В своей тарелке
Виктор Власов
Мне было примерно 14 лет, когда папа брал в охапку и тащил в спортивный зал, оборудованный в здании СДЮШОР на территории ТПК, близ Телевизионного завода. Он мечтал, что выйдет из меня пусть не знатный культурист – с яркого настенного плаката, то обязательно сильный спортсмен силового троеборья. Сам папа занимался троеборьем яро, подавая надежды грандиозному спорту. Он общался с известными троеборцами «нулевых», осиливал тяжёлую штангу многократно, разумеется, пока не подвела поясница, и не заболели плечевые суставы. Тогда сбавляя темп тренировки, он переключался и радел за своё чадо, покупая белковое питание и экипировку. Теперь папа следит за соревнованиями «онлайн» и в зал ходит ради поддержания формы, состязается с погодками разве что в отсутствии лишнего веса. Я благодарен ему в любом случае и советую остальным подумать над теми благами, которые нам родители предоставили в своё время.
Почему надо заниматься спортом? Каждый сам ответит – есть множество примеров для подражания по телевизору, в интернете, на улице. Как учитель общеобразовательной школы я замечаю, насколько спорт меняет человека в лучшую сторону. Психика развивается через физические упражнения, а наряду с ней растут умственные способности. Рост наблюдается всегда – даже если человек стареет и более не может покорять высоты. «Если вы по-прежнему не утрачиваете силу духа, взращенную годами тренировок, внутренне вы остаётесь крепкими человеком» – об этом говорит в своих книгах Юрий Петрович Власов, советский тяжёлоатлет, русский писатель, российский политический деятель. Храни его Господи – на сегодняшний день ему 84.
Многие физически подготовленные люди мало на что променяют поход в спортивный зал, пусть и не модный, тесный, с устаревшим оборудованием. Болевые ощущения от занятости-тренировки мышц на следующий день – не сама цель посещения, конечно, но вера в себя и в свои силы. Молодость позже покидает активно работающий организм, мощно замедляется процесс увядания-старения. Как наблюдательный и творческий человек я смотрю, насколько отличаются атлетически-сложенные великовозрастные люди от тех, кто физически всё это время не развивался. И надо оценить: насколько, по меркам психологии, преображаются трудные и малоуспешные дети, которых привели в спорт вовремя.
Тренер, как учитель, писатель, православный священнослужитель или учёный – влияет на мировоззрение человека. Тренер, по сути, перестраивает, «собирает» человека заново в самом плодотворном плане. Я не говорю о недобросовестных вероятно инструкторах по фитнесу или о знатоках по другим отдельно взятым дисциплинам. Здорово, что на самоизоляции у меня находится время подумать и написать о людях, продолжающих играть значимую роль в жизни любого развитого человека.
Как писателю нужно печататься-издаваться, а ребёнку играть-балагурить, так спортсмену-любителю тренироваться – я говорю про себя, уставшего от самоизоляции, поправившегося на пару килограммов за два месяца. Закрытые спортивные залы – проблема безвольных «атлетов», коим недосуг выходить на пробежку рано утром, заниматься на уличной площадке и придерживаться диеты. Здесь и там я обнаруживаю бороздящих простор посёлка девушек и парней, мужчин и женщин. Они «кружат» лёгким бегом по Старой Московке без бутербродов и термоса с горячим чаем. Сибиряки у нас тоже волевые, кстати. Скоропортящаяся, как съедобный продукт, погода в Омске им нипочём.
– Остановитесь, коллеги, отдайтесь в лапы карантина, отдохните, как нормальные люди, вы – спортивные фанатики до мозга костей, сектанты!.. – не решаюсь я закричать. Меня и не услышат – ребята шевелятся неуловимо, в беспроводных наушниках.
Признаться, походят на роботов эти носящиеся по ветру люди, поддерживающие форму. Наверняка они чипированы? Остановитесь!.. Или они пускают пыль в глаза, стремясь выделиться, как пафосные школьники во дворе? Зайдите лучше в кафе, не оригинальничайте – попейте пивка или выкурите сигарету, как молодёжь из романов японского писателя Рю Мураками!
– Витян, ты со мной? – спрашивает по телефону лучший друг и тёзка. По литературной фамилии Базаров. Он – занимательный собеседник и фитнес-инструктор из модного спортивного центра «Флекс Джим», пропадающего на самоизоляции. Говорят, что управляющий этой крутой омской сети стал религиозным на карантинном перепутье. А всему виной – мифический вирус, выведенный не то в Китае, не то в США!
– Не, тёзка, не могу, у меня дети, супруга традиционно строгая девушка! – объясняю, витая в своих мутных на карантине мыслях.
