Кадзуо Исигуро и Нобелевская премия (обзор)

2018.02.029.

Т.Н. Красавченко

Ключевые слова: Нобелевская премия; английская литерату­ра; Кадзуо Исигуро - лауреат 2017 года; проблемы памяти и забвения; забвения; жанр фэнтези.

В последние годы репутация Нобелевской премии по литера­туре несколько пошатнулась: организаторов обвиняли в присужде­нии ее не по литературным параметрам, а по принципу политкорректности, политическим мотивам, из желания привлечь к ней внимание, как было в 2016 г., когда премию присудили американ­скому поэту-барду, культовой фигуре в рок-музыке Бобу Дилану. Механизм присуждения Нобелевской премии (9 млн шведских крон, или 1,1 млн долл.) по литературе, существующей с 1901 г., таков: вначале, как пишет британский литературный критик Роза­линд Динин, в нобелевском списке, составляемом в Шведской ака­демии, двести претендентов, потом остается 15, а к маю 一 пять; члены Академии читают их произведения и в середине сентября встречаются, сопоставляют аргументы в пользу и против писателей и, в конце концов, выбирают победителя года (2). Последний крат­кий список (shortlist) читателю не известен, поэтому основное вни­мание перед присуждением приковано к букмекерским ставкам. В 2017 г. в списке фаворитов на первом месте был кенийский писа­тель Нгуги Ва Тхионго, на втором 一 японец Харуки Мураками. Вы­соко оценивались шансы канадской писательницы Маргарет Этвуд. Но премию получил британский писатель Кадзуо Исигуро (р. 1954), автор восьми книг, переведенных более чем на 40 языков, в творчестве которого представлен редкий сплав европейской и японской традиций. По определению Шведской академии, «в ро­манах, обладающих большой эмоциональной силой, он раскрыл бездну под нашей иллюзорной связью с миром» (3; 8). Стиль Исигуро, как заметила постоянный секретарь Шведской академии Сейра Дэниус, «напоминает смесь Джейн Остен, комедии нравов и Франца Кафки» (3); его интересует «понимание прошлого, но он не прустианец и ищет не исцеления в прошлом, а пишет о том, что мы должны забыть, чтобы выжить как личности и как общество く…〉Мы выбрали того, кого считаем абсолютно блестящим романи­стом» (8). Нобелевский комитет высоко оценил его последнюю книгу «Погребенный великан» (2015, рус. пер. 2016), раскрываю­щую соотношение «памяти с забвением, истории с настоящим и фантазии с реальностью» (3).

Для самого Исигуро Нобелевская премия была неожиданно­стью (8). В книжном клубе «Гардиан» он заявил, что, услышав эту новость, он сразу подумал о коллегах 一 Харуки Мураками, Салмане Рушди, Маргарет Этвуд, Кормаке Маккарти, которые, возможно, более достойны этой премии. Но Салман Рушди одним из первых поздравил его (там же). Кто еще был в том списке? Чем руково­дствовались судьи? Возможно, судьи искали более традиционного автора, чем Боб Дилан или документалист Светлана Алексиевич, лауреат 2015 г.? (2). Это станет ясно в 2067 г. Через 50 лет после каждой Нобелевской премии Шведская академия публикует и пол­ный, и короткий список претендентов на премию. Известно, что в 1966 г. в полном списке был В.В. Набоков. Грэм Грин, У.Х. Оден и Сэмюэл Беккет входили в шесть списков, но лишь Беккет стал но­белевским лауреатом в 1969 г. (там же).

В интервью корреспонденту Би-би-си Исигуро оценил Нобе­левскую премию, как «невероятную честь», означающую, что он идет «по стопам величайших авторов» (3). «Мы живем в странное время, 一 заметил Исигуро в интервью корреспонденту газеты “Гар­диан”， 一 утратив веру в нашу политическую систему и не совсем уверенные в наших ценностях; надеюсь, моя Нобелевская премия будет содействовать доброй воле и миру. Она напоминает о том, насколько интернационален мир...» (8).

