Питер Шеффер. Летиция и лавровый лист
Ю. Фридштейн
В преамбуле к опубликованному тексту пьесы автор с сожалением отмечает, что в наш век, век кинематографа и телевидения, дубляжа и крупных планов, постепенно вымирает племя Великих Актеров и что только театр способен выдать актеру мандат на это звание. Театр, в котором актер предстает один на один перед зрительным залом, без какой бы то ни было поддержки, «без обмана», и каждый вечер заново и снова держит свой нескончаемый экзамен. Уже ранняя пьеса Шеффера, «Упражнение для пяти пальцев» (1959), была нацелена на актера, на театр, рождена его стихией и для него, во имя его.
С тех пор прошло немало лет. Драматург узнал настоящий успех: вслед за чрезмерно экзотической «Охотой за Королем Солнцем» (1964) — драма «Эквус» (1974), с обнаженной, бьющей по нервам откровенностью: трагическая история одинокого больного юноши Алана Стрэнга, искалеченного миром — и по-своему мстящего ему за это. Другой герой пьесы, врач-психоаналитик Мартин Дайсарт, стал одной из самых ярких и по-человечески привлекательных фигур во всем современном английском театре, человек большого чувства долга и ответственности за все, что происходит вокруг. За тех больных духом людей, что встречаются ему на жизненном и профессиональном пути. Противостояние этих двух героев, их слияние-отторжение создавали дуэт почти уникальный, завораживающе-захватывающий теми бездонными психологическими глубинами, на которые автор лишь намекал, предлагая зрителям расшифровывать и додумывать их по-своему. Именно с «Эквуса» началась известность Шеффера: пьеса была переведена на многие языки и поставлена большим количеством театров мира. В Москве ее сыграл Художественный театр.
После долгих лет молчания новый сенсационный успех в 1980 году, когда лондонский Национальный театр поставил спектакль по его пьесе «Амадей» (опубл. в 1980-м), где один из самых знаменитых английских актеров старшего поколения Пол Скофилд сыграл роль великого злодея и великого мученика Антонио Сальери, этого моцартовского «черного человека», «гения посредственности». И вновь центром пьесы, как и в «Эквусе», стал «человеческий дуэт», трагическая зависимость двух людей друг от друга и их невозможность жить, не помня каждый миг о существовании другого — так, во всяком случае, как ежеминутно и ежечасно помнил Сальери о существовании светлого, божественного гения Моцарта.
Великолепный фильм Милоша Формана прибавил славы пьесе П. Шеффера; сама пьеса обошла подмостки многих театров мира. В нашей стране ее поставил БДТ в Ленинграде, а в Москве — МХАТ.
Дуэт шефферовских Моцарта и Сальери — одна из самых ярких, блистательных страниц в сегодняшней английской драматургии — что бы ни писали «эстеты» о «коммерческом» характере пьесы, о ее «легкодоступности». Да, пьеса действительно зрелищна и театральна.
Именно эти слова (Enlarge! Enliven! Enlighten!) становятся девизом Летиции Дуффе, героини последней пьесы Шеффера. Вновь в центре — столкновение незаурядных характеров, нестандартно построенный сюжет.