– Я предлагаю бегать по утрам, Витюша! – смеётся он в трубку, покрякивает. – Не делать закладку! Не шариться по ночным клубом в поисках раскрепощённой женщины, как твой любимый в прошлом писатель Генри Миллер.
– О-о, лучше бы ты позвал меня в поход в Горный Алтай, я не был там давно, друг мой! – я сохраняю спокойствие, точно мастер Шуинсай – герой моей повести о любви ниндзя «Красный лотос», почитайте её в интернете, пожалуйста.
– Ну как знаешь, набирай вес как Иван Крылов или Дмитрий Быков, – ставит он точку в общении по телефону на сегодня.
Я скоро деградирую, превращусь в скандального пользователя социальной сети «Вконтакте», журналиста-неудачника, который не знает о чём рассказать. Спасает внутренний голос в форме родного отца – встречая меня в хоккейной коробке двора, зовёт родимый в секретный спортзал, который работает постоянно. В общеобразовательной школе близ Телевизионного завода.
Как я мог забыть, «милые мои чада» – так с трепетом обращается к прихожанам знакомый диакон из Успенского кафедрального собора (он в центре Омска если что). Закрыты лишь частные и крупные спортивные залы, но действуют снова-таки частные и мелкие, в строжайшей секретности, – в школах. Дверь у них открывается по звонку и закрывается тоже, как в некоторых тюрьмах – я в кино видел. Об этой хитрости нельзя сообщать чужим и тем более фотографироваться внутри – вероятен риск «заражения» штрафом.
Я пишу секретному герою – Игорю. Он ходит в этот зал месяца два – запрещают масштабные качалки, напомню. Игорь-друг и почти брат; он присылает телефон человека, которого я зову «Дядь Саша» или просто Тренер, да, вы не ошиблись – этак, вторым случаем, громко и авторитетно зовут руководителя лондонского футбольного клуба «Арсенал».
Звоню. Волнуюсь. Слышу знакомый голос, резво вводящий в курс дела:
– Сообщите перед самой дверью, Вить. Ситуация чрезвычайная!..
А Тренер не изменился: он – доброжелателен и счастлив. Договариваюсь как обычно. Вы можете быть не в духе, но этот голос словно выдернет вас на свет и даст ощутить силу.
Едем на Телевизионный завод – под хиты Вилли Токарева, Царствие ему Небесное. Приближаемся по старой «убитой» дороге – точнее подскакиваем на ухабах и рытвинах, я вспоминаю недавнее участие в конкурсе, посвящённом 75-летию победы над фашисткой Германией. Наша машина сейчас как телега, ей богу.
– Это самый опасный участок, – качает (трясёт из-за кочек) головой мой отец. – Почти весь город подравняли, а эта часть – как проклятая. Здесь петля времени…
Ага, я смотрел «Дом странных детей Мисс Перегрин». А вы?
Добираемся без происшествий. Двигаясь по территории секретного «объекта», спорим на всякий случай и чуть-чуть ругаемся, куда отправимся отдыхать через месяц: в «Крын» или в «Казахстан какой-нибудь». Поднимаемся по железной ржавой лестнице, стоим перед железной исписанной, изрисованной дверью. Я звоню, посматривая на хмурящееся вечернее небо, прикрытое слабой дымкой облаков. Открывает дядя Саша – спортивный и весёлый мужчина лет сорока пяти, похожий на остепенившегося супергероя, поменявшего ремесло. Он так лихо является в дверном проёме, что за спиной у него словно крылья спрятаны. Высоковатый он для нас – мы с отцом метр семьдесят. А Тренер, как статный Кристиан Бейл, – больше 180-ти.
– Привет, КАЧКИ! – в этом приветствии столько достоинства и чести, словно он приглашает увидеть сакральное, его прищуренные глаза как бы спрашивают, мол, снова вы у меня, миленькие. Он протягивает мясистую загорелую руку, жмёт нам по очереди чинно. Тренер улыбчивый и в прекрасном настроении. Но вот меняется на глазах, переводя взгляд выше – мельком глядит поверх лысеющей головы моего папы – нет ли за нами хвоста.
Проход открыт – в «святая святых», не желающих мириться с физической слабостью. В Храм силы.
- Давненько вас не видел, - смеётся он сдержанно, уходя в темноту длинного и слабо освещённого коридора, приобретая черты «Бэтмэна», а мы идём за ним торопливо, перешёптываемся. Только бы не нарушить атмосферу таинственности.
Начинает пахнуть смесью из пота, духов, дезодоранта и резины. Родной здешний душок. Слышится музыка, голоса мужчин и смех женщин, стук железа, хлопки по груше, скрип старого велотренажёра.
