Освальд фон Волькенштейн. Я за полночь слышу
«Я за полночь слышу, как тянет прохладной травой
И ветер шуршит из предутренней мглы луговой,
Который, как я понимаю, зовется норд-остом.
Я, стражник,- послушайте! - я говорю вам: грядет
Рассвет из клубящейся чащи лесов и вот-вот
Заря разольется но кронам деревьев и гнездам.
Разносятся трели певцов из зеленых кустов -
Чижей, соловьев, долгоносиков, черных дроздов,
Долины и горы внимают их громкому пению.
И ежели кто-то в местечке укромном лежит,
Кто ночь удовольствию отдал, пускай поспешит -
Не время, не время любовному уединению!»
А дева спала непробудно в постели,
И юноша спал, не внимая совету,
И если бы птицы в листве не запели,
Они бы едва ли проснулись к рассвету.
И дева пустилась рассвет упрекать:
«Не можете ль вы, господин, подождать
И честь соблюдать, как положено по этикету!»
Накидочку белую быстро она подала
Возлюбленному и капризно рукой повела.
«Взгляни-ка на небо,- сказала,- не скоро ль светает?»
И юноша встал, и окно широко распахнул,
И только на небо, как дева просила, взглянул:
«О боже,- воскликнул,- и вправду рассвет наступает!»
Рассвет пробивался сквозь толщи невидимых сфер,
И в зареве ярком свой блеск потушил Люцифер,
Со светом теряя и чары свои, и заклятья.
И юноша деву привлек и вздохнул тяжело:
«Ах. душенька, и получаса еще не прошло,
Как мы неразлучно, казалось, смыкали объятья».
И вновь они стали стенать и молить,
Минуты вымаливать, млея от страсти,-
Как будто их хочет рассвет разлучить,-
И солнца боялись, и ждали напасти.
Она говорила: «Возлюбленный мой,
Останься минуту-другую со мной,
Пусть будет что будет, любимый, я вся в твоей власти!»
И в то же мгновенье пронзительно рог затрубил -
Увы, это стражник, очнувшись, приход возвестил
Восточного гостя в слепящем глаза одеянье.
И дева, увидев, как сделалось всюду светло:
«Ах, солнце,- воскликнула,- как ты некстати взошло,
Куда бы приятней ты было в закатном сиянье!
К чему, в самом деле, мне блеск ослепительный твой?
Достаточно было б мерцанья звезды голубой
На небе ночном, чтоб исполнилось неисполнимое!»
А юноша лишь рассмеялся: «Ах, радость моя,
И рад бы - да солнцу не властен приказывать я,
Любовью томясь, я тебя покидаю, любимая».
«Постой же,- взмолилась она,- подожди!
Ты видишь, и я, как в горячке, пылаю.
Ты душу мне вынул - так не уходи,
Побудь, я о большем уже не мечтаю!»
И разом прильнули... И что тут сказать?
И рук не могли... не могли оторвать.
«Прощай, моя радость, прощай... я тебя покидаю...»
Перевод О. Чухонцева
Произведения
Критика
