Мастерство сатиры
Галанов Б.
В творчестве С.Я. Маршака глубокий и острый взгляд на вещи неизменно сочетается с прирожденным чувством комического, с шуткой. В своих стихах для детей он живой, занятный, неистощимо изобретательный рассказчик. Но и в сатирических стихах для взрослых, беспощадно казня отрицательные явления действительности, он остается жизнерадостным, щедрым на выдумку. От этого стих его не теряет ни серьезности, ни значительности. И читатели высоко ценили в сатире Маршака ее бодрость, веселость.
Мы сказали: «Сатира для взрослых». Это не совсем точно. В обширном поэтическом хозяйстве Маршака, которое он сам шутливо называет «многопольным», есть книжки для разных возрастов. Сонеты Шекспира, стихи и песни Бернса, «Лирическая тетрадь» имеют своих читателей, а «Усатый-полосатый» и «Сказка о глупом мышонке» — своих. Но когда в начале войны стали появляться политические памфлеты и плакаты Маршака, родившиеся в тесном творческом содружестве с художниками Кукрыниксами, эти колючие строки, эти меткие рисунки были одинаково понятны и бойцу на фронте и школьнику. Ведь многое из тоге, что составило индивидуальные, неотъемлемые качества Маршака-сатирика, приобреталось им гораздо раньше — в работе над стихами для детей, и прежде всего лаконичность формы, та афористическая отточенность мысли, благодаря которым многие его плакаты и листовки действительно становились «крылатыми». Как и в детских стихах, в сатире все должно быть законченно, выразительно, стих — живым и гибким, а слово — доходчивым.
Маршак, например, отлично управляет в стихах для самых маленьких короткой, в два — три слова, строкой, взыскательно подбирая, отцеживая самые точные и полновесные слова. Такой же строкой он писал и многие политические стихи. Возьмем наудачу популярное в начале войны стихотворение «Вся Европа». Есть в нем и блистающий внутренней победой смех и ясность, простота, одинаково доступные взрослому и ребенку.
Многих друзей поэзии Маршака порадовали и одновременно удивили его сатирические стихи и агитплакаты. В глазах широких читателей Маршак всегда оставался добрым другом советской детворы, его произведения утверждали красоту жизни, учили любить свободный, честный труд и людей труда. И самый стих Маршака, звонкий и радостный, отлично служил этой задаче. Казалось, что муза сатиры от него далека.
Объяснять обращение Маршак к сатирическим жанрам только общим расцветом сатиры в военные годы было неверно. Смех Маршака и в мирное время не всегда звучал мягко и добродушно. Среди его довоенных стихов есть такие, как «Мистер Твистер» — прекрасный, образ политической сатиры для маленьких и остроумная сказка для взрослых ... «Акула, гиена и волк», высмеивающая фашистскуи ось Берлин — Рим — Токио. С большим сарказмом поэт разоблачал зоологический американский и разбойничий немецко-фашистский расизм. Из таких стихов впоследствии, как из зерна, выросли, развились многочисленные сатирические стихи Маршака военной поры, обогащенные всем накопленным за эти годы политическим, житейским, художественным опытом.
Оружием сатиры поэт защищал в период войны все то, что утверждал в годы мирного строительства. Гражданский пафос его сатирических стихов тот же, что в стихах для детей, в «Лирической тетради», в многочисленных переводах из сокровищницы мировой поэзии; он обусловлен гуманизмом, столь свойственным Маршаку. Даже между боевыми стихотворными плакатами и переводами сонетов Шекспира нет резкой, непроходимой грани. И не случайно Маршак переводил в дни войны сонеты. И там и тут по-своему отражались важнейшие мотивы его творчества. Открывая читателю светлый, гуманистическй мир Шекспира, сам Маршак ошущал великого поэта соратником в борьбе против зверства.
Мы сказали, что звонкий, радостный стих Маршака отлично передавал красоту новой жизни, дышал любовью к природе, родине, детям.