Одним взмахом руки Тренер напоминает, где раздевалка, а вторым – гласит о некотором переустройстве помещений. Дядя Саша – «человек-развилка», «фирменный проводник», «антивирус».
– Замечательно выглядите! – комментирует он. – Витька – прямо набрал мышцы, постройнел. А ты, Виталя, хм-м… - дядь Саша раздумывает над эпитетами. – Заработался что ли?
Не помню, что ответил папа. Наверняка нашёл аргумент.
Секретный объект дядь Саши-Тренера – не просто качалка для малообеспеченных любителей физкультуры с отягощением, а «пещеры», где вы увидите громогласных или молчаливых фанатиков-«пауэрлифтеров», стройных или толстоватых культуристов, нахальных или скромных кикбоксёров. Они занимаются здесь постоянно – не лишь во время эпидемий и катастроф, как можно вообразить. Эти трудолюбивые ребята-атлеты настолько привыкли к небольшим помещениям с облупленной штукатуркой и грибковым разводам на потолке, что стали их частью, как штанга и блины, Православие и старцы, черепашки-ниндзя и мастер Сплинтер, например. Мой вам совет бывалого атлета – не гнушайтесь тренировки в маленьких залах. В них начинали карьеру Майк Тайсон, Рони Колеман, Джей Катлер и другие талантливые спортсмены.
Зал дяди Саши – дерево из длинного коридора-«ствола» и «веток» - помещений для тренировки или хранения спортивного инвентаря. Один зал для тренировки там побольше – с обзором на ухоженный стадион школы, а два зала поменьше, спаянных, как сиамские близнецы; в их окна видны заросшие деревьями трущобы посёлка Телевизионный. Много лет назад, не будучи ещё великим в моём воображении Тренером, он сделал косметический ремонт и взял кредит. Открою секрет – это единственный в городе зал, сделанный на «заброшке» бассейна, откуда Тренер «удалял» воду собственноручно. Ремонт помещений представляет собой пригодное для занятий спортом место, как то где тренировался Рокки Бальбоа, помните? Обрисую конкретней… Вентиляция, зияющая чёрными дырами. Пожелтевшие обои, спадающие каскадом от сырости. Облупленная краска стен и вздутая штукатурка потолка. Мотки проводов торчащие из бетона, пожираемого язвами грибка. Старые советские плакаты с культуристами, выполняющими упражнения. Залы дяди Саши, как искажённое измерение в фильме «Сайлент Хилл», контрастирует с облагороженным настоящим, где он приложил немало усилий. То есть на фоне серых грибковых разводов в углу установлена поблёскивающая гладкой пластмассой колонка, откуда тихо доносится «попса», а под сенью жёлто-коричневых обоев фирменный станок «Боди Солид» для горизонтальной и вертикальной тяги на мышцы спины. Около дряхлого кожаного кресла в кабинете Тренера – новенький вентилятор и журнальный столик. Старое, готовое к утилизации, прекрасно уживается здесь с молодым и современным, напоминая о жизни в поколениях.
Расскажу немного о том дяде Саше, которого знаю. Работая в школе учителем физкультуры и ОБЖ, благородный и предприимчивый человек Александр Серафимович мечтал быть тренером, помогать реализовывать людям их физический потенциал. Наверное, из спортивной братии только я называю Александра Серафимовича «дядей Сашей». Я уважаю его за доброту и отзывчивость, ценю за кротость. Это честный человек, не падкий на лесть и вздор. Он глух и даже робок к сплетням – с ним не хочется делиться россказнями, а внимателен к помощи и особенностям людей – подбежит и запросто настроит снаряд, если понадобится, и в это время расскажет перспективы участия наших спортсменов в соревнованиях. Иногда мне кажется, что А.С. – один из терпеливых героев романа Джона Стейнбека «Гроздья гнева», переживающих невзгоды времени с благостным радушием священника. Скорее всего, вы не заставите этого педагога ни жаловаться, ни выйти из себя – а только, быть может, рассказать о новинках спортивного питания, упомянуть химические реакции, протекающие в организме, когда продукт расщепляется. Тема «спортпита» разного толка – крайне популярна везде, где вам нужно восстанавливать силу, набирать или снижать мышечную массу, «замещая» жир более приглядными волокнами.
