Волшебно-сказочные закономерности в романе А. Беляева «Ариэль»
Н.А. Филатова
Роман «Ариэль» является итогом всего творческого пути Александра Беляева, воплотив в себе и развив наиболее характерные черты беляевского романа. Перед нами история летающего юноши, который вырос в страшной школе Дандарат. Получив способность летать, он отправляется в большой, неизвестный ему мир в поисках счастья.
В ткань романа органично входят волшебно-сказочные структуры, трансформируясь в соотнесении с авторским замыслом. Мы попробуем проследить, как работают сказочные закономерности в развитии действия.
Предварительно несколько слов о сказочных законах. Действие в сказке — это ряд функций, причем организованных попарно. Например: вызов — согласие (на бой), выведывание — выдача, вопрос — ответ, на любой стимул — всегда — реакция, действие — противодействие. Важную роль играют оппозиции свойств, признаков, поступков, так как они образуют коллизии, к разрешению которых и стремится действие. Например: свой/чужой, тайный/явный, истинный/ложный, богатый/бедный и т. д. Причем сказочное действие направлено на установление личного благополучия героя, и «волшебная сказка оперирует прежде всего теми оппозициями, которые существенны для характеристики взаимоотношения героя с антагонистами». Таким образом, все оппозиции — относительно главного героя.
Обратимся теперь к тексту романа. Первый эпизод — жизнь героя в Дандарате — организован по принципу оппозиции: замкнутое пространство/свобода. Дандарат — это узкие кельи, крошечные окна, вокруг здания густой парк и высокая ограда. После такого описания неизбежно должен последовать побег. Далее мы знакомимся с жизнью воспитанников — полная несвобода даже в мыслях. Не случайны сравнения Дандарата с монастырем и еще чаще — с тюрьмой, т. е. полная зависимость и физически, и духовно. Первый член оппозиции ясен — «плен». Налицо и второй. В пространственном (физическом) отношении это побег; при первом же удобном случае герои бегут. А в духовном — это сам герой Ариэль, «трудновоспитуемый». Он достаточно силен и физически, и духовно, чтобы не поддаться воспитанию этой школы, но вынужден скрывать это. Он научился симулировать даже гипноз, притворяться, не показывать своего настоящего лица. Это вполне совпадает со сказочной ситуацией «Емеля на печи» (демонстративный лентяй). Положительный герой прикидывается лентяем, так как все его считают таким. Или же Иванушка прикидывается дурачком (ловит мух, «сидит на печи и сморкается»), потому что братья говорят ему: «Сиди, дурак, на печи да протирай нос» («Сивка-бурка»). Таким образом, герой вынужден подыгрывать другим. Так выражается в сказке конфликт между героем и обстоятельствами. То, что герой находится во враждебном окружении, образует ситуацию недостачи и определяет завязку действия:
Получение недостача — чудесного — запрет — нарушение помощника запрета
Герой получает «чудесного помощника», точнее «чудесную способность» — способность летать. В сказке получению чудесного предмета, помощника или способности предшествует испытание героя. Ариэль делается летающим человеком по окончании «курса учебы» в Дандарате, пройдя все «круги ада» (первая глава так и называется — «По кругам ада»). Он прошел испытание и оказался «трудновоспитуемым», поэтому не случайно, что именно его делают летающим человеком.
Чтобы действие двигалось дальше, т. е. чтобы герой улетел, ему запрещают улетать, как это ни парадоксально. Может быть, его наставники совсем не предполагают, что он может воспользоваться новой чудесной силой, но все-таки начальник школы Пирс-Бхарава произносит такие слова: «Если же ты вздумал бы улететь, то помни, что тебя ждет такая ужасная, мучительная, страшная смерть, какой не умирал еще ни один человек. Куда бы ты ни улетел — на высокие горы, в темные джунгли, в дикие пустыни или даже на край света, — помни: мы найдем тебя всюду, потому что власть наша безгранична». Эти слова угрозы есть ни что иное как заклинание-запрет. Затем, по сказочному закону «сказано-сделано» (запрет всегда нарушается), герой в тот же вечер улетает. Ариэль нисколько не думает — бежать ему или нет, этот вопрос и не мог здесь возникнуть. Как и в сказке, герой не думает, идти ему или не идти; его отправляют (функция «отправителя» в сказке) или запрещают выходить из дома. В обоих случаях результат один и тот же.
