Взыскательный мастер слова (К 80-летию А.А. Фадеева)
Самойленко Г.В.
«В его жизни, сложной и многотрудной, соединялся в один характер человек государственного служения, организатор литературной жизни, передовой писатель, выдающийся борец за мир».
Н. Тихонов
Александр Фадеев принадлежит к тому поколению художников слова, которые пришли в литературу прямо с фронтовых дорог гражданской войны. «Я прежде стал революционером, чем писателем, в, когда взялся за перо, был уже сформировавшимся большевиком. Несомненно, от этого и мое творчество стало революционным», — писал Фадеев в ответах на анкету корреспондента бразильской прогрессивной газеты (Фадеев А. Собр. соч. в 5-ти томах. М., 1959—1960, т. 4, с. 130).
Писателя всегда интересовали самые сложные и самые драматические эпизоды из истории социалистического государства, нашедшие яркое отражение в его романах, повестях, рассказах и очерках. Первым произведением, где по-настоящему глубоко раскрылись черты таких людей, был роман «Разгром». Скупо говорит о своих героях Фадеев, но каждая новая деталь дает возможность почувствовать, что кроется за поступками шахтерского паренька Морозки, пастуха-разведчика Метелицы, помощника командира Бакланова, представителей «угольного племени» Гончаренка и Дубова, врача Сташинского и других. Писатель показал, как в трудностях рождается новый человек.
Фадеев одним из первых в советской литературе 20-х годов показал большевика командира Левинсона не схематически, а земным, реальным человеком, с его чувствами, переживаниями, недостатками. Это тот герой, которым руководит революционная сознательность, который ради защиты коммунистических идеалов готов пойти на любые жертвы.
Партизанское и подпольное движение на Дальнем Востоке стало основной темой и второго романа Фадеева «Последний из удэге». И здесь в центре произведения стоят большевики, характер которых раскрывается и в практике революционной борьбы, и в политических спорах, и в личной жизни.
Дальнейшее развитие качеств героев гражданской войны Фадеев увидел в старшем и младшем поколениях подпольщиков Краснодона.
Работал Фадеев над романом о коммунистах и юных подпольщиках Краснодона с большим напряжением. Произведение было написано на «едином дыхании» и принесло писателю заслуженную славу и любовь.
Роман Фадеева, его проникновенный, лирический рассказ о подвиге героев Краснодона волнует читателей сегодня, как и раньше. В записной книжке писателя есть прекрасные слова, которые раскрывают, что помогло юным патриотам сделаться героями: «Ценность советского человека — молод он или стар — с особенной силой проверяется в дни больших трудностей, великих испытаний в жизни всего народа и государства. Юноши и девушки Краснодона в великих испытаниях Отечественной войны проявили себя как героические советские люди».
Являясь в течение тридцати лет (с 1926 по 1956) одним из руководителей советской многонациональной литературы, Фадеев находился в центре всех литературных событий и снискал любовь и уважение писателей и читателей. Армянский писатель Н. Зарьян, выражая чувство признательности Фадееву, говорил: «В истории народов есть писатели, которые воспитывают поколения не только своим замечательным творчеством, но и своей замечательной жизнью, своей биографией, своими высоко человеческими качествами.
А. Фадеев принадлежит к числу таких писателей. Его произведения «Разгром», «Последний из удэге» и «Молодая гвардия» вошли в золотой фонд советской классики, стали источником морального и художественного воспитания многомиллионных читателей Советского Союза и во всех странах земного шара».
В беседах с начинающими писателями он подчеркивал, что некоторые стремятся использовать в своей речи редкие грамматические формы, не имея на то хорошей подготовки и попадая в связи с этим в затруднительное положение. А для того, чтобы иметь на это право, необходимо «прежде всего в совершенстве и безошибочно владеть школьной грамматикой, а грамматика русского языка богата и сложна» (Литература и язык).