В уплотнённом коллективе, как в большой семье в маленькой квартире, занимаешь очередь в туалет… на снаряд то есть и вперёд – тягаешь-работаешь над собой усердно. Халтура видна, прежде всего, тебе самому. Обманывать себя не стоит – это все равно, что пить растворимый концентрат и думать о свежевыжатом соке. Как заниматься дома и не видеть по-настоящему сильных людей. В кругу сильных тотчас обнаруживаешь свои слабости, признаюсь. Нужное дело – часто видеть тех, кто крепче и успешней тебя, начинаешь на них равняться и развиваться. Спорт, пусть и мелких достижений хотя бы для одного человека, - открытие для коллектива. Это как жить в одном районе и не знать о более продвинутых коллегах. Для кого-то это нестрашно, а для кого-то может быть стыдно. Это как жить в России, следить за популярным отечественным кинопрокатом и неожиданно узнать о талантливых режиссёрах: Алексее Балобанове или Аркадии Мамонтове.
- Разойдись!.. – кричит кто-то сдавленно, будто в последний раз. И вы поймёте – человека лучше не трогать и смотреть на него – лишь во время подхода к станку.
Иван идёт по залу отрешённо, глядя себе под ноги. Ему чуть больше сорока – выглядит на пятьдесят. У него мощные руки-«кувалды», спина, как бугристая стена, волосатая грудь валом и живот арбузом, который, клянусь, в этом спорте атлету помогает – пружинит. Он выглядит старше не из-за синеватых прыщей на бледной спине. Лишних лет десять ему накидывает масса тела, набранная за счёт спортивных мытарств. Пласты мышц у него с прослойкой жира. Иван – силовой троеборец или «пауэрлифтер», по-английски. Конечно, зря утверждают, что у таких силачей три извилины: «Жим», «Приседание» и «Тяга». Иван болеет за атлетов, отечественных и далёких, западных. Переживает, чтобы им удалось выжать гриф лёжа по хлопку судьи, присесть со штангой и потянуть её правильно, не повредив позвоночник. Он читает литературу, посвящённую спорту – питанию и крепким людям, коими гордятся родственники и целая страна.
Как-то мы с папой неосторожно обсуждаем одного из известных в мире тяжёлоатлетов, упоминаем, что он передвигается в инвалидной коляске. Услышав, Иван повернул к нам голову, недовольно прокомментировал:
- Евгению Плющенко тоже тяжело без инвалидной коляски, насколько я слежу за новостями. Но у них разный вес – любой подвижный спорт высоких достижений изнашивает организм, забирая лучшее время жизни.
Тяжёлый это спорт «пауэрлифтинг» – экстремальный, я бы сказал. Надрываясь с огромными чёрными блинами на штанге, не выдерживают мышцы, кости, суставы, сухожилия атлетов – болят, растягиваются, лопаются, рвутся, ломаются. Органы, впитывая повышенную порцию натуральных продуктов или синтетических препаратов, изнашиваются раньше времени. Человек погибает, если не останавливается по первым «сигналам» организма.
- Ух-ух! – наклоняется Иван над ящиком с мелом в углу зала. Потирает в нём руки, взметая облако белой пыли так, что мел попадает не только на заданные части.
Как должно быть тяжело этому человеку? Не хотел бы я нести его крест. А крест у православного человека Ивана большой на груди, серебряный. И цепочка толстая – тоже серебряная, сверкающая не то потом, не то дороговизной.
Перед ответственным подходом Иван медленно вздыхает, настраиваясь. Всё время глядит себе под ноги, ни на кого больше. Так он, думаю, не позволяет никому понять, что у него на душе.
Силовые троеборцы – мученики от профессионального спорта. Некоторые люди смотрят на их мучения, кривясь, как на чёрную смородину, вызывающую оскомину. А некоторые, как я и мой папа, наоборот, с радостью за Отечество и силу родного спортсмена.
- Ха-а-а!.. – Иван «мостится» под штангу – на ней более ста девяносто килограммов (193). Он готовится присесть максимум – один-два раза. На нём жёсткий широкий пояс – «предохранитель» для поясницы, жёсткие нарукавники – помощники для запястий. Но главное – при нём сила духа.
Я скрещиваю за него пальцы, мысленно молюсь.
Внимание посетителей нацелено на единственные стойки – там решается судьба. Грузное тело напряжено космически, сейчас лопнут выступившие червяками на шее вены, черепная коробка выстрелит серым веществом через помутневшие глаза. Иван садится и встаёт один раз, ревёт устрашающе, точно Годзилла, затем садится и встаёт второй раз – уже тяжелее, чем первый... Выполнил! Ура! Я читал в книге «Автобиография Арнольда Шварценеггера», что вопль, вырывающийся из атлетов на максимуме, – придаёт сил.
- О-о! – Иван ставит штангу на стойки, разворачивается по-черепашьи медленно и теперь глядит прямо перед собой. Он бледнеет – кровь резко отливает от головы. Его слегка заносит, как больного старика. Но миссия выполнена, Иван – счастлив. Вот он уже с кем-то весело говорит, как ребёнок, делится хорошим настроением. И мы рады, что человеку удалось. Профессионал в нём остаётся и ликует.
