Английский юмор как лингвокультурное явление (на материале творчества П. Г. Вудхауза)

Э. В. Шабунина

Речь в статье идет о некоторых общих лингвокультурологических аспектах английского юмора, о месте Пелема Гренвила Вудхауза в юмористической литературной традиции, о неповторимом авторском стиле писателя, о вербальных и невербальных методах создания комического эффекта, а также о существенной роли «фонового знания» при переводе и восприятии его книг.

The article reveals some linguistic-cultural aspects of English humour in general and its peculiarities in the novels of Pelham Grenville Wodehouse in particular: Wodehouse’s inimitable style, his use of verbal and non-verbal techniques in producing comic effects, the importance of background knowledge for understanding Wodehouse’s texts.

Ключевые слова: английский юмор, межкультурное сопоставление, литературная традиция, культурный концепт, комический эффект, вербальные и невербальные методы создания комического эффекта, фоновое знание.

Key words: English humour, intercultural comparison, literary tradition, cultural concept, comic effect, verbal and non-verbal techniques in producing comic effects, background knowledge.

Словосочетание «английский юмор», объединяющее национальную принадлежность, способ мышления и мощную литературную традицию, для нас столь же естественно, привычно и нерасторжимо, как «немецкий порядок», «французское легкомыслие» или «испанская горячность» [2, с.11]. Наверное, лучше всего английский характер и его производная — английский юмор — определяются английским же словом «understatement»: сдержанностью, недосказанностью, подтекстом, о чем писал в своей книжке «Как быть иностранцем», в этом ставшем теперь классическим «путеводителе» по английским, довольно своеобразным, обычаям и нравам английский юморист, венгр по происхождению, Джордж Микеш: «У иностранцев есть душа. У англичан вместо души — подтекст» [4, с. 24]. Впервые, однако, с английским «андерстейтментом» мы столкнулись не у «англовенгра» Микеша, а у нашего Пушкина. В «Пиковой даме» падение Германна и обморок Лизаветы Ивановны на похоронах старой графини потряс всех присутствующих, кроме англичанина, который, услышав, кем приходится Германн покойнице, вмещает все свои эмоции — или их отсутствие — в один-единственный звук: «Oh?». В дальнейшем, правда, нашу веру в британское умение «властвовать собой» поколебали и Гончаров во «Фрегате «Паллада»», и Герцен в «Былом и думах», и Замятин, знавшие про английский национальный характер не понаслышке, и — уже в наши дни — леденящие кровь газетные сообщения о буйстве английских футбольных болельщиков. Ныне миф об английской сдержанности и неэмоциональности развеян окончательно, однако в теории, на бумаге — в учебниках английского языка и туристических справочниках — он сохраняется, упрямо продолжает жить.

Вот и английский юмор, при более близком знакомстве с ним, не ограничивается метким замечанием, ядовитой усмешкой, умением с помощью иронического снижения (знаменитый английский anticlimax) осадить собеседника, понизить градус интеллектуальной полемики или бытовой перебранки. В реальности английский юмор далеко не всегда так сдержан и неуловим, как принято думать. Между чопорным джентльменом из учебника английского языка, который реагирует на нескончаемую болтовню собеседника язвительнейшими и плохо поддающимися переводу «Did you really?», «Sure enough» или «Не was, wasn't he?», и каким-нибудь развеселым, неугомонным Дулиттлом (не из пьесы Шоу, разумеется, а из мюзикла «Моя прекрасная леди»), отпускающим неприличные шуточки в местном пабе, - дистанция огромного размера. Примерно такая же, как между добродушным, эмоциональным, обстоятельным юмором Диккенса и Джерома и тонкой, едкой, строго дозированной иронией Джейн Остен, Олдоса Хаксли, «английского О. Генри» Гектора Хью Манро или Энгуса Уилсона, автора не только «проблемных» романов и новелл, но и очень смешной книжки юмористических рассказов и пародий с устрашающим, обыгрывающим знаменитую цитату из проповеди Джона Донна (и заглавие романа Хемингуэя) названием «По ком стучит заступ». Как между простодушным, незлобивым юмором Джорджа Бирмингема и Патрика Кэмпбелла и гротеском «черных юмористов»: Джона Кольера, чьи «Причуды на сон грядущий» отбивают сон даже у самого бестрепетного читателя, Роалда Дала, владевшего высоким искусством пугать взрослых и смешить детей, или Гаролда Пинтера, умеющего даже в таких, казалось бы, легкомысленных развлекательных театральных сценках, как «Остановка по требованию» и «Соискатель», создать у зрителя и читателя настроение полной безысходности [2, c. 55].

