Сергей Есенин о народном искусстве: «орнамент - это музыка»

Л.Г. Савенкова
Федеральное государственное бюджетное научное учреждение «Институт художественного образования и культурологии Российской академии образования» 119121, г. Москва, ул. Погодинская, д. 8, корп. 1

Резюме: Имя С. Есенина известно многим, прежде всего, как поэта. Но у него есть замечательные, научные статьи, посвященные проблемам и явлениям народного эпоса и народного искусства. Он писал, что, как в стихах, сказках, былинах можно прочитать орнамент, так и в орнаменте можно увидеть поэтичекий и эпический текст. Эти образы тесно связаны непосредственно с жизнью, являются основой народных пословиц и поговорок, встречаются в загадках и мифах. «Не я выдумал эти образы, они были и есть основа русского духа и глаза, но я первый положил их основным камнем в своих стихах» - писал Есенин. Вся история развития и существования человечества связана с непосредственно с природой. Именно природа давала все необходимое для жизни человека, ее мотивы становились сюжетами творцов разных видов искусства.

Ключевые слова:поэт, этнологическая публицистика, народный эпос, крестьянское искусство, орнамент, образ и образность, сюжеты орнаментов, взаимодействие разных искусств.

Savenkova L.G.
Federal State Budget Research Institution «Institute of Art Education and Cultural Studies of the Russian Academy of Education» Pogodinskaya str. 8, building 1, Moscow 119121 Russia.

Sergei Yesenin about folk art: “ornament is music”

Abstract: The name of Esenin known to many people as a poet. But he has a great, scientific article, devoted to the problems and events of the national epic and folk art. He wrote that, as in poetry, tales, epics can be read ornament and ornament can be seen the poetic and the epic text. These images are closely associated with life, are the basis of popular sayings found in mysteries and myths. “I did not invent these images, they were and are the basis of the Russian spirit and eyes, but I was the first who put them as a cornerstone to his poems,” wrote Esenin. The whole history of the development and existence of mankind is associated directly with nature. The nature has given everything necessary for human life, its motives become subjects and creators of the arts.

Key words:poet, ethnological essays, folk epic, peasant art, ornament, image, imagery, themes of the ornaments, the interaction of different arts.

В России трудно найти человека, которому не известно имя С. Есенина и, прежде всего, как поэта. Но у него есть совершенно замечательная и можно даже сказать, научная этнологическая публицистика, посвященная проблемам и явлениям народного эпоса и народного искусства. Хотелось бы выделить две его работы, где С.А. Есенин рассуждает о смысле, роли и значении крестьянского искусства: «Быт и искусство» (1920 г.) и «Ключи Марии» (1918 г.), в которых он описывает такое явление, как народный орнамент и не случайность окружающих крестьянина предметов и вещей в его быту. Есенин раскрывает это с позиций образности. Что вполне понятно, так как образ и образность для Есенина являют смысл и суть всей его поэзии. В названных статьях он рассматривает образ через орнамент, где есть что-то «огромное и разливчатое», «у которого есть возраст и эпоха».

Исследователи творчества С.А.Есенина и народного быта (Громыко М.М., Моленко Н.А., Стадницкий Г.В., Юдушкина О.В.) пишут, что Есенин не просто описывает, он исследует проблему, вычленяет в народном искусстве несколько видов образа:

1. словесный образ, возникающий через произносимое слово, понимаемое одновременно с одной стороны как слово, а с другой - как звук;
2. мифический образ, который он рассматривает как уподобление другому (что касается и предмета, и явления), например «руки - ветки дерева;
3. обобщенный собирательный образ, который включает в себя человеческие черты (блудлив, как ветер);
4. корабельный - подвижный, творческий, живой по словам поэта, «вращательный»;
5. ангелический - фантастический и реальный одновременно (ковер-самолет).

Все эти образы можно встретить в поэтических произведениях Есенина, они же возникают и в характеристике орнамента, становясь одновременно содержанием и смыслом создаваемого украшения. Как в поэзии, так и в орнаменте у Есенина все подчинено определенному порядку, нет ничего лишнего, все на своем месте, все подчинено порядку - «сбруе слов».