Троеборцы-профессионалы, как подростки-максималисты, - категоричные. Они могут расстроиться из-за срыва подхода или не взятой планки. Тогда они противны сами себе. Ни с кем не разговаривают или наоборот – лезут в любой диалог, выдавая накопленные знания по теме. Зависит от человека. Иван – воспитанный и терпеливый, пример для подражания. Он – отец Анжелики, ей не больше восемнадцати, она тоже занимается силовым троеборьем профессионально. Если папа выступает на ветеранском уровне, то она скоро выйдет в юниоры. Для женщин свои нормативы. Я верю, что отца она не подведёт.
Иван ласково зовёт дочку «Анжи́», как российский футбольный клуб из Махачкалы. Она симпатичная и сильная девушка, будто героиня из популярного сериала «Викинги» или «Спартак». Смазливое лицо и аккуратный маленький нос наверняка у неё от матери. От отца – широкая кость и желание тягать штангу, побеждая. Наставник-папа следит за ней, строго засекает время до нового подхода к снаряду. Отдых и движение к «барьеру» - по команде, как на мировых соревнованиях. Дочь следует по стопам видного в зале человека – отца, это вызывает уважение. У неё здорово получается. Девушка тоже жмёт лёжа, приседает и тянет штангу. Имеет серьёзный разряд и, по-моему, мечтает стать мастером спорта, как папа. Отцу она благодарна за каждый подстрахованный подход – быстро чмокает его в нос-картофелину.
«Анжи» - девушка в основном молчаливая, кричит, как папа, со штангой в руках. Сделает подход и «нырк» - в мобильный интернет. Неудобно, мало места ей на узкой скамейке-жёрдочке – она красиво сидит на полу, подтянув ноги к подбородку. До чего крепкие, овальные, как дыни-«торпеды», у неё бёдра в тренировочных лосинах. Она почти не имеет лишнего веса, чем не может похвастать её тренер-отец. В меру молодости и быстрого обмена веществ набираемый вес жиром не страшен. В силовом троеборье про таких девушек говорят «кровь с молоком и мышцами». Но хрупкой её не назовёшь, даже если форма скрыта под одеждой.
- Не могли бы подстраховать? – спрашивает она, глядя на меня. – Нужно присесть два раза!
- А-а… конечно, – не сразу отвечаю я, вспоминая о своей суженной и двоих детях.
Встаю сзади, готовлюсь помогать девушке за талию, если штанга начнёт «капризничать», участвуя в гравитации. С интересом наблюдаю, как натягивается матово-белая кожа у неё спине и плечах, становясь похожа на пастилу. На штанге сто двадцать килограммов. Этот вес я сейчас боюсь приседать – опасаюсь болей в поясничном отделе наутро.
Подход завершён удачно. Она счастлива на некоторое время, но скоро будет жать штангу лёжа. Одного «качка» она просит снять штангу и следить за ней, а второго, снова меня, - придерживать пластмассовую подставку «надгрудку», чтобы совершить хитрость, которой пользуются троеборцы. Этот вес девушка не брала и побаивается.
Подход. Мы наготове, работаем. Штанга придавливает «пластмасску» так, что мои пальцы идут ходуном – я неуклюже взялся. Девушка выдавливает груз и второй раз – её можно похвалить. Я выхожу в коридор в некоторой растерянности, массирую пальцы, сообщаю своему отцу заключение:
– Давно не страховал этих лифтеров, от них одни проблемы! Не могут пожать и присесть по-человечески.
- Просто они сильнее тебя! - довольно отвечает отец, качая пресс на стремянке, привязанной цепью к турнику – это «шведская стенка» если что.
- У них три извилины… - бросаю в ответ.
Как депутат культурист-Лёха важно появляется в зале, он титулованный, ему – 33 года, как мне. Сложен парень пропорционально и лишнего веса нет, он выше ростом, чем я, и достижений у него больше в разы. Стена «Вконтакте» завалена «скринами» дипломов, грамот, фотографиями кубков и медалей. Лёха гордится своими наградами, но сильней он «пыжится» своим телом, великолепным по его словам, натруженным тренировками и диетой. По его телу, утверждает он, можно изучать анатомию. Лёха – общительный и стильно одетый хвастун, похож на уменьшенную и чуть видоизменённую версию Вина Дизеля. Он смуглый, с правильными чертами лица, любитель давать рекомендации. Изъянов почти нет, если не приглядываться. А если приглядеться – нижняя губа Лёхи толстая и свисающая, точно слабеющая гусеница. Когда он пристально на вас смотрит, кажется, что нарывается. Но Лёха – парень добрый и великий любитель покрасоваться телом, положением в зале и знаниями. Каждый на секретном объекте знает, что Лёха – второй человек после Тренера. Во-первых, он участвует в соревнованиях по бодибилдингу и в колонку тренера вписывает данные дяди Саши. Во-вторых, у него иногда «отнимают» время индивидуальные клиенты, он тренирует их даже по воскресеньям, когда зал для всех остальных закрыт. Я рад за собрата, если сказать по правде. Здорово, что у кого-то есть время на саморазвитие.