Мнения британской критики, активно откликнувшейся на это присуждение, разошлись. Одни считают, что, наконец-то, премию дали настоящему писателю. По мнению поэта (в прошлом поэта- лауреата) Эндрю Моушена, художественный мир Исигуро одновременно «совершенно особенный и очень знакомый, это загадочный, изумляющий, опасный мир одиночества и тонких наблюдений», со­четающий в себе сдержанность и эмоциональную напряженность (там же). Британский литературовед Джон Муллен считает, что на этот раз «Шведская академия сделала правильный выбор» (6), все восемнадцать членов жюри правы, хотя их выбор может показаться неожиданным: Исигуро не был любимцем прессы (там же). Нобелевская премия по литературе присуждается за «наиболее выдаю­щееся творчество в идеальном направлении» («the most outstanding work in an ideal direction»), т.е. за нечто всеобщее, за литературу о том, как человек живет не только теперь, а всегда. Таковы романы Исигуро, несколько отстраненные от изображения современных нравов и социальных проблем. Порой изумляя, они смело извлека­ют читателя из современности. Дж. Муллену импонирует то, что роман «Не отпускай меня» (2005) начинается с неопределенного указания «Англия, конец 1990-х»; действие происходит в Брита­нии, провинциальной, остраненной, практически чужой читателю. Сельская местность, школа-интернат, приморский город служат тревожным фоном. Героиня романа 一 молодая женщина 一 клон, созданная, как и ее друзья-клоны, для того, чтобы стать источни­ком органов для трансплантации, постепенно начинает понимать свое назначение. Дж. Муллен видит в этом романе философское произведение о смертности и смысле жизни. Так же и сделавший писателя известным роман «На исходе дня» (1989, экранизация 1993; рус. пер.1992), герой которого 一 дворецкий загородного дома 一 знаком читателю по сотням книг и фильмов, в сущности роман не столько о классе, традиции и долге, сколько о самообмане, о само­отречении человека в любое время и в любом месте (6). В обоих романах, написанных от первого лица, Исигуро дает возможность услышать и понять, как обычный язык обманывает тех, кто им пользуется. Писатель нарушает все правила уроков, как «писать хорошо». Уже в его ранних романах ясно, что он ищет способы для повествования, которое говорит меньше, чем означает. Кажется, что корни его первого романа «Вид холмов в тумане» (1982) об ис­тории японских эмигрантов 一 история его собственной семьи (Исигуро родился в Японии 一 в Нагасаки, и в пятилетнем возрасте с семьей переехал в Англию, где его отец стал работать океаногра­фом в Саррее). Но на самом деле опыт переезда 一 пересадки на дру­гую почву 一 исследование отчуждения, охлаждения, которое чита­тель разделяет, имеет мало общего с конкретным местом или временем (там же).

Стилистически строгая проза Исигуро построена на литера­турных аллюзиях и игре. Часто он трансформирует хорошо извест­ный жанр. «Не отпускай меня» это научно-фантастическая дисто­пия 一 история в духе Хаксли о субсидируемом государством убийстве (4). В романе «Когда мы были сиротами» (2000, рус. пер. 2002) распознаются условности детектива. В трагикомическом ро­мане «Безутешные» (1995, рус. пер. 2001) трансформируется кафкианская притча: известный пианист, приехавший с концертом в свой родной безымянный европейский город, живет как сомнамбула, он настолько отчужден от мира, что не узнает свою семью. Он пребывает в состоянии, напоминающем сон, нарушаемый вме­шательством других людей, вспышками воспоминаний, прозре­ниями среди амнезии. Как во всех романах Исигуро тут мало дей­ствия (концерт, ради которого герой приехал, так и не происходит. На словесном уровне господствуют повторы, анахронизмы, клише (4). Порой, поскольку писатель нарушает правила жанра, его про­изведения рождают реакцию отторжения. Так, «Безутешные» по­началу вызвали у критиков реакцию отторжения, но теперь полу­чили признание.

