Невий, Метеллы и сатурнов стих
А. Е. Кузнецов
Стих Невия, в котором упоминаются Метеллы, является одним из наиболее трудных документов в истории римской литературы. Согласно с традиционной, инвективной, интерпретацией, стих содержит нападки на могущественную плебейскую семью Цецилиев Метеллов. Публикация стиха вызвала ответный сатурнов стих Метеллов против поэта. Сам Невий подвергся гонениям.
В настоящей статье исследуются источники этой истории, которые самым тесным образом связаны с римскими теориями сатурнова стиха.
Единственным текстом, сохранившим стих Невия, являются схолии Псевдо-Аскония к первой речи Цицерона против Верреса. Ответный стих Метеллов известен как по схолиям Псевдо-Аскония, так и по метрическим трактатам.
Текст Цицерона:
Nam hoc Verrem dlcere aièbant, te non fèto, ut ceteròs ex vestra familia, sed opera sua cònsulem factum - «утверждают, что Веррес говорил, что тебя (Квинт Цецилий Метелл, консул 69 г. до н.э.) судьба сделала консулом, как иных из твоего рода, но его, Верреса, старания».
Схолии Псевдо-Аскония:
dictum facete et contumeliose in Metellum consulem antiquum Naevii est: fato Metelli Romae fìunt cònsules cui tunc (?) Metellus cònsul irràtus versu respondeat senarió hypercatalecticò qui et Satumius dicitur: dabunt malum MetellI Naevió poetae
Я полагаю, что для грамматической связности первого предложения необходимо исправление <nam> antiquum..., которое палеографически объяснимо как упрощение последовательности схожих минускульных начертаний... С учетом этой правки, которая обсуждается далее в § 3, получаем перевод:
(Это) сказано (Цицероном) остро и обидно против консула (69 г.) Метелла. <Действительно>, есть древнее (высказывание) Невия «судьба дает Метеллам в Риме консульство»...
Тогда (?) консул Метелл (Квинт Цецилий Метелл, консул 206 г. до н.э.) разгневался на (поэта) и отвечал ему стихом, (написанным) гиперкаталектическим сенарием, который называется также сатурновым:
«беду дадут Метеллы Невию поэту».
Повествовательное tunc плохо связано с предшествующим текстом. Это указывает на то, что Псевдо-Асконий или неудачно сократил свой источник, взяв из него две части, оказавшиеся несвязанными, или объединил два первоначально самостоятельных текста: 1) собственно комментарий к Цицерону, в котором объяснялось выражение fato consulem factum и приводился стих Невия; 2) рассказ о вражде Невия и Метеллов.
Рассмотрим параллельные тексты, относящиеся ко второй половине комментария Псевдо-Аскония.
Стих Метеллов цитируют метрические трактаты: Pseudo-Bassus (Liber de Меtris) VI. 266, 7-16 GLK; Aphthonius VI. 139, 19 GLK; Sacerdos VI. 531, 17 GLK (вариант malum dabunt), Atilius Fortunatianus VI. 294, 4 GLK; Terentianus Maurus 2517 (вариант dabunt malum).
В трех из этих источников находим упоминание о ссоре поэта с Метеллами.
«Liber de Metris»: ...optumus est quem Metelli pròposuerunt de Naevió aliquotiens ab eó versù lacessltl...
Афтоний: .. .cuius exemplum Meteffi pròposuerunt de Naevió aliquotiens ab eó lacessltl ita...
Теренциан Мавр (2515):
et Naevió poetae sic ferunt Metellós, cum saepe laederetur, esse comminatós...
Слово versa в тексте «Liber de metris» необходимо признать поздней интерполяцией. Текст Афтония (зависящий от «Liber de metris») не поддерживает альтернативного удаления [ab]: aliquotiens еб versU (= saturnio) lacessltl, что дало бы смысл «они (Метеллы) многократно подвергались нападкам в сатурновых стихах». Следует принять, что текст «Libri de metris» и Афтония в этом месте полностью совпадал: lacessltl ab eó lacesltl «они (Метеллы) многократно подвергались нападкам с его (Невия) стороны».
