Лексические средства выражения авторской и персонажной точек зрения в новеллистике Фланнери О’Коннор
Н. П. Вит
Прагматика текста предполагает реализацию определенного отношения отправителя сообщения, автора к описываемому. Одновременно с этим в отечественной и зарубежной литературе второй половины XX в. все более широко практикуется авторское самоустранение, при котором действительность изображается сквозь призму восприятия и оценок персонажа. Отсутствие четкой делимитации между языково-стилистическими планами автора и персонажа-рефрактора придает повествованию многоплановость, позволяя автору добиться особой эмоциональности, впечатления достоверности, что, в свою очередь, способствует активизации восприятия художественного произведения. В то же время это ограничивает эксплицитность выражения авторской прагматической установки, которая нередко выступает в скрытой, завуалированной форме, как, например, в новеллистике выдающейся представительницы американской «южной школы», мастера психологической новеллы Фланнери О’Коннор.
Необходимость разграничения речевых позиций героев произведения и их создателя в полифоническом повествовании отмечалась многими исследователями: «...нельзя правильно понять содержание литературного образа, если не провести грань между суждениями персонажа и автора... В противном случае читатель или критик возлагают на автора ответственность за ошибочные, по их мнению, воззрения и рекомендации».
При дифференциации повествовательных точек зрения мы исходили из следующего:
авторская оценка описываемого должна выражать мировоззрение писателя, его особое художественное видение;
оценка автором изображаемых явлений и существенных свойств человеческого характера предполагает их типизацию, ибо «отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему»;
вследствие экстраполяции оценки частных явлений на более общие, существенные для адекватной расшифровки содержательно-концептуальной информации произведения;
авторские оценки должны отличаться более высоким уровнем абстрагирования;
любая персонажная оценка выполняет двойную функцию: квалификации описываемого явления, во-первых, и опосредованной квалификации персонажа, во-вторых, т. е. может рассматриваться как опосредованная авторская оценка персонажа (не явления);
основным критерием правильности атрибуции высказывания при авторской ориентации на чужое повествовательное слово (сказ и его разновидности) может служить только контекст произведения, а в ряде случаев контекст творчества писателя в целом.
Среди лексических средств оценки одно из ведущих мест принадлежит прилагательным, поскольку этой части речи, по ее семантической природе, присущ оценочный момент. Руководствуясь тем, что значение качественного прилагательного (как и любой лингвистической единицы) представляет собой сложное семантическое целое, в котором можно выделить денотативный и коннотативный, прагматический, элементы, мы рассматривали оценочные значения этого класса слов как эмотивные.
Опираясь на данные анализа новеллистики О’Коннор, мы установили, что авторские и персонажные прилагательные находятся в оппозиции: эмоционально-оценочная имплицитность / эмоционально-оценочная эксплицитность, что выражается в специфическом отборе и организации оценочных единиц, реализующих каждый из повествовательных планов. Персонажным прилагательным свойственны:
употребление в сравнительной и превосходной степенях, указывающих либо на степень интенсивности признака квалифицируемого объекта в его соотношении с объектами того же класса, либо на безотносительно большую меру признака;
использование свойственных разговорной речи усилителей интенсивности признака объекта оценки (so, really, such, too, right, awfully, positively);
употребление кванторных слов (some, a kind of), вносящих в оценочную структуру элемент приблизительности, ограниченности знания. В этом случае собственно прагматический аспект взаимодействует с другим аспектом прагматики — знанием/незнанием. Последнее делает оценку более неопределенной, смягчая ее;
возникновение у них окказиональной оценочной коннотации. Так, прилагательные loud и high, узуально не обладающие оценочным компонентом значения, приобретают его в словосочетаниях loud ugly voice и high vicious laugh вследствие иррадиации отрицательной оценочности следующих за ними единиц. Прилагательные poor, little, old, закрепленные в речи для выражения эмоциональности, могут утрачивать денотативное значение, являясь средством выражения как положительной, так и отрицательной оценки, направленность которой детерминирована контекстуальным минимумом. Например: негативность двунаправленного в оценочном отношении прилагательного little в словосочетании little slut диктуется оценочностью сочетающегося с ним существительного.
В случаях, когда окказиональное оценочное значение приобретают прилагательные, указывающие на объективный признак и не содержащие в своей семантике оценочных сем, границы контекстуального минимума, необходимого для актуализации оценочного смысла, нередко расширяются от словосочетания до абзаца, иногда до нескольких страниц текста;
эмоциональность, которая может несколько снижаться вследствие многократного повтора одних и тех же оценочных единиц. В рассказе «Уют домашнего очага» («The Comforts of Home») словосочетание little slut, передающее неодобрительное, пренебрежительное отношение героя рассказа к воспитаннице его матери, повторяется шесть раз. Оценка ugly girl встречается в рассказе «Откровение» («Revelation») семь раз, а словосочетание pleasant lady — девять раз и т. д. В таких случаях оценочные структуры выполняют еще одну функцию — ономастическую, являясь при этом сигналом персонажной точки зрения;
преобладание отрицательной оценочности над положительной. Подавляющее количество оценочных единиц характеризует человека и его деятельность, и это понятно, поскольку прагматический аспект языка предполагает использование единиц языка в их отношении к тому лицу или лицам, которые им пользуются. Среди выявленных персонажных оценочных прилагательных 45,3% имеют отрицательный оценочный смысл; 34,4% — положительный; 20,3% — указывают на неопределенность оценки. Примечательно, что 15,1% положительных оценочных семем в контексте произведения воспринимаются как отрицательные.