Летиция Дуффе — дочь актрисы, с детства впитала любовь к театру и особую тягу к нему, стремление к Иллюзии — как противостоянию скуке быта, серости, банальности повседневной жизни, которую вынуждена вести героиня. Мы встречаемся с Летицией в старинном тюдоровском поместье, историю которого она, экскурсовод Общества по сохранению памятников, рассказывает посетителям. Шеффер как бы несколько раз прокручивает один и тот же кадр — дубль за дублем все в нем меняя и совершенствуя. Дубль первый: Летиция около лестницы, ведущей в верхний этаж дома. Вокруг нее экскурсанты. Скучно ей, тоской веет от лиц ее слушателей, мечтающих только об одном — поскорее выйти на свежий воздух, подальше от этих теней прошлого. Но вот дубль второй, третий, четвертый... Голос Летиции звучит все более и более вдохновенно, ее рассказ обрастает подробностями — и история как бы оживает перед слушателями. Они воочию видят королеву Елизавету в пышном наряде, украшенном драгоценными камнями, вот она ступает на верхнюю ступеньку лестницы, вот, задев за что-то платьем, почти падает — но вовремя подхвачена хозяином дома, который одним махом взлетает на верх лестницы, спасая царственную гостью. Королева в знак благодарности посвящает его в рыцари и одаривает сорванными с платья драгоценностями... А вот другой сюжет: молодая дочь владельца в день свадьбы падает-таки с этой же лестницы... Она остается в живых, но ноги непоправимо искалечены, и свадьбе не бывать. Убитый горем отец поднимает ее на руках в спальню, где она отныне проведет всю свою жизнь, не выходя к людям и окружив себя калеками. Теперь у слушателей Летиции совсем иные лица — ошеломленные, вдохновенные, жадно внемлющие... Рассказы Летиции увлекли их, на миг перенеся в далекое и славное прошлое... Среди туристов оказывается сухая строгая дама — Шарлотта Шён, одна из руководительниц Общества по сохранению памятников, то есть — работодатель Летиции. Она возмущена, не находит слов — откуда берет Летиция все эти небылицы, не зафиксированные ни в одном из исторических источников? Эта дама кажется стойким антиподом Летиции, но... события развиваются неожиданно, непредсказуемо, увлекательно. Действие переносится в Лондон, в офис мисс Шён, куда вызывают на расправу Летицию. Шарлотта Шён увольняет ее — но прежде Летиция успевает поведать ей историю своей жизни, более того, увлечь своей одержимостью человека, умеющего видеть мир преображенным силой собственного воображения, унаследованного ею от матери — странствующей комедиантки... И потому зрителя не удивляет, когда мисс Шён появляется в доме Летиции и выпивает дурманное зелье, настоянное на травах по старинному рецепту, что и упоминается в заглавии, и погружается в сладостную отраву невероятных историй из прошлой жизни... Да и аксессуары дома Летиции располагают к этому: в полуподвале находятся два трона, на стене висит меч... Пусть это всего лишь театральный реквизит, но и его достаточно, чтобы поверить в силу и волшебное обаяние Игры, Иллюзии... Так зарождается поначалу необычная, но постепенно все более и более тесная дружба двух одиноких женщин, украшающих свою не слишком интересную жизнь высокими выдуманными страстями, ищущими спасения в увлекательном мире исторических сюжетов, повествующих о судьбе Марии Антуанетты, Карла I, Ричарда III...
Антагонизм участников «драматических дуэтов», носивший в предыдущих пьесах Шеффера характер глобальный, неразрешимый, здесь неожиданно получает развязку гармоничную, светлую — хотя, конечно, столь же мало реальную, придуманную, как и сказки Летиции. Такое создается впечатление, что автор, подобно мисс Шён, сам в какой-то момент увлекается историями своей необычной героини, сам выпивает приготовленное ею дурманное зелье... Под конец героини тешат себя фантастическими планами уничтожения наиболее уродливых новых построек в Лондоне, портящих вид прекрасных старинных зданий, соборов, дворцов. Несомненно, что Шеффер, подобно этим двум «странным женщинам», также страстно ненавидит все то, что представляется ему некрасивым, лишенным гармонии, не свойственным ни культуре, ни традициям Англии, ее «корням». При всей наивности трактовки сам тезис драматурга о сохранении истинной красоты — пусть для многих это не более чем выдумка, иллюзия — очень серьезен.
Пьеса блистательно театральна — таково первое впечатление от новой работы Питера Шеффера, поставленной в Бате в театре «Ройял» и перенесенной на сцену лондонского театра «Глоуб», где она имела шумный успех. Очень хочется увидеть эту пьесу и на нашей сцене — она обречена на успех.
Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – Москва. – 1990. – Вып. 6. – С. 15-16.
Произведения
Критика
