Творчество Александра Солженицына

В.В. Гуськов
2004. 02. 029. Урманов А. В. Творчество Александра Солженицына. - М. : Флинта: Наука, 2003. - 384 с

В книге доктора филол. наук А.В. Урманова (проф. Благовещен­ского пед. ун-та) предстает целостная концепция творчества А.И. Солженицына, опирающаяся на систему эстетических и мировоз­зренческих взглядов писателя. Исследуются принципы поэтики, метод, структура и формы повествования, пространственно-временная органи­зация, авторское словотворчество, фоносемантика, предметный мир, символика, сфера идей, типология героев. Автор стремится «реконструи­ровать» созданную писателем картину бытия, установить «главные конструктивные принципы», на основе которых и создается художест­венная модель мира.

Книга включает пять глав: «“Один день Ивана Денисовича” как зеркало эпохи ГУЛАГа»; «Христианская концепция бытия в рассказе “Матрёнин двор”»; «Роман “В круге первом” и проблема творческого метода А. Солженицына»; «Душа и “колючая проволока”: Тема растления, покаяния и духовного восхождения человека в книге “Архипелаг ГУЛАГ”»; «Художественное исследование катастрофы 1917 г. в истори­ческой эпопее “Красное Колесо”».

Рассказ «Один день Ивана Денисовича» представляет собой «мо­дель поведения человека в лагерном мире» (с. 13). Эта идейно-­эстетическая концепция, как показывает А. В. Урманов, реализуется на всех уровнях произведения. Стремление к «синтезу жизненного опыта разных прототипов, к совмещению нескольких точек зрения» (с. 13) обусловило использование писателем «сложной повествовательной техники», основанной «на попеременном слиянии, частичном совмеще­нии, взаимодополнении, взаимоперетекании, а иногда и расхождении точек зрения героя и близкого ему по мироощущению автора-повествователя, а также некоего обобщающего взгляда, выражающего настроения 104-й бригады, колонны или в целом зэков-работяг как единого сообщества» (с. 14). Говоря о типичности образа Шухова, иссле­дователь утверждает, что портрет и характер Ивана Денисовича выстраи­вается из неповторимых, индивидуальных черт, что «писатель наделил его немалым числом отличительных особенностей» (с. 22).

В произведениях писателя значимую идейно-эстетическую нагруз­ку несут художественные детали. Практически во всех произведениях Солженицына «ощущается стойкий интерес к художественным предме­там» (с. 30), что находит объяснение в особенностях мировосприятия главного героя, глазами которого показан лагерный мир. Шухов видит мир гораздо более детально и отчетливо, чем «средний человек», его взгляд фиксирует значительно больше подробностей, чем обычный взгляд. «По Солженицыну, правдивость, точность, выразительность отдельных деталей художественно воссоздаваемой действительности мало что значит, если при этом нарушена историческая правда, искажена общая картина, сам дух эпохи» (с. 28).

Целостную авторскую концепцию мира в рассказе «Один день Ивана Денисовича» и в других произведениях помогает выяснить роль слова: «Объемность семантики солженицынского слова не имеет само­ценного, самодовлеющего характера, так как ее целью является максимально аутентичное отражение многообразия и объемной сложности изображаемой автором действительности. Помимо этого, слово Солже­ницына является формой выражения авторских ценностных мыслей о мире; в нем объективируется отношение писателя к воссоздаваемым в произведении событиям и явлениям» (с. 41).

А.В. Урманов отмечает специфичность художественного времени-пространства в рассказе: «Художественно воссозданный в произведении день заключенного разрастается до символа целой эпохи» (с. 46). Солже­ницын в границах произведения малой формы стремится к созданию «структурно исчерпывающей и концептуально целостной художествен­ной модели всего мироздания» (с. 50). Вместе с тем замкнутые рамки изображенного в рассказе лагеря «определяют движение хронотопа... по вертикальному вектору, т. е. за счет развертывания духовно-­нравственного содержания» (с. 53).

