vagijuice larger

Воображая, будто сотни маленьких желтых звездочек опускаются и тают у меня на руках,
Испытывая при этом приятное жжение в области затылка,
Пришел к выводу что нет смысла в снах,
И на людей приятней смотреть на картинках.

Он поэт. Пусть и не совсем устоявшийся в мире, где пишут о греющем солнце и о разбитых сердцах влюбленных.

Залетевший в окно спальни голубь заставил открыть глаза.
Ночь позади, утро, но ему так и не удалось превратить липкую кровать в облако, застрять в текстурах, словно с головой окунуться в бассейн. Первое что он видит - это массивная дверь цвета горького шоколада, пугающая его забродившую психику не зависимо от времени суток.

27 октября, 300-ый день в году. Его День Рождения. Отсутствие средств связи с ним не делают возможным получить поздравления; все в порядке.
Привыкший таять, словно по ритуалу, просматривая детский альбом один раз в год, он задерживает взгляд всегда только на одной фотографии: торт с одной свечой,- он главный за столом. Окруженный будто конвоем в лицах его родителей и других близких родственников, ловящих искру счастья в глазах девственно-чистого ребенка.

Шепот.
Завядшая герань на подоконнике.
Запотевшее окно от алкогольного перегара.
Слякоть.
Он снова здесь, на кухне.
Значит все в порядке.

Кухня и вязкий пол давно обрели взаимность, поэтому прилипшая чашка не отпитого недельного кофе лишь дополняет этот дешевый бытовой натюрморт.
В ногах под столом стоит не распакованная коробка с его именем, набитая вмять двадцатилистовыми брошюрами - трудом скорее печени, отнюдь не мысли. Текст, напоминающий пьяную рвотину, нежели знакомое всем слово поэзия. Будучи противником русского менталитета, в надежде помочь осознать всю скорбь русской идеи самому себе, допивает одним глотком дешевое вино из треснувшего стакана, дописывая очередную порцию бессмыслицы, не имеющей значения даже для её автора.

В попытках воссоздать рандеву с самим собой, следуя навстречу изображению в зеркале, он каждый раз спотыкается на ¾ пути и останавливается. "Куда делись детские страх, и почему так внезапно их затмил тремор конечностей?"
Вглядываясь издали и махая рукой, ему хочется уловить ответные вибрации с другого конца длинного коридора, но там слишком темно. Он сел на колени и начал рыдать, вперемешку с истерическим хохотом. Смотрел на свои руки и видел в них силу, видел огонь, тухнувший под градом его слез и околослюнной жидкости, брызгающей изо рта.

Он устал. Ему оставалось только прилипнуть к кровати и ждать следующего утра.