Имея большой опыт писательской и редакторской работы, Фадеев советовал всем, кто соприкасался со словом, быть очень внимательным к огромнейшему богатству, которым владеет русский язык. В выборе слов «должно быть чувство меры, необходим художественный вкус. Все к месту хорошо, — говорил Фадеев в статье «Литература и язык», — но найти слово — вот в чем труд, а чтобы найти, нужно не забывать, что наша речь — речь отборная, организованная».
Изучая дневники, записные книжки великого русского классика Л. Толстого, Фадеев поражался той скрупулезной работе над словом, которую проводил писатель. Так, например, иногда Толстой брал слова из книги протопопа Аввакума или из словаря Даля и пытался найти разные возможности употребления их в иных сочетаниях, в новом смысле. «А вот как, — отмечал Фадеев, — он упражнялся в грамматических формах: он записывает предлоги приставные (т. е. приставки): на, при, за, у, с, под, от, раз, об, до, в, из, вы, пере, про, по, — и пробует, какие глаголы к ним подходят, а потом делает вывод, что глагол «вести» можно употребить со всеми этими приставками: навести, привести, завести, увести, свести, подвести, отвести, развести, обвести, взвести, довести, ввести, извести, вывести, перевести, провести, повести... Можете себе представить, какую он работу проделал со всеми глаголами, чтоб найти именно тот глагол, к которому подходят все приставки!» (Литература и язык).
Говоря об этих упражнениях Л. Толстого, Фадеев стремился сам и призывал других всматриваться в каждое слово, чувствовать и понимать его глубину, заниматься тщательным изучением основного, живущего веками словарного фонда русского языка, а также историческим развитием языка, чтобы видеть, как этот фонд обогащался и продолжает обогащаться.
Хорошим подспорьем этому могли послужить сказки, пословицы и поговорки, народная речь, чтение произведений писателей, которые владели богатством русской речи. Вслед за М. Горьким Фадеев советовал читать Лескова, Мельникова-Печерского, словарный фонд которых был огромен. «Лесков полезен для писателей. Современный литературный язык изрядно попорчен. И чтобы очистить себя от мусора и вспомнить родные корни, все многообразие старого народного говора, иногда полезно почитать Лескова, так же как словарь Даля или романы Мельнико-Печерского» (О Лескове). Изучая язык великих предшественников, писатель не может отвергать того огромного богатства, которое таило в себе и творчество выдающихся советских писателей Маяковского, А. Толстого, М. Пришвина, Н, Тихонова, Демьяна Бедного. По его словам, были большие мастера и знатоки языка.
Фадеев охотно принимал участие в дискуссиях о языке художественных произведений. Не потеряли своего значения и сегодня его статьи «Литература и язык» и «Труд писателя». В статье «За хорошее качество, за мастерство!» напоминал, что в основу разговора о языке должны быть положены не плохие, а лучшие произведения, в которых «писатели хорошо владеют языком, но по-разному понимают его, по-разному используют его». В этом случае разговор пойдет на пользу всем: и молодым, и опытным писателям. Ведь учеба должна быть творческой. И он обращал внимание молодых на то, что они должны искать свое лицо, свой стиль. Вспоминая свою работу над ранними произведениями «Разлив» и «Против течения», Фадеев рассказывал, что и он увлекался модной в 20-е годы «рубленой прозой», которая якобы должна была передавать динамизм. Для примера приведем небольшой отрывок из повести «Разлив»: «Съезд состоялся многолюдный. Старое правление изругали. Незнакомый человек сказал несколько речей. Был он в очках, лысый, немного кривой, речи его мало кто понял. Согласились, что войну надо закончить, а также насчет помещиков. Только помещиков в Сандагоуской волости не водилось.
Вечером того дня избрали земскую управу и председателем ее — молодого Неретенка». «Но такое формальное понимание динамичности, — писал Фадеев в статье «Мой литературный опыт — начинающему автору», — создавало искусственный язык, и читатели спотыкались на точках; свободно текущей речи не получалось при таком неестественном построении речи».