В рассказе «Матрёнин двор» исследователь выделяет внимание писателя к художественному опыту религиозных художников Средневе­ковья. Созданный здесь художественный мир основан на христианском характере мироощущения. «Соотнесенность мира социального с миром духовным и как желаемый идеал - возвращение человека и человечества к Богу - одна из центральных проблем творчества А. Солженицына» (с. 78). И решается эта проблема на разных структурных уровнях произ­ведения. Сверхзадача писателя заключается в том, «чтобы читатель, не теряя из виду конкретных реалий и обстоятельств, смог ощутить некую идеальную субстанцию, которая одухотворяет реалистически достовер­ный мир “Матрёниного двора” и наполняет жизнь его хозяйки высоким смыслом» (с. 80). Созданная в рассказе художественная концепция бытия в мировоззренческом и эстетическом аспектах обнаруживает преемственные связи с произведениями русского религиозного искусства Средних веков. Важнейшим свойством подобной разновидности искусства является направленность всех эстетических средств на воплощение устремленности автора и его персонажей к гармоническому порядку - бытовому, этическому, онтологическому.

Используемые писателем поэтические средства выполняют задачу воссоздания объемного художественного мира, который «организуется точкой зрения рассказчика-персонажа» (с. 103). Такая форма субъектной организации весьма содержательна, так как сознание подобного повест­вователя вмещает в себя весь изображаемый мир и в ценностном, и в пространственно-временном аспектах, что и позволяет писателю создать объемную, но при этом структурно упорядоченную и целостную этико­-эстетическую модель бытия. Присутствие в повествовательной структуре рассказа нескольких субъектов сознания, даже обладающих собственны­ми речевыми сферами, ничего не меняет по существу, так как все субъек­ты высказывания, кроме Игнатича, включены в сферу воспринимающего сознания рассказчика-героя и стоящего за ним автора-повествователя.

Исследуя функции символических образов в структуре реалисти­ческого повествования, автор отмечает, что они (образы) «не противоре­чат принципам реалистической поэтики и органично сочетаются с ярко выраженной в творчестве Солженицына тенденцией к максимально достоверному воссозданию бытовых и исторических реалий. Этот прин­цип распространяется даже на те символические образы, которые имеют религиозные и мифологические корни. Символический образ в “Матрё­нином дворе” - это воплощение в конкретно-исторических реалиях предметно-материального мира сокровенной сути бытия» (с. 117).

В одном из разделов главы автор касается проблемы «лексической полисемии». Активное использование семантически «многослойных» слов является важнейшей особенностью поэтической речи Солженицына, а многозначная лексика обычно и бывает востребована тогда, когда художник создает не плоскостной, но многослойный и многокрасочный художественный образ и столь же многоуровневый, объемный художест­венный мир. Подобную задачу - отражение определенных соответствий между фонетической и содержательно-смысловой составляющей карти­ны мира - выполняет актуализация А. Солженицыным фоносемантиче­ских свойств слова. Речь идет о специфических, вспомогательных фор­мах «построения» эстетической модели действительности, об определенном (непрямом) соответствии между фонетической и содержа­тельно-смысловой составляющей художественной картины мира.

В главе, раскрывающей своеобразие романа «В круге первом», А.В. Урманов отмечает, что конструктивной парадигмой создаваемого Солженицыным художественного мира является «явно или скрыто присутствующий в нем макрообраз космического порядка, гармонии как высшей эстетической ценностной меры» (с. 155). Автор напоминает, что основной пафос творчества А. Солженицына, по сложившемуся мнению, - пафос противостояния, разоблачения, отрицания, борьбы; писателя часто воспринимали как обличителя, ниспровергателя, сокрушителя, яростного и непримиримого бойца. Но Солженицын - прежде всего ищущий художник, жаждущий гармонии. Дисгармоничность изображае­мого писателем мира имеет не извечный характер, а является результатом «искажения» замысла Творца, следствием «порчи» подлинного, перво­родного облика мироздания. Основным конфликтом этого и других произведений Солженицына, по мнению автора пособия, становится не противоречие между личностью и обществом, человеком и «системой», а конфликт между идеалом (изображаемым или подразумеваемым) и тем, что его искажает.

