Поэтическая проза Хуана Рамона Хименеса
Г. В. Степанов
В одном очень известном испанском словаре-справочнике, где приводятся основные сведения о писателях, художниках, мореплавателях, политических деятелях, ученых и других знаменитых людях всех времен и народов, о Хуане Рамоне Хименесе сказано очень кратко: «Испанский поэт (1881-1958), автор „Платеро и я”. Лауреат Нобелевской премии (1956)». Обратим внимание на то, что из всех многочисленных сочинений испанского поэта, главным образом стихотворных, названы не знаменитые сборники стихов, принесшие ему мировую славу, а маленькая книжечка, написанная в прозе, появившаяся в 1914 г. Почему составители словаря выбрали книжечку об ослике, а не что-нибудь другое? Не ошиблись ли они?
Нет, авторы не ошиблись. Его стихи написаны для взрослых, и читают их только взрослые, а книжку, о которой идет речь, читают и знают все испанцы от мала до велика, причем она известна не только в Испании, но и во всех странах испанского языка, число которых достигает двадцати. В переводах с ней знакомы читатели и других народов.
Писатель не создавал ее специально для детей, но получилось так, что молодые испанцы сразу приняли ее как свою, а становясь взрослыми, не перестали ее читать и перечитывать. У книг, как и у людей, своя судьба. Уже не раз бывало так, что книги, задуманные для детей, со временем становились любимым чтением взрослых. Вспомните «Алису в стране чудес» или детские стихи Владимира Маяковского. Напротив, большинство сказок разных народов рождались для взрослого слушателя, а затем привлекали внимание огромной детской аудитории во всем мире.
Почему взрослые охотно читают детскую литературу? На этот вопрос можно, по-моему, ответить так. Каждый взрослый был когда-то ребенком и по-своему воспринимал не только все, что его окружало, но и все то, о чем рассказывалось устно или в книжках. Не обладая опытом старших, ребенок проявлял много любопытства, задавал родителям и знакомым много вопросов «почему?», самостоятельно делал повседневные маленькие открытия, многое хотел узнать, по-своему выражал отношение к людям, к животным, к природе и умел многому радоваться. Мне кажется, что взрослые, читая детские книжки, как бы возвращаются — в мыслях, конечно, в воспоминаниях — к поре своего детства, хотя прекрасно понимают, что прошлого не вернешь. Но ведь мечтать можно не только о будущем, но и о том, что было.
Теперь уместно задать и другой вопрос, более трудный: почему некоторые произведения взрослой литературы «присваиваются», если можно так сказать, детьми? У каждого юного читателя, например средних и даже младших классов, не говоря уже о старших, есть достаточно большой запас знаний, умений, навыков, счастливых или огорчительных переживаний, он сам уже может отличить благородный, героический поступок от дурного и низкого, у него непременно есть любимые герои в жизни и в книгах, в кино, в театре, есть свои представления о красивом и безобразном. Готовясь стать взрослым — а время бежит быстро, — юный читатель имеет счастливую возможность благодаря литературе обогатить свою память, опыт и чувство знанием тех богатств, которые накоплены в мире взрослых, в который он непременно должен вступить. Героика труда, военные тяготы и победы, красота и польза природы, понятие о чести и благородстве, о человеческом достоинстве и порядочности, законы дружбы и товарищества, умение делать добрые дела и бороться со злом — все это одинаково важно и интересно как для взрослых, так и для детей.
Чтение художественной литературы — дело не простое и только на первый взгляд кажется легким. Прочесть стихотворение, рассказ или роман и понять их смысл — далеко не одно и то же. Этому нужно учиться, как учатся слушать музыку или смотреть картину. Хороший, настоящий писатель — это прежде всего художник. Поэтому, читая повесть, стихотворение или рассказ, необходимо понять не только то, о чем в них говорится, но и то, как об этом сказано, какими словами, как автор описывает людей, события, природу, кому он симпатизирует, кого любит, осуждает или даже ненавидит.
Начнем с заглавия и с подзаголовка. Слово «платеро» по-испански буквально значит «серебристый». Это имя дано ослику, которого в Испании называют также «серым» или «серебристо-серым». Обратите внимание, что первым в заглавии поставлено прозвище ослика («Платеро и я», а не наоборот — «Я и Платеро»). Это значит, что ослику отводится в рассказе важная роль: он такое же действующее лицо, как и сам автор. Поэтому мы не должны удивляться, что автор говорит о себе и об ослике «мы» («мы вдвоем возвращались с гор»), что он обращается к нему как к младшему другу («Ну, пойми, тебе с нами нельзя, ведь ты маленький»), что по-братски делится с ним арбузом, позволяет входить в свою комнату, хочет, чтобы ослик повидал большой город Уэльву, и сам отказывается от посещения Летнего сада только потому, что сторож не пускает туда Платеро.
