«Глаза такой чувствительный аппарат…»: Портретная характеристика у А.Н. Толстого
В.А. Бродская
У каждого художника своя манера изображения внешности героев. Алексей Николаевич Толстой по этому поводу писал: «...Нельзя писать портрет героя на целых десяти страницах, дать его образ, его рост, сказать, какой он из себя, и потом пускай этот герой начнет действовать. Это — неправильный метод. Это не занимательно, не сценично, потому что стоит на месте. Это статика, портрет героя должен проявиться из самого движения, борьбы в столкновениях, в поведении. Портрет возникает из строчек, меж строчками, между словами, возникает постепенно, и читатель уже сам представляет его себе без всякого описания, потому что и если вы на первой странице прочли портрет героя, то вы его запомнили, и вы будете все время справляться, каков он — коричневый или рыжий» (Толстой А. Н. Собр. соч. в 10-ти томах, М., 1961, т. 10).
Для описания «чувств собеседника» писатель часто использует метафору, в частности метафорическое прилагательное. Это, прежде всего, качественные прилагательные, в прямом значении показывающие качество и состояние, вкус и запах, температуру, вес, формы и линии, величину и размер конкретных неодушевленных предметов. Переосмысляясь, они приобретают эмоциональность, выразительность, становятся средством оценочной характеристики Ср.: острые глаза курфюрста и турецких стрелков (Петр I); тяжелые глаза «опасного революционера» (Порождения Невзорова) холодные глаза Буденного (Хлеб) или Вольфа (Гиперболоид инженера Гарина).
Это общеупотребительные метафоры, их значение понятно и общепринято. Не прибегая к конкретизации подобных прилагательных, писатель чаще всего дает их в одном ряду с цветовыми определениями в прямом значении: темные тяжелые глаза «великолепной женщины в собольем палантине» (Месть); желтоватые жесткие глаза лифляндского рыцаря Паткуля (Петр I); глаза серые, холодноватые директора Махорочного треста (Гадюка). Описание глаз персонажа приобретает «полифоническую» окраску: на «цветовом» фоне психологическая характеристика, выраженная метафорой, воспринимается острее за счет некоторой неожиданности, возникающей в результате столкновения прилагательных различных семантических групп.
В других случаях метафоры-прилагательпые, которые в прямом значении обозначают признаки конкретных неодушевленных предметов, характеризуя глаза, сочетаются также с качественными прилагательными, называющими психологический признак человека. В подобных ситуациях они выступают как синонимически определения: «Они [Додя и Нодя] вертелись по комнате и трещали, глаза же их оставались холодными и дерзкими» (В гавани) «Мужик помолчал, перестал мигать. Глаза его стали умными, тяжелыми» (18 год); «У Андрея серые, широко расставленные глаз стали холодными и злыми» (Рассказы Ивана Сударева). Конкретизация, выдвижение на передний план одного какого-либо психологического признака «обновляют» часто употребляющуюся в языке метафору, способствуют ее индивидуализации.
Особенно заметно это в тех случаях, когда в прилагательных, называющих один и тот же признак, раскрываются различные оттенки значения. Ср.: «Она [Даша] чуть-чуть вздрогнула, затем подняла на него [Телегина] холодноватые глаза, — в них от света блестели зеленые точки, улыбнулась ласково и подняла руку в белой лайковой перчатке, крепко, дружески»; «Дмитрий Степанович [Булавин] посмотрел на дочь поверх пенсне холодными, как у Даши, насмешливыми глазами и подставил ей щеку» (Сестры).
И хотя в контексте описания Булавина есть прямая ссылка на Дашу (холодные, как у Даши, глаза), все-таки отчетливо ощущается разница между глазами юной, не знающей еще жизни Даши и ее отца, равнодушного и жестокого краснобая.
На широком фоне общеупотребительных метафор-прилагательных, используемых писателем в портретной живописи, выделяются отдельные индивидуальные употребления качественных прилагательных. Как всегда, они строго мотивированы. Так, тухлые глаза астраханского драгуна становятся понятны из предыдущего текста: «В это время из боковой двери вышел астраханский драгун, уже знакомый Невзорову по пароходу. Надутое лицо его было воспаленное, вздернутый нос посапывал, глаза без ресниц были мутные, Видимо, у него вдребезги болела голова с похмелья. — Здравия желаю, — ...сказал Семен Иванович, поднявшись со стула. Драгун ответил хриповатым шепотом: — Здравствуй, сволочь. И уставился тухлыми глазами на Невзорова» (Похождения Невзорова). Метафора мотивирована сходством по цвету (ср. тухлые яйца - мутные - тухлые глаза).