Роман «Погребенный великан» (2015, рус. пер. 2016), в кото­ром трансформированы и нарушены правила жанра «фэнтези», вы­звал полемику в британской критике. Роман следует правилам фэн­тези, в нем изображена полумифическая Британия, суровая, дикая земля, где среди римских руин и свежих воспоминаний о короле Артуре бродят драконы; действие происходит как раз перед тем, как англосаксы уничтожили бриттов, совершив, как считают некоторые историки, «акт геноцида». Запад страны подвергся чуме заб­вения, порожденной «туманом» 一 дыханием драконши Кериг, ко­торую надо убить, чтобы кто-то смог что-либо вспомнить, но осмелятся ли герои все вспомнить и каковы риски этого? (1). В интервью британской журналистке Габи Вуд Исигуро прямо сказал, что «Погребенный великан» 一 это роман об истории, памяти, любви и смерти, который он обдумывал и писал 15 лет: до того его книги повествовали «о борьбе отдельных людей с личными воспоминаниями, <…>. Но на самом деле я очень хотел написать о тако­го рода борьбе на уровне общества. У многих стран есть многое, что они похоронили» (там же).

Исигуро вспоминает, что как-то прочел старое издание по­эмы неизвестного автора XIV в. «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь». Там движение Гавейна из одного замка в другой сопровождалось описанием дикой Англии, ее заболоченных земель, герой спит на земле под дождем и ветром, вступает в схватку с драконами, волка­ми, великанами-людоедами, быками, медведями. И это, по словам Исигуро, открыло перед ним искомую вселенную (там же). В центре сюжета романа 一 супружеская пара, Аксель и Беатрис, которые от­правляются на поиски сына, не зная, где он живет, и не помня, поче­му он не с ними. Все поиски в романе, направленные на убийство дракона, месть, обретение сына, возвращение памяти, 一 прикрывают суть: проблема не в драконе, а в людях, находящихся под чара­ми драконши. При этом порой повествование о путешествии при­ближается к сюжету вестерна или даже гангстерского фильма (1).

Исигуро создает персонажей, выбитых из колеи истории и не способных вспомнить события своей жизни. Его роман 一 исследование национальной забывчивости и индивидуальной памяти, притча на все времена, и, по мнению Дж. Муллена, он достоин Но­белевской премии (6).

Другие настроены более критично. На взгляд известного британского писателя-сатирика Уилла Селфа: Исигуро 一 «хороший писатель и обаятельный человек, く...〉но эта премия мало поспо­собствует восстановлению прежнего первенства романа в нашей культуре» (8).

Есть и другая проблема. Как пишет британский критик, литературный журналист Тоби Лихтиг, когда Боб Дилан получил пре­мию в прошлом году, споры были вызваны не столько тем, что он певец 一 автор песен, а тем, что все лучшее он создал более сорока лет назад и ничего значительного после альбома «Сумасшедшее время» (Time Out of Mind, 1997); поэт протеста, он казался принад­лежащим давней эпохе. То же самое относится и к Кадзуо Исигуро. Почему теперь? «Замечательный романист ослепительного мастер­ства», создатель прекрасно выстроенных, логически цельных ху­дожественных миров, автор, способный «выбить читателя из колеи, как никто иной» (5), блестяще пишущий о самообманах, забвении, о способности человека лично и на общественном уровне занимать себя малозначительными деталями, несмотря на поистине ужа­сающие процессы 一 политического контроля, межличностной ра­зобщенности, движения к «пропасти», Исигуро, по мнению Т. Лихтига, с 1995 г., т.е. за последние двадцать лет, не создал ни одной блестящей книги, и в целом он разочаровывает. В интервью английской писательнице и журналистке Декке Эйткенхэд в газете «Гардиан» 26 апреля 2009 г. Исигуро и сам признался, что достиг своей вершины, когда ему было 30 с небольшим, и Т. Лихтиг счи­тает это характерным для писателей, хотя Нобелевскую премию присуждают обычно писателям, которым уже 60—70—80 лет (5).

