Поэт-декабрист К.Ф. Рылеев
Осьмаков Н.
К декабристам, первым русским революционерам, обращался А. С. Пушкин в стихотворении-послании «Во глубине сибирских руд…», к тем из них, кто остался жив после казни пяти руководителей восстания в июле 1826 года. Среди казненных был и Кондратий Федорович Рылеев, известный русский поэт, чье творчество долго было под запретом. Но еще Н. Огарев писал:
Мы стих твой вырвем из забвенья,
И в первый вольный русский день
В виду младого поколенья
Возобновим для поклоненья
Твою страдальческую тень.
Чем же характерно творчество Рылеева в истории русской поэзии?
В посвящении к поэме «Войнаровский», оценивая результаты своих трудов, К. Ф. Рылеев писал:
Ты не уводишь в них искусства,
Зияв найдешь живые чувства,–
Я не поет, а гражданин.
Заключительная строка из этого посвящения, обращенного к А.А. Бестужеву, сразу же запомнилась и сыграла впоследствии очень большую роль в характеристике творческой и революционной деятельности поэта-декабриста.
После долгого молчания легальной русской печати о событиях 14 декабря в конце 60-х – начале 70-х годов XIX века одни из реакционных публицистов, намеренно односторонне истолковывая эту рылеевскую формулу, стремились снизить художественное значение его творчества. Он сам-де признавался, что он – «не поэт». Другие шли еще дальше, подвергали сомнению и вторую половину формулы Рылеева, утверждая, что «гражданином», борцом против монархии он стал благодаря стечению «неблагоприятных обстоятельств», а потом, в каземате, «чистосердечно» раскаялся.
Заведомая ложь таких измышлений была ясна передовым людям эпохи. В издании «Дум» Рылеева (1860) Н. Огарев, опираясь на ту же формулу, дал совершенно иную, правильную и глубокую интерпретацию творческой и общественной деятельности поэта-декабриста. «Рылеев, – утверждал Огарев, – был поэтом общественной жизни своего времени. Хотя он и писал о себе: «Я не поэт, а гражданин», – но нельзя не признать в нем столько же поэта, как и гражданина. Страстно бросившись на политическое поприще, с незапятнанной чистотой сердца, мысли и деятельности, он стремился высказать в своих поэтических произведениях чувство правды, права, чести, свободы, любви к родине и народу, святой ненависти ко всякому насилию».
Творческий путь Рылеева был не долгим. В короткий промежуток времени между 1820-м и 1826-м годами написаны его основные произведения. Сатира «К временщику», напечатанная в «Невском зрителе» за 1820 г., положила начало известности поэта. В нарисованном в сатире «надменном временщике», «неистовом тиране» печально известный Аракчеев – всесильный фаворит Александра I – без особого труда узнал себя и вынужден был молчаливо проглотить эту горькую пилюлю. А передовая, свободомыслящая часть русского общества того времени впервые познакомилась с именем Рылеев, которым автор смело подписал свою беспощадную, разящую сатиру, слегка прикрытую прозрачным покровом «Подражание Персиевой сатире «К Рубеллию».
В последующее пятилетие все более крепнут гражданские мотивы творчества Рылеева, развивавшегося в тесной связи с его общественной, революционной деятельностью. Уже работа в Петербургской уголовной палате, где порой разбирались дела взбунтовавшихся крестьян, принесла поэту славу защитника безвинных и угнетенных. Знакомство с подобными делами, по-видимому, давало богатый материал для его творчества и, в частности, отразилось в сочиненных впоследствии вместе с А. А. Бестужевым агитационных песнях.
Работа в уголовной палате помогала и формированию политических взглядов. Но в то же время эта работа не приводила к ощутимым практическим результатам, и Рылеев стал осознавать, что нужны более радикальные меры в борьбе с тиранией. Поэтому вступление его в Северное тайное общество (1823 г.) было вполне закономерным. Вскоре поэт стал вдохновителем и руководителем его левого крыла. Особую активность проявил Рылеев накануне и в самый день восстания. Выстрелы пушек на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. рассеяли ряды мятежных солдат и офицеров, но они «разбудили» «молодое поколение», возвестили о том, что самодержавию брошен первый организованный и открытый вызов.
Героизм декабристов восхищал все последующие поколения русских революционеров. «Это какие-то богатыри, кованные из чистой стали с головы до ног, воины-подвижники, вышедшие на явную гибель, чтобы разбудить к новой жизни молодое поколение и очистить детей, рожденных в среде палачества и раболепия», – писал А.И. Герцен.
Если революционная деятельность Рылеева в Северном тайном обществе совершалась при соблюдении строгой конспиративности, то его поэтическое творчество было доступно всей читающей России. Идеи декабристов, обсуждавшиеся на тайных собраниях, споры о формах государственного устройства страны находили поэтическое воплощение в стихотворениях и думах поэта.
Хрестоматийно-известное стихотворение «Гражданин» концентрированно отражало гражданственную направленность всей декабристской поэзии, главным в которой было воспитание у соотечественников чувства патриотизма, гражданского мужества, стремление пробудить молодое поколение к политической активности на благо России. Этой важной пропагандистской задаче служили и исторические баллады Рылеева, которые он называл «думами».