В литературной истории, особенно такой, как английская, искусство комического (вспомним пушкинское: «страна карикатуры и пародии») необычайно многолико. Это и литературный анекдот, где классики подтрунивают - нередко довольно натужно - друг над другом, и идущая от Свифта сатира-иносказание, самым талантливым образчиком которой в ХХ веке, бесспорно, является еще недавно крамольный «Скотный двор» Джорджа Оруэлла. Это и трагифарс в исполнении Ивлина Во: героиня «Званого вечера у Беллы Флис» чем-то напоминает диккенсовскую миссис Хэвишем, и гротески Флэнна О'Брайена, писателя и журналиста, отличавшегося типично ирландским - трагикомическим - видением мира. Это и комедия положений, где и сегодня бессменным лидером является самый, пожалуй, плодовитый юморист двадцатого столетия Пелам Гренвилл Вудхауз, который, написав без малого сто книг, создав незабываемые образы слуги-интеллектуала Дживса, повесы Берти Вустера, незадачливого детектива Маллинера, газетчика Псмита и проходимца и вымогателя Стэнли Акриджа, мгновенно и надолго завоевал, пусть и с опозданием на полвека, российский книжный рынок [2, с. 57]. Созданные Вудхаузом бессмертные персонажи Дживс и Вустер являются наряду с Шерлоком Холмсом и Форсайтами символами британского характера и героями национального фольклора. Первый рассказ о Дживсе «Extricating Young Gussie» был напечатан в 1917 году. Главными героями являются аристократ Бертрам Вустер и его невозмутимый, хладнокровный камердинер Реджинальд Дживс. Эти персонажи - один из самых известных комических дуэтов в современной английской литературе. Истории о Дживсе и Вустере охватывают большой промежуток времени - с 1917 до 1974 года. Цикл состоит из 12 романов и нескольких коротких рассказов, большинство из которых написаны от лица Берти Вустера.

Помимо неотразимой притягательности книг Вудхауза, тут, видимо, действует и еще одно обстоятельство: этот англичанин из англичан был в каком-то смысле нетипичен для британского общества, так как позволял себе судить о нем не только иронично, но и с определенной дистанции, словно бы он просто наблюдает этот мир, а не принадлежит ему полностью и без остатка. Дистанция давала чисто художественный выигрыш: с нее многое видно отчетливее, и успех Вудхауза у публики - это также признание его способности беззлобно, но с отменной проницательностью вышучивать национальные комплексы, стереотипы и предрассудки [1, с. 13].

Важной чертой английского общества и, в особенности, аристократии, жизнь и обычаи которой так тонко и глубоко описал в своих произведениях П.Г. Вудхауз, является соблюдение единства семьи. Семья обычно охватывает несколько поколений и множество степеней родства, объединенных если не под одной крышей, то, по крайней мере, под именем основного имения, которое являлось символом «ядра» семьи. Хотя основой английской аристократической семьи всегда была «мужская» часть, и эта «мужественность» базировалась на чертах патриархата, произведения Вудхауза практически невозможно представить без тетушек главного героя серии произведений о Дживсе и Вустере - Берти Вустера. Именно тетушки были наиболее продуктивным источником самых удачных сравнений: «...Well, this Dahlia is my good and deserving aunt, not to be confused with Aunt Agatha, the one who kills rats with her teeth and devours her young, so when she says Don't fail me, I don't fail her. But, as I say, I was in no sense looking forward to the binge. The view I took of it was that the curse had come upon me» [12, p. 7]. Другой пример: «...Му Aunt Agatha, the curse of the Нomе Counties and а menace to me and all» [13, p.140].

Как видно из этого примера, важную роль в понимании юмора, основанного на лингвокультурологической специфике какого-либо народа, играет знание реалий. Англичане знают, что «Home Counties» - это графства вокруг Лондона, на северо-востоке Англии. Считается, что люди, проживающие на этой территории, достаточно богаты, среди них много представителей аристократического происхождения. Именно их Берти и имел в виду под фразой «me and аll».