В одном из интервью Исигуро рассказывает о том, как стал писателем: подростком он предпочитал музыку и судьбоносно открыл для себя Достоевского и Шарлотту Бронте лишь когда ему было 20. Он изучал английский и философию в Университете Кента, потом работал в приюте для бездомных детей, затем учился пи­сательскому мастерству в Университете Восточной Англии в Норидже, где его наставниками были известные литераторы 一 Анджела Картер и Малколм Брэдбери. Выпускной работой, за которую он получил ученую степень магистра искусств (MA), был его первый роман «Вид холмов в тумане» (1982) - воспоминания о Нагасаки японки, живущей в английской деревне начала 1980-х годов и испытывающей чувство вины перед дочерью, которая, не прижившись в Великобритании, покончила с собой. Герой его второго романа «Художник зыбкого мира» (1986) (Уитбредовская премия), в прошлом известный художник, вспоминает о своем отказе от традиционной эстетики японской гравюры укиеэ (букв. «искусство преходящего мира»), считая ее далекой от современности, и участвует в милитаристской пропаганде 1930-1940-х годов. В его раннем творчестве очевидно, что его многому научили песни, а недоговоренность стала основой его стиля. Его первые два рома­на можно рассматривать как пространные монологи (1). Тогда же намечаются его главные темы: память, время, самообман; и оче­видно воздействие на него японских писателей ХХ в., в частности Кэндзабуро Оэ; вместе с тем прозе Исигуро присуща ирония, напо­минающая о творчестве Джейн Остен. Уже тогда писатель понял, что надо отойти от принятого социально-реалистического романа, несмотря на привычку к нему читателей (там же). Он хотел писать о человеческой природе и создал, вероятно, самый известный свой роман «На исходе дня», за который получил самую престижную в Великобритании Букеровскую премию; герой романа - незабывае­мый мистер Стивенс (в экранизации его играет Энтони Хопкинс), невозмутимый дворецкий, посвятивший свою жизнь служению идеалу страны и культуры, которая больше не существует. Исигуро надеялся, что в этом романе об Англии читатели поймут различие между историей как фактом и вымышленным миром, но нет, вымышленный мир казался им реальностью (там же). Его следующий ро­ман «Безутешные», роман о положении человека в мире (human condition), Т. Лихтиг считает шедевром Исигуро, который после этого не «создал ничего равного» (5). По мнению критика, свой мир Исигуро создал в романах до 1995 г. и безыскусность всегда была ключом к его успеху. Где бы ни происходило действие его романов 一 в послевоенной Японии («Художник зыбкого мира»), предвоенном Шанхае («Когда мы были сиротами») или в антиутопической Англии («Не отпускай меня»), его персонажи пребывали в состоянии подавленности, амнезии, самообмана, смятения; в их мире такие важные в жизни человека феномены, как личная реализация, любовь, выживание, похоронены под потоком мелочных за­бот: как «правильно нести чемодан» или приготовить пикник. По­ведение персонажей основывается на несвязном, устаревшем понимании окружающего их мира. Часто они последние, кто пони­мает, что происходит; то, что другим очевидно, с ними «происхо­дит вдруг» (4).

Роман «Когда мы были сиротами» (2000, рус. пер. 2002) Исигуро и сам признал «не лучшей своей книгой» (5). Это история о человеке, детство которого прошло в оккупированном японцами Шанхае в 1930-е годы. Рассказчик, став лондонским частным де­тективом, возвращается в Шанхай, чтобы расследовать историю таинственного исчезновения своих родителей. В романе тема войны присутствует непосредственно. Мотив крушения цивилизации, ха­рактерный для ранних романов, сочетается с сюрреализмом. Роман странный, как странно и все творчество Исигуро, и неровный: Иси- гуро преуспел здесь в создании скорее настроения, чем сюжета (4).