Несмотря на то что реализм в творчестве автора «В круге первом» тяготеет к классическому образцу, он обладает специфическими особен­ностями. В явлениях эмпирической действительности Солженицын усматривает онтологические свойства. «Онтологизация» изображаемой действительности достигается прежде всего через многократное повторе­ние экспрессивных идеологически значимых деталей и образов, а также посредством использования приема контраста. В романе не просто изо­бражается «срез» жизни, но и создается масштабный по емкости обобще­ния символический образ бытия. Мировоззрением автора романа, его жизненным и духовным опытом предопределяется и изображение харак­теров, которые призваны стать носителями авторской концепции миро­устройства. Автор предлагает свою типологию героев, ключевое место в которой занимают герои, «объективирующие» жизненный и духовный опыт писателя. Важное место в создаваемом писателем художественном мире занимают герои, которые олицетворяют, персонифицируют народ­ный взгляд.

По мнению А.В. Урманова, полифонизм, основанный на «плюра­лизме» идей, противоречит самой сути мышления Солженицына. В полифоническом романном мире роль автора во многом должна сводиться к тому, чтобы обеспечить каждому из участников диалога возможность выразить свою точку зрения максимально убедительно. Но автор­ская точка зрения у Солженицына возвышается над точками зрения персонажей. «Отсутствие полноценного (по Бахтину) полифонического мышления у Солженицына-романиста свидетельствует… о присущем писателю так называемом классическом типе мироощущения, который основан на представлении о единстве и иерархической упорядоченности бытия, о существовании комплекса незыблемых, “вечных” духовно­нравственных ценностей» (с. 202).

Анализируя «Архипелаг ГУЛАГ», исследователь отмечает, что одной из идейных и сюжетно-композиционных доминант книги стано­вится тема растления человеческих душ в лагерном антимире, а также тема прозрения и духовно-нравственного преображения. Сложная повествовательная структура, активное использование возможностей несоб­ственно-прямой речи создают эффект многоголосия, позволяют всесто­ронне осветить историю ГУЛАГа, подробно описать устройство и законы лагерного мира, быт заключенных, их психологию и мораль, а также максимально полно выразить авторскую позицию. В жанрово-стилевом отношении «Архипелаг ГУЛАГ» представляет собой сложную синтети­ческую форму, в структурных элементах которой проступают черты исторической хроники и автобиографического повествования, лириче­ской исповеди и этнографического описания, публицистического моно­лога и стихотворения в прозе и т.д.

Христианская средневековая концепция мироздания, по мнению А.В. Урманова, нашла отражение в хронотопе произведения, в представ­лении о мире как «о вертикально ориентированной иерархической струк­туре, как о вертикали, верхняя часть которой устремлена к миру горнему, а нижняя - в преисподнюю» (с. 217). Пространство изображаемого Солженицыным «изнаночного», «перевернутого» лагерного мира, «имеющего четкую и стройную иерархическую структуру, образует неразрывное единство со временем - эпохой советского тоталитаризма» (с. 218). Для Солженицына лагерь - это не только место, где истязают и истребляют людей, но и наиболее действенный способ массового духов­ного растления; ГУЛАГ - закономерный итог развития современной цивилизации, отказавшейся от веры или превратившей ее во внешний ритуал.

«Пророческий» тип мышления А. Солженицына, проявившийся в трехтомной книге, имеет много общего с типом мышления его средневекового предтечи - протопопа Аввакума: ощущение себя мессией, при­шедшим в мир спасти погрязшее в грехах человечество, - объединяю­щее свойство всех автобиографических персонажей Солженицына; для него характерны не только пророческие интонации, но и пророческое самовосприятие, пророческий тип поведения и даже пророческий тип дискурса. В рамках средневековой философии, а не гуманистической парадигмы предстает в творчестве писателя образ ребенка: «Оценки, которые даются автором “Архипелага ГУЛАГ” детям, могут быть пре­дельно суровыми, даже беспощадными, но они не расходятся с христиан­ской моралью» (с. 240).