Примечательно, что сочетание мутные глаза является источником метафоры несвежие глаза. Ср.: «Сапожков открыл мутные глаза» и «Он [Сапожков], как всегда, говорил насмешливо, хотя в горьких морщинах у рта, в несвежих глазах затаилась тоска» (Хмурое утро).
Таким образом, использование различных метафорических прилагательных, семантически мотивированных одним и тем же прилагательным в прямом значении, расширяет круг образных средств. И в каждом отдельном случае употребление того или иного синонима-метафоры оправдывается целью, направленностью оценки. У Сапожкова, бывшего командира полка, теперь связиста на батарее Телегина, глаза несвежие (усталые, больные, выдохшиеся). Человек, призывающий «лупить шомполами целые губернии», «повесить разных там... Шаляпина, Андрея Белого, Александра Блока, Станиславского», потому что «эта сволочь хуже большевиков» (Похождения Невзорова), смотрит на жизнь тухлыми глазами (залитыми водкой, ослепленными ненавистью к людям). .
В редких случаях, вводя в портрет персонажа метафору — качественное прилагательное, писатель обращается к сравнению, где в качестве объекта сравнения выступают конкретные предметы.
Ср.: «Страшен был Егорий — ...под косматыми бровями на длинном лице сухие, как уголь, пронзительные глаза» (Егорий — волчий пастырь).
Конкретизации метафоры в портрете способствуют и разнообразные замечания, вводимые предварительно в ткань произведения. Ср.: «Петр рассеянно глядел герцогу в... лицо... (С начала похода замечен был у Петра Алексеевича этот рассеянный взор)»; «Петр ежедневно объезжал всю линию укреплений. В мокром плаще… появлялся на серой кобыле из дождевой завесы, — остановится, поглядит стеклянным взором и шагом дальше по изрытому полю — в туман» (Петр I).
Предварительная подача конкретизирующих деталей одной и той же метафоры дает возможность толковать ее с различными смысловыми оттенками, позволяет использовать для характеристики совершенно разных людей, порой даже антиподов по политическим убеждениям. Ср.: стальные глаза хозяйственного директора Махорочного треста (большевика) и военного комиссара Бройницкого, врага Советской власти: «Ольга Вячеславовна взглянула ему [хозяйственному директору] в глаза: серые, холодноватые, цвета усталой стали, они чем-то напоминали те — любимые, навек погасшие, и Ольга Вячеславовна так волновалась, что не обратила на нее никакого внимания, видела только его [директора] стальные глава» (Гадюка); «Тогда Алексей Красильников заметил у самого оркестра стоящего спиной к залу и теперь, как пружина, выпрямившегося — лицом к орущим, — рослого и стройного человека в щегольской кожаной куртке с офицерскими, крест-накрест ремнями. Светло-стальные выпуклые глаза его насмешливо, холодно скользили по лицам, — и тотчас же руки опускались, головы втягивались в плечи, люди переставали аплодировать. Кто-то, нагибаясь, быстро пошел к выходу. Человек со стальными глазами презрительно усмехнулся» (18 год).
Надо отметить «весомость» каждой из контекстуальных примет метафоры. Например, по цвету глаза Налымова (Эмигранты) и курфюрста Фридриха (Петр I) совпадают: водянисто-серые и водянистые. Но у первого они еще и пропитые, в то время как глаза курфюрста - острые. Эти грани в описании порождают в последующем разные метафоры: оловянные глаза Налымова и стальной взгляд Фридриха.
В отдельных случаях А. Толстой обращается к сравнению как к мотивирующему приему. Характерно, что сравнение предваряет и общепринятую метафору, и индивидуальное употребление прилагательного. Ср.: «Из толпы проталкивался Чугай: клок волос — на лбу, из-под шапки с ленточками, широкое лицо, закрученные усы, круглые глаза — как фаянсовые — без выражения. Чуган разворачивал фаянсовое лицо к Ворошилову, к Лукашу...»; «Фаянсовые без выражения глаза его завораживали». Употребив прилагательное фаянсовый в необычном значении «кажущийся бесстрастным», писатель считает необходимым объяснить его еще раз.
Существенное место в портретной характеристике героев Н. Толстого занимают метафоры — притяжательные прилагательные, образованные от названий животных. Метафоры этой группы непосредственно связаны со сравнениями, которые раскрывают или уточняют:«Он [ландштурмист]... взглянул голубыми, как у галки, безверными глазами на угрюмого Рощина»; «Ландштурмист откинулся на стуле, маленький рот его стал круглым, галочьи глаза — круглыми» (Хмурое утро).