Как в стихах, сказках, былинах можно прочитать орнамент, так и в орнаменте можно увидеть поэтичекий и эпический текст. Эти образы тесно связаны непосредственно с жизнью, являются основой народных пословиц и поговорок, встречаются в загадках и мифах (Гиляров, 1977: 3-10).

Наверное, не стоит уже в который раз говорить о том, что каждому народу, проживающему в определенной предметно­пространственной природной среде, определенном климате и ландшафте свойственны свои виды народного мастерства, которые в полной мере зависят от того природного материала, с которым сталкивается мастер в жизни (дерево, камень, кость, глина, металл). Именно от этого природного явления появляются в украшении характерные для местности узоры, завитки, цветочные мотивы, цветовые решения орнамента, вышивки, аппликации. М.М. Громыко рассуждает об этом следующим образом «Духовный мир крестьянина был теснейшим связан с природой. Он прилагал свой труд в хозяйстве, максимально зависящем от местных ландшафтных особенностей климата, сезонных смен и даже повседневных перемен погоды, Весь его образ жизни органично включился в систему локальных природо-хозяйственных условий» (Громыко, 1989: 10).

Поэтому Есенин пишет: «Вглядитесь в календарные изречения Великороссии, там всюду строгая согласованность его с вещами и местом, временем и действием стихий. Все эти «Марьи зажги снега», «заиграй овражки», «Авдотьи подмочи порог» и «Федули сестреньки» построены по самому и наилучшему приёму чувствования своей страны». Есенин, выросший в сельской местности, бесконечно чувствовал красоту и своеобразие российского. Отсюда и многие его образные определения невозможно представить вне самого поэта. Его образы живые, они наполнены разумом, душой, например: «Луг художника только тот, где растут цветы святителя Пантелиимона».

«Русская деревня, в частности, накопила множество разнообразных конкретных данных о климате, свойствах почв, растений, животном мире, сформулировала множество достоверных примет о связи между повторяющимися природными явлениями, научились без помощи приборов делать краткосрочные и долгосрочные прогнозы. Крестьянство создало своеобразную народную энциклопедию сельскохозяйственного производства: календарь работ, приемы обработки почв, ухода за культурными растениями, способы содержания и выпаса скота» (Миненко, 1991: 4).

А.Н. Афанасьев (1826-1871) писал: «По самому характеру своего пастушеско-земледельческого быта человек всецело отдавался матери-природе, от которой зависело его благосостояние, все средства его жизни. Понятно, с каким усиленным вниманием должен был он следить за ее разнообразными явлениями, всматриваться в движение небесных светил, их блеск и потухание, прислушиваться к ударам грома и дуновению ветров, замечать вскрытие речки, распускание и цветение деревьев, прилет и отлет птиц. Живое воображение человека налету схватывало впечатления, посылаемые окружающим миром, старалось уловить между ними взаимную связь и отношения» (Афанасьев, 1859: 27-28).

Далее следует привести непосредственно оригинальный текст поэта с некоторыми сокращениями, поскольку лучше, содержательнее и краше сказать просто невозможно.

«Каждый вид мастерства в искусстве, будь то слово, живопись, музыка или скульптура, есть лишь единичная часть огромного органического мышления человека, который носит в себе все эти виды искусства только лишь, как и необходимое ему оружие.

Искусство - это виды человеческого управления. Словом, звуками и движениями человек передает другому человеку то, что им поймано в явлении внутреннем или явлении внешнем. Все, что выходит из человека, рождает его потребности, из потребностей рождается быт, из быта же рождается его искусство, которое имеет место в нашем представлении.

Понимая искусство во всем его размахе, я хочу указать моим собратьям на то, насколько искусство неотделимо от быта и насколько они заблуждаются, увязая нарочито в тех утверждениях его независимости.