- Попью чаю, Вить! – Лёха хранит на лице выражение достоинства, демонстративно отлучается. Идёт в кабинет дяди Саши и ставит электрический чайник, шуршит целлофановым пакетом. Плюхается на диван, разваливается на спинке и глядит оттуда на тренирующихся.
Ну не нахал он – наш Лёха?
Попивая чай осторожно, он откусывает печенье, важно разговаривает с Тренером.
Возвращается в строй, лениво продолжает тренировку и спрашивает у меня:
- Не надумал повыситься в звании, может, двери начнёшь открывать посетителям? У меня-то и телефоны есть. Видел объявление в раздевалке? Зал открыт с обеда… я тут иногда с десяти утра, прикинь!
Я держу многозначительную паузу, а Лёха задирает свою ядовито-зелёную крутую футболку на животе и напрягает кубики пресса, спрашивает на выдохе:
- Я не переел, бро?
Мышцы Лёхиного пресса выдаются из кожи, как живые.
Я жму руку бурно этому бесценному человеку – он в свою очередь удивлённо наблюдает за мной, польщённый. Что за энергичный человек Алексей – держится молодцом! Ему тридцать три года – это возраст Христа, имеет два высших образования – не у каждого омского «качка» столько, положение у парня высокое – второй после Тренера. У него супруга и ребёнок (лапочка-дочка если что). Это умнейший парень и преуспевающий культурист; он готовился выступить по бодибилдингу на областных соревнованиях, но карантин подвёл мероприятие. Теперь Лёхе только коллегам показывать свою подсушенную и замечательную форму, что, в общем-то, неплохо.
О чём бы вы ни говорили с коллегой по спортивному цеху – знаток-Алексей не пропустит. Специально проходя мимо, оставит комментарий невзначай, при этом он быстро попросит прощения, чтобы начать диалог, не отвлекаясь более. У Алексея два высших образования. По одному он инженер-технолог, а по второму – юрист. Зацепившись с ним языком, вы будете настолько поражены накопленным количеством информации по разным темам, что можете пропустить тренировку, расслабиться. Посетители, которые знают этого парня достаточно, делают вид, что увлечены выполнением упражнения и ничем прочим. Однако находится множество человек (школьников и студентов), которые всегда рады поболтать с Лёшей. Назовёт парень новинки в индустрии спортивного питания, поразмышляет над установкой вышек «5G», приведёт цитаты из Библии. Он «щебечет», не умолкая, даже если вы его не слушаете, просто оказались рядом.
Когда Лёха молчит? Когда вас подстраховывает в тяжёлом подходе. Это его призвание. Он переживает как моя бабушка, глядя кино на канале «Русский роман», вытягивается в струну и на лице у него – за вас борьба... В такие моменты, думаю, этот парень симпатичен кому угодно.
Да-да, Лёха – он такой… оригинальный, как тайское жаренное мороженое, информативный, как статья опытного журналиста. И смелый, как богатырь Илья Муромец, чувственный, как Роберт Паттинсон в фильме «Сумерки» – кумир дамских сердец до 18.
Стоит вам начать говорить о девушках – Лёха подскакивает и деликатно хвастает числом покорённых сердец. Покоряет молодой атлет девушек эрудированных – они сообразительны, и поговорить с ними он может, не стесняясь уровня своего интеллекта. Переводите на русский этикетку на предмете – Лёха не даёт рта раскрыть. Помимо английского и немецкого в совершенстве, он знает разговорный китайский и японский. Упоминаете вы о полезных знакомствах – он достаёт мобильный и показывает свои фотографии с местными знаменитостями. Не любит он быть последующим номером – лишь первым. Но бывает, что нет у него настроения, тогда он нарочно цепляет молодёжь и препирается по любому поводу. А что? Ум и устный слог тренировать – дело нужное. Это полезно и практично в среде юных интеллектуалов. И ещё: где поспорить, если не среди сильных и устремлённых людей? Лёха – славный помощник в этом деле, чем-то схожий с шоуменом Владимиром Соловьёвым, только габаритами меньше.