В отдельных случаях метафора конкретизируется последующим сравнением, которое «подается» к тому же на фоне различных контекстуальных средств: «Воробьиха вошла неистово, но бойко... Губы мягкие, взор мышиный... С порога зорко оглядела все, приметила»; «Воробьиха, умильно щуря мышиные глаза, прошептала»; «Воробьиха знающе поджала рот, как из норы глядела бусинками» Далее опять следует уточняющий глагол: «Воробьиха кинула в свечу крупицу ладана — освежить воздух и сама юркнула куда-то» (Петр I).
Разнообразные приемы разъяснения метафоры в тексте могут накапливаться на протяжении многих страниц. Вот первое впечатление, которое производит Елизавета Киевна: «...Красивая, рослая и румяная девушка с близорукими, точно нарисованными глазами»; «В столовую вошла Елизавета Киевна, — на ней была накинута турецкая шаль и на ушах бараньими рогами закручены две косы»; «Глаза ее продолжали оставаться грустными и кроткими»; «Елизавета Киевна продолжала глядеть на него близорукими, грустными точно нарисованными глазами» (Сестры).
В последующих портретных рисунках Елизаветы Киевны продолжает повторяться описание глаз: «[Е. К.] стала глядеть на Алексея Алексеевича нарисованными глазами»; [Бессонов] — У вас страшные глаза: дикие и кроткие»; «близорукие глаза»; «Стала глядеть на него выпуклыми близорукими глазами»; «Кий Киевич, очень похожий на сестру, с такими же нарисованными глазами», «Елизавета Киевна в мужском пальто, с жалкой улыбкой и кроткими глазами». И как беспощадный итог неудавшейся жизни звучит метафора в устах поэта-имажиниста с «гнилозубой улыбкой» Жирова: « — А вы помните Елизавету Киевну — с бараньими глазами?» (18 год).
Писатель раскрывает внутреннюю суть персонажа, описывая движение глаз человека. «В человеке, — пишет А. Толстой, — я стараюсь увидеть жест, характеризующий его душевное состояние, и жест этот подсказывает мне глагол, чтобы дать движение, вскрывающее психологию. Если одного движения недостаточно для характеристики, — ищу наиболее замечательную особенность (скажем — руку, прядь волос, нос, глаза...) и... даю ее опять-таки в движении» (Алексей Толстой. О литературе. М., 1956).
В необычную лексическую связь с существительным глаза широко вступают глаголы, обозначающие интенсивное перемещение: «глаза бегали» (Василий Сучков), «глаза забегали» (Сестры), «глаза прыгали, глаза метались» (Петр I), «глаза вертелись» (18 год).
Экспрессивность зарисовки возрастает, когда глаза характеризуются глаголом, обозначающим движение в широком понимании: «Иван Гора метнул глазами» (Хлеб); «Алексашка запустил глазом» (Петр I); «Образцов шарил влазамиь (Хромой бария); «Жандарм ощупал глазами» (Сестры); «Он, погладив глазами» (Эмигранты); «Анисья Толстая, вертя глазамиь (Петр I).
Средством психологической характеристики персонажа часто служат глаголы горения: «Глаза Роллинга зло вспыхнули» (Гиперболоид инженера Гарина); «У Петра горели глаза»; «Глаза пылали у патриарха...» (Петр I); «Глаза у Махно светились от напряжения» (Хмурое утро); «...Глубокие, в старушечьих морщинах глаза теплились огоньком» (Неверный шаг).
В описании глаз персонажа также используются глаголы физического воздействия: «[Мосех] сверлил диким глазом то Денисова, то Максима Максимыча»; «...Вошел Цыган и... буравил глазом братьев»; «Прапорщики воткнулись глазами в царя» (Петр I); «Он кольнул Рощина пристальным взглядом...» (Хмурое утро); «Ермолай царапнул зрачком огромного человечища...» (Гиперболоид инженера Гарина).
Чаще других у А.Н. Толстого встречается глагол впиться: «Никита... впился в Петра запавшими глазами»; «Волков темным взором впился в Ивана Артемича» (Петр I); «Женщины жадно стремились к этой оскаленной маске, впивались расширенными зрачками» (Гиперболоид инженера Гарина).
Итак, метафора в произведениях А.Н. Толстого — одно из активных средств создания портрета персонажей, полного движения, запоминающегося.
Л-ра: Русская речь. – 1983. – № 1. – С. 37-42.
Произведения
Критика