Действие музыки, главным образом, отражается на крови. Звуки как-то умеют и беспокоить и усмирять ее. Эту тайну знали как древние заклинатели змей, играющие на флейтах, так бессознательно знают ее и по сей день наши пастухи, играя на рожке коровам. Недаром монголы говорят, что под скрипку можно заставить плакать верблюда. Звуки умеют привязывать и развязывать, останавливать и гнать бурей. Все это уже известно давно, и на этом давно уже построены определения песен героических, эпических, надгробных и свадебных.

Подходя к слову, мы также видим, что значение его одинаково с предыдущими видами требований человека. Слова - это образы всей предметности и всех явлений вокруг человека; ими он защищается, ими же и наступает. Нет слова беспредметного и бестелесного, и оно так же неотъемлемо от бытия, как и все многорукое и многоглазое хозяйство искусства. Даже то искусство одежды, музыки и слова, которое совсем бесполезно, все-таки есть прямой продукт бытовых движений. Оно попутчик быта» (Есенин, 1962: 55-62).

Исследователь творчества С.А. Есенина, Стадницкий, пишет, что пословицы и приметы были первыми эмпирически заведенными человеком формулировками законов природы. Это связано с тем, что, по его мнению, «эмпирические (и метафорические) обобщения явлений природы людьми далекого прошлого представляли собой науку прошлого времени. Зачастую бывает трудно определить миф и образ от научного представления и предвидения. Таким образом, первой отраслью далекой от нас пранауки допустимо считать экологию, а жрецов, волхвов, предсказателей первыми учеными-экологами. То есть наши предки просто по условию были экологами-лириками. Иначе они просто не выжили бы. Так было всегда» (Стадницкий, 2001).

Поэтому, говоря словами С.Есенина: «Сажая под окном вербу или ветлу, или рябину, крестьянин, например, уже делает четкий и строгий рисунок своего быта со всеми его зависимостями от климатического стиля. Северный простолюдин не посадит под свое окно кипариса, ибо знает закон, подсказывающий ему причинностью вещей и явлений. Он посадит только то дерево, которое присуще его снегам и ветру. Вглядитесь в календарные изречения Великороссии, там всюду строгая согласованность его с вещами и местом, временем, действиям стихий» (Есенин, 1962: 55-62).

В работе С. Есенина «Ключи Марии» через орнамент раскрыта образная природа всего народного искусства и жизнесуществования крестьянина, выявлен синтез и связь народного творчества с мировосприятием и мироощущениями жизни в тесной связи с природными закономерностями.

«Орнамент- это музыка. Ряды его линий в чудеснейших и весьма тонких распределениях похожи на мелодию какой-то одной вечной песни перед мирозданием. Его образы и фигуры какое-то одно непрерывное богослужение живущих во всякий час и всяком месте. Но никто так прекрасно не слился с ним, вкладывая в него всю жизнь, все сердце и весь разум, как наша древняя Русь, где почти каждая вещь через каждый свой звук говорит нам знаками о том, что здесь мы только в пути, что здесь мы только «избяной воз», что где-то вдали, подо льдом наших мускульных ощущений, поет нам райская сирена и что за шквалом наших земных событий недалек уже берег... (сокращения далее в тексте Л.Г. Савенковой)

Самою первою и главною отраслью нашего искусства с тех пор, как мы начинаем себя помнить, был и есть орнамент.. Но весь абрис хозяйственно-бытовой жизни свидетельствует нам о том, о был, остался и живет тем самым прекрасным полотенцем, изображающим шелк и канву, то символическое дерево, которое означает «семью», совсем не важно.

В древности никто не располагал временем так свободно, как пастухи. Они были первые мыслители и поэты, о чем свидетельствуют показания Библии и апокрифы других направлений. Вся языческая вера в пересление душ, музыка, песня и тонкая как кружево, философия жизни на земле есть плод прозрачных пастушеских дум. Само слово пас-тух (пас дух, ибо в русском языке часто д переходит в м, так же как е в о, есень - осень, и а в я, аблонь -яблонь) говорит о каком-то мистически помазанном значении над ним. «Я не царь и не царский сын, - я пастух, а говорить меня научили звезды», - пишет пророк Амос. Вот эти-то звезды- золотая книга странника - и вырастили наше вселенское символическое древо.

