Манавака, которой нет на карте
Е. Любимова
Путь англо-канадской литературы «к себе», к собственным духовным истокам был долгим и нелегким. Понадобились десятилетия напряженных поисков, заимствования и освоения чужого, в первую очередь европейского и американского, опыта, а впоследствии резкого отталкивания от него, доходящего до неприятия всего неканадского, чтобы слова писателей о своей стране прозвучали не как абстрактная декларация, а наполнились самобытным, выстраданным содержавшем. «Откуда мы пришли и куда идем, глубоко ли пущены наши корни в родную почву?» — эти вопросы волновали и продолжают занимать многих прозаиков и поэтов, драматургов и публицистов — С. Росса, Р. Дейвива, Э. Парди, М. Этвуд и других.
В прозе Маргарет Лоренс (1926-1987) они присутствовали постоянно, ставились то прямо, то незаметно, вплетались в ткань повествования. Некоторые рассказы М. Лоренс и раньше появлялись на страницах отечественной печати, включались в сборники канадских новелл, но вряд ли они давали представление о своеобразии мировосприятия и стиля писательницы.
Однотомник, подготовленный издательством «Радуга», знакомит наших читателей именно с такой Лоренс, неутомимой строительницей вымышленного города Манавака, заселявшей его все новыми и новыми жителями. Основное место в книге занял последний и, бесспорно, лучший роман писательницы «Кудесники» (1974).
Начиная с названия, которое переводятся и как «кудесники», и как «предтече», и как «люди, ищущие водные источится с помощью магической лозы», это произведение не поддается однозначной трактовке. По верному замечанию одного из первых рецензентов, «роман развивается в двух временных планах и на трех повествовательных уровнях». Но не сложность композиции, а смысловая насыщенность «Кудесников» явилась причиной напряженных дискуссий среди канадских критиков. Действительно, что перед нами — модернизированный «роман воспитания» или привычные для литературы XX века «поиски утраченного времени»; рассказ о женской судьбе и наследии многих поколений или еще одна проповедь феминистского толка; миф о Канаде или, напротив, демистификация, обнажение противоречий истории страны? Конечно, «Кудесники» — роман о связи времен: недаром символический образ реки, чьи воды текут в прошедшее и в будущее, стал в нем главенствующим. Но роман также и о том, как тонка эта связь, рвущаяся под напором событий.
Отношения персонажей Лоренс с Манавакой, городом детства и юности, неизменно конфликтны, психологически обострены. В молодости они мечтают поскорее уехать отсюда, пока не засосало обывательское болото. И только пройдя через тяжелые испытания, они начинают понимать, насколько своим человеческим складом обязаны этому типичному для центральной Канады, как бы подернутому ряской патриархальности городку. Не составляет исключения и главная героиня «Кудесников» — известная писательница Мораг Ганн. Необходимо подчеркнуть, что, передоверит Мораг собственный жизненный опыт и одаренность, Маргарет Лоренс подразумевала не внешнее эмпирическое сходство с героиней, а душевное с ней родство.
Может показаться, что героиня романа не нуждалась в опеке, поддержке знаменитых и безвестных «предтеч», что благодаря незаурядной энергии и стойкости, умению идти наперекор обстоятельствам и в итоге побеждать их, она добилась всего сама. Но это впечатление поверхностно. Выработанный с годами «волевой имидж» Мораг не совпадает с ее непростой сущностью, по природе своей она гораздо мягче, эмоциональнее, простодушнее, растеряннее, наконец. Мораг по праву считает себя продолжательницей различных, совершенно несходных национальных культурных традиций Канады, которые она пытается сблизить и примирить в своем творчестве. Переосмысливая прожитую жизнь, Мораг различает в текущем вспять потоке времени образы людей, вольно или невольно сформировавших ее характер. Кто же помог раздвинуть границы внутреннего мира девочки из захолустного городов, кто пробудил в ней творческое воображение? Это не авторы прославленных книг (хотя Мораг с детства читала много и увлеченно), не учителя, а не слишком-то образованные, но обладавшие стихийным поэтическим талантом жители Манаваки, выходцы из самых что ни на есть городских низов.
Один из них — приемный отец Мораг, мусорщик Кристи Логан. Свалка на окраине Манаваки, в просторечии именуемая Избавиловкой, была для Кристи прямо-таки «островом сокровищ», откуда он частенько приносил домой старинные книги и украшения. Слушая вдохновенные рассказы Криста, где быль неразрывно переплеталась с вымыслом, Мораг словно переносилась в край своих предков — Шотландию. Завороженная сказаниями, о легендарном шотландце, Ганне-волынщике, она попробовала воспроизвести свои впечатления в стихах и прозе. Ее ранние опыты были, конечно, несовершенны, но можно считать что именно тогда родилась будущая писательница. Спустя десятилетия Мораг, автор уже нескольких повестей, посетила свою прародину и разочаровалась: Шотландия оказалась иной, чем в красочных описаниях Кристи. Однако фольклорно-книжный образ Шотландии разбудил когда-то ее воображение.