Писатель настойчиво выступал против засорения языка ненужными словообразованиями, терминами, диалектизмами, словами, которые имеют лишь временное значение. «Обогащая словарный фонд, необходимо беречь основу русской речи...», — подчеркивал Фадеев в статье «Труд писателя». Например, анализируя отрывок из романа ГА. Бусыгина «На подъеме» и приведя фразу «плюнул в харю/!/ жандарму, и больше никакого шуму не было», он восстал против вульгаризмов, и, указывая на это автору, отметил, что некоторые писатели используют вульгаризмы для передачи «народности», чего никак нельзя делать. И здесь же подчеркнул: «Вульгаризм и народность... две вещи разные, — народность в меру даже украшает, а вульгаризмы портят» (Александр Фадеев. Письма). На это же он обращал внимание, анализируя роман «Бруски» Ф. Панферова.
Сам писатель с благодарностью принимал справедливые замечания редакторов, читателей по тексту его произведений и вносил при дополнительной работе или переиздании соответствующие исправления. Много внимания он уделял работе над фразой, ибо «с лету» у него она редко удавалась. «Построить в произведении фразу, — говорил Фадеев, — в которой есть несколько придаточных предложений, не так трудно» Труднее не повторяться в построении последующих фраз. Одна такая фраза, другая, третья — и, сам того не заметив, сползаешь к недопустимому однообразию: начинаешь своего читателя, как на качелях, качать» (Труд писателя). А поэтому и здесь, как выражался писатель, нужна «гимнастика», упражнения в искусстве разнообразного построения фразы. Он снова указывал на пример Л. Толстого, который обычно писал очень сложными, разветвленными фразами с большим обилием придаточных предложений, а поэтому тренировался в поисках разных причастных и деепричастных форм в различных временах.
Фадеев всегда охотно делился с начинающими своим опытом работы над текстом. Он рассказывал, что когда был молодым писателем, то трудился над шлифовкой каждой фразы сразу. Появлялось много вариантов. Работа продолжалась до тех пор, пока фраза не удовлетворяла его в какой-то степени. Однако после того, как текст был написан и уже шла дополнительная его обработка, выяснялось, что те абзацы, которые иногда стоили самого большого труда, не понадобились, оказались ненужными. Поэтому, учитывая собственный опыт, Фадеев советовал писать большими кусками и только потом откачивать, совершенствовать написанное. В процессе работы прояснялось, что Необходимо было оставить, а что можно безболезненно отбросить. Известно, что главы «Пути-дороги» и «Груз» из романа ;«Разгром» он переписывал свыше двадцати раз. «Главы, — замечал он, — переписанной мною менее четырех-пяти раз, в романе нет» (Мой литературный опыт — начинающему автору).
Фадеев призывал стремиться писать так, чтобы созданное прочли и поняли миллионы людей, чтобы читатель вместе с героем испытывал и ненависть, и любовь, смеялся и негодовал вместе с ним. А все это результат большого труда, ибо «только тщательная работа над языком способна вызвать у читателя цельное впечатление о поэтичности созданной писателем вещи... Передача настроения — одно из наиболее магических свойств искусства, — писал Фадеев в статье «Труд писателя». — Но и к обладанию этим свойством писатель также приходит в результате труда. Нужно воспитывать в себе умение находить такой ритм, такое сочетание слов, которые вызывали бы у читателя нужные эмоции, нужное настроение».
Романы «Разгром», «Последний из удэге», «Молодая гвардия» свидетельствуют о большом художественном мастерстве Фадеева, об его умении писать вдохновенно, глубоко и образно. «Все тридцать лет жизни Александра Фадеева в советской литературе, — как справедливо писал К. Федин, — пронизаны борьбой, происходившей в ней во имя создания нового искусства. Шаг за шагом пройдет по книгам Фадеева читатель вслед за историческим становлением русской литературы нашего времени. Велика доля мыслей и чувств, отданных писателем утверждению у нас художественных начал социалистического реализма. Романами своими он показал живую силу этих начал в искусстве»
Л-ра: Русская речь. – 1981. – № 5. – С. 9-15.
Произведения
Критика