Хватит об этом человеке? Нет, пусть о себе прочитает. Мне не хватает Лёшиного напора. Я не могу так вот правильно «влепить» устный текст в диалог двух серьёзных спортсменов, общающихся на специальную тему. А Лёха – способен. Ходит он по квадратным узорам линолеума, считает в полголоса, а потом «бац» – и отвлёк двух ударных «пауэрлифтеров»: Ивана и Анжелику, например. Лёху не волнует, что Иван только что делился с дочерью секретом, вычитанным в глянцевом журнале. Вдруг девушка станет сильней, применив новую систему силовой тренировки? И вдруг Иван, отрастив бороду, сменит имидж – форма его черепа, по-моему, требует ношение длинной растительности на лице.
- Смотрите, ребят, лицо краснеет, как бурак, а в глазах муть полудрёмная – это от недостатка кислорода, - рассказывает парень резко и чётко, поглядывая на здоровяка и на девушку поочерёдно. – Помните, дядь Вань, вы упоминали о Гюнтере Шлиркампе…
- Да-а, помню… - внимание здоровяка поглощено. Иван забывает, о чём говорил с дочерью.
- Чем Гюнтер пользовался, чтобы восстановить баланс кислорода? – Лёха напирает. – Это клетки головного мозга на грани отмирания…
Поражаюсь!.. Прощают Алексею или серьёзно: он парень не промах? Не дай Бог, он похвастает победой над сердцем сильнейшей в зале молодой девушки, я всё её отцу расскажу… Шучу!
Открою секрет: если хотите привлечь внимание Лёхи – делайте упражнение неправильно. Парень заметит – он прямо-таки выйдет из себя. Не помню, в каком настроении я выполнял упражнение, но «Второй-после-Тренера» сделал мне замечание:
- Можно выполнять упражнение, грубо говоря, тремя вариантами, но здесь, Виктор, издевательство над организмом. У тебя будет защемление нерва, как минимум. А максимум – межпозвоночная грыжа, если увеличишь вес на штанге и не прислушаешься к сигналам организма.
Я, помню, сгорбатился и тянул штангу к поясу. А потом также криво выполнял «прокачку» трицепса, стоя, на блоке. Лёха показывал на меня пальцем и кричал, мол, как некрасиво работает этот человек.
Ничего. Я знаю, на кого в зале посмотреть боятся… на Макса Тайсона. Фамилия у него придумана, как прозвище, настоящую, наверное, никто не знает, кроме дяди Саши. Максим – кикбоксёр со стажем, худющий и низкорослый, как хоббит на жёсткой диете. Макс приходит незаметно, у него одна цель – «избить» грушу, «замучить» скакалку, покушать у всех на виду, сидя в раскладном стуле. Вы определяете его присутствие по звуку удара-шлепка в грушу. Лупит боец своими худосочными руками и ногами. Он обмотан эластичными бинтами не хуже мумии – руки и ноги прямо-таки тонут в них по пальцы. Груша – это то, с чего мужик начинает тренировку и заканчивает. Как жена или мама – утром провожают, а вечером встречают, так, наверное, Максим относится как груше, ссорясь и мирясь с ней, радуясь и грустя.
Уставая мутузить «сарделину», Максим порыкивает сквозь сжатую в зубах капу. Впрочем, разговаривает он с вами и с грушей тоже с этим «приспособлением» во рту. Зрелище зловещие, поверьте, когда он, заряжая уже отбитыми конечностями по огромной груше, начинает что-то говорить и рычать. Нельзя не оглянуться. Хотя вблизи Максим спокойный и молчаливый человек, не вызывающий раздражения, почти как Лёха, только мышцы не такие сочные и внешний вид не имеет стиля. Максим Тайсон вполне дружелюбный посетитель. Он может показать вам полопавшуюся окровавленную шкуру на кулаках и на коленках, если попросите. Продемонстрирует стойку и манеру ведения боя Александра Поветкина или филиппинского боксёра-профессионала «Мэнни» Пакьяо, когда одна она рука у него болтается, словно шланг, а вторая чуть согнута – из-за этого складывается впечатление, что противник слаб и можно запросто его настигнуть, приблизившись плотнее.
