Рецензия на роман Донны Тартт Щегол

Светлана Лубенец

Я все-таки прочитала этот «кирпич» в 800 с лишним страниц мелким шрифтом. Американская писательница Донна Тартт получила за него Пулитцеровскую премию. Впечатление неоднозначное! Думаю, под неоднозначностью все мы подразумеваем разное)). Напишу, разумеется, о своем. Будет, видимо, длинно, но ведь 827 страниц одолела.

Двигалась сквозь роман по синусоиде. Очень многое в нем понравилось. Образная система показалась настолько блестящей, что меня, человека пишущего, пробирало до самых фибров (или фибр?))) Прекрасны описательные страницы, удивительны сравнения. Видение мира - сквозь собственноручно граненый кристалл. Точки отсчета то выше, то ниже той, с которой я обычно смотрю на человечество и его бытие, что, безусловно, интересно. Психологически тонкое проникновение в тайны человеческой природы. Порой почти отождествляла себя с героем, поскольку во многом я – такая же. Донна Тартт угадала часть моей сути – «значение значения не имеет», мое отношение к красоте – она «меняет структуру реальности» и прочее… Безусловно, «Щегол» - это качественная литература. Дальше пойдут мои «но».

Книгу можно вполне назвать приключенческой, а потому сюжет не мог не увлечь, но многие ходы просчитала сразу. Не буду их перечислять. Сходятся ли нити романа в одной точке? Я бы сказала, что все главные герои связаны между собой отношением к картине Фабрициуса, но потому роман и «Щегол», иначе он рассыплется. Но это, на мой взгляд, не полифония, как пишут о романе многие читатели, а добротность сюжета.

Многие страницы несли меня по синусоиде вниз. Я устала читать о том, как двое подростков слонялись без дела, хохотали, пили, курили, нюхали, блевали (извините, но в книге именно так), грызли чипсы и крекеры, в полном дурмане смотрели фильмы, матерились, дубасили (любя) друг друга и даже имели кое-какой совместный интим. Думаю, что гораздо меньшего количества страниц хватило бы для того, чтобы читатели уяснили, какая у них беспросветно тошнотворная жизнь. Наверно четверть книги (в общей сложности), если не больше, ушла на описания наркотического дурмана. Мне показалось, что роман – подробное и четкое руководство по наркомании. Хорошо, если названия препаратов вымышленные, а если настоящие (я не проверяла) – то бери и делай, захочешь – найдешь, и ничего с тобой не будет! С героями-то, которые (конечно, вынужденно!) алкоголики с детства и натуральные обдолбанные торчки, – ничего плохого по части здоровья так и не случилось. Ненадолго им, конечно, хужело в отходняке, но вытерпеть это ради радужных приходов не только можно, но и стоит.

Один из второстепенных героев романа, рассуждая о незнакомом мне писателе из Штатов, говорит (в осуждение), что он не американский, что его произведения ближе к европейской литературе. С точностью до наоборот я скажу о «Щегле». Это не европейская литература, а чисто американская. И уж совсем далека от русской. Ну… разве что последние страниц двадцать дотягивают… И это стратегически правильный ход – сделать эти страницы последними. Они так хороши, что можно ненароком и забыть свои претензии к огромной массе романа. Например, простить брошенные в разных местах повествования несколько избитых фраз, типа «Играет ли Господь с нами, как с игрушками, подвергает ли пыткам ради собственной забавы…?». Гораздо труднее простить)) апофеоз в виде двух миллионов евро. Ну не по-русски совсем)). Хорошо, что он перед вышеозначенными страницами, и можно представить, будто его и не было. Впрочем, американская мечта все чаще мечтается)) уже и русскими. Кстати будет тут сказать, что герои романа неоднократно иронизируют по поводу «…русской любви к проблемным темам и вечным вопросам…», а романные выходцы из России задаются ими исключительно «по пьяни».

О воздействии искусства. Донна Тартт великолепно описывает главную героиню сюжета – маленькую картину Карела Фабрициуса. Я посмотрела на нее совершенно другими глазами и еще кучу разных картин нашла в сети. Почти всех упомянутых в романе художников! Заслуга Тартт? Безусловно! Человек, которому понравился роман, определил несколько вопросов, которые (с его точки зрения) поставлены в романе. Не могу не отозваться.

«Может ли искусство стать религией?» Этот вопрос мне кажется некорректным, особенно в данном конкретном случае. Религия – это не просто поклонение, это самоограничение и следование высоким нравственным принципам. В романе искусство выступает не как религия, а как наркотик. Религия и страсть несовместны. Фанатизм не учитываем.

«Как отличить голос сердца от искушения?» Если принять первое со знаком плюс, а второе – со знаком минус, то мне кажется, все мы точно знаем, где есть что, просто не всегда можем преодолеть это самое искушение. А кто не чувствует разницы, вообще никогда подобными вопросами не задается. На что они ему? И это не обязательно дурные люди. У них просто полно других дел и дум.

«Может ли бездна стать дорогой в вечность?» Отвечу так – какую Вечность заработаем, такую и получим.

Все эти вопросы, на мой взгляд, вовсе не вопросы романа. Мне кажется, нам, русским, часто видится глубина там, где, в крайнем случае, «по шейку».

Если бы попросили одним словом определить, о чем этот толстенный том, я сказала бы – об одиночестве. Маленькая птичка на картине Фабрициуса прикована цепочкой к своей медной жердочке. Ей не улететь. Герой романа Тео оказался связан по рукам и ногам в одночасье обрушившимся на него одиночеством, которое он так и не смог ничем заполнить, как ни старался. И это щемяще. И это пронзает, поскольку все мы в какой-то момент казались себе одинокими, не исключено, что кажемся и сейчас. Нам знакомо это состояние, и потому герою невозможно не сочувствовать. Многих из нас, как и его, выбивала из седла собственная трагедия, которая разделяла жизнь на «до» и «после», и в этом «после» уже невозможно было жить, как «до». Все это чистая правда…

Я не жалею, что потратила время на чтение, но в общем и целом книга, пожалуй, не моя…

Кто-то спросит: «Так читать или нет?» Отвечу: «Решайте сами! Я все сказала!)» Мне роман не показался обязательным к прочтению, несмотря на то, что писался 10 лет и получил премию. Но очень многие считают его выдающимся. А для того, чтобы определиться с отношением к нему, все же необходимо прочитать! Я, например, не смогла пройти мимо романа, о котором все говорят.