Поэтика цветописи в романе Кадзуо Исигуро «Погребенный великан»

Ю.С. Нестеренко
Московский педагогический государственный университет,
119991, г. Москва, Российская Федерация

Статья посвящена поэтике цветописи в романе Кадзуо Исигуро «Погребен­ный великан». В ходе анализа показано, что роман отличает цветовая скудость и ахроматичность описаний , что характерно и для других произведений писателя. Основными колоронимами, используемыми автором, являются серый, зеленый и - в финальной сцене романа - красный. На ахроматическом фоне особенно ярко выделяются огненные пятна, например, такие, как закат, свеча, пожар, очаг. Кроме того, большую роль в романе играет светотеневая характе­ристика образов и переходное время суток (рассвет и закат).

Ключевые слова:ахроматичность в литературе, монохромность в литера­туре, колоронимы, светотеневая характеристика в современной литературе, образ свечи в современной литературе, образ луны в современной литературе, образ тени в современной литературе, образ света в современной литературе, Кадзуо Исигуро, «Погребенный великан».

Yu.S. Nesterenko
Moscow Pedagogical State University,
Moscow, 119991, Russian Federation

The poetics of colour writing in Kazuo Ishiguro's novel “The Buried giant”

This article discusses the poetics of colour writing in Kazuo Ishiguro's novel “The Buried Giant”. The analysis shows that the novel is marked with the scarcity of colours and the colourlessness of descriptions, which is also typical for other works of this author. The basic “colouronyms” used by the author are grey, green and the one which is featured in the final episode of the novel - red. The fiery spots such as a sunset, a candle, fire or a fireplace are especially highlighted on the achro­matic background. Moreover, the “chiaroscuro” techniques and the transitional time of day (dawn and sunset) play a significant role in the novel's structure.

Key words:colorlessness in literature, monochromaticism in literature, colouronyms, the "cut-off" characteristic in the modern literature, images of a candle, images of a moon in the modern literature, images of a shadow in the modern literature, images of a light in the modern literature, Kazuo Ishiguro, "The Buried Giant".

В романах британского автора японского происхождения Кадзуо Исигуро, нобелевского лауреата по литературе 2017 г., сложно найти про­странные описания, чаще всего писатель ограничивается несколькими эпитетами, придающими дополнительные штрихи общей картине. Они не отличаются цветовой насыщенностью, что соотносится с ахроматичностью и/или монохромностью как английского литературного пейзажа, отличающегося отсутствием большого количества солнца и ярких кра­сок, так и японского, склонного к лаконичному описанию и в поэзии, и в прозе. Последнее из написанных на сегодняшний день произведений Кадзуо Исигуро - роман «Погребенный великан» («The Buried Giant», 2015), не стал исключением.

В статье ставится задача выявить колористическую наполненность романа, проследить ее корреляцию с идейной и сюжетной структурой романа и показать некоторые соответствия с особенностями национального цветовосприятия.

Сюжет романа строится вокруг путешествия по территории Вели­кобритании пожилой четы бриттов Акселя и Беатрисы, отправивших­ся навестить своего сына. В процессе повествования выясняется, что их сын уже мертв, как и упоминаемый в романе легендарный король Артур.

В пути героев сопровождает странная хмарь (mist), стелющаяся по земле не первый год и превращающаяся то в туман ( fog ), то в не­определенную морось (drizzle). Этот образ хмари - один из центральных в произведении - с первых страниц романа вызывает ахроматические ассоциации, поскольку ее проявления в виде тумана и мороси описы­ваются как серые. Героям кажется, что именно хмарь лишает их воспо­минаний и памяти. Люди привыкли к ней, многие и вовсе не замечают, другие же пытаются понять ее происхождение. Постепенно выясняется, что хмарь образуется из дыхания драконихи Кверинг, которую приручи­ли по приказу короля Артура, чтобы саксы и бритты забыли о взаимной вражде и наступил мир.