Анализируя «Красное Колесо», А.В. Урманов приходит к выводу, что историческая эпопея представляет собой попытку «прорыва к объек­тивной реальности. На первый план в эпопее выходит сама история, ее закономерности и ее логика, действующие же лица, вовлеченные в исто­рический процесс, интересны для писателя прежде всего как участники этого процесса» (с. 245). Все художественные формы произведения подчинены задаче объемного воссоздания динамики исторического движения России в эпоху революционных катаклизмов. Этой задаче подчинен используемый писателем принцип повествования, в котором на уровне композиционного построения присутствует полифонизм, однако повествовательная структура произведения к нему не сводится. Образ автора, как повествовательно-смысловой центр, дает «завершающую» оценку изображаемым событиям и героям и, таким образом, выходит за рамки «полифонии» в традиционном понимании. «“Голос” автора-повествователя, создающего персонажам некий нарративный фон, не растворяется... в тексте, а дополняет и расширяет мировосприятие геро­ев, включает это мировосприятие в более широкий смысловой контекст, в сферы, которые предполагают более объемное зрение - выходящее далеко за пределы конкретной сюжетной ситуации» (с. 269).

Объемную модель изображаемой исторической эпохи писатель воссоздает, используя принцип «стереофонии» (условное название особого нарративного принципа) (с. 308). Благодаря этому принципу эпопея Солженицына представляет собой не «деконструированный», расчлененный мир, не механическую совокупность независимых и рав­ноправных перцептивных миров персонажей, а единый, цельный, дина­мически развивающийся и вместе с тем внутренне завершенный, объем­ный художественный мир.

Рассматривая особенности повествования в обзорных главах эпо­пеи «Красное Колесо», А.В. Урманов приходит к заключению, что главы эти являются образцом гетеродиегетического (когда рассказчик не участ­вует в описываемых событиях) типа аукториального повествования. Автор-повествователь занимает здесь настолько сильную и активную позицию, что возможность иной трактовки изображаемых событий абсолютно исключена.

Не укладывается в параметры полифонической повествовательной модели, по мнению исследователя, и такая нетрадиционная для классиче­ской русской литературы нарративная форма, как «экран». «Экранные» главки, или фрагменты глав «Красного Колеса», представляют собой серию сюжетных зарисовок развернутых сцен, данных преимущественно в их зрительном выражении. С точки зрения А.В. Урманова, в «экранах» с наибольшей яркостью проявилась характерная для Солженицына направленность его творчества, выражающаяся в стремлении к замене номинации явлений действительности самими этими явлениями, пока­занными напрямую, как бы без посредства собственно авторских, экспрессивно выраженных языковых и ассоциативно-образных средств.

В большинстве произведений Солженицына, отмечает исследова­тель, повествование строится не только на сюжетно-фабульном развер­тывании исторических событий и человеческих судеб, но и в значитель­ной степени на ритмических повторах и ассоциативных связях, повторяющихся лейтмотивах. В его творчестве можно обнаружить множество сквозных символических мотивов, представляющих собой нерасчленимое единство - взаимосвязанную систему, которая формирует очень важный концептуальный слой художественной модели мира. Символические образы «Красного Колеса» образуют сложные, иерархи­чески разветвленные композиционные структуры. Символика одного какого-либо произведения Солженицына связана на парадигматическом уровне межтекстовыми отношениями с образами-символами других его произведений, а также с символическими образами и мотивами, сложив­шимися в мировой культурной традиции, в том числе в христианстве, в славянской мифологии и древнерусском искусстве.

Оставаясь наследником традиций отечественной классики, Солже­ницын в то же время является художником остросовременным. Писатель создал оригинальный тип художественного мышления, который, в свою очередь, обусловил новаторскую систему поэтических принципов и форм. Его произведения трудно отнести к какому бы то ни было известному стилевому течению, поставить в какой-либо типологический ряд, «втиснуть» в рамки «типовых» мировоззренческих и художественных моделей. Воплощенная в его творчестве система поэтических средств и принципов эстетического освоения действительности настолько сложна и многообразна, что противится любому однозначному определению.

В книгу включен список основных произведений А.И. Солженицына, а также систематизированный перечень наиболее значительных работ о писателе.