Все от дерева- вот религия мысли нашего народа, но празднество этой каны и было и будет понятно весьма не многим. Исследователи древнерусской письменности и строительного орнамента забыли главным образом то, что народ наш живет больше устами чем руками и глазом, устами он сопровождает почти весь фигуральный мир в его явлениях, и если берется выражать себя через средства, то образ этого средства всегда конкретен. То, что музыка и эпос родились у нас вместе через знак дерева, - заставляет нас думать об этом не как случайном факте мистического утверждения, а как о строгом вымеренном представлении наших далеких предков. Свидетельство этому наш не поясненный и не разгаданный ни кем бытовой орнамент.

Все наши коньки на крышах, петухи на ставнях, голуби на князьке крыльца, цветы на постельном и тельном белье вместе с полотенцами носят не простой характер узорочья, это великая значная эпопея исходу мира и назначения человека. Конь как в греческой, египетской, римской, так и в русской мифологии есть знак устремления, но только один русский мужик догадался посадить его к себе на крышу, уподобляя вою хату под ним колеснице.... Это чистая черта скифии с мистерией вечного кочевья. «Я еду к тебе, в твои лона и пастбища», - говорит наш мужик, запрокидывая голову конька в небо. Такое отношение к вечности как родительскому очагу проглядывает и в символе нашего петуха на ставнях. Известно, что петух встает вместе с солнцем, он вечный вестник его восхода, и крестьянин не напрасно посадил его на ставню, здесь скрыт глубокий смысл его отношения и восприятия солнца. Он говорит всем проходящим мимо избы его через этот символ, что «здесь живет человека, исполняющий долг по солнцу. Как солнце разно встает и лучами-щупальцами влагает в поры земли тепло, так и я, пахарь, встаю вместе с ним опускать в эти отепленные поры зерна труда моего. В этом благословение моей жизни, от этих зерен сыт я и этот на ставнях петух, который стоит стражем у окна моего и каждое утро, плеском крыл и пением встречая выкатившееся из-за горы лико солнца, будит своего хозяина». Голубь на князьке крыльца есть знак осенения кротостью. Это слово пахаря входящему. «Кротость веет над домом моим, кто б ты ни был, войди, я рад тебе». Вырезав этого голубя над крыльцом, пахарь значением его предупредил и сердце входящего. Изображается голубь с распростертыми крыльями. Размахивая крыльями, он как бы хочет влететь в душу того, кто опустил свою стопу на ступень храма-избы, совершающего литургию миру и человеку, и как бы хочет сказать: «Преисполняюсь мною, ты постигаешь тайну моего сего», - и действительно, только преисполнясь, можно постичь мудрость этих избяных заповедей, скрытых в искусах орнамента. Если б хоть кто-нибудь у нас понял в России это таинство, которое совершает наш бессловесный мужик, тот с глубокой болью почувствовал бы мерзкую клевету на эту мужицкую правду всех наших кустарей и их предшественников. Он бы выгнал их, как торгующих из храма, как хулителей на святого духа...

Через орнаментику букв и пояснительные миниатюры. Мы заставляем молиться вокруг себя почти все предметы. Вглядитесь в цветочное узорочье наших крестьянских простынь и наволочек. Здесь с какой-то торжественностью музыки переплетаются кресты, цветы и ветви. Древо на полотенце - значение нам уже известное, оно ни на чем не вышивается, кроме полотенца, и опять-таки мы должны указать, что в этом скрыт весьма и весьма глубокий смысл.