Общую ахроматическую атмосферу романа поддерживает вся окру­жающая природа, также практически лишенная ярких колоронимов. Серым цветом обладает и небо, и свет, и утро, и пустошь, и полумрак, и скалы, и камни, и гравий, и галька, - этот эпитет, пожалуй, самый частотный из всех цветообозначений. Так, небо названо серым много­кратно. Этот цвет максимально близок к отсутствию красок и практи­чески не аккумулирует в себе тон, создавая предельно ахроматические пейзажи романа.

В пару к серому цвету используется колороним зеленый . Если в серый в основном окрашено небо и природные явления, то в зеленый - просто­ры, долины, луга, уступы, изгороди, заросли, кустарник и водоросли. Этот цвет символизирует Англию в сознании самих англичан, которая воспри­нимается как страна зеленых лугов, зеленых подстриженных газонов и зеленых долин. В эссе «Быть англичанином, а не британцем» Дж. Фаулз пишет о нем как о цвете своей земли, но не страны: «Великая Англий­ская Дилемма - это расщепленность английской мысли между Зеленой Англией и Красно-бело-синей Британией» [Фаулз, 2002, с. 128]. В рома­не долины, зелень и луга острова характеризуются зеленым цветом, но он приобретает трагический оттенок, т.к. под таким ковром обязательно постелен другой - из костей погибших, а поля некогда были окрашены в красный цвет из-за пролитой на них крови: Afinegreenvalley . A pleasant copse in the springtime . Dig its soil , and not far beneath the daisies and buttercups come the dead <...> Beneath our soil lie the remains of old slaugh­ter [Ishiguro, 2015, р. 186]. - Прекрасная зеленая долина . Молодая роща , на которую так приятно смотреть по весне . Копните землю , и из-под маргариток и лютиков покажутся мертвецы <...> Наша земля пропи­тана останками после давнего кровопролития [Исигуро, 2016, с. 224].

Таким образом, на страницах романа рисуется типично английский пейзаж с бескрайними зелеными просторами и серой пасмурной погодой.

В последней главе появляются красноватые оттенки вечера ( the reddish hues of evening [Ishiguro, 2015, р. 332]), контрастирующие как с серым, так и с зеленым тоном и ярко выделяющиеся на фоне остальных ахро­матичных пейзажей. Это придает дополнительный драматизм заключи­тельной сцене, в которой Аксель и Беатриса пытаются попасть на некий остров, где, как кажется героине, уже находится их сын. На этом остро­ве «каждый его житель пребывает в вечном одиночестве, не видя и не слыша соседей» [Исигуро, 2016, с. 395] ( for each who dwells there , it's as if he walks the island alone , his neighbours unseen and unheard [Ishiguro, 2015, р. 334]), за исключением только тех пар, которые «связыва­ют невероятно сильные узы любви» [Исигуро, 2016, с. 396] ( with a bond of love unusually strong [Ishiguro, 2015, р. 334]).

Отблески заката отражаются также на лице Акселя ( the evening glow upon him [Ishiguro, 2015, p. 337] - на лице его пылает закат [Исигуро, 2016, с. 400]), который боится обмана со стороны лодочника, боится потерять Беатрису и остаться в одиночестве, несмотря на то, что пере­возчик утверждает обратное. Сомнения и мятущееся состояние глав­ного героя подчеркивает «пылающий в нем [Акселе] костер, потому что сквозь его глаза прорывается пламя» [Исигуро, 2016, с. 406] ( I see the fire in him well enough now , for it blazes through his eyes [Ishiguro, 2015, р. 342]). Отраженный свет заката так перемешивается с пламенем, имеющим источник в душе главного героя, что уловить разницу оказывает­ся невозможным. В финальной сцене романа уже не ясно, «его освеща­ет красный закат или это по-прежнему пожар в его взгляде?» [Исигуро, 2016, с. 407] ( the red glow of the sunset on him , or is it still the fire in his gaze? [Ishiguro, 2015, р. 347]), что усиливает драматическую атмосферу финала романа.