Почему на Макса Тайсона боятся смотреть? Я наблюдал за ним до тех пор, пока он не позвал меня держать боксёрские лапы или макивару, из которой торчит набивка – всё это спортсмен оставляет в зале. Сначала я держал эти «снаряды-тренажёры», а потом сам стал бить в них, но тренинг мы закончили спаррингом. Максим меньше меня весом и ростом, а бил точно любимого врага, пробивая блоки. Я как будто провинился перед ним, ей богу. Работали только руками и по корпусу. Куда бы я ни кинул удар, а бью я не очень профессионально – везде встречал дубовую кость Макса. Он вёрткий и непробиваемый – как персонаж из боевика «Кровавый спорт» или из видеоигры «Tekken», как версия Юрия Бойки в исполнении Скотта Эдкинса, смотрели «Неоспоримый»? Я рад, естественно, за столь небольшого воина, но делать из меня грушу – это, милые, слишком. Признаюсь: с какими бы я ни общался кикбоксёрами в спортивных залах, они превращают меня в снаряд для битья, хотя я ничего плохого им не сделал и не собирался. Карма, наверное, преследует, но я православный христианин и в неё не верю.
Сидит Максим на маленьком стульчике, как ребёнок, кушает из пластмассовой крынки и поглядывает на людей исподлобья. Он ищет, ждёт жертву, думаю. Самому подойти и попросить человека «повоевать» с ним – не позволяет то ли гордость, то ли трусость, вдруг кто крепче напор окажет? Изюминка в нём есть, как в дяде Саше, в Иване да в Анжелике, в Лёхе, наконец. Максим Тайсон – неуёмен и неотступен, его мир вертится вокруг груши, гигантской и жёсткой «сардельки» в углу малого зала. Кто гоняет воздух, как вентилятор? Кто колотит грушу и рычит? Кто мал да удал, готов к бою? Ответ на загадку вы знаете.
Почему Максим Тайсон такой, ребят? Кто знает? Лёха, конечно, знает, он подкован почти во всём. Поэтому я спрашиваю у него.
- Отбили кукушку, Витюха, я слышал, что он участвовал в тотализаторе, - отвечает Лёха довольный собой, поглядывая через моё плечо, нет ли Макса в поле зрения. – Говорит в капе, потому что нет зубов. Маскируется. Ему нельзя появляться среди нормальных людей в крупном зале, во «Флексе» там или в «Арене» - выгонят. У него туннельный синдром. Может, воевал где-то.
С тем же вопросом подхожу к дяде Саше, мол, почему Максим-кикбоксёр странный, по моему мнению, он отвечает просто, чуть глядя в мою сторону:
- Не мешай человеку тренироваться.
Тренируется дядя Саша, похоже, утром, когда энергия пышет в теле. А вечером – он читает книгу отечественного или зарубежного классика. Пару недель назад я заметил, что он тихо сидел над прозой Лескова, а на днях – начал Ремарка. Лежат у него на подоконнике пожелтевшие журналы «Наш современник», «Сибирские огни» и «Звезда». Я аккуратно беру их, листаю, они пахнут сыростью. Читаю, забывая на некоторое время о тренировке.
Не отрываясь от чтения, Тренер рекомендует вернуться в зал, иначе появится Лёха и расскажет о первоочередных задачах спортсмена. Но всё-таки дядя Саша отвлекается, когда я спрашиваю, где нам лучше отдохнуть.
- Да-а, трудно сказать, - кивает он, задумываясь. – Представляешь: что такое «море» и что «Казахстан»? Я бы рванул в Крым на вашем месте!
Соглашаюсь. Выхожу. Улыбаюсь.
Спортивный зал, сооружённый в общеобразовательной школе, явление не редкое, однако именно он спасает вас, когда фирменные и авторитетные площадки наглухо закрыты. Выручает именно этот зал, спрятанный в глубине посёлка за ухабистой дорогой и заросшими трущобами. Мы просимся в секретный клуб регулярно – не только мы с папой проводим в нём около месяца из-за разных стечений обстоятельств. Но многие не покидают этих помещений, как пришли в них, словно евреи в пустыню за Моисеем, им не нужна огромная площадка с пёстрой массой разодетых и титулованных посетителей. Не гонятся они за фирмой и модой, ни к чему им оценка со стороны, потому что цену они себе знают. Этот зал их радует простотой и скромностью, как небольшой православный храм, где ты крестишься и думаешь о светлом, не отвлекаясь на бесконечный поток народа.
Каждый запоминающийся посетитель, с которым вы общаетесь или нет, чем-то научит. Троеборец Иван - не прогибаться перед трудностями, культурист Лёха – презентовать себя, а Максим «Тайсон» - хм-м, надо подумать… Пусть я встречаю этих людей в разное время и с разным настроением, но они приятны, дополняют меня словно недостающие кирпичики. Приходя порой в более крупный зал, я не теряюсь, конечно, но инстинктивно ищу тех же замечательных людей, на которых стоит равняться.
P.S.: Благодарите родителей, друзья. Они – наши ангелы-хранители.