Главное, конечно, не что написано, а как написано. В Англии есть традиция юмористической литературы, идущая от Чосера к Честертону, но принадлежащие ей писатели - и Филдинг, и Смоллетт, и Диккенс - не только юмористы, а Вудхауз - только. Однако сочетание редкостного юмора и совершенного мастерства дало ему право считаться классиком английской литературы. П. Г. Вудхауз использует различные приемы для создания комического эффекта. Один из таких приемов - прием несоответствия, например, несоответствия формы содержанию; несоответствия нрава действующего лица его внешним чертам; несоответствия настроения, поведения, значимости персонажа его мнению о себе; несоответствия между заявляемым и совершаемым. У Вудхауза некоторые персонажи имеют самые странные пристрастия, например, к свиньям (лорд Эмсворт), тритонам (Гасси Финк-Ноттл) или носкам (Арчибальд Маллинер). Прием несоответствия формы и содержания проявляется в том, что эти персонажи принадлежат к аристократии, а в традиционный портрет сдержанного и чопорного английского аристократа подобные маргинальные наклонности не вписываются.

Один из приемов достижения юмористического эффекта - контрастное использование функциональных стилей речи. Совмещение в одном контексте слов и выражений, которые принадлежат к различным стилистическим уровням, дает ярко выраженный комический эффект. Столкновение стилей - весьма любимый Вудхаузом приём. Его манера повествования и особенно его уникальная способность к созданию речевых портретов каждого отдельного персонажа часто основываются именно на контрастном употреблении разных функциональных стилей речи. Важным для нашего исследования представляется столкновение чрезвычайно формальной манеры речи камердинера Дживса и неформальной манеры его хозяина Вустера. Берти и его друзья, будучи представителями привилегированного сословия, пользуются в основном разговорным стилем речи, в то время как Дживс, будучи представителем низшего сословия, высказывает свои умозаключения слишком возвышенно, чересчур официально [7, с. 89]. Подтвердить данное утверждение могут следующие примеры: «You agree with me, Jeeves, that the situation is a lulu?»; «Certainly a somewhat sharp crisis in your affairs would appear to have been precipitated, sir» [13, p. 22]. В следующем примере вместо того, чтобы просто сказать, что лорд Чаффнелл влюблен в Паулину Стокер, Дживс говорит: «I am, of course, aware that his lordship is experiencing for the young lady а sentiment deeper and warmer than that of ordinary friendship» [14, p. 3]. Как истинный англичанин Дживс часто смягчает выражения и использует в своей речи эвфемизмы. Когда Берти жалуется своему камердинеру на то, что одна из горничных не пустила его в дом, Дживс отвечает: «...and by an unfortunate coincidence she and the cook, at the moment of your arrival, had just been occupying themselves' with the Ouija board - with, I believe, some interesting» [14, p. 150]. Понятно, что повар и горничная занимались отнюдь не спиритизмом, когда Берти постучал в дверь поместья. Однако вежливость и воспитанность Дживса не позволяют ему назвать вещи своими именами, поэтому камердинер использует эвфемизм.

Наиболее известные из стилистических приёмов Вудхауза - его увлекательные сравнения, метафоры, эпитеты, повторы. Вот лишь один из примеров: «Oh!' cried the shrinking woman, shrinking а bit more, and the spectacle was too much for Percy. All this while he had been sitting tensely where he sat, giving the impression of something stuffed by а good taxidermist but now, moved by а mother's distress, he rose rather in the manner of one about to reply to the toast of The Ladies. Не was looking а little like а cat in а strange alley which is momentarily expecting а half-brick in the short ribs, but his voice, though low, was firm» [12, p. 216]. В данном примере автор приводит следующие комические сравнения: «the impression of something stuffed by а good taxidermist», «...he was looking a little like а cat in а strange alley .expecting а half-brick in the short ribs», а также словосочетания: «shrinking woman», «sitting tensely», которые несомненно усиливают юмористический эффект.