Надо сказать, что для испанцев, как и для других южных народов Европы и Азии, осел очень важное и нужное животное. Без него трудно, а иногда просто невозможно обойтись в повседневной жизни, в хозяйстве. Люди очень ценят его трудолюбие, выносливость, неприхотливость в еде, надежность в работе. Прожив какое-то время в семье, он становится как бы ее членом и вместе со всеми делит труд, жару, холод, а часто и голод и при этом никогда не жалуется, почти не капризничает, отличается мирным, ровным характером и на дружбу отвечает дружбой. Теперь понятно, почему писатель выбрал ослика товарищем в своих недальних прогулках и путешествиях. При таком надежном друге он совсем не чувствует себя одиноким, и вместе с тем ослик не мешает автору думать о своем, переживать то, что он видит, слышит и чувствует. Конечно, хозяин и его ослик по-разному видят мир, каждый воспринимает его по-своему и по-своему отзывается на увиденное. Любуясь луной, хозяин припоминает несколько красивых стихотворных строчек; Платеро, взглянув с любопытством на ночное светило, только встряхнул ухо, а посмотрев уважительно на хозяина, встряхнул другое. Это различие не мешает им дружить и особым образом понимать друг друга.
Книжка написана, как я уже говорил, не стихами, а прозой, но в подзаголовке стоит слово «элегия», которым обычно называют стихи, передающие грустное, печальное настроение, отражающие ощущения тоски, одиночества, грусти. При чтении книжки вы почувствуете это, но обратите внимание и на то, что во всех этих настроениях нет ничего безысходно тяжелого, угнетающе мрачного, неприятного. Конечно, на людях, в кругу друзей быть хорошо, но побыть одному тоже важно. Нетерпеливость, непоседливость, суетливость иногда очень мешают нам сосредоточиться на собственных мыслях и чувствах. Хуан Рамон Хименес любит уединение не потому, что ему никто не нужен, но как раз для того, чтобы передать всем людям впечатления о природе и о них самих, о том, что грустный зимний пейзаж обязательно сменяется весенним пробуждением новой жизни, о том, как печаль непременно тает при виде красивой земли, торжественно спокойного моря и бездонного голубого неба. Такое одиночество не страшно, но привлекательно, и его можно даже любить. Об этом писателе так и говорили: «Одиночество не пугает его, потому что всегда было его верным другом, а в тишину он был просто влюблен, потому что она давала ему возможность увидеть красоту жизни».
В маленьких рассказах, из которых состоит книга, большое место занимает описание природы. Чтобы полюбить природу, надо ее знать, почувствовать ее живое вечное движение, уметь именовать предметы и явления, увидеть в них нечто важное, интересное, заметить необычное в обыкновенном, удивительное в привычном. Хуан Рамон Хименес любит природу, понимает ее и умеет рассказывать о ней. Обратите внимание, как он точно, немногословно живописует времена года. Голубое небо, пение птиц, цветение молодой жизни, радужные ливни — это весна; желтая пшеница, алые маки, уже увенчанные пепельными коронами, — лето. Приметы осени — любимого автором времени года — описаны еще более подробно: синева неба становится гуще, появились литые гроздья муската, в полях заметна усталость (сентябрь); день вытягивается медленно и долго, солнце становится ленивым, загораются прощальные солнечные золотые костры (октябрь); холодная сиреневая нежность над полями, сухие вечерние дороги (ноябрь). Завершает годичный цикл зима: и уже днем «слабое дымное солнце едва проступает на невзрачном сером небе», а по ночам оно становится «темно-синим, ледяным и звездным».
Описывая пейзаж — поля, луга, апельсиновые и миндальные рощи, гранатовые деревья, прибрежный песок, море и небо, Хуан Рамон Хименес ничего не придумывает: это его родная природа, окрестности маленького городка Могер на юге Андалусии, близ города Уэльвы, центра провинции того же названия. Могер — родина поэта, и все здесь — и в самом городке, и в его окрестностях — хорошо знакомо ему с детства. В картинах природы отражены и впечатления дальнего детства, и мысли взрослого человека, большого художника, выдающегося мастера слова, тонкого ценителя красоