Земное царствование Осириса

Когда Осирис стал взрослым, он унаследовал трон Геба и был провозглашен царем Та‑Кемет.

Египтяне в те времена были еще народом диким и невежественным, как племя кочевников. Они не знали целебных трав, не умели лечить болезни и часто умирали молодыми. У них не было ни письменности, ни законов. Селения враждовали друг с другом, и вражда то и дело выливалась в побоища. В некоторых племенах не умели готовить мясо и ели его сырым, а кое‑где даже процветало людоедство.

Осирис на троне под виноградными гроздьями. Жезл‑посох и тройная плеть – символы власти

Читайте также: Фильмы про мифы

Поэтому Осирис решил, что прежде всего нужно дать народу знания. Это было задачей очень нелегкой, но Осирис успешно с ней справился. Он разъяснил людям, какие поступки благородны, а какие нет, установил с помощью бога Тота справедливые законы, научил египтян строить плотины и оросительные каналы, чтобы в сезон Всходов, когда свирепствует зной и мелеет Нил, поля питались живительной влагой.

(Поэтому в одном мифе говорится, что Гор Бехдетский родился в эпоху царствования Геба, тогда как по другому мифу он уже в эпоху царствования Ра сражался с бунтовщиками в образе крылатого солнца. К тому же миф о состязании Луны с богом Тотом и рождении детей Нут известен лишь в пересказе греческого автора I–II в. н. э. Плутарха, несомненно исказившего египетский мифологический сюжет.)

Это избавило Та‑Кемет от неурожаев и голода^[1].

* * *

Мудрый Тот усердно помогал царю‑благодетелю. Он обучил египтян медицине, астрономии, математике и другим наукам. Скоро в каждом городе, в каждом селении появились свои учителя и наставники, которые уже сами, без помощи Тота, могли учить других; и лекари появились, и служители богов, и звездочеты. Но вот беда: они передавали свои знания сыновьям и внукам, пока были живы, а когда они умирали, их мудрость и жизненный опыт навсегда уходили в небытие.

Нужно было дать людям письменность. Мудрецы переселяются в Загробный Мир, но их знания должны оставаться на земле и служить потомкам. Все мудрое должно быть запечатлено в записи.

Только вот как научить египтян письму?.. Даже многомудрый всезнающий Тот не сразу придумал решение для столь трудной задачи.

Поначалу он составил алфавит, где каждому звуку соответствовал какой‑нибудь простенький значок – кружочек, черточка, крестик, квадратик или треугольник. Значков набралось всего‑навсего 28, и Тот было обрадовался: каждый легко запомнит эти кружочки‑квадратики. Но, когда бог написал для пробы несколько фраз таким алфавитом и попытался прочесть, он так раздосадовался, что смял и отбросил папирус.

Ровные ряды крестиков и кружков навевали смертную скуку – сразу пропадала охота читать. К тому же и имя великого Ра, и титул его – «владыка Вселенной», и слово «раб», и даже имя злодейского змея Апопа выглядели при таком письме одинаково: кружочки‑квадратики, кружочки‑квадратики… Никакой разницы между «богом» и «рабом», между «Ра» и «Апопом» – это просто кощунственно! Чему хорошему научатся люди, если у них будет такая письменность!..

Бог мудрости стал сочинять другой алфавит. Вместо бессмысленных и невыразительных геометрических фигурок он обозначил звуки рисунками – изображениями птиц, рыб, зверей и растений. Вышло лучше, чем в первый раз, но все равно плохо. Строчки зверюшек и птичек выглядели красиво, однако теперь не так‑то легко будет запомнить, какая птичка означает «а» и какой зверек «б». Да и слово «раб» по‑прежнему ничем не отличалось с виду от слова «бог»… Тот снова скомкал исписанный папирус, взял новый и надолго задумался.

Прежде всего: из 28 картинок 3 явно были не нужны. Они обозначали гласные звуки. Но в разных городах и селениях Та‑Кемет люди говорили на разных диалектах. Все эти диалекты Тот конечно же знал: и северные египтяне, и южные одинаково произносили согласные звуки, а гласные – везде на свой лад^[2]. Если выписывать гласные, то южане не смогут прочитать папирус, написанный в Дельте, а обитателям Дельты непонятно будет письмо южан.

«Надо выписывать одни согласные, – решил Тот, – а гласные пусть каждый вставляет те, к которым привык»^[3].

Но как сделать, чтоб картинки легко запоминались?., чтоб каждому египтянину, едва он взглянет на надпись, сразу было ясно, какая картинка какой обозначает звук?..

[1] Легенда об Осирисе как о царе‑цивилизаторе – греческого происхождения: греческие авторы отождествляли Осириса с эллинским богом виноделия Дионисом, который, согласно мифу, путешествовал по разным странам и занимался просветительской деятельностью. В египетских текстах ничего подобного нет.

[2] Во всех языках диалектные и просторечные слова отличаются от правильных литературных в основном гласными звуками, согласные же почти всегда совпадают.

[3] При чтении древнеегипетских слов принято разделять согласные условным «е»: «чечет» (путы для скота), «рен» (имя), «нечер» (бог), «сеш» (письмо, письменность) и т. п.

И тут бога осенило: да ведь это очень просто! Есть, например, слово «иару» – «камыш», так пусть изображение метелки камыша обозначает первый звук слова «иару» – «и»…^[4] «А» пускай обозначается рисунком руки, потому что со звука «а» начинается слово «ауи» – «две руки». «Р» можно передать изображением рта: ведь слово «рот» – «ра» – начинается с «р». И так со всем алфавитом: «н» – поверхность воды – потому что это первый звук в словах «нет» – «вода» и «нуи» – «волны»; «ш» – садовый пруд («ше»); «с» – деревянный засов для ворот («се»); «ч» – путы для скота («чечет»)… Легко и просто – весь алфавит! Ничего не надо заучивать: смотри, что нарисовано, выбери начальные звуки, сложи их вместе – и прочтешь слово! – Создал я письменность божественную! – радостно воскликнул Тот и тут же записал на папирусе:

[4] «И» и «а» – лишь условная русская передача звуков древнеегипетского языка; в действительности эти звуки произносились несколько иначе и были согласными.

– Попробую прочесть… – сказал Тот. – Камыш‑рот‑камыш – «иару‑ра‑иару». Теперь отделить начальные звуки каждого слова. Получается «и‑р‑и». «Ири» – «Создал»… Опять иару – камыш – «и» – «я». «Создал я…» Засов‑пруд – «се‑ше». «Сеш» – «письменность». Вода‑путы‑рот‑камыш – «нет‑чечет‑ра‑иару» – «н‑ч‑р‑и» – «нечери» – «божественная». «Создал я письменность божественную!»

Но, когда Тот перечитал эту фразу несколько раз, ему опять не понравилось. Однако бог мудрости уже не сомневался, что он на верном пути и скоро справится с этим труднейшим делом. Поразмыслив еще немного, он догадался, что картинками‑иероглифами можно обозначать не только по одной, а сразу по две, три и даже по четыре согласных. Например, слово «глаз» произносится «ирт» – поэтому изображением глаза можно обозначить две согласных: «ир». Для «сеш» – «письменность» – лучше просто нарисовать дощечку с красками и тростинку – каждому ясно, что это значит и как надо прочесть. Для слов «бог» и «божественный», чем выписывать их по звукам, проще изобразить флаг на шесте, какие в честь богов развеваются в храмах . Что же касается звука «и», пусть его, как прежде, обозначает метелку камыша, но в тех случаях, когда «и» – это не просто звук, а слово «я», вместо камышевый метелки лучше рисовать сидящего человека. Так даже красивее… «Впрочем, – решил Тот, – кому нравится, может написать «я» иероглифом вместо – ошибки не будет».

– А пожалуй, – рассудил Тот, – звук «и» в конце слов можно вообще не выписывать. К чему лишний труд? И так понятно, где нужно произносить «и», а где – нет.

Тот терпеливо переписал иероглифы. И опять задумался. «Сеш» – это «письменность», но ведь и «писец»тоже произносится «сеш»! «Создал я писца», «создал я письменность» – и так и сяк можно прочесть. А надо, чтоб не было никакой путаницы… Ее не будет, если добавлять к словам пояснительные картинки.«Сеш» с человечком – «писец». «Сеш» с запечатанным папирусным свитком – «письменность»… «Ра» с солнышком на конце – «солнце». «Ра» с изображением бога – это Ра, властелин богов… Теперь‑то уж Ра не перепутают с мерзким Апопом, имя которого отныне будет писаться с иероглифом змея: Тот пересчитал все иероглифы, которые он придумал. Их было уже не 25, а целая тысяча! Но бог нисколько не огорчился.

