У истоков английского «романа воспитания» («Эвфуэс» Д. Лили)
Л.П. Привалова
В романе Д. Дили «Эвфуэс» интерес к человеческой природе реализуется в сфере художественного постижения стихии мышления, интеллектуальной жизни личности. Если художественный психологизм наиболее репрезентативных образцов гуманистического романа Возрождения реализуется в исследовании и описании природы любовного чувства, его закономерностей, оттенков и вариантов, то содержанием романа Д. Лили становится новый сложный материал - «анатомия разума» юного героя, афинянина Эвфуэса, путешествующего по Италии и Англии. Круг основных идей, организующих жанр «Эвфуэса» как ранней модификации «романа воспитания», связан с той линией гуманистической литературы ХVI века, которая формирует представление об идеальной личности Возрождения и путях ее воспитания, - прежде всего это написанные в форме ученых бесед или светских диспутов трактаты всеевропейски известных гуманистов Э. Роттердамского «Воспитание христианского князя», 1515, А. Гевары «Часы государства, или Золотая книга об императоре Марке Аврелии», 1529, Б. Кастильоне «Придворный», 1528, Р. Эскема «Наставник», 1570, на почве которых и вырастает «Анатомия разума». Многие исследователи определяют жанр этого произведения как промежуточный между романом и трактатом-диалогом. Несомненное воздействие на Д. Лили оказывают идеи Р. Эскема и его единомышленников, гуманистов Кембриджа, обратившихся в своих педагогических сочинениях к изучению различных типов умственных способностей человека, активно обе уедавших проблему соотношения врожденного ума, природных склонностей и воспитания, жизненной практики и книжных примеров поведения. Эта дилемма лежит в основе романного конфликта «Анатомии», становится движущей силой истории Эвфуэса. «Значащее» имя программного героя «Анатомии» античного происхождения (в русле той высокой репутации греческого, какая присуща Возрождению). Платон в «Республике» называет «эвфуосом» гармонично развитого человека, наделенного от природы как физическим, так и интеллектуальным совершенством. Вероятно, к Д. Лили платоновский термин приходит из трактата Р. Эскема «Наставник». Английский гуманист называет «эвфуэсом» того, кто обладает всеми природными задатками, возможностями ума и тела, необходимыми для учебы, интеллектуальной деятельности. Герой «Анатомии» становится олицетворением авторских представлений о «разуме», что заявлено уже в заглавии романа. Свой метод художественного исследования «разума» Д. Лили определяет оловом «анатомия», смысл которого он раскрывает в Посвящении к роману. Понятие «анатомия» писатель употребляет в том значении, которое было предложено Аристотелем: это рационалистический анализ определенной проблемы или явления, основанный на принципе противопоставления, выделения «за» и «против», контрастов и антиномий.
Рационалистически анатлитическая «анатомия» позволяет избежать статичности и схематизма, придает известный динамизм характеристике героя, в «составном» облике которого автор выделяет как положительные, так и отрицательные черты, грехи и добродетели, проистекающие из особенностей его умственного склада.
Д. Лили использует широко распространенный в ренессансной литературе прием доказательства аналогиями, примерами, которые он черпает и из сферы повседневной жизни, и из самых разнообразных книжных источников – трудов по истории, медицине, ботанике, астрономии, земледелию и т.д. Перечисленные ряды, цепочки аналогий, сравнений, демонстрирующие широту разносторонней эрудиции автора, представляют своеобразную форму интеллектуализации романной прозы. Эта способность писатели соединить предметы и явления, кажущиеся бесконечно далекими, выявлять единство в многообразии и многообразие в единстве расценивалось в ХVI в. как проявление «остроумия», столь высоко ценимого маньеристами. Ориентируясь на поэтику наставительных жанров, автор «Эвфуэса» вводит в роман тему «юных безумств», «гроша мудрости, купленной за миллион раскаяния», широко представленную в школьном дидактическом театре, назидательных притчах о «блудных сынах», называемых англичанами ХVI в. «quick wit». Сюжет притчи, повествующей о «восстании» юного мятежника против власти старшего наставника - «живого примера» и его покаянии, отражал возникающий в самой действительности конфликт «отцов и детей», процесс смены жизненных ценностей, что позволяло воссоздать динамичную, а порой даже драматическую трансформацию идеалов героя на его пути от юности к зрелости. Новация Д. Лили оказалась важной на путях поиска романного характера нового типа. Не проверка идеального героя на неизменность его свойств перед лицом разнообразных испытаний, как в гелиодоровском романе, а изображение эволюции, развития, где эта духовная трансформация оценивается положительно, герой дан в процессе поиска идеалов, а не статичного их воплощения, привлекает автора «Анатомии». Разумеется, в творении Д. Лили эта новация еще весьма схематично намечена, но ее появление очень важно для дальнейшего развития романного жанра.
На следует переоценивать и художественную глубину идеи «эволюции» Эвфуэса, ибо его «развитие» движется в рамках известного сюжетного мотива о «блудном сыне», построенного по всем правилам риторического спора: тезис (советы старшего наставника) - антитезис («юношеские безумства» Эвфуэса, его «злоключения при дворе в Неаполе) - «примирение» (покаяние «блудного сына», возвращение в Афины). Автор-повествователь представляет резюмирующую точку зрения, в ней амбивалентно сосуществуют голос раскаявшегося «блудного сына» (Д. Лили утверждает, что в юности он, подобна Эвфуэсу, был «quick wit») и старшего наставника, комментатора «истории» Эвфуэса, который видит действительность шире, чем герой, он уже прошел тот жизненный путь, который предстоит пройти юному «quick wit». Образ автора лишен условности, аллегоричности, достаточно многогранен в своих эмоциональных и интеллектуальных проявлениях. Д. Лили - повествователь - это человек и остро сопереживающий своему герою, и беспощадно «анатомирующий» его, настроенный то юмористически, то иронически, это человек образованный, гуманный, склонный к интеллектуальному анализу и мудрым обобщениям. История юного мятежника становится для Лили формой самонаблюдения и саморазоблачения, критической переоценки своего собственного опыта. Намеренно сближая, но не отождествляя себя с героем, Д. Лили добивается сочетания личных жизненных впечатлений, с модной литературной темой, что ведет не просто к аналитическому психологизму, а к самоанализу исповедального типа (эти новации Д. Лили будут подхвачены в «исповедях» Р. Грина). Адресуя свое творение читателю-современнику, Д. Лили стремится воспитать его в духе определенных идеалов, исходя из высшего представления о литературе как «учебнике жизни». Отсюда откровенная дидактика, подчинение образной системы изложению и пропаганде авторских идей. Юный мятежник Эвфуэс становится своеобразным «живым примером», каждый поворот на его жизненном пути, каждый «акт» его истории выносится автором на суд читательской аудитории и всесторонне анализируется, обретая в полном соответствии с поэтикой притчи вневременной, общечеловеческий характер. Представляя своего героя в прологе, Д. Лили избегает конкретизирующих деталей: место действия весьма условно (Афины), время действия не датировано, порой лишен внешних черт и портретной характеристики, бытовой и социальной локализации - свидетельство не до конца преодоленной аллегоричности образа, который выступает и как «живой» персонаж, самостоятельное действующее лицо, и как «маска», персонификация идеи «разума». Вместе с тем подчеркнутое стремление автора «Анатомии» уйти от прямой социальной характеристики Эвфуэса не только усиливает условность, дидактическую «нагрузку» образа, но и придает ему экспериментальную окраску.
В отличие от Ф. Сидни, который подчеркивал царственное происхождение своих героев, Д. Лили ставит значимость человека и зависимость от его личных качеств, прежде всего учености, образованности, духовности. Это новое истолкование «благородства» полемически заострено против того освященного авторитетом В. Кастильоне направления гуманистической литературы, которое считало знатность важнейшей этической ценностью. Авторская характеристика, предваряющая историю «блудного сына», фиксирует лишь особенности умственного склада Эвфуэса, природу его интеллектуальных способностей. В облике юного Эвфуэса (автор постоянно подчеркивает эту возрастную особенность центрального героя, важную для формирования «романа воспитаний») заметно выражение одного из значений многоцветного понятия «wit» - острословие. Этот смысловой оттенок «wit», сама его особая, искусственная и утонченная стилистика воссоздает атмосферу времени, когда в придворной среде, а затем и в литературе возникал своеобразный культ «остроумия». Среди английских джентльменов появились «люди ума», скептики и вольнодумы, соревнующиеся в изобретении «модных» словечек и каламбуров, искусстве словесной пикировки, владеющие техникой быстрого и остроумного ответа на словесный выпад партнера, раскрывающие свой природный артистизм, интеллектуальное богатство в остроумных розыгрышах, мистификациях. Эта характерная особенность быта и нравов английской элиты заходит отражение и в драме «елизаветинцев» (комедии Д. Лили, В. Шекспира), и в романе, героем которого становится изысканный и уточненный остроумец Эвфуэс, искусный в концептах, софизмах, колкостях и остротах.
Роман Д. Лили отражал стиль мышления и стиль речи просвещенного англичанина ХVI в. ценящего парадоксальность «острого ума», играющего противоположностями, его многосторонность, широту интуиции, ученость, ассоциативные способности. Последние позволяют обнаруживать сходство и соединять в концепте бесконечно далекие друг от друга понятия, образы, явления (Д. Лили подчеркивает, что его герой превосходил всех в искусстве концепта). В пору, когда риторика пользовалась значительно большим авторитетом, чем поэзия, литературное творчество, а политическое красноречие оратора ценилось выше, чем «остроумие» поэта, многие гуманисты, окольные риторы рассматривали острословие, «острый ум» как одно из юношеских безумств «блудных сынов», кающихся на университетской сцене, на страницах «елизаветинских» романов (сюда же относили и увлечение любовной поэзией, рыцарскими романами итальянцев – те новые культурные веяния, носителями которых стали гуманисты младшего поколения).
Описывая заблуждения и юношеские безумства Эвфуэса, Д. Лили отходит от концепций средневековых дидактиков, которые видели источник грехопадения «блудных сынов» в их порочности или соблазнах окружающего мира. Как гуманист Д. Лили акцентирует добрую природу Эвфуэса, его телесное совершенство, острый ум. Герой «Анатомии» не столь механистично зависит от житейских обстоятельств, как, например, персонажи испанского плутовского романа. Д. Лили исходит из ренессансной концепции - «человек – сын своих дел», отнюдь не принижая роли его свободной воли и возможности воздействовать на самого себя. «Злоключения» Эвфуэса романист мотивирует не превратностями Фортуны, кознями врагов или случайностью, а особенностями молодого разума, «мягкого как воск», отсутствием житейской мудрости, здравомыслия и надлежащего воспитания. «Опустив здравый смысл в воду, слишком соленую на его вкус», покинув Афины и друзей, Эвфуэс отправляется в Непаоль – место, «более подходящее для Оридия, чем для Аристотеля», - утверждает Д. Лили. Умудренный опытом старец Эубулюк решает предупредить афинянина о пагубности придворной жизни в Неаполе. В сцене наставления юноши старцем сталкиваются две различные точки зрения на природу воспитания. Эубулюс (в переводе с гр. - «дающий мудрый совет») воплощает идеи Р. Эскема, Кембриджских гуманистов – их мышление отличала своеобразная авторитарность, ориентация на античную мудрость, на подчинение власти, старшего наставника - «живого примера» для подражания. Эвфуэс выступает в этом споре как «quick wit». Он опровергает власть отца и учителя, утверждает мысль о превосходстве врожденного ума, природных задатков над воспитанием и образованием. Таким образом, Д. Лили обогащает «елизаветинский» роман новой острой коллизией - приобретение юным героем житейского опыта в столкновениях с мудростью «отцов», - имеющий жанрообразующее значение для становлений «романа воспитания».
Придворная жизнь Эвфуэса в Неаполе – это своеобразный антитезис в гуманистическом споре, юношеские безумства «блудного сына», самоуверенно отвергнувшего мудрость старшего наставника. Эвфуэс заводит дружбу с придворным Филавтом, превозносит дружбу как самое совершенное из человеческих чувств, но предает друга, влюбившись в невесту Филавта Люциллу. Эвфуэс превозносит добродетели женщин и любовь, но предан и обманут коварной Люциллой. Покинув Неаполь - «питомник распутства» он возвращается в Афины – колыбель мудрости». Теперь ему милее «есть соль с философами Греции, чем сахар с придворными Италии». В финале своего пути Эвфуэс избирает созерцательную жизнь философа.
Тяга к духовному общению, обмену мнениями, о которой пишут исследователи в связи с итальянским гуманизмом, - существенная черта духовного облика современников Д. Лили, своеобразно эстетизированная автором «Эвфуэса».
