Герхард Рот. Сумерки
Е. Загускина
Выступающий последнее время в основном как прозаик, Герхард Рот существенно эволюционировал в своем творчестве.
Говоря о симптомах болезни современного западного мира, Рот рисует общество пустых, не способных на сильные чувства людей. Это общество мы видим и в последней его пьесе, «Сумерки», сценическое время которой не превышает 70 минут.
На открытой веранде небольшого ресторанчика собираются на поминки родственники и друзья умершего владельца крупной фирмы: дочь покойного Хедвига; ее муж Фердинанд Зайц, уже занявший место покойного тестя; их юная дочь; доверенный фирмы Будер; экскурсовод местного музея Шерер; доктор Вессели, адвокат Винтер, инженер Блюм — все с супругами, люди почтенные, с положением. Однако торжественно-печальная трапеза кончается скандалом: захмелевшие гости откровенно и цинично высказывают, что они думают друг о друге. Внезапно выявляется взаимная неприязнь, непрочность всех и всяческих уз — дружеских, любовных, супружеских и родственных.
Раздражительный, вспыльчивый, недовольный собой и окружающими Фердинанд Зайц постоянно третирует то жену (она почти все время плачет), то дочь, то преданную ему любовницу. Его одинаково тяготит и супружество, и любовная связь с женой доктора Вессели. Обвиняя жену в мещанстве, он изливает желчь на ожидаемых гостей, не очень почтительно поминает и покойника. Фердинанд вообще не терпит людей, от которых в какой-либо степени зависит: покойного тестя, в подчинении у которого был многие годы, жену, благодаря которой в конечном счете получил директорское кресло, любовницу, порядком ему надоевшую. Приступы раздражения сменяются у Фердинанда угрюмым молчанием, и тогда он садится под дерево спиной к обществу, показывая, насколько он его уважает.
Действия в пьесе фактически нет. Гости выходят из-за стола побродить по саду, заглянуть в ресторанчик по соседству — там справляется свадьба, — послушать на кладбище траурный марш. Потом все снова сходятся за столом — едят, пьют, беседуют. Происходящее ничуть не похоже на общение людей, потерявших близкого: о покойном вспоминают два-три раза за вечер. Подвыпивший инженер Блюм заплетающимся языком безуспешно пытается произнести скорбную речь. Жена уводит его, размякшего, пьяного и плачущего, в дом, они появятся снова только в конце вечера. Пытается сказать что-то приличествующее случаю и экскурсовод Шерер, сухонький старичок со слуховым аппаратом и бамбуковой указкой в руке, бывавший у покойного на всех домашних торжествах в качестве старейшего горожанина. Он долго и подробно рассказывает обо всем увиденном в жизни: кайзере Франце-Иосифе, президенте Карле Реннере, Адольфе Гитлере... После неоднократных просьб говорить покороче Шерер садится, ничего толком не сказав. Сестра директора тетушка София тоже «содержательно» вспоминает брата: какие напитки он предпочитал, какие песни заставлял под хмельком петь своих подчиненных.
Случается, что гости вдруг начинают говорить все разом. О чем? О лошадях возле ресторана, о новом платье фрау Винтер, о марках вин... Каждый ведет свою партию, не слушая соседа.
Атмосфера вечера постепенно накаляется. Авторские ремарки подчеркивают это: сгущаются сумерки, чувствуется приближение грозы. Фердинанд все чаще уходит под дерево.
Среди персонажей Рота, безвольных, аморфных личностей, единственный активный герой — кельнер. Образ этот символизирует наглую жизненную энергию и самоуверенную силу. Кельнер — совершенно аморальный тип, чуть ли не сексуальный маньяк, он откровенно выказывает сытым буржуа свою ненависть. Обслуживая гостей, бормочет сквозь зубы: «Сволочи!», «Паразиты!», «Свиньи!»; опрокидывает тарелки, нарочно роняет стулья, бьет посуду, проливает вино на платье фрау Винтер... Под конец он соблазняет дочь Фердинанда, и та уходит с ним.
В последней сцене скандал следует за скандалом: маски спадают, обманы раскрываются, доктор Вессели, догадавшись о связи жены с Фердинандом, устраивает ей сцену ревности, а с соперником затевает драку. Теперь и Хедвига знает, кто ее соперница. Заражаясь общим настроением, фрау Винтер закатывает истерику мужу, обвиняя его в бездарности, в неспособности сделать карьеру. Обмениваясь взаимными колкостями, гости по одному и парами уходят в глубь сада, в темноту. Сперва накрапывает дождь, потом он переходит в ливень.
Вернувшись к столу, немного протрезвевший инженер Блюм резюмирует: «Как все глупо... одно утешение — жизнь идет своим чередом...» Если она идет таким чередом, то это утешение малое. Думается, к этому итогу и подводит нас автор. Пьесы «Тоска» и «Сумерки» образуют своего рода дилогию о пустоте, никчемности, бездуховности тупого прозябания отчужденной личности в современном драматургу мире.
Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – 1980. – № 5. – С. 10-11.
Критика