– Ничего страшного, – рассудил он. – Ведь не глупцов же я собрался учить письму! А мудрые и тысячу смогут запомнить

– Ну вот, – вздохнул Тот облегченно. – Совсем другое дело. Это не треугольники и квадратики… Вот только никакого почтения к богам в этой фразе: бог на последнем месте. Нет! Жрецы называют себя «рабами бога», но писать нужно «бога рабы» – бог на первом месте! Не «молиться Ра», а «Ра молиться»… «Осирисом хвалимый»… «божественное письмо»:

– Создал я божественное письмо! – воскликнул Тот, превратился в ибиса и полетел учить египтян новому искусству.

* * *

Осирис и Тот управляли страной без насилия и кровопролитий. Тех, кто не желал подчиниться им, они не предавали казни и даже плетьми не секли. Боги понимали, что воспитывать этих полудиких людей нужно не устрашением, а мудрыми, убедительными речами, добротой и хорошим примером, который они сами подавали им. Это были лучшие дни Золотого века!

Когда в Та‑Кемет все жители стали грамотными и по всей стране установился угодный богам порядок, Осирис решил обойти соседние страны: ведь другие народы все еще прозябали в варварстве и невежестве. Вместе со свитой музыкантов и певцов бог отправился в путешествие и вскоре преобразил весь мир. Ни разу не прибегнув к насилию, покоряя сердца людей только красноречием и добром, Осирис установил богоугодные законы во всех племенах и во всех городах.

Покуда великий наследник земного престола богов путешествовал, в Та‑Кемет правила Исида, его жена. Исида была богиней колдовства и магии. Вместе с Тотом она научила людей совершать религиозные обряды, творить чудодейственные заклинания и делать амулеты, спасающие от бед. Женщинам добрая богиня объяснила, как правильно вести домашнее хозяйство.

Прошло двадцать восемь лет с тех пор, как Осирис воссел на престол. За эти годы страна совершенно изменилась. Прежде города были маленькими – теперь они разрослись вширь, перекинулись с черной плодородной земли на пески, а окраины дотянулись до самого восточного предгорья. Там, на окраинах, красовались роскошные усадьбы вельмож. Ближе к берегу обитал незнатный люд: тесно лепились друг к дружке дворики с лачугами из кирпича‑сырца. Крыши на этих лачугах были тростниковые, обмазанные илом. Зной быстро превращал ил в засохшую корку, поэтому каждый год после половодья с берегов натаскивали свежий ил и обмазывали крыши заново.

Западный берег любого города принадлежал мертвым. Там хоронили тех, кто ушел в Дуат. Боги еще не научили людей делать мумии, поэтому мертвые тела, облаченные в погребальное убранство, опускали в деревянные футляры и закапывали в песок. Только высекатели саркофагов и гробовщики жили за рекой, около своих мастерских. Корабли доставляли им гранит и песчаник из каменоломен и кедровые^[5] бревна с севера. По ночам на западном берегу заунывно плакали и скулили шакалы, священные животные бога Анубиса.

С раннего утра в городах закипала жизнь. Пчеловоды развозили по усадьбам душистый мед, пекари – пышные хлеба и лепешки, пивовары разливали в бочки пахучее ячменное зелье; высекатели статуэток и другие ремесленники горласто расхваливали свои товары, зазывая прохожих. Кто‑то возделывал деревья в саду, кто‑то чинил запруду в канале, кто‑то брал поутру тростниковый челнок и отправлялся на реку рыбачить.

Так продолжалось до полудня, покуда Ладья Вечности не достигала вершины неба. В полдень, когда жара свирепствовала уже так, что невмоготу было оставаться на солнцепеке, все прятались в тень – в дома или в пальмовые рощи – и отдыхали до вечера. А с вечерней прохладой горожане вновь принимались каждый за свою работу.