Сопоставление изложения «Libri de metris» (вместе с Теренцианом Мавром и Афтонием) с версией Псевдо-Аскония обнаруживает полное расхождение. Прежде всего, отсутствуют текстуальные совпадения. Далее, в изложении «Libri de metris» Метеллы публикуют (proposuerunt) стих после многократных оскорблений со стороны Невия. У Псевдо-Аскония консул отвечает на конкретное высказывание Невия. Наконец, Псевдо-Асконий дает совсем иное метрическое объяснение сатурнова стиха: гиперкаталектический (с наращением на один слог в конце) ямбический триметр. Три метрических трактата объясняют сатурнов стих как соединение двух колонов: усеченного ямбического диметра и трехстопного трохея. Очевидно, что Псевдо-Асконий использовал совсем иной метрический первоисточник.
К гиперкаталектическому ямбическому триметру сводит сатурнов стих Диомед (I. 512. 18 GLK), который, однако, не упоминает стих Метеллов. Эта теория была известна Афтонию (VI. 140. GLK); таким образом, метрический источник Псевдо-Аскония был не менее древним, чем «Liber de metris».
Цитата из Невия могла войти в комментарии к Цицерону в эпоху, когда тексты драматических произведений поэта были доступны. В этой части схолий Псевдо-Аскония восходит к некоему древнему комментарию, автором которого вполне мог быть подлинный Асконий Педиан.
Отношение древнего комментария к метрическому источнику составляет проблему, от решения которой зависит оценка достоверности всей традиции, относящейся к ссоре Невия с Метеллами.
Провал между первой и второй частями схолия поглощает самые важные элементы предполагаемых первоисточников (или первоисточника) Псевдо-Аскония.
Предположим, что древний комментарий и метрический источник совпадали. В этом случае древний комментатор должен был:
показать, что текст Цицерона содержит намек на fato Metellr;
объяснить, какой смысл имеет этот стих;
показать, что стих мог быть понят Метеллами как оскорбление;
сообщить историю об ответе Метеллов, которая была бы в этом случае историческим комментарием к стиху Невия;
дать метрический комментарий к dabunt malum...
Между тем, нет никаких свидетельств, подтверждающих, что 2-й и 3-й пункты были известны схолиасту. Сам текст Цицерона не предполагает необходимым образом инвективного истолкования стиха Невия, хотя и не противоречит ему.
Что касается метрических авторов, то им ничего не было известно о связи между fato MetelU и dabunt malum.
Очевидно, что нет никаких оснований приписывать метрическому источнику интерес к fatò MetelU, поскольку этот стих нужен только для объяснения темного места из речи Цицерона. С уходом Невия из круга читаемых в подлинниках авторов цитата сохранялась только в комментариях к Цицерону. С другой стороны, сомнителен интерес комментатора Цицерона к метрике сатурнова стиха или специальным пособиям по метрике. Следовательно, мы не можем утверждать, что схолий Псевдо-Аскония был сокращением единого древнего комментария.
Более правдоподобной оказывается другая гипотеза: схолиаст механически объединил два разных текста. При этом начало истории Невия и Метеллов было утрачено, однако ясно, что в метрическом источнике это начало содержалось.
Положение с древним комментарием к Цицерону более сложное. Вернемся в этой связи к тексту схолия.
Предложенное нами исправление делит первую фразу комментария на две синтаксически автономные части:
1) dictum facete et contumelióse in Metellum consulem <.>
Мы видим обычный для римских комментаторов оборот: наречие + dictum. Толкование относится, конечно, к остроумию цицероновского текста. Следующее предложение уточняет первое:
2) <nam> antiquum Naevil est...
Уточнение, вводимое nam, также является типичной для комментариев конструкцией. Понятно, что предлагаемое нами исправление отделяет характеристики facete et contumelióse от стиха Невия. Что будет, если вернуться к рукописному тексту?
dictum facete et contumelióse in Metellum consulem antiquum Naevii est...
Связь с текстом Цицерона разрушается, когда dictum соединяется с antiquum, и ответственность за эту неуклюжую фразу можно возложить только на компилятора V в., а не на его предшественников.
Таким образом, независимо от того, принимать или править рукописный текст, мы должны признать, что в схолиях Псевдо-Аскония не содержится надежных указаний на то, что древний комментатор понимал стих Невия как остроумный выпад против Метеллов.
Наконец, если признать, что в древнем комментарии не было упоминания о dabunt malum..., то без прямых подтверждений со стороны Псевдо-Аскония мы теряем какие-либо основания приписывать древнему комментарию рассуждения об оскорбительном смысле стиха Невия.
Суммируя эти аргументы, мы можем сделать следующий вывод: до Псевдо-Аскония стихи fato Metelli и dabunt malum... не связывались друг с другом и не появлялись внутри одной истории. Стихотворный диалог между Невием и Метеллами был порождением неудачного комментария неизвестного компилятора.