Идею романа «Не отпускай меня» (2005, экранизация 2010) Т. Лихтиг оценивает как блестящую; персонажи-клоны мечтают о том, чтобы отсрочить дату своей смерти, как и все смертные люди, но повествование в романе приторможенное, а персонажи слишком покорны судьбе (5). Разочаровывает критика и вышедший в 2009 г. сборник рассказов Исигуро «Ноктюрны» (2009) 一 пять историй о музыке; они кажутся Т. Лихтигу слишком странными, требующими усилий, чтобы вжиться в них (5). И уж совсем неудачей критик считает сагу в духе Толкина «Погребенный великан»; в ней, несмотря на квазиартуровскую обстановку и мифопоэтический бестиарий, лингвистически и тематически много общего с остальным творчеством Исигуро, ибо лейтмотивом остается память или точ­нее амнезия, которой на этот раз страдают не отдельные персона­жи, а все общество, и метафора приобретает физическую реаль­ность: амнезия в виде тумана окутывает страну (4). Повествование в «Погребенном великане» ведется не от первого лица, как в пред­шествующих романах и рассказах Исигуро, а от третьего, что озна­чает, что стиль более не служит выражению состояния психическо­го дисбаланса, боли индивидуального сознания. Исигуро, по мнению Т. Лихтига, представляет в своем последнем романе вере­ницу не очень связанных между собой событий и метафор. Пре­имущества тумана забвения в том, что старые враги забыты. Но ко­гда культурная память («погребенный великан») проснется, кто знает, что произойдет: не оживут ли и у людей старые обиды и но­вые желания земель и завоеваний? То же и в личной жизни: персо­нажи 一 Аксель и Беатрис наслаждаются своей поздней любовью, но и она основана на забвении прошлого (4).

Конечно, признает Т. Лихтиг, любая книга Исигуро 一 литера­турное событие. За тридцать пять лет литературной карьеры он на­писал относительно немного. От необычного писателя, который публикуется редко, ждут великих произведений, а «Погребенный великан» 一 его первый роман за 10 лет, с его слишком напряженным архаическим языком и малоподвижным сюжетом, разочаро­вывает (4).

Английский писатель и историк Том Холланд оптимистичнее оценивает «Погребенного великана», рассматривая его в русле тра­диции Джона Р.Р. Толкина, который, стремясь восстановить леген­ды, утраченные в результате норманнского завоевания, из фрагмен­тов древней поэзии создал роман-эпопею «Властелин колец» (опубл. 1954—1955), основав тем самым жанр «высокого фэнтези» (7). Отли­чительную особенность творчества Исигуро Т. Холланд, как и дру­гие критики, видит в одержимости темами памяти и утраты.

Связь «Погребенного великана» с литературной традицией, идущей от «Властелина колец», делает этот роман Исигуро необычным и галлюцинаторным. В известной мере писатель деконструирует прозу Толкина и создает нечто вроде исторического рома­на, в котором объективность повествования обманчива. Иногда оно ведется словно бы из наших дней. География и исторические дета­ли, как и литературные влияния, смешаны. Сэр Гавейн в романе Исигуро напоминает поэму о Зеленом Рыцаре (XIV в.), но теперь он - старик, напоминающий Дон-Кихота в изношенных доспехах. Воин, который борется с великанами-людоедами и драконом, явно заимствован из эпической англосаксонской поэмы «Беовульф» (ко­нец VII - начало VIII в.). Т. Холланд также отмечает, что в «Погре­бенном великане» описана эпоха забвения, один из персонажей волнуется, что сам Бог, возможно, страдает от амнезии. Но Исигуро, в отличие от Толкина, менее уверен в том, что забытое нельзя возродить. Утрата памяти угрожает человеку распадом его личности. Изредка сюжет в романе склоняется к пародии, мечи и колдов­ство кажутся несколько нелепыми, но это, по мнению Т. Холланда, более чем компенсируется мощью и странностью описываемых со­бытий, которые причудливы и необычны в шекспировском смысле. «Мы должны продолжать путешествие, и без задержек...» («There's a journey we must go on, and no more delay...»). И это не случайность, что эти слова Беатрис мужу на обложке книги звучат как эхо последних слов Кента в «Короле Лире»: «Меня король зо­вет. Мне надо в путь» (Пер. Б. Пастернака)^[I]. Старость и утрата па­мяти, страдание, любовь и война - об этом писал Шекспир, описы­вая доримскую Британию, а Исигуро исследует эти темы в контексте периода истории, чуть менее таинственном. Несмотря на деконструкцию источников, «Погребенный великан», как считает Т. Холланд, достоин занять место рядом с ними.