Вдали сверкали на солнце дворцы богов…

Повсюду звучала музыка. Только в одном дворце окна были плотно занавешены, двери заперты, а вдоль плетеной изгороди, окружавшей сад, бродили хмурые стражники, вооруженные копьями и мечами. Это был дворец Сета.

Косые нежаркие солнечные лучи, падая сквозь окна в крыше главного зала, веером рассыпались во все стороны и освещали богатое убранство. Посреди зала стоял стол с винами и кушаньями, а вокруг стола, удобно расположившись в креслах с резными подлокотниками, золотыми спинками и ножками в виде львиных лап, сидели царица Эфиопии Асо и семьдесят два демона. Сборище возглавлял Сет.

Затаив дыхание, все ждали, что он скажет.

– Смерть! – сказал Сет и сверкнул алыми глазищами.

– Да, только его смерть избавит нас! – поддержала Сета царица Асо. – После того как смутьян побывал в моей стране, мои подданные больше не хотят воевать с соседями, грабить их города, захватывать в плен рабов, увеличивать мои богатства!

– Он должен умереть! – загалдели демоны. – Умереть! Смерть ему!

– Да, но как же мы его убьем?

Сет поднял руку, приказывая всем замолчать.

– У меня уже все продумано, – объявил он. – Слушайте. Мне удалось тайком измерить рост моего брата, которого я ненавижу не меньше, чем вы все. Осирис не достоин царского сана! Трон владыки Та‑Кемет должен быть моим!.. – Сет медленно оглядел собравшихся. – Так вот, – продолжал он. – Я велел моим рабам сделать по снятой мерке великолепный сундук, украсить его золотом, серебром, драгоценными^[6] камнями… Работа скоро будет закончена. Тогда мы…

И Сет изложил демонам свой замысел.

[5] Дерево «аш», которое условно принято называть «ливанским кедром», – это южная разновидность пихты.

[6] Из всех камней, которые египтяне называли «драгоценными», в наше время драгоценным считается только берилл, но и берилл стал использоваться египетскими ювелирами очень поздно – в III в. до н. э.

Минуло несколько недель, и вот во дворец Осириса прибежал гонец от Сета.

Часть дворца в Тель‑Амарне (реконструкция)

– Мой хозяин устраивает званый пир, – насилу отдышавшись, проговорил гонец. – Он смиренно просит тебя пожаловать сегодня в гости и занять почетное место за столом.

– Скажи своему хозяину, что я с благодарностью принимаю его приглашение, – ответил Осирис. – Ступай в сокровищницу: я велю слугам одарить тебя.

Скороход поклонился и ушел.

Вечером Осирис облачился в праздничные одежды, надел корону, взял царский жезл и бич, и рабы на носилках отнесли его во дворец Сета.

Осириса встречала большая процессия опахалоносцев и музыкантов. Они сказали носильщикам, что те могут сейчас же, не дожидаясь своего господина, возвращаться назад и отдыхать, потому что пиршество затянется до утра. А утром рабы Сета сами доставят Осириса домой.

Носильщики ушли. Царя Та‑Кемет торжественно, под музыку, проводили в зал, где в ожидании гостей восседал сам хозяин – красногривый бог пустыни. Он покрикивал на слуг, суетившихся вокруг стола.

– Привет тебе, любимый мой брат! – воскликнул Сет, увидев входящего Осириса. – Благодарю тебя, ты оказал великую честь моему дому. Сам царь Та‑Кемет, сам Осирис будет сегодня моим гостем!

Осириса усадили во главу стола, на самое почетное место. Вскоре начали собираться заговорщики. Первой пришла красавица Асо, коварная царица Эфиопии. Следом один за другим явились демоны.

Рабыни заиграли на систрах. Под сладкозвучный музыкальный перезвон боги приступили к трапезе.

– Угощайтесь, любезные гости! – хлопотал Сет. – Отведайте вот этого ячменного пива. Более вкусного напитка вы не найдете во всем Та‑Кемет! Мои пивоварни – самые лучшие, мои рабы – самые усердные!.. А это пальмовое вино! Десять лет я его выдерживал в прохладном погребе. Эй, слуги! Несите новые кувшины, наполните кружки гостям, да поживей!

