тем, что происходит в Европе. После мюнхенских соглашений о поражении Народного фронта у Камю не остается сомнений в грядущей катастрофе. Не имея четких политических ориентиров, он мечется между пацифизмом и нежеланием примириться с фашистской агрессией. Он понимает, что «империализм порождает империализм», что «Версальский договор — духовный отец мюнхенских соглашений», и в то же время он утверждает, что «ни война, ни победа в ней — сами по себе не решения». Быть может, революция — выход из положения? Но какая? Из арсенала того, что Барбюс в 1920-е годы назвал «ролландизмом», Камю извлекает мысль «Никакая революция невозможна, если она не начинается в сердце и разуме тех, кто хочет ее осуществить».
А между тем в эти дни в Алжир прибывали тысячи беженцев из Испании. Республика истекала кровью. В своих статьях Камю не приемлет французскую политику невмешательства. Он резко отвечает в статьях 1938 года на атаки буржуазной прессы против Интернациональных бригад, обличает преступления франкистов. В «Альже репюбликен» (февраль 1939) он помещает выступления Долорес Ибаррури, в предисловии к которым пишет: «... на стороне Пасионарии стоит испанский народ...»
Как только началась война, Камю бросился на призывной пункт — из «чувства солидарности», — но был признан негодным. Оставался писательский труд, которому он уже давно решил посвятить свою жизнь.
В 1940 году начался новый период в творчестве Камю, связанный с войной и Сопротивлением. Под влиянием событий второй мировой войны мировоззрение Камю меняется. Участие в борьбе с фашизмом помогло писателю, как и многим его собратьям по перу, обрести целый ряд нравственных императивов, которыми руководствуются персонажи его последующих произведений.
Камю заканчивал работу над романом «Чума», когда весной он был командирован министерством культуры Франции для чтения лекций в университетах США. Через два года с такой же официальной миссией ему придется вернуться к берегам Америки, на этот раз Южной.
Во время этих поездок Камю вел дневник, который впоследствии, однако, не включил в подготовленные им к изданию «Записные книжки». По-видимому, эти тексты занимали особое место в его творческих планах.
Вдова писателя Франсин Камю и крупнейший специалист по «камюсиане» Роже Кийо издали «Путевые заметки», куда включили тексты Камю, связанные с его пребыванием в США (март-июнь 1946 года), и заметки, сделанные им во время поездки по Латинской Америке (июль-август 1949). На борту грузового парохода, идущего из Гавра в США, Камю читает «Войну и мир», восхищается Наташей Ростовой и в то же время слышит рассказы людей, побывавших в Дахау. Он заносит в дневник наблюдения над пассажирами-соотечественниками, психологические портреты, нарисованные то с юмором или грустью, то с отвращением и скорбью. Среди пассажиров Камю встречает французских дельцов, которые тайком вывозят свои капиталы за океан, когда их родина разорена войной. «Подлая гниль, — записывает он, — сама алчность и трусость», «крупнейшая из современных проблем — это деньги».
Для американцев Камю не столько признанный писатель (перевод «Постороннего» появится только в апреле 1946 года), сколько яркая фигура французского Сопротивления, главный редактор антифашистской левой газеты «Комба», той самой, которая уже в 1944 году выдвинула лозунг «От Сопротивления — к Революции!». Последнее обстоятельство, кстати, объясняет недоброжелательный прием, оказанный ему американской полицией, в картотеке которой писатель значился коммунистом.
«Путевые заметки» позволяют почувствовать состояние внутренней растерянности, в котором находился Камю в Америке. Мучительная работа над завершением «Чумы» связана с определенными разочарованиями писателя. Мир оказался расколотым на два лагеря, над которыми уже дули ветры «холодной войны». Вскоре произойдет разрыв между бывшими союзниками — участниками Сопротивления. С тревогой пишет Камю об «американском экспансионизме» и атомной бомбе, что страшнее черной чумы. Автор «Чумы», отвернувшись от всякого движения, направленного на коренную ломку общества, обрекал себя, по существу, на идеологическую беспомощность.
Но как же воспринимает писатель Новый Свет? После пережитой оккупации — «пяти лет черной ночи», страха, голода и борьбы — Нью-Йорк кажется странным, «нечеловеческим» городом. «Порядок, мощь, экономическая сила — все здесь. Дух захватывает при виде этого потрясающего бесчеловечия». На улицах Нью-Йорка Камю вспоминает «Американскую трагедию» Драйзера, размышляет о расовой проблеме, об отчужденности человека в современном мире. В Нью-Йорке он испытывает чувство изгнанника. В сером тумане он принимает небоскребы за гигантские надгробия вымершего города. Днем — тюрьма, ночью город становится пылающим костром — мириады освещенных окон, бесчисленные огни реклам. Нью-Йорк с его миллионами жителей для Камю — «крайняя точка одиночества».
Камю кажется, что он теряет почву под ногами, когда, свернув с улицы роскошных магазинов, он вступает в квартал нищеты Боуэри, где живут всеми забытые люди, смирившиеся с бедностью в этом городе банкиров.
Через два года Камю едет в Южную Америку. В пути он делает записи, которые составят лирико-философское эссе «Море вблизи» (сборник «Лето», 1954). Камю побывал в Бразилии, Уругвае, Аргентине и Чили. Его настроение в эти месяцы омрачено болезнью (обострением туберкулеза) и разлукой с близкими. Физическое состояние иногда настолько тягостно, что в записях появляются мысли о самоубийстве. С трудом он переносит и обстановку светских и официальных приемов, случайных и поверхностных знакомств.
Первое и, пожалуй, самое сильное впечатление от Южной Америки — контрасты. «Никогда еще роскошь и нищета не казались мне столь вызывающе близкими друг к другу». Бразильский журналист знакомит Камю с жизнью городских трущоб, которые напоминают писателю нищету арабского Алжира. В другой дневниковой записи Камю взволнованно рассказывает о встрече с испанскими иммигрантами, приехавшими издалека, чтобы приветствовать писателя, который и здесь — в Латинской Америке — поднял свой голос в защиту идеалов республиканской Испании.
Несмотря на свою фрагментарность и разнородность тем, несмотря на шаткость философских позиций их автора, «Путевые заметки» показывают, что Камю не утрачивал веры в силу людской солидарности, в богатство человеческой души. Эта вера — можно сказать, «гуманистический актив» Камю — роднит обе новые публикации его литературного наследия.
Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – 1980. – № 5. – С. 115-118.
Произведения
Критика
Поделиться