И все же литературный критик из «Таймс Литерари Сапплемент» Розалинд Динин считает, что едва ли Шведская академия, присуждая Нобелевскую премию Исигуро, основывалась на его по­следнем романе: премию присудили за более ранние романы «Художник зыбкого мира», «Безутешные», «Когда мы были сиротами», «Не отпускай меня» и, конечно, «На исходе дня», в которых жизни людей разрушены непониманием, ложными надеждами, грубыми обычаями. Некоторым персонажам кажется, что они понимают смысл и ход истории, но везде за гладкой поверхностью скрывается безмолвная, насильственная система, боль и тоска. Р. Динин называет Исигуро «поэтом утраты», передающим во внешне простых, казалось бы, безыскусных текстах сильные горь­кие эмоции (2).

Вместе с тем критики признают, что Кадзуо Исигуро всего 63 года 一 это относительно молодой возраст для Нобелевского лау­реата, и, возможно, эта премия, как в свое время премия Букеров­ская, даст ему новый импульс (5).

Список литературы

1. Вуд Г. Кадзуо Исигуро: «Процесс творчества вызывает легкий озноб». Wood G. Kazuo Ishiguro: «There is a slightly chilly aspect to writing fiction» // Telegraph. — L., 2017. — 5.10.
2. Динин Р. Нобелевскую премию получил Кадзуо Исигуро. Dineen R. Kazuo Ishiguro wins the Nobel Prize // Times literary supplement. 一 L., 2017. 一 5.10.
3. Кадзуо Исигуро: «Нобелевская премия 一 это высокая честь». Kazuo Ishiguro: Nobel Literature Prize is a magnificent honour // BBC News. 一 L., 2017. 一 5.10.
4. Лихтиг Т. Что происходит. Lichtig T. What on Earth // Times literary supplement. 一 L., 2017. 一 5.10.
5. Лихтиг Т. Кадзуо Исигуро и свобода побеждать. Lichtig T. Kazuo Ishiguro and the liberty of winning // Times literary supplement. 一 L., 2017. 一 6.10.
6. Муллен Дж. Кадзуо Исигуро: Лауреат Нобелевской премии и романист на все времена. Mullan J. Kazuo Ishiguro: Nobel prize winner and a novelist for all times // The guardian. 一 L., 2017. 一 5.10.
7. Холланд Т. «Погребенный великан» 一 Кадзуо Исигуро вторгается на террито­рию Толкина. Holland T. «The Buried Giant» 一 Kazuo Ishiguro ventures into Tolkien territory // The guardian. 一 L., 2015. 一 4.03
8. Эллис-Петерсен Х., Флад Э. Нобелевскую премию 2017 г. получил Кадзуо Исигуро. Как это произошло. Ellis-Petersen H., Flood A. Kazuo Ishiguro wins the Nobel prize in literature 2017. The Nobel prize in literature 2017 一 as it happened // The guardian. 一 L., 2017. 一 6.10.

^[I] Шекспир У. Собр. соч.: В 8 т. - М.: Искусство, 1960. - Т. 6. - С. 568.