Вино и вправду было очень вкусным. Гости стали наперебой его расхваливать, а потом, не скупясь на лесть, стали превозносить самого Сета. Какой у него роскошный дворец! Какой вид открывается из окон! Резную мебель черного дерева изготовили искуснейшие мастера! Каменотесы украсили стены великолепными рельефами!

Хармахис в виде сокологоловного сфинкса

– Да, – с деланной скромностью согласился Сет. – Моими рабами‑ремесленниками я и вправду могу гордиться. Видите эту статую в саду? Они высекли ее за десять дней из цельной глыбы песчаника. А недавно они изготовили сундук – такой… такой… Нет, я не могу найти достойных слов, чтоб описать эту красоту! Лучше вы сами посмотрите, что это за чудо. Эй, слуги! Принесите сундук.

Боясь каким‑нибудь случайным жестом или неосторожным словом выдать свое волнение, заговорщики сделали вид, что с нетерпением ждут, какое диво покажет им Сет. Застолье возбужденно зашумело.

Когда рабы принесли сундук, все вскрикнули от восхищения и повскакивали с мест.

Изделие было воистину достойно богов! По инкрустированной черным деревом поверхности сундука змеились золотые ленты. В центре полыхал огромный круглый гранат, изображавший солнце. Его катил по небосводу лазуритовый жук‑скарабей. Вокруг вспыхивали и искрились светом драгоценные камни – звезды. Тяжелая крышка сундука была украшена надписью из золотых и серебряных иероглифов.

– Великий Сет! – прошептала царица Асо, как зачарованная глядя на сундук. – Я согласна отдать все мои богатства, лишь бы только заполучить это сокровище.

– Ия! Ия! – закричали демоны наперебой, стараясь не смотреть на Осириса, чтоб как‑нибудь себя не выдать ненароком.

– Великолепная работа, – вежливо сказал Осирис. Ему тоже очень понравился сундук. Но бог был спокоен. Он никогда не терял голову при виде богатства.

В зале стоял невообразимый шум.

– Вижу, я вам угодил, дорогие гости, – воскликнул Сет и украдкой переглянулся с царицей Асо. – Ладно! Так и быть, я подарю этот сундук кому‑нибудь из вас.

– Кому же? – замирающим голосом спросил один из демонов.

– Кому?.. Кому?.. – Сет обвел взглядом гостей, как бы раздумывая. – Тому, кому сундук придется впору! Ложитесь в него по очереди.

И слуги по знаку Сета распахнули крышку сундука.

– Пусть же будет так, как ты сказал! – крикнул демон, сидевший ближе всех к Осирису; первым бросился к сундуку и лег в него.

Но сундук оказался слишком для него узок. Демон изобразил на лице досаду, обиженно фыркнул и вернулся к столу.

– Пусть попробует кто‑нибудь еще!

Изо всех сил стараясь не выказать своего волнения, демоны стали по очереди забираться в сундук. А Осирис, ни о чем не подозревая, спокойно наблюдал происходящее. Богу было совершенно безразлично, ему ли достанется сокровище или его заполучит кто‑то другой. С добродушной улыбкой смотрел он, как забавляются захмелевшие гости. Он бы и не стал залезать в сундук, но не хотелось обижать брата столь откровенным безразличием к предмету его гордости.

И вот очередь Осириса подошла.

– Попытай счастья и ты, любимый брат. Может быть, тебе повезет больше, чем остальным, – сказал Сет, обнимая Осириса и ласково на него глядя.

Осирис забрался в сундук, лег на днище, скрестил на груди руки. Все замерли.

– Сокровище твое! – воскликнул Сет.

Эти слова были условным сигналом к злодеянию. Заговорщики кинулись к сундуку, захлопнули крышку, и Сет ударом ноги вогнал клин.

– Сундук навеки твой! – захохотал он. – Умри в нем! Это твой гроб!

– Что вы делаете? – в ужасе вскричал Осирис, но ответом ему был новый взрыв неистового хохота.

Демоны обмотали сундук сыромятными ремнями, отнесли его к реке и бросили в Танитское устье. С тех пор это устье считается у египтян ненавистным и проклятым.

Вода сомкнулась над гробом доброго царя Та‑Кемет. Потом сундук вынырнул на поверхность и, кружась, поплыл вниз по течению.

А случилось это на двадцать восьмом году царствования Осириса, в семнадцатый день третьего месяца Разлива.