Современные инвективные интерпретации опираются на схолий Псевдо-Аскония и наследуют его слабое место: доказательство оскорбительного характера стиха Невия остается трудной и до сих пор неразрешимой задачей. Предложение, само по себе непонятное, вырвано из контекста, а схолии Псевдо-Аскония ничего не разъясняют, поскольку мнение древнего комментатора относительно смысла выражения fato fìunt бесследно утрачено. Все филологи, занимавшиеся этим вопросом, согласны в том, что прямолинейное инвективное понимание мыслимо только как экспликация реконструируемого контекста, например: «Злой рок дает Метеллов Риму в консулы».
Близкими по времени к Невию примерами слова fatum мы практически не располагаем, поэтому понимание этого места строится по аналогии с классическим узусом.
Синтаксис стиха может быть понят различно.
fato дательный падеж - «на погибель». Как эвфимизм со значением «смерть, гибель» или более обобщенно «злая участь» fàtum засвидетельствовано достаточно хорошо. Слабым местом этого толкования, наиболее удобного для инвективной интерпретации, заключается в полном отсутствии классических примеров с дательным падежом.
fato = in fato, беспредложный отложительный падеж в локативно-темпоральном смысле: «Метеллы становятся консулами при роковых (критических, опасных) обстоятельствах». Это истолкование, которое работает против инвективной теории, хорошо согласуется с историческими реалиями, но очень плохо поддерживается классическим узусом. Единственный известный мне близкий пример: in ilio paene fato rei pùblicae - «в то роковое (погибельное) для государство время» (Cic. Pro Domo. 145). Не относится сюда qua quidem in rè singulari sum fatò - «в этом деле я нахожусь во власти исключительной судьбы» (Caecina: Cic. Ad. fam. VI. 7. 1).
В смысле «роковое, решающее событие» слово fàtum встречается у Плавта (Bacch. 953-959).
fatò - каузальный отложительный падеж - «сделанный судьбой», это употребление - самое обычное для классической эпохи, включает сочетание fatò fieri.
В пользу инвективной теории могут быть предложены уточняющие истолкования каузального падежа:
fatò = fortuito - «случайно» в негативном смысле.
fatò = fortuna - «по стечению обстоятельств, без заслуг».
(/) fatò = ειμαρμένη - «по воле рока, с неизбежностью».
Наиболее надежно для ранних текстов засвидетельствовано значение fatum «прорицание, оракул», на основании чего была предложена интерпретация fatò «на основании изречения оракула», связывающая стих Невия с гипотетическими авгуральными обстоятельствами выборов 207 г., сделавших консулом Квинта Цецилия Метелла.
Наконец, против инвективной теории может быть выдвинуто истолкование, корректное и грамматически, и лексически, и с точки зрения исторических реалий: fatò - «посланный судьбой во благо». Это понимание находит очень сильную поддержку в следующем пассаже из речей Цицерона против Верреса: salvi esse non possent, nisi С. Marcellus quasi aliquó fatò vènisset, ut bis ex eàdem familià salus Siciliae cónstitueretur - «они не могли бы спастись, если бы Гай Марцелл не явился, как будто посланный неким роком, так что Сицилия дважды от одной семьи получила спасение» (In Verr. II. 2. 8). Если Цицерон, работая над первой речью против Верреса, использовал стих Невия о Метеллах, то кажется правдоподобным, что он помнил об этом стихе и при написании последующих речей для этого процесса. Возможно, выражение bis ex eadem familià salus Siciliae восходит к Невию и составляет ближайший контекст к fatò MetelU: Луций Цецилий Метелл был дважды консулом, в 251 и 247 годах до н.э., обе свои военные кампании он провел в Сицилии, причем в первое проконсульство (250 г.) Метелл одержал важнейшую победу в сражении при Панорме.
Теория переосмысления пытается примирить историю ссоры Невия с Метеллами с неинвективным истолкованием fatò Metellì. Марморале полагал, что стих (сатурнов) входил в поэму Bellum Punicum и был написан для прославления Луция, консула 251, 247 г.г., но вскоре (еще при жизни Невия) был вырван из контекста и перенесен народным мнением на консула 206 г. Квинта (сына Луция) - уже в каком-то оскорбительном смысле.