Следует отметить, что красный цвет больше интересует Исигуро в качестве светового, а не цветового пятна. Помимо красного заката роль светового пятна в романе играет образ свечи. Например, той, кото­рую держит в руках племянник короля Артура сэр Гавейн, спасаясь от преследователей в темном тоннеле вместе с пожилыми супругами и мальчиком Эдвином. Свеча отбрасывает причудливые тени, в которых каждому герою видится что-то свое. Беатриса видит останки младенца, хотя остальные - лишь мертвую летучую мышь. Акселю она представ­ляется лежащей на человеческих черепах, с чем сэр Гавейн не согла­сен. Далее герои добираются до подземного зала, где видят множество костей. Беатриса по-прежнему думает, что это останки младенцев ( Can they all have belonged to babies? Some are surely small enough to fit in your palm [Ishiguro, 2015, р. 189] - Неужели они все принадлежат младен­цам? Некоторые настолько малы , что поместятся в вашу ладонь [Исигуро, 2016, р. 228]) и во всем винит страшного зверя - обитателя этой пещеры, а Аксель предполагает, что это древнее место погребения. Теперь Сэр Гавейн перестает отрицать факт многочисленных захороне­ний, причем начинает оправдываться за убийства, в которых его никто не обвиняет. Эдвина влечет в пещеру зов его пропавшей матери, что на самом деле является наваждением из-за укуса чудовища.

Данный сюжетный эпизод можно рассматривать как аллюзию к образу пещеры из диалога Платона «Государство», в котором «люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет» [Платон, 2007, с. 349]. Нахо­дясь в ней, люди ничего не различают, «кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную перед ними стену пещеры» [Там же]. Свеча не только помогает героям отыскать дорогу, но и рождает противо­речия, создает многочисленные иллюзии. Образы тоннеля и мавзо­лея, лишенные прямого источника света, ассоциируются с сознанием, погруженным во тьму, с отсутствием памяти, а появляющиеся вспо­лохи света расширяют границы познания, но не способны показать истинную картину мира.

Следующий образ в ряду световой линии романа Исигуро - это огонь пожара. Саксонский воин Вистан во время сражения с враждебными ему воинами лорда Бреннуса разжигает большой пожар, чем приводит их в ужас: Suddenly the tower was ablaze! And who'd think an old damp tower could offer so much kindling? Yet blaze it did and Lord Brennus's men together with your brother caught within [Ishiguro, 2015, р. 216] - Башня вдруг вспыхнула ! Никто и подумать не мог , что старая отсыревшая башня может так разгореться . Но она разгорелась , и люди лорда Бреннуса вместе с твоим братом оказались в ловушке [Исигуро, 2016, с. 259]. Огонь показывает здесь свою смертоносную силу: the few who came out did so just to die twisting horribly on the ground [Ishiguro, 2015, р. 216] - те немногие , кто выбрался наружу , все равно умерли , корчась в конвульсиях на земле [Исигуро, 2016, с. 259].

Но образ огня в романе может не только разрушать и сбивать с толку, но и очищать, и созидать, и приносить героям мир и спокойствие. Очаг в доме Айвора, где остановились главные герои после долгого путеше­ствия, наконец-то несет успокоение и спасение от темноты ночи: When they entered under the low arch , the air was thick with woodsmoke , which , even as it made Axl's chest tighten , felt warm and welcoming . The fire was smouldering in the centre of the room , surrounded by woven rugs , animal skins and furniture crafted from oak and ash [Ishiguro, 2015, р. 64] - Когда они вошли под низкую арку , внутри оказалось полно густого дыма , который , хотя у Акселя и сперло от него в груди , пахнул теплом и гостеприимством . В середине комнаты тлел очаг , окруженный тка­ными коврами , звериными шкурами и мебелью из дуба и ясеня [Исигуро, 2016, с. 77-78].

Для романа Исигуро важными оказываются не только зримо присут­ствующие источники света, но также факт их отсутствия. Например, свеча, которой лишили Акселя и Беатрису вследствие их преклонного возраста и которую они безуспешно пытаются заполучить, символи­зирует собой свет, отнятый у героев. Дело в том, что в романе бритты, в отличие от саксов, живут под землей, их жилища названы норами, в них всегда царит полумрак, однако они совсем не похожи на уютные подземные жилища-норы хоббитов Толкина, напоминающих об Арка­дии. Без свечи герои вынуждены существовать в кромешной темноте, где обитают только напластования тени и куда лучи света могут лишь вливаться: the early awn light was leaking into the room through th e small chinks of their outer wall [Ishiguro, 2015, p. 6] - сквозь щели во внешней стене в комнату потек свет ранней зари [Исигуро, 2016, с. 11]. Так, свет, отнятый у Акселя и Беатрисы, материализуется в образе отсут­ствующей свечи, являющейся «значимой нулевой деталью» в повествовании.

Еще одним знаком отсутствия света является образ огнедышащей драконихи Кверинг. Когда она была молода и могуча, то могла извер­гать смертоносное пламя, рассылая хмарь забвения, но сейчас она соста­рилась и неспособна извергать огонь, вследствие чего хмарь не имеет прежней силы над людьми и прошлые воспоминания начинают иногда смутно всплывать в памяти героев.

Помимо огненных пятен, в романе большую роль играет светотене­вая характеристика окружающего пространства. Освещать и нести игру света и тени могут не только искусственные источники света (свеча, огонь, очаг), но и естественные - солнце и луна. На страницах романа можно найти множество примеров: there were shafts of sunlight crossing the room [Ishiguro, 2015, р. 75] - комната была пронизана солнечны­ми лучами [Исигуро, 2016, р. 91]; and the sun entered powerfully through the gap [Ishiguro, 2015, р. 76] - и в щель властно ворвалось солнце [Исигуро, 2016, с. 92]; the sun breaking in through the porthole like windows would have revealed the air itself to be filled with drifting specks of hay [Ishiguro, 2015, р. 80] - солнце , пробивавшееся сквозь окна-бойницы , выдавало , что сам воздух тоже полон кружащихся частичек сена [Исигуро, 2016, с. 97]; through the doorway striding off across the sunny courtyard [Ishiguro, 2015, р. 82] - удаляется по залитому солнцем подворью [Исигуро, 2016, с. 100]; the sunlight went into shadow [Ishiguro, 2015, р. 87] - солнечный свет сменялся тенью [Исигуро, 2016, с. 106]; this had brought a large rectangle of sun into the barn [Ishiguro, 2015, р. 96] - на полу образовался большой светлый прямоугольник [Исигуро, 2016, с. 116].

Но, пожалуй, еще большую игру света и тени в романе рождает образ луны: ...falling across this threshold was an intense pool of moon ­ light [Ishiguro, 2015, р. 185] - ...на пороге которого разлилось яркое озерцо лунного света [Исигуро, 2016, с. 223]; the light illuminated much of the moss and fungus on the pillars , as well as a section of the next cham ­ ber [Ishiguro, 2015, р. 185] - лунный свет щедро поливал мох и наросты плесени на колоннах , а также часть соседнего зала [Исигуро, 2016, с. 223]; standing silently under the moonlight [Ishiguro, 2015, р. 140] - и они молча стояли в лунном свете [Исигуро, 2016, с. 168]; the staircase , running diagonally down the side of the wall , was mostly in shadow except for one patch , quite nea rthe ground , lit up brightly by the nearly full moon [Ishiguro, 2015, р. 174] - лестница, спускавшаяся по диагонали вдоль стены , была почти вся в тени , кроме одного участка , почти у самой земли , залитого светом полной луны [Исигуро, 2016, с. 210]; moonlight was pouring in , revealing piles of wooden boxes and broken furniture [Ishiguro, 2015, р. 175] - внутрь проникал лунный свет , открывая взгля­ду штабеля деревянных коробов и поломанной мебели [Исигуро, 2016, р. 210-211]; his eyes , caught in the moonlight , seemed to Axl at that moment to have something strange about them [Ishiguro, 2015, р. 176] - и его глаза , отражавшие свет луны , вдруг показались Акселю какими-то странны­ми [Исигуро, 2016, с. 212].