Еще один пример: «You must remember, father», said Mavis, in a voice which would have had an Eskimo slapping his ribs and claim for the steam-heat, «that this girl was probably very pritty» [13, p. 67]. Эта развернутая метафора очень оригинальна, замечательно передает ледяной тон, которым говорит Мэвис, и заставляет читателя улыбнуться. Pritty - употреблено автором для придания комического эффекта английской речи иностранцев [7, с. 92].

Необходимо отметить, что в языке Вудхауза мы можем найти огромное количество эпитетов. Многие эпитеты создают юмористический эффект благодаря нестандартной сочетаемости: «For an instant, there was silence, broken only by the musical sound of an aunt drinking brandy and soda and self lowering a cup of coffee» [13, p. 26]. «.the musical sound of an aunt drinking brandy» - индивидуальное авторское использование окказионального словосочетания для описания звуков, издаваемых тетушкой, пьющей бренди.

Использование Вудхаузом аллюзий весьма продуктивно для создания комического эффекта. Для того чтобы аллюзия стала понятна читателю, ему необходимо наличие фоновых знаний, позволяющее заметить комичные ошибки, которые допускает герой. Рассмотрим пример: «L. G. Trotter began to speak: As to whether he opened his remarks with the words «Ba goom!» I cannot be positive, but there was a «Ba goom» implicit in every syllable. The man was what is called beside himself, and one felt a gentle pity for Ma Trotter, little as one liked her. Her reign was over. She had had it. From now on it was plain who was going to be the Fuhrer of the Trotter home. The worm of yesterday - or you might say the worm of ten minutes ago - had become a worm in tiger's clothing» [12, p. 217]. В этом примере кроме того, что сама ситуация представляется комической, используется прием аллюзии: проводится аналогия «червь в тигровой шкуре» и «витязь в тигровой шкуре».

Цитаты, используемые Вудхаузом, как и аллюзии, также предполагают наличие широких историко-филологических знаний у читателя, так как они позаимствованы из разных источников (Библия, Шекспир, Р. Киплинг, Р. Бернс, Дж. Китс). В большинстве случаев такие цитаты окрашивают ситуацию юмористически, так как совершенно не соответствуют контексту: выглядят слишком помпезно и напыщенно [7, с. 117]. «It is pretty generally recognized in the circles in which he moved that Bertram Wooster is not а man who lightly throws in the towel and admits defeat. Beneath the thingummies of what-d’you-call-it his head, wind and weather permitting, is as а rule bloody but unbowed, and if the slings and arrows of outrageous fortune want to crush his proud spirit, they have to pull their socks up and make а special effort» [12, p. 210]. Помимо монолога Гамлета «Быть или не быть» здесь цитируется стихотворение У.Э. Хенли «Invoctus» («Непобежденный»).

Очень важную роль в создании комического эффекта у Вудхауза играют фразовые штампы, клише, крылатые выражения, пословицы и поговорки. Юмористический эффект достигается благодаря использованию привычных фраз в неожиданном контексте: «Nobody has а greater respect for Jeeves's intellect than I have, but this disposition of his to dictate to the hand that fed got, I fe1t, to be checked» [11, p. 187]. В данном примере обыгрывается пословица to bite the hand that feeds (рубить сук, на котором сидишь; дословно: кусать руку, которая кормит). «Old Bassett said he was too sorry and disappointed. He said it was this sort of thing that made a man sick at heart. The Dictator had to shove his oar in. He asked if he should call a policeman, and old Bassett's eyes gleamed for a moment. Being a magistrate makes you love the idea of calling policemen. It's like a tiger tasting blood. But he shook his head» [13, p. 15). В этом коротком фрагменте можно видеть богатый арсенал художественных средств автора. Здесь используется экспрессивная лексика: «made a man sick at heart» (смертельно огорчен), образная кличка: «The Dictator» (Диктатор), сравнение: «like a tiger tasting blood» (как тигр, почуявший запах крови). В этом же ряду присутствует и фразеология: «to shove his oar in» (подлить масла в огонь), «eyes gleamed» (глаза загорелись). Эти и другие лингвистические приемы, с одной стороны, создают уникальный, неповторимый авторский стиль, но, с другой, сильно затрудняют перевод произведений Вудхауза на русский язык. Неслучайно его часто называют «любимцем переводчиков» [8, с. 35]. Некоторые исследователи считают, что основная причина возникновения затруднений при переводе - национальность писателя [1]. При кажущейся незатейливости художественного стиля Вудхауз ставит перед переводчиками сложные задачи уже оттого, что он типичный англичанин, со всеми особенностями британского мироощущения и литературной традиции [1, с. 14]. По существу, нет русских соответствий этой прозе, где все решают мягкий, едва заметный юмор, игра слов, речевая маска, характеризующая персонажа лучше, чем все авторские пояснения. Малейший пережим, излишне акцентированное просторечие, трансформация внутреннего ритма фразы - и комический эффект исчезает: повествование, которое по-английски вызывает ассоциации с работой ювелира, по-русски начинает звучать упрощенно и искусственно.