Воспоминания о другом, ее «родовом», источнике вдохновения — индейских мифах и балладах о мужественном борце за права метисов Луи Риде — всегда доставляли Мораг душевную боль. Но не вспоминать она не может — сострадание трагическому уделу униженного народа с юности было неотделимо у нее от любви к бывшему соученику, метису Жюлю Тоннеру, ставшему впоследствии исполнителем индейских песен. Большинство белых обитателей Манаваки воспринимало и самого Жюля, и его незадачливую, полунищую семью, и тех «бунтовщиков», которым он вскоре посвятит свои баллады, враждебно и презрительно. Имя «мятежника» Луи Риля внушало ужас не одним лишь богатым горожанам. Даже неимущий Кристи был уверен, что «Риль со своей бандой полукровок захватил власть в Манитобе. Отважные шотландцы, потомки Ганна-волынщика пришли на помощь правительственным войскам, выступили против самозванца, разгромили его форт и спасли Канаду». Но для Мораг Жюль Тоннер — олицетворение внутренней свободы, поэзии протеста. Поэтому она полюбила его. Однако Жюль не смог, да и не захотел преодолеть врожденного недоверия к белым, истребившим и загнавшим в резервации его народ. Мораг останется одна с дочерью Пик, в которой со щемящей радостью будет находить черты непокорного музыканта. Собственно, роман Лоренс и о том, как естественное стремление лучшей части канадцев второй половины XX века к национальному и культурному единству все еще наталкивается на многолетний барьер национальных предубеждений и подозрений.
Еще пристальнее, чем к навсегда ушедшим, присматривается Мораг к тем, кто окружает ее сегодня. К тем, кто, как и она, старается понять, что ждет их страну в недалеком будущем, куда несет свои воды поток нового времени. Наивные заблуждения вчерашних горожан, молодых супругою Смит, собравшихся возродить образ жизни первопоселенцев и завести собственное натуральное хозяйство, очевидны, но их упорство и душевная чистота вызывают у Мораг неподдельное уважение. А может быть, человек, разгадавший тайте прошлого и настоящего, — это ее немногословный пожилой сосед Ройланд? Ведь не случайно он наделен редкой способностью «чуять» водные источники глубоко под землей. Ройланд откровенно признается Мораг, что всегда действовал по наитию и не может «научно» объяснить, как обнаружить подземные ключи. Однако само существование таких «кудесников», приносящих в дар людям надежно скрытое от постороннего взора, по мысли автора, должно означать, что творческая энергия канадцев не оскудела и их духовный потенциал вселяет надежды.
Переводчики романа А. Михалев и Ю. Жукова успешно справились со сложной задачей, найдя точный словесный эквивалент и озорным тирадам Кристи, и то печальной, то грубоватой иронии внутренних монологов Мораг.
В четырех рассказах, вошедших в сборник («Гагары», «Маска медведя», «Навести порядок в нашем доме», «Не спешите, кони ночи»), действие также происходит в Манаваке. Повествование в них ведется от лица девочки-подростка, дочери городского врача Ванессы Маклауд. Вдумчивостью и художественным складом натуры она напоминает Мораг Ганн. Но Ванесса и Мораг изначально принадлежали к разным социальным и психологическим мирам — героиня рассказов выросла в зажиточной семье со строгими пуританскими правилами. Неудивительно, что события, потрясшие юную Мораг — пожар в долине, где ютились хибарки индейцев, и гибель сестры Жюля Тоннера Пикетты, — глухо отозвались в душе Ванессы («Гагары»). Обращение писательницы к одному и тому же трагическому происшествию в романе и рассказе придало изображению объемность, сделало его стереоскопически выпуклым.
[…]
В ряде рецензий проскользнули утверждения, что литература Канады вторична, малоинтересна, интеллектуально аморфна. Масштабное творчество Маргарет Лоренс наглядно опровергает эти поверхностные суждения. Мысленно погружаясь в прошлое родной страны, герои «кудесников» пытались извлечь истину из-под напластований официозных версий, разобраться, что воодушевляло восставших метисов, на чью поддержку рассчитывал их предводитель Луи Риль. Пафос романа не может не быть близок нам, открывающим сейчас, многие, полные драматизма, страницы отечественной истории.
Л-ра: Иностранная литература. – 1988. – № 6. – С. 235-237.
Произведения
Критика