Древо- жизнь. Каждое утро, встав от сна, мы омываем лицо свое водою. Вода есть символ очищения и крещение во имя нового дня. Вытирая лицо свое о холст с изображением древа, наш народ немо говорит о том, что он не забыл тайну древних отцов вытираться листвою, что он помнит себя семенем надмирного древа, и прибегая под покров ветвей его, окунаясь лицом в полотенце, он как бы хочет отпечатать на щеках своих хоть малую ветвь его, чтоб, подобно дереву, он мог осыпать себя шишки слов и дум и струить от ветвей-рук тень- добродетель. Цветы на постельном белье относятся к кругу восприятия красоты. Означают они царство сада или отдых отдавшего день труду на плодах своих. Они являются как бы апофеозом как трудового дня, так и вообще жизненного смысла крестьянина. ... И «отселе», выражаясь пушкинским языком, на видно «потоков рожденье».

Изба простолюдина - это символ понятий и отношений к миру, выработанных еще до него отцами и предками, которые неосязаемый и далекий мир подчинили себе уподоблениями вещам их кротких очагов. Вот потому-то в наших песнях и сказках мир слова так похож на какой-то вечно светящийся Фовор, где всякое движение живет, преображаясь. Красный угол, например, в избе есть уподобление заре, потолок- небесному своду, а матрица - Млечному Пути. … Обоготворение сил природы, выписанное лицо ветра, именем Стрибога или Борея в наших мифологиях земного шара есть не что иное, как творческая ориентация наших предков в царстве космических тайн. Это то же образ, который родит алфавит непрочитанной грамоты» (Есенин, 1962: 27-29).

В заключении хочется еще раз подчеркнуть мысль о том, что образы народного искусства тесно связаны непосредственно с жизнью, являются основой народных пословиц и поговорок, встречаются в загадках и мифах. Так и в произведениях С.Есенина природа - это источник вдохновения, «Не я выдумал эти образы, они были и есть основа русского духа и глаза, но я первый положил их основным камнем в своих стихах» - писал Есенин. Вся история развития и существования человечества связана с непосредственно с природой. Именно природа давала все необходимое для жизни человека, ее мотивы становились сюжетами творцов (сказителей, мастеров декоративно-­прикладного искусства, художников, писателей, поэтов, композиторов).

Работа выполнена в рамках выполнения государственного задания Минобрнауки Российской Федерации по Проекту «Социокультурный портрет современного ребенка на разных этапах детства: возрастные и индивидуальные особенности формирования художественного восприятия и мышления», 27.7452.2017/БЧ (Номер для публикаций: 27.7452.2017/8.9).

Литература

1. Афанасьев А.Н. 1859. Поэтические воззрения славян на природу. СПб. С. 27­28.
2. Гиляров М.С., Винберг Г.Г., Чернов Ю.И. 1977. Экология - задачи и перспективы. - Природа. № 5: 3-10.
3. Громыко М. М. 1989. Семья и община в традиционной духовной культуре русских крестьян XVIII-XIX вв. С. 7-24. - В сб. Русский семейный и общественный быт. М.: Наука. 332 с.
4. Есенин С.А. 1962. Ключи Марии. Собр. соч. в 5 томах, Т. 5. М.: Художественная литература. С. 27-29.
5. Есенин С.А. 1962. Быт и искусство. Собр. соч. в 5 томах, Т. 5. М.: Художественная литература. С. 55-62.
6. Миненко Н.А. 1991. Экологические знания и опыт природопользования русских крестьян Сибири. XVIII - первая половина XIX в. Новосибирск: Наука, 1991. 210 с.
7. Стадницкий Г.В. 2001. Экология: Учебник для вузов. 6-е изд. СПб: Химиздат. 288 с.
8. Юдушкина О.В. 2013. Заметки о жанре: «Маленькая поэма» С.А. Есенина. - Гуманитарное пространство. Международный альманах. 2(4): 727-736.
9. Юдушкина О.В. 2014. Эсхатологическая символика поэм С.А. Есенина «Кобыльи корабли» и «Сорокоуст» (1919). - Гуманитарное пространство. Международный альманах. 3(4): 652-661.

Получена / Received: 14.07.2017
Принята / Accepted: 02.08.2017