Сделав притчу о «блудном сыне» модной формулой для романного повествования, Д. Лили привносит в нее личностное начало, вводит в роман ряд жизненных обстоятельств биографического характера.
В «Эвфуэсе» рождается герой, не только духовно близкий своему творцу, но и достаточно типичный, своеобразный «сын» века. Сожалеющий о беспутной юности, молодой афинянин воплощает, по утверждению английского исследователя Р. Хелгерсона, умонастроения целого поколения английских гуманистов, современников Д. Лили, которые называли себя «блудными сынами», а свои произведения предваряли посвящениями в духе «покаяний». Они стояли перед необходимостью выбора между идеями своих наставников - деятелей Кембриджа, проповедующих трудолюбивое подражание стилю античных авторов, прежде всего Цицерона, культ риторики и полемического красноречия, и собственными устремлениями к поэтическому творчеству, «остроумию». Гуманисты видели свой идеал не в ораторе, а в поэте. Решая философский спор эпохи: что движет развитием человеческого разума – чувственный опыт или подражание мудрости старших, идеальным моделям поведения – Д.Лили по-ренессансному диалогичен. Компромисс был найден в фигуре кающегося мятежника, что исповедует разумное сочетание антиномичных позиций. Позиция Эвфуэса в финале романа неоднозначна, лишена плоской односторонности дидактического получения: путь к мудрости и добродетельной жизни он видит не только в изучении философии, но и в приобретении жизненного опыта, здравого смысла. Герой «Анатомии» подчеркивает и горькую цену жизненных неудач, и их необходимость для юного «quick wit». Лишь пройдя через ряд «злоключений» и жизненных превращений (придворный, любовник, путешественник), ни одно из которых не может удовлетворить его, Эвфуэс эмпирическим путем обретает здравый смысл, постигает свое истинное лицо философа и наставника, «живого примера» для юных читателей. В письмах Эвфуэса к друзьям, завершающих первую часть романа, содержится итог жизненного пути «блудного сына». Являясь по сути выдержками из трактатов Плутарха, Овидия, Цицерона, они, вместе с тем, предстают как собственные выводы и итоговые мысли интеллектуального героя. Эвфуэс – романный герой в силу того, что он не просто излагает идеи, а приходит к ним через ошибки, разочарования и покаяние. Он – не идеальный герой-норма, а заблуждающийся и прозревающий персонаж. Искания Д. Лили, пришедшего к мысли об огромной роли чувственного, опытного познания действительности для становления личности, отражали в форме интеллектуального романа общее направление развития передовой рационалистической мысли эпохи. Знаменательно, что в преддверии создания теории Ф. Бэкона возникает романный жанр, содержанием которого становится «анатомия» сознания героя, воспитуемого обстоятельствами (хотя они представлены вне бытовой конкретизации). Он обобщает и анализирует свой индивидуальный опыт, активно наблюдает и познает жизнь.
Вторая часть романа («Эвфуэс и его Англия», 1580) переносит действие из Италии в Англию, куда отправляются путешествовать грек Эвфуэс и итальянец Филавт. Главным героем «английской» части романа становится итальянец Филавт, а Эвфуэс выполняет роль обозревателя и комментатора чужеземной действительности. Умудренный жизненным опытом герой «Анатомии» отходит на второй план, и сюжет концентрируется вокруг юного придворного Филавта, который проходит свой путь познания и мужания. Былое равенство между друзьями уступает место иерархическим отношениями наставника и «блудного сына». Этот тип связей в системе персонажей не просто дублирует основную концептуальную ситуацию «Анатомии», а расширяет и варьирует ее.
В «Эвфуэсе и его Англии» писатель обращается к вариативным повторам основного сюжетного мотива в разных внутрижанровых вкраплениях, аналитически расщепляя различные аспекты темы «гроша мудрости» в историях многочисленных персонажей второго плана - своеобразных префигурациях, отражающих две центральные фигуры – Эвфуэса и Филавта (например, история юноши Калимаха, исповедь отшельника Кассандра подтверждают рассуждения Эвфуэса о пагубности авантюрного духа, толкающего юношу к странствиям и забвению родины). Магистральный сюжет развивает и варьирует мотивы, заданные во вставных новеллах: главный герой становится путешественником, придворным, влюбленным. Однако «юношеские безумства» не ведут Филавта к раскаянию и отшельничеству, как это происходит со второстепенными персонажами. Он не отвергает активной жизни среди «других» и вознагражден, женившись на добродетельной англичанке Флавии.
В антиномичной композиции романа прослеживается последовательное противопоставление Италии как «дворца Цирцеи» и Англии как «земного рая», добродетели и постоянства английских леди коварству и ветрености итальянок. Д. Лили, подобно многим гуманистам, не утратил ощущения ценности и прогрессивности своей эпохи и своей страны, которую он идеализирует в гуманистическом духе. В письмах Эвфуэса, адресованных его друзьям в Италии и Греции, устами просвещенного героя Д. Лили возвеличивает и прославляет Англию как страну золотого века (идеализированный портрет Елизаветы и ее двора Эвфуэс преподносит в качестве «Зерцала» для всей Европы).
Итак, творение Д. Лили можно рассматривать как своеобразный романный диптих, каждая часть которого представляет определенный вариант художественного решения поставленной автором центральной проблемы - о путях воспитания и облике идеального джентльмена.
Если в «Анатомии» представлен общечеловеческий идеал универсально развитой личности вне сословной характеристики героя, то в «Эвфуэсе и его Англии» он окрашивается в куртуазные тона, смыкаясь с понятием придворного. В «Анатомии» доминирует культ разума, который и становится основным объектом художественного исследования, в «Эвфуэсе и его Англии» возвеличивается этическая ценность любви в духе неоплатонической традиции, основной темой многочисленных дискуссий и бесед героев становятся разнообразные аспекты «любовной философии» XVI в. Эвфуэс избирает созерцательную жизнь отшельника и философа, Филавт предпочитает деятельную жизнь при дворе Елизаветы. Каждый вариант решения проблемы идеальной личности предстает равноценным. Первым среди «елизаветинцев» Д. Лили обращается к смелому эксперименту с формой романа, суть которого – поиск разных жанровых вариантов воплощения модной литературной темы. Как известно, писатели-маньеристы высоко ценили искусство вариации. Исходя из мысли о приоритете творческого воображения художника, Искусства над Природой, маньеристы рассматривали книжную вымышленную реальность как более совершенную, чем подлинная действительность. Поэтому они тяготели к использованию известных литературных мотивов, проявляя свою индивидуальную манеру в особой интерпретации этих хорошо известных читателю жанровых клише, их своеобразном полемическом обыгрывании, далее передергивании, в поисках собственного; варианта «чужого» литературного материала, неожиданной комбинации традиционных жанровых форм, нацеленной на преодоление, устоявшегося канона, образца, что приводило к появлению, многослойных романных образований без четких жанровых очертаний. Писатель-маньерист обретал собственную «манеру» через соревнование с предшественниками и современниками, наследуя их опыт и отталкиваясь от него, он не копировал, а видоизменял, трансформировал уже известную жанровую модель. При этом писатель-маньерист полемичен и по отношению к собственному творчеству, он открывает новые жанровые и стилевые возможности для воплощения определенного сюжетного мотива в серии романов – так возникали своеобразные романные диптихи и триптихи Возрождения («любовные памфлеты» и «покаяния» Р. Грина, романы о суконщиках Т. Делони, «Старая» и «Новая Аркадия» Ф. Садни). Создатель «эвфуизма» открыл пути серии творческих экспериментов в сфере романного жанра. Имя героя «Анатомии» появляется в заглавии множества «елизаветинских» романов, названных исследователями «эвфуистическими». Маньеристическое отношение к книжной реальности как к подлинной у романистов «школы Д. Лили» (Р. Грин, Т. Лодж) реализуется в стремлении представить вымышленного литературного героя – Эвфуэса реальным лицом – в роли автора романов, собеседника героев, адресата их писем и т.д. Писатели-«эвфуисты» не были романистами второго рада, «подражателями» Д. Лили, как полагают многие исследователи, «вторичность их творений была проявлением смелого эксперимента, маньеристического по духу. Испытав несомненное воздействие «эвфуизма» как стилевого феномена, они шли по пути его преодоления. Полемизируя и споря с Д. Лили, друг с другом, Т. Лодж, Р. Грин создавали уникальные романные структуры на стыке элементов разных поэтик, придав необычайный динамизм процессу жанрообразования романа на исходе Возрождения.
Л-ра: Привалова Л. П. Актуальные аспекты изучения английского романа позднего Возрождения. – Днепропетровск, 1996. – С. 15-26.
Произведения
Критика