«Вудхауз - едва ли не лучший стилист в англоязычной литературе ХХ века, - пишет автор вступительной статьи к книге английского юмориста А. Нестеров. - Однако особенность эта не сразу бросается в глаза. Главная прелесть Вудхауза - это язык его персонажей: стоит им сказать пару фраз, как тут же раскрывается вся их жизненная история. В русском языке это практически невозможно передать: у нас почти отсутствует то, что англичане называют социальным акцентом, тогда как они сразу определяют, какую именно школу и какой университет окончил собеседник» [5, с. 5]. Стоит заметить, что прелесть языка персонажей Вудхауза ускользает не только от читающих его в переводе, но и от американцев. По свидетельству того же А. Нестерова, один из его американских друзей, перебравшийся в Англию, как-то признался: «Я люблю Вудхауза с детства, но мне пять лет понадобилось прожить в его стране, чтобы понять, что же он пишет на самом деле... Его диалоги - это такая социальная симфония!» [5, с. 5]. Смех Вудхауза основан исключительно на иронии, легком подтрунивании. Согласно классификации В. Проппа, этот смех можно отнести к «доброму смеху»: «Может оказаться, например, что недостатки настолько ничтожны, что они вызывают у нас не смех, а улыбку. Такой недостаток может оказаться свойственным человеку, которого мы очень любим и ценим, к которому мы испытываем симпатию. На общем фоне положительной оценки и одобрения маленький недостаток не только не вызывает осуждения, но может еще усилить наше чувство любви и симпатии» [6, с. 55].

П. Г. Вудхауз является одним из наиболее значительных представителей английской юмористической прозы ХХ века. Исследователи отмечают, что его юмор совершенно закономерно можно назвать английским: буквально каждая строчка его произведений отражает характерные черты английской юмористики.

Список литературы:

Зверев А. М. Незатейливый Вудхауз и хитрый Дживс // Книжное обозрение. - 1999. - № 29. - С. 13-15.
Ливергант А. Свобода духа // В Англии все наоборот: Антология английского юмора. - М.: Б.С.Г.-Пресс, 2006. - С. 11-16.
Лучковский Р. Я. Лингвокультурологические особенности английского юмора (на материале произведений П. Г. Вудхауза) // Материалы региональной межвуз. научно-практ. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых. - Пятигорск, 2005. - С. 130132.
Микеш Д. Как быть иностранцем. Шекспир и я. - М.: Б.С.Г.-Пресс, 2001.
Нестеров А. Как важно быть веселым. - [Электронный ресурс]: http://wodehouse.ru/veselym.htm
Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре (по поводу сказки о Несмеяне). - М.: Лабиринт, 1999.
Рябинина М. В. Социолингвистические характеристики средств выражения вербальной и невербальной коммуникации (на материале произведений П. Г. Вудхауза): дис. ... канд. филол. наук. - М., 2002.
Сербии В. С. Мир Вудхауза // Иностранная литература. - 1995. - № 11. - С. 34-36.
Root S.N. World of knowledge. - London: Futura, 1983.
Wodehouse P.G. Carry on, Jeeves. - М.: Юпитер-Интер, 2004.
Wodehouse P.G. The man upstairs and other stories. - Penguin books, 2006.
Wodehouse P.G. Jeeves and the Feudal Spirit. - Arrow books, 2010.
Wodehouse P. G. The code of the Woosters. - New York: Vintage Books Edition,
Wodehouse P.G. Thank you, Jeeves. - Penguin Books, 1999.