Луна в романном мире обладает силой, которой лишено солнце. На острове, куда так стремятся попасть Аксель с Беатрисой, но куда вместе попадают только по-настоящему любящие друг друга люди, а остальные вынуждены бродить в вечном одиночестве, только в лун­ную ночь «обитатели острова могут почувствовать, как рядом с ними витают на ветру их соседи» [Там же, с. 396] ( on a summer's night when the moon's full , an islander may get a sense of others moving beside him in the wind [Ishiguro, 2015, р. 334]) или, как говорит Беатриса: During a storm , or on a calm moonlitnight , Axl and I may glimpse our son close by . Even speak with him a word or two [Там же, р. 335] - Может быть , во время шторма или в тихую лунную ночь нам с Акселем д ове д ется уви д еть сына , случись ему быть поблизости . Или д аже перемолвиться с ним парой слов [Исигуро, 2016, с. 397].

Помимо образов луны и солнца описания могут быть составлены из одной тени, например: their matching shadows forming an orderly avenue through the village [Ishiguro, 2015, р. 76] - похожие д руг на д руга тени образовывали аккуратную аллею [Исигуро, 2016, с. 93]; he flexed his fingers experimentally over the view in the afternoon haze [Ishiguro, 2015, р. 91] - посгибал пальцы на д пейзажем , затянутым послеполу д ен­ной д ымкой [Исигуро, 2016, с. 110]; s wathed as it was now in moonshadow [Ishiguro, 2015, р. 190] - окутанный лунной тенью [Исигуро, 2016, с. 229].

Примечательно, что в описаниях романа преобладает образ тени, через которую пытается пробиться свет. Между тем, образ света, на который ложатся тени, нерелевантен. Кроме того, светотеневая характеристика не статична, она проявляется в динамике. Такую осо­бенность мировосприятия японцев подробно рассматривает Танидзаки Дзюньитиро в эссе «Похвала тени»: «Во всякого рода художественных изделиях мы отдаем свои симпатии тем цветам, которые представля­ют как бы напластование тени, в то время как европейцы любят цвета, напоминающие нагромождение солнечных лучей» [Танидзаки, 1986, с. 510]. Танидзаки подчеркивает, что светотень позволяет лучше выя­вить и увидеть красоту предметов.

Светотеневая характеристика проявляется также в описаниях пере­ходного времени суток - рассвета или заката. Действие романа «Погре­бенный великан» начинается с рассветом. Аксель в слабом свете, про­бивающемся внутрь жилища-норы, разглядывает окружающее (... now an early ray of sun was penetrating from one corner, casting a beam over where Beatrice was sleeping. Axl could see, caught in this ray, what looked like an insect hovering in the air just above his wife's head [Ishiguro, 2015, р. 13] -... ранний солнечный луч пробился сквозь уголок, бросив на спящую Беатрису полоску света. Луч зацепил нечто вроде насекомого, парившего в воздухе прямо над головой пожилой женщины [Исигуро, 2016, с. 18-19]) и принимает одно за другое, поскольку все лишено чет­кости. Он видит лишь «очертания собственной руки» [Там же, с. 11] his hand dimly before him [Ishiguro, 2015, р. 6]) и «силуэт Беатрисы» [Исигуро, с. 2016, с. 11] (Beatrice's form [Ishiguro, 2015, р. 6]).

Финал произведения представляет события, разворачивающиеся на фоне заката: the reddish hues of evening all across the shore, a foggy sun falling towards the sea [Там же, р. 332] - берег был расцвечен багро­выми тонами заката , подернутое дымкой солнце опускалось в море [Исигуро, 2016, с. 394]. К концу повествования пожилая чета добирает­ся до переправы на остров. Здесь они встречают лодочника-перевозчи­ка, который обладает правом определить, испытывают ли супруги друг к другу настоящие чувства и на основании этого решить их судьбу - достойны ли они найти успокоение на острове. Однако даже по завершении произведения вопрос остается открытым: по-прежнему не ясно, позволено ли им быть на острове вместе. Так заканчивается линия романа, связанная с частной жизнью Акселя и Беатрисы. Картина зака­та дня свидетельствует и о закате жизни героев, освещая их последний путь на остров.