О чем бы ни писал Маршак в разгар войны, он всегда исходил из простого, несложного и справедливого закона: враг, посягнувший на жизнь и счастье людей, должен быть уничтожен. Это постоянный внутренний пафос поэзии Маршака. И дело шло не только о физическом уничтожении нацистских главарей, но и об искоренении нацистских идей.
В послевоенные годы Маршаку снова пришлось выступить против духовного уродования молодежи. Только на этот раз речь шла об американских детях. В связи с появлением в штате Коннектикут сообщения о выпуске в продажу игрушечной атомной бомбы он написал памфлет «В защиту детей»:
Румяный ребенок с папашей своим Придет в магазин, и приказчик,
Сияя улыбкой, откроет пред ним Наполненный бомбами яшик.
«Вам бомбочку нужно? Пожалуйте, сэр. Швырните одну для проверки.
Вот мелкий, вот средний, вот крупный размер.
А это для них — бомбоньерки!»
Выходит малыш из стеклянных дверей Еще веселей и румянее.
Спешит он домой, чтоб начать поскорей Учебное бомбометание.
Это злая, сатирическая картинка с натуры, почти моментальная фотография. Но из маленького эпизода в американском игрушечном магазине Маршак сделал серьезный и глубокий вывод. Развивая в заключительных строфах стихотворения близкую и дорогую для себя как художника идею, поэт поднимается до большого политического обобщения:
Убийцы, детей превращая в калек.
Дают им игрушечный «атом».
Но мирный, здоровый, простой человек
Защитником будет ребятам!
Намного сильнее он всех королей —
Железных, стальных или пушечных.
Так пусть же он землю избавит скорей
От бомб настоящих, а малых детей —
От самых зловредных: игрушечных!
Политически важную мысль Маршак произносит как лозунг — прямо, открыто, с публицистической страстностью. И это характерно для его сатирических произведений. Но он умеет выразить мораль стихотворения и в форме презрительной, ядовитой насмешки, которая сразу придает глубокий смысл нарисованной сатирической картине. В Стихотворении «Анкета господина Трюгве Ли, заполненная им в то время, когда он был секретарем ООН», поэт сравнивает Трюгве Ли с конькобежцем, который
...ловко держится на льду, — Особенно в Нью-Йорке, —
Рисуя доллар на ходу,
Вернее, — полвосьмерки
В сатирических стихах Маршака редко встречается прямое противопоставление двух социальных систем. Но судит и обвиняет он по законам социалистического общества, во всем руководствуется его этикой, моралью, политикой, обличая, утверждает новое, передовое. Вот почему стихи Маршака, в большинстве своем приуроченные к определенным событиям, написанные «на случай», с той «телеграфной, пулеметной» быстротой, которую Маяковский считал необходимым условием своей работы в РОСТА, включают и грозный, бичующий смех, и лирическое раздумье, и прямой публицистический призыв. Если бы это было не так и сатиры Маршака были только по-фельетонному остры и злободневны, только возбуждали улыбку, используя — пусть даже мастерски — одни и те же приемы, краски, интонации, они сохранили бы сейчас в лучшем случае чисто исторический интерес.
Но в том-то и дело, что, соединяя в живом потоке поэзии сатиру и лирику, Маршак передал в своих памфлетах, эпиграммах, плакатах многообразие мыслей и чувств, которыми жили люди в дни войны. Вот почему и краткое четверостишие военной поры — надпись для нового сорта папирос или для пакетов с сухими овощами и концентратами, — выдержав строгую проверку временем, потом по праву заняло свое место в собрании стихотворений как равный, а иногда, употребляя выражение Маяковского, «и ценнейший разец поэзии».
Для каждой такой надписи Маршак и ходит оригинальное решение. И гневен весел он всегда по-своему. Это сатира Маршака, и ее не спутаешь с произведениями других поэтов-сатириков.
Л-ра: Знамя. – 1955. – № 2. – С. 159-169.
Произведения
Критика