Ямбический триметр fatò Metell происходит из драмы, поскольку использование ямба вне сценических жанров начинается в Риме с «Сатур» Энния. Для инвективной теории это создает непреодолимые трудности. То, что Невий мог допускать в комедиях политические выпады против важных людей, подражая поэтам Древней комедии, были готовы признать многие новые и старые историки римской литературы. Однако это предположение не находит подтверждений, кроме того же спорного стиха о Метеллах. Нет ничего невероятного в том, что Невий допускал в комедиях злободневные (и даже личные) намеки, но упоминание римского гражданина по имени (nominatim) неправдоподобно. Дело не только в политических условиях и общественных нравах и законах. Имя реального лица нарушало бы жанровые требования, согласно которым Новая комедия должна ограничиваться вымышленными персонажами. Древняя комедия или некие гибридные формы в римском театре остаются фантастической гипотезой. Реальные лица или боги не могут появляться в комедии-паллиате. По отношению к богам это ограничение не соблюдается строго в прологах. Каково положение с реальными лицами? Теренций много говорит о своих недоброжелателях и покровителях, но никого не называет по имени. Он упоминает о своих предшественниках и в «Девушке с Андроса» (166 г.) называет Энния (Prol. 18), умершего двумя-тремя годами ранее. Таким образом, упоминание Метеллов в комедии, не только в осудительном, но и в хвалебном смысле нельзя признать возможным.
Понятый в неинвективном, хвалебном смысле, стих fatò MetelU находит место в трагедии-претексте. Не высказывая здесь предположений о сюжете или обстоятельствах постановки, заметим, что и для этого предположения Метеллы, упомянутые nominatim, создают трудности. Проблема заключается не в хвалебном или ругательном смысле стиха, а в поименном упоминании живого гражданина (консул 206 г.) и целой семьи консульского достоинства. В настоящее время исследователи римской драмы согласны в том, что претекста могла быть посвящена прославлению современников, однако использование личных имен могло быть ограничено, прежде всего, религиозными соображениями. В сохранившихся фрагментах мы не встречаем личных имен не только современников, но и республиканских деятелей вообще, - что, конечно, может быть случайностью.
Ответ Метеллов, идеальный сатурнов стих, по мнению римских метриков, при самом снисходительном отношении не может претендовать на историческую достоверность .
Стих dabunt malum был использован Псевдо-Бассом и метрическим источником Псевдо-Аскония как традиционный метрический образец, и различия в метрической интерпретации указывают на то, что в первоисточнике, вероятно, не была предложена эксплицитная метрическая схема или давалось несколько вариантов.
Однако есть и другое отличие, противопоставляющее анонимного автора метеллова стиха известной нам метрической традиции. Ответ Метеллов был сконструирован как идеальный сатурнов стих. Необходимо предположить, что обстановка, в которой ответ появился, должна была мыслиться также как идеальная ситуация для произнесения сатурновых стихов. Фабула утрачена, однако ясно, что сатурнов стих представлялся неизвестному римскому филологу инвективным, наподобие архаической греческой ямбографии, что в целом соответсвует римским метрическим теориям, представляющим сатурнов стих как разновидность ямба. Однако инвективный характер идеального сатурнова стиха противоречит как реальному материалу, так и суждениям римских ученых. Мы узнаем, что сатурнов стих использовался в пророчествах (Cic. De div. I. 114; Fest. 432. 13 L; Origo gentis Romanae 4.4), в триумфаторских надписях (Pseudo-Bass. VI. 265. 22 GLK; Atil. Fortunatian. VI. 293. 27 GLK), в древнем культе Сатурна (Charis. I. 288. 2 GLK), - но нет упоминания о насмешках или брани.
Единственное косвенное и очень слабое подтверждение мы находим у Дионисия Галикарнасского (Ant. VII 72. 11), который, рассуждая об обычае высмеивать триумфаторов, замечает: πρότερον άμα τοις σκώμμασι παροχουμένοις, νυν δε ποιήματα άδουσιν αυτοσχέδια. К этому месту была предложена привлекательная конъектура άμέτροις вместо άμα τοις. Далее, чтение άμέτροις может быть сопоставлено с выражением ipsum ametron, которое Харисий (I. 288. 2 GLK) применяет к сатурнову стиху. В результате свидетельство Дионисия получает смысл: «первоначально (они пользовались) в своем шутовстве метрически несовершенными насмешками, теперь же они поют импровизированные стихи».
Грубость и необработанность сатурнова стиха были общим местом у грамматиков, однако от идеи древнего инвективного стиха римские метрики по каким-то причинам отказались.
Л-ра: Вестник древней истории. – 2008. – № 4. – С. 68-76.
Критика