«Напоминать юношеству о подвигах предков, знакомить его со светлейшими эпохами народной истории, сдружить любовь к отечеству с первыми впечатлениями памяти – вот верный способ для привития народу сильной привязанности к родине...» Процитировав приведенные слова польского поэта Немцевича в предисловии к отдельному изданию «Дум» (1825 г.), Рылеев добавил: «Эту самую цель имел и я, сочиняя «Думы».
При всей разнородности тематики «Дум», художественной несовершенности некоторых из них привлекает внимание их общая направленность, эмоциональный колорит. В них отчетливо выступает определенная модернизация исторического материала, привлеченного поэтом для прояснения и пропаганды идей декабризма. Ознакомившись с «Думами», Пушкин выразил в письмах к их автору свое несогласие с модернизацией исторических явлений, указывая и на часто встречавшиеся анахронизмы. Рылеев принял отдельные замечания Пушкина, сам отмечая слабость некоторых «дум». «Но зато убежден душевно, – писал он великому поэту, – что Ермак, Матвеев, Волынский, Годунов и им подобное хороши и могут быть полезны не для одних детей». В этом споре столкнулись поэтические воззрения Рылеева-романтика, увлекавшегося Жуковским и Байроном, но идущего своей особой дорогой, с художественными принципами Пушкина, уже вступившего на путь реализма. Не случайно Рылеев ставил романтические поэмы Пушкина гораздо выше «Евгения Онегина».
Основные принципы художественного изображения действительности, сложившиеся в «Думах» Рылеева и его политической лирике, получили свое дальнейшее развитие в поэме «Войнаровский», в набросках к задуманным поэмам «Наливайко», «Хмельницкий», «Палей». Заметно росло художественное мастерство поэта-декабриста, особенно проявившееся в «Войнаровском» (1825 г.) – единственно завершенной поэме из всех его эпических произведений.
В «Войнаровском» явно проступала свойственная «Думам» Рылеева и произведениям поэтов-романтиков вообще проекция современных идей и настроений на историческое прошлое. Однако в поэме проявились и такие качества ее автора, остававшегося поэтом-романтиком, которые привлекали современников, в том числе и Пушкина. Великий поэт с удовлетворением воспринял новое произведение Рылеева. В январе 1824 г. он писал: «С Рылеевым мирюсь – «Войнаровский» полон жизни». А в другом письме дал и более развернутую оценку: «Рылеева «Войнаровский» несравненно лучше всех его «Дум», слог его возмужал и становится истинно-повествовательным, чего у нас почти еще нет».
Особенно популярными были песни, написанные Рылеевым в сотрудничестве с А. А. Бестужевым, например, «Ах, тошно мне и в родной стороне». Поэзия Рылеева оказала заметное воздействие на все последующее развитие нашей отечественной литературы, в особенности на развитие русской революционной поэзии – творчество Некрасова, поэтов-народников и ранних пролетарских поэтов. При чтении «Русских женщин» Некрасова невольно вспоминаются рылеевские строчки из «Войнаровского» верной спутнице-жене, разделившей участь ссыльного мужа:
Она могла, она умела
Гражданкой и супругой быть.
Известную формулу Рылеева Некрасов овел до логического завершения, в «Поэте и гражданине» она приобрела новый смысл, в свете революционно-демократической эстетики получила новое идейное наполнение:
Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан.
Поколения русских революционеров свято чтили память о поэте-декабристе, бережно сохраняли и популяризировали его этическое наследие. Неоднократные перепечатки его произведений в подпольных зарубежных изданиях – красноречивое тому доказательство. Но еще важнее было в тяжелых условиях самодержавия продолжать дело, за которое он отдал свою жизнь, развить революционные идеи «первенцев свободы». Перед русскими революционными поэтами второй половины XIX – начала XX века стояла существенная задача: опираясь на творчество Рылеева, воплотить в поэтическое слово молодой энтузиазм, революционную страстность современных борцов за освобождение народа, вдохновить их на новые подвиги. Многим поэтам-народникам и даже пролетарским поэтам были близки, созвучны их собственным настроениям заключительные стихи «Исповеди Наливайки»:
Известно мне: погибель ждет
Того, кто первый восстает
На утеснителей народа, –
Судьба меня уж обрекла.
Но где, скажи, когда была
Без жертв искуплена свобода?
Погибну я за край родной, –
Я это чувствую, я знаю...
И радостно, отец святой,
Свой жребий я благославляю!
Мотив жертвенности во имя свободы, так сильно прозвучавший в «Исповеди Наливайки» и других произведениях Рылеева, проходит затем через все творчество поэтов революционного народничества, получив в поэзии П. Якубовича – наиболее видного из народовольческих поэтов – свое отточенно афористическое выражение:
Зовет бороться и страдать,
И пламенно любить,
И жертвой жертву не считать,
И лишь для жертвы жить.
В памяти потомков Рылеев живет и как поэт, оставивший заметный след в истории русской поэзии, и как гражданин, до конца сохранивший в своем сердце горячую любовь к родине и жгучую ненависть к деспотизму.
Тюрьма мне в честь, не в укоризну,
За дело правое я в ней,
И мне ль стыдиться сих цепей.
Когда ношу их за отчизну.
Это были последние стихи, написанные Рылеевым в Петропавловской крепости накануне казни. В них подведен итог поэтической и революционной деятельности поэта-декабриста, и вместе с тем они звучат как завещание будущим поколениям.
Л-ра: Москва. – 1970. – № 9. – С. 209-211.