Интересно, что акцент на переходных временах суток находит пол­ное отражение и в остальном творчестве Исигуро. Так, финальная сцена романа «Безутешные» («The Unconsoled») заканчивается рассветом: …the dawn had finally come.  Soft patches of early sunlight were drifting over the tottering piles of paper, the filing cabinets, the directories and folders strewn about on the desks [Ishiguro, 1995, р. 510] ( . рассвет наконец занялся . Первые солнечные лучи не яркими пятнами скользили по шатким грудам бумаг , картотечным ящикам , справочникам и пап ­ кам , которые валялись на столах [Исигуро, 2009а, с. 609]), «Художник зыбкого мира» («An Artist of the Floating World») - утром: morning , with the sun shining pleasantly [Ishiguro, 1988, р. 205] ( утром приятно пригревало солнце [Исигуро, 2007, с. 297]). Последняя сцена романа «Остаток дня» (“The Remains of the Day”) происходит при закате, что соотно­сится с композицией романа «Погребенный великан». Картина вечера перекликается с мыслями дворецкого Стивенса, главного героя «Остат­ка дня», об оставшихся годах его жизни, в результате чего он приходит к выводу, что «вечер - лучшее время суток» [Исигуро, 2009b, с. 332] ( the evening's the best part of the day [Ishiguro, 1999, р. 256]) и стоит «перестать все время оглядываться на прошлое, научиться смотреть в будущее с надеждой и постараться как можно лучше использовать дарованный мне остаток дня» [Исигуро, 2009b, с. 332] ( I should adopt a more positive outlook and try to make the best of what remains of my day [Ishiguro, 1995, р. 256]).

Итак, роман Кадзуо Исигуро «Погребенный великан» отличается ахроматичностью и/или монохромностью, что характерно и для его предшествующих произведений. Во всех романах писателя присут­ствуют «скупые» краски, независимо от места действия, а в описаниях красот природы принципиально отсутствуют яркость и насыщенность цветов. Общую ахроматичность романа «Погребенный великан» «раз­бавляют» яркие источники света, огненные пятна (свеча, закат, огонь), которые оттеняют темноту ночи, дома-норы, тоннеля, мавзолея, играя как положительную, так и отрицательную роль в романе, как пугая героев, так и принося успокоение. Серый цвет призван подчеркнуть общую атмосферу произведения, зеленый - принадлежит самому остро­ву, а красный - ярко оттеняет заключительную сцену на фоне цветовой бедности остального романного мира.

Библиографический список / References

1. Исигуро, 2007 - Исигуро К. Художник зыбкого мира. М., СПб., 2007. [Ishiguro K. Hudozhnik zybkogo mira [An Artist of the Floating World]. Moscow, St. Peterburg, 2007.]
2. Исигуро, 2009а - Исигуро К. Безутешные. М., СПб., 2009. [Ishiguro K. Bezuteshnye [The Unconsoled]. Moscow, St. Peterburg, 2009.]
3. Исигуро, 2009b - Исигуро К. Остаток дня. М., СПб., 2009. [Ishiguro K. Ostatok dnja [The Remains of the Day]. Moscow, St. Peterburg, 2009.]
4. Исигуро, 2016 - Исигуро К. Погребенный великан. М., 2016. [Ishiguro K. Pogrebennyj velikan [The Buried Giant]. Moscow, 2016.]
5. Платон, 2007 - Платон. Соч.: в 4-х т. СПб., 2007. Т. 3. Ч. 1. [Plato. Sochinenija [Selected works]: in 4 vols. St. Peterburg, 2007. Vol. 3. Part 1.]
6. Танидзаки, 1986 - Танидзаки Д. Избр. произв.: в 2-х т. М., 1986. Т. 1. [Taniza- ki J. Izbrannye proizvedenija [Selected works]: in 2 vols. Moscow, 1986. Vol. 1.]
7. Фаулз, 2002 - Фаулз Дж. Кротовые норы. М., 2002. [Fowles J. Krotovye nory [Wormholes]. Moscow, 2002.]
8. Ishiguro, 1988 - Ishiguro K. An Artist of the Floating World. London; Boston, 1988.
9. Ishiguro, 1995 - Ishiguro K. The Unconsoled. New York, 1995.
10. Ishiguro, 1999 - Ishiguro K. The Remains of the Day. London, 1999.
11. Ishiguro, 2015 - Ishiguro K. The Buried Giant. London, 2015.

Статья поступила в редакцию 17.08.2017
The article was received on 17.08.2017