Читатель напряженно следит за развитием событий, так как за нарушением запрета неизбежно должна последовать кара. В сказке кара следует всегда, кроме случая погони, когда герои достигают какой-то границы, за которой преследователь уже не может причинить им вред. Так же происходит в романе. Такой границей здесь являются джунгли (лес), за ее чертой герой становится как бы другим человеком: его не сразу узнают друзья, и его самый страшный враг Пирс подчиняется его требованию. Таким образом, сказочная схема здесь работает безотказно.
Итак, герой, улетев из Дандарата, движется «навстречу неведомой судьбе». Примечательный факт; Ариэль бежит не один, он берет с собой Шарада, мальчика-новичка. В приключенческом жанре нет ничего такого, что не сыграло бы своей роли в развитии действия. Посмотрим, почему появляется Шарад, какова его роль. (Как было указано выше, все персонажи определены настолько, насколько это необходимо для выяснения их отношения к судьбе героя.) Судьба Шарада, как и других воспитанников, ни в чем не противоречит сказочной последовательности мотивов. Шарад очутился в злом «чужом» мире. Здесь он, как любой сказочный герой в царстве Кащея, обретает «помощника» в лице Ариэля, который спасает его. И в заключение Шарад находит семью. Сказка всегда кончается «свадьбой», но так как Шарад маленький, ему достаточно обрести родителей. Он находит их в лице Низмата, который «полюбил его как сына», и Лолиты, которая «баловала его как младшего брата». «Тут и сказке конец». На этом рассказ о Шараде кончается, дальше с ним ничего не происходит. Вспоминается сказочная формула: «Так они и до сих пор живут», она знаменует остановку художественного времени сказки.
Что же Ариэль? Он попал в Дандарат (в «чужой» мир) так же, как Шарад, тоже находит там «помощника» — чудесную способность летать — и также благодаря ей бежит из злого мира. Таким образом, Ариэль и Шарад ничем не отличаются функционально. Происходит простое удвоение функции Героя. Несмотря на то, что разница в возрасте героев всего 4 года, это забывается, так как не играет никакой роли. Ариэль — старший, поэтому он мог бы жениться на Лолите, остаться в семье Низмата хозяином, возделывать землю и жить долго и счастливо. Но все дело в том, что он необыкновенный. Его принимают здесь за бога, ни сыном, ни женихом он быть не может, поэтому Ариэль вынужден покинуть семью Низмата, хотя успел искренне к ней привязаться. Так Ариэль и Шарад расстаются, демонстрируется различие между ними:
недостача ликвидация недостачи
Шарад находит семью
Ариэль (чудесный персонаж)
недостача остается и обостряется
чувство одиночества
С этого времени кончается «сказочная» жизнь Ариэля. Чем дальше разворачивается действие, тем все более явной становится невозможность для него сказочного счастья. И все потому, что он человек необыкновенный.
Следующий эпизод — Ариэль в замке раджи. Этому предшествует своего рода «испытание» — Ариэль спасает мальчика, упавшего в колодец. Функция этого испытания близка сказочной: чтобы избушка повернулась к герою и впустила его, он должен знать нужные слова. Выдержит испытание и скажет нужные слова только истинный герой, и действие будет двигаться дальше:
Служба - вредительство - помощник
испытание— у царя (наговор) — ущерб — выручает
Попав во дворец, Ариэль поступает на службу к царю, всячески развлекает его и пользуется его расположением. Ариэль полностью полагается на обстоятельства и живет беззаботно, но скоро этому приходит конец. Находится «вредитель» (Мохита), который клевещет на него, и Ариэль оказывается сброшенным в глубокий колодец на погибель. «Только летающий человек мог выбраться из этого колодца». Таким образом, мы можем отметить соотнесенность соседних эпизодов (работает «принцип сказочного баланса»): в предыдущем случае именно чудесная способность становится преградой на пути к счастью, а теперь, наоборот, именно чудесная способность спасает героя от неминуемой гибели.
В этом эпизоде сказочная схема тоже срабатывает: герой ведет себя как сказочный, т. е. полагается на обстоятельства, «идет, куда глаза глядят» и, зайдя в тупик, спасается чудесным образом. Но вот что интересно: как герой сам относится к этому? Ариэль очень удивлен, он никак не думал о таком печальном конце, но теперь, когда он увидел «края каменного колодца», он говорит себе: «Так вот где должен кончить свои дни летающий человек!». Он говорит о себе в третьем лице, смотрит со стороны, потому что в нем как бы два героя. Один — сказочный, который действует в зависимости от обстоятельств, второй — герой литературный, характер. Он борется с первым против пассивности, за самостоятельность. Он мыслит и чувствует, мечтает, добивается и надеется. Теперь он открывает для себя следующее: «Так вот чем кончилась его жизнь у раджи! И как он наказан за свою нерешительность! Следовало давно улететь из этой клетки». И герой решает впредь полагаться только на себя и быть осмотрительней.
Таким образом, сказочная схема действует, герою удается спастись, но он получает важный жизненный урок. Так эти две линии, сказочная и несказочная (собственно литературная) с того момента, когда Ариэль расстается с Шарадом, существуют параллельно и взаимодействуют.
Итак, герой решает обдумывать каждый свой шаг. Чем будет двигаться действие дальше? А дальше происходит следующее: героя, обессиленного борьбой за жизнь, настигают его преследователи — директор Дандарата и английские опекуны, которые и устроили Ариэля в эту школу; они увозят его с собой. Он опять оказывается в плену, опять не по своей воле; вслед за этим закономерно следует побег. Сказочная схема не отпускает героя, как бы сковывает его.
«Вырвавшись из страшного плена, он уже не думал, куда лететь, не выбирал направления, лишь бы улететь подальше». И действительно, сказочное провидение движет его в направлении Леса. В сказке Лес всегда страшная и опасная зона, в романе же — самое безопасное и удобное место для героя. Такая трансформация сказочного мотива не случайна. Роман не сказка, что страшно в сказке, в жизни оказывается нестрашным по сравнению с реальным злом. Ариэль боится людей, а не диких зверей и змей. Если бы его главным противником был сказочный Змей Горыныч, он победил бы его так же просто, как побеждает большого орла, напавшего на него. Может быть, другой герой, найдя спокойный уголок, остался бы здесь и роман был бы завершен. Ариэль же много думает о себе, о своей судьбе, оценивая все, что с ним произошло. Он хочет найти наконец свое дело и место в жизни. Уже работает литературная ипостась образа, заявляет свои права характер Ариэля. «Нет, он не останется в джунглях/ Он полетит к людям и добьется своего права жить среди них!». «Летающий человек может многое сделать! Что именно — он еще не представлял, он еще мало знал жизнь и людей». В этом-то и дело. Ему еще многое предстоит узнать и испытать.
Поначалу он попадает к пастору Кингсли, англичанину, обращающему индийцев в христианство, и пробует себя на поприще религии. Ариэль убеждается в бессмысленности этой деятельности, не здесь его место. Потом двое американцев предлагают ему работать в цирке, он соглашается, тут он будет заниматься «честным трудом», может стать материально самостоятельным, помогать друзьям.
Теперь он знакомится с Америкой. И здесь его используют для того, чтобы обманывать публику, и наживают неслыханные прибыли. А когда он решает применить свой чудесный дар в настоящем деле — вернуть ребенка «несчастной» женщине — он чуть не уносит сына у настоящей матери. Только случайность помешала исполнению гнусного замысла бандитов. «Вот к чему в этом ужасном мире приводит его способность летать. Чудесный дар, о котором люди грезят в мечтах и сновидениях, превращается здесь в какое-то проклятие!». Ариэль, встретившись с сестрой Джейн, покидает Америку и едет в Англию. Может быть, здесь он найдет себя, ведь недаром он — лорд. Но нет, здесь он должен вообще забыть, что умеет летать, потому что «летающий лорд — это неприлично». Так и не находит себе места в жизни летающий человек.
В то же время герой растет как личность, неудачи закаляют его характер. «Суровые уроки жизни не проходят для Ариэля даром... Путешествия и приключения обогатили душевный мир Ариэля. Все это подготовило его к закономерному шагу в конце романа — отказу от положения в обществе и богатства и возвращению туда, куда звало его сердце». Таким образом, роман о становлении характера молодого человека вполне фабульно завершен. Между тем ощущение незаконченности присутствует. Мы скорее согласимся, что роман не закончен. Дело в том, что работает сказочно-приключенческая организация произведения, требующая счастливого конца, однозначного. Отсутствие «хеппи-энда» в приключенческом произведении делает его развязку с художественной точки зрения очень значительной. «Развязка — мировоззренческий центр тяжести в приключенческом повествовании».
В романе «Ариэль» сказка существует в двух планах. С одной стороны, она спорит с часто несправедливой действительностью и делает невозможным трагический конец. С другой стороны, сказка в какой-то степени «мешает» герою, главным образом тем, что его чудесная способность в каждой ситуации навязывает ему определенную роль (как функции-маски в сказке, исчерпывающие сущность ее персонажей): Ариэль — «трудновоспитуемый», Ариэль — «бог», Ариэль — «новая игрушка раджи», Ариэль — «Виной Непобедимый» и т. д. Во всех случаях — и когда герой бежит из Дандарата, и когда не остается с Шарадом, и когда живет у раджи и спасается от гибели, и дальше — у пастора и в американском цирке, — всюду решающим в его судьбе становится его чудесная способность. (Вспоминается, что в сказке за героя все делает «помощник», счастливо устраивающий его судьбу. Но это произойдет только в сказочном мире). Да, Ариэль — герой сказочный. Но, кроме того, это — характер, он стремится преодолеть свою зависимость, скованность той самой сказочной схематикой приключенческого действия. Словом, содержание романа можно определить следующим образом: «Человеческая судьба сказочного героя в несказочном мире».
Роман «Ариэль» имеет много общего с самым известным романом А. Беляева «Человек-амфибия». Схожи судьбы главных героев. Оба юноши наделены чудесной способностью, один — способностью летать, другой — находиться под водой как рыба. Оба детьми попадают в закрытое, изолированное от мира место, Ихтиандр — в крепость Сальватора, Ариэль — в школу-тюрьму Дандарат. Там они воспитываются до определенного возраста, может быть, поэтому не знают жизни, не знают людей. Достигнув совершеннолетия, они выходят в мир, терпят неудачи, становятся объектом охоты ловких и алчных людей. Финалы романов тоже сходны: окончательная судьба героев неясна, нет счастливой развязки, нет и трагической, романы заканчиваются многоточием.
В том, что в обоих случаях конфликт один и тот же (герой и мир), нас убеждает даже соответствие отдельных деталей. Одна из глав романа «Ариэль» называется «Чуждый небу и земле». То же состояние одиночества, отверженности появляется у Ихтиандра с того момента, когда он спасает девушку. Он первый раз, смотря на океан, замечает, «какой он большой и пустынный». Затем все острее чувствует это. «Он хотел понять, почему он не такой, как все, — чуждый морю и земле».
Ариэль мечтает, очутившись в лесу: «Унести бы Лолит; в джунгли,... свил бы гнездо на раскидистом дереве и жил бы с нею и с Шарадом». Ихтиандра тревожат те же мысли: «Если бы она могла жить под водой, вдали от шума и людей!». Оба героя остаются одиноки. Герой волшебной сказки, отправляясь в «чужой» мир, всегда возвращается с невестой. Мир сказки сам помогает герою, в сказке конфликта «мир и герой» нет. Герой побеждает в битве, освобождает царевну, и вместе с ней возвращается обратно. Заметим, что мотив битвы присутствует в обоих романах, но если в сказке это — кульминация, за ней следуют все награды победителю и счастливый конец, то в романах это — лишь частные эпизоды. Бой с орлом доказывает только, что в небе Ариэль самый сильный. Бой Ихтиандра со спрутами — лишь способ отвлечься забыть на время свои земные неудачи. Такая трансформация сказочного мотива связана с тем, что мир, куда отправляются герои романов, является несказочным.
Итак, в обоих романах обнаруживается много общего, но следует назвать и весьма существенные отличия. Различна структура образов главных героев. В основе литературного образа Ихтиандра — характер фольклорного персонажа. «Сказочный герой бескорыстен, не имеет практических соображений», этакий простачок, на поверку оказывающийся самым мудрым. Ихтиандр, «как сказочный герой, смотрит на мир по-мудрому наивно». «Видение мира, свойственное Ихтиандру, родственно сказочному». Фольклорная окраска этого образа связана также с тем, что он не только сын Сальватора, он сын Океана, поэтому в романе так органично возникает фольклорный сюжет о русалке и рыбаке. (Русалка однажды в бурю спасает рыбака, влюбляется в него, вместе с возлюбленным выходит из моря на берег и там погибает). Это сюжет не сказочный, но несомненно фольклорный. С ним приходит в роман коллизия «герой и мир», хотя она до конца не реализуется. В романе «Ариэль» этот конфликт воплощен совсем не фольклорно, потому что структура образа Ариэля и его проблемы будут иными. Ихтиандром движет цель — найти Гуттиэре. У Ариэля цель иная — найти свое место в жизни. Ариэль является не только чудесным героем, но и мыслителем. Таким образом, структура этого образа сложнее, он соединяет в себе фольклорную и нефольклорную стороны. Герой решает несказочные задачи.
Отличие героев вносит отличие и в структуру обоих романов. Композиционный стержень в одном и в другом произведении, да и в сказке, один и тот же — образ-мотив Пути-Дороги героя. В «Ариэле» дорога оказывается бесконечной и к цели не приводит. Кроме того, нет пространственной границы между «своим» и «чужим» миром. Весь мир оказывается «чужим» для героя. («Свой» мир — джунгли. Здесь герой делает только небольшую остановку и движется дальше.) Дорога Шарада, двойника Ариэля, счастливо заканчивается, а летающий человек так и не находит себе пристанища в этом, несказочном мире.
А.Ф. Бритиков точно подметил одну важную особенность фабулы романа «Ариэль»: «Экскурсия с препятствиями — так пытался организовать фабулу своих поздних, малоудачных, романов А. Беляев». Мы не согласны с определением «малоудачные», а в подмеченной «экскурсии с препятствиями» усматривается существенная и закономерная форма трансформации сказочной структуры. В сказке Путь-Дорога «туда» (в тридесятое царство за чудом) является трудной и длинной и составляет основную часть сказочного сюжета, а путь «обратно» редуцируется до предфинального эпизода-связки, например: «и воротился назад». Путь «обратно» является уже знакомым и тем самым не интересным сказке. В романе А. Беляева сказочная структура значительно трансформирована. Ариэль попадает в далекую, закрытую школу-тюрьму (в «чужой» мир) еще до начала романного действия. Повествование начинается с получения героем чудесной способности, затем он покидает Дандарат и содержанием всего романа становится его дорога «обратно». Так называемые «препятствия» есть конкретные (фабульные) проявления нарастающего конфликта героя, сказочного по своей сути, и «реального» мира. В каждом эпизоде романа оспаривается ценность сказочного чуда как панацеи от всех опасностей и проблем. Сам Ариэль все более осознает это и все более проявляется личностное начало этого образа.
Поэтика творчества А. Беляева является родственной поэтике фольклорной волшебной сказки, и анализ произведения с использованием сказочных категорий оказывается весьма плодотворным. Мы получаем возможность посмотреть произведение как бы изнутри, с точки зрения присущих жанру внутренних законов.
Л-ра: Проблемы детской литературы. – Петрозаводск, 1989. – С. 86-94.
Произведения
Критика