При рассмотрении аксиологического переосмысления нами учитывалось соотношение субъекта и объекта оценки с отправителем сообщения. Е. М. Вольф справедливо отмечает, что при совпадении актанта события и субъекта оценки на позитивно-оценочное высказывание накладывается ограничение «вряд ли корректно». Поскольку при рассмотрении персонажной точки зрения актантом является персонаж, такое ограничение присутствует неизменно, являясь одним из ведущих средств опосредованной авторской характеристики героя.
В результате контекстуального анализа корпуса оценочных семем, эксплицитно представляющих персонажную точку зрения, было установлено, что в случаях, когда прилагательные с положительной оценочностью подвергаются контекстуальному переосмыслению, мы имеем дело с постпонированной иронией, которая, в отличие от стилистического приема иронии в его традиционном понимании, не предполагает одновременной реализации двух взаимоисключающих значений слова — предметно-логического и контекстуального. Механизм иронии срабатывает не сразу в связи с запаздыванием коннотаций, кумулирующихся в тексте по мере накопления информации экстралингвистического порядка, которая, в свою очередь, также имеет языковое выражение. Поэтому на начальном этапе оценочные единицы воспринимаются в их прямом лексическом значении, не обнаруживая скрытой авторской модальности. При восполнении недостающих для реализации приема логических звеньев, вступающих в противоречие с инициальной (т. е. персонажной) точкой зрения, двойственность логически несвязного обнаруживается, в результате чего происходит полное изменение направленности оценки. Являясь материальным воплощением трагической иронии, постпонированная ирония находится в диалектическом единстве с идеальным аспектом произведения, опосредованно выражая авторскую точку зрения.
Что касается авторских прилагательных, то они, как уже отмечалось, в большинстве своем имплицируют оценочную позицию автора, существующую на уровне подтекста. Одним из типичных для О’Коннор и наиболее существенных в аксиологическом отношении моментов ее творчества является гиперболизация.
В связи с отсутствием в произведениях писательницы положительного героя, образы ее персонажей изображаются сатирически заостренно. При этом действенным средством выражения авторской сатирической оценки является доведенная до гротеска гиперболизация, что проявляется в обилии гиперболических эпитетов со сниженной оценочностью, вступающих в конвергенцию с другими стилистическими приемами (сравнением, метафорой, графикой) и образующих развернутые гиперболы. Особенностью употребления этих эпитетов является их противопоставленность эпитетам с противоположным значением, обычно используемым для характеристики лица, вступающего в конфликт с образом-гиперболой. Контрастность значений эпитетов (huge/small) усиливает их экспрессивность, что ведет к более полному раскрытию авторской точки зрения. Примечательно, что независимо от внешнего вида, автор неизменно выделяет основное в характере действующих лиц — их одинаково неприглядную духовную сущность, что находит выражение в системе «двойников», реализующей авторскую точку зрения одновременно на двух уровнях — сюжетно-композиционном и собственно языковом. Большинство персонажей О’Коннор имеют двойников как в рамках одного произведения, так и в контексте творчества в целом.
Гротескная по своему характеру, система двойников материализуется дублированием или синонимическим повтором языковых средств, используемых в портрете, при этом авторская оценочная позиция, которая проявляется в выборе детали, в силу своей концентрированной образности, всегда эмоциональна, т. е. субъективно окрашена, что сообщает всему описанию эмоциональные и оценочные коннотации. Так, в новелле «На вершине все тропы сходятся» («Everything That Rises Must Converge») это идентичное, слово в слово, описание претенциозных шляп матери Джулиана и негритянки. В новелле «Перемещенное лицо» («The Displaced Person») автор применяет один и тот же кумулирующийся метафорический эпитет icy blue для описания холодных, льдисто-голубых глаз м-с Шортли и м-с Маккинтайр и т. д.
Примером высокочастотного ключевого слова в системе двойников является прилагательное identical. Его рекуррентность в контексте творчества Ф. О’Коннор ведет к появлению у него индивидуально-художественного оценочного значения вследствие обобщения ряда единичных реализаций. В рассказе «Вид на лес» («А View of the Woods») прилагательное identical употребляется при описании одинаково бесцветных глаз мистера Форчуна и его внучки, не уступающих друг другу в жестокости: Pale identical eye looked into pale identical eye. Контекстуальное значение прилагательного identical, как правило, поддерживается другими лексическими синонимическими средствами. Впечатление об идентично уродливой сущности персонажей, населяющих мир произведений Ф. О’Коннор, складывается также за счет многочисленных однотипных по структуре сложных прилагательных, описывающих внешность героев: hawk-eyed, box-jawed, dome-headed, squint-eyed, splotch-faced, glum-faced, bald-headed и т. д.
Не меньшую стилистическую нагрузку несет портретная деталь с колористическим компонентом, в концентрированной форме выражающая сущность литературного образа.
Одним из важных сигналов свойственного произведениям Ф. О’Коннор переключения прагматической направленности высказывания является также сравнение, чрезвычайно характерное для идиолекта писательницы (Fa = 1120 на 555 страниц). Поскольку сравнение включает сему отношения, его можно рассматривать как одно из средств прагматической организации текста. Как показало исследование, семантика, дистрибуция, структура сравнения изменяются в зависимости от прагматической направленности отрезка высказывания, что и обеспечивает сигнальную функцию сравнения.
Таким образом, в полифоническом повествовании на лексическом уровне можно констатировать индикаторы изменения прагматической направленности высказывания, являющиеся средством разграничения голосов персонажей и их создателя.
Л-ра: Принципы функционирования языка в его речевых разновидностях. – Пермь, 1984. – С. 109-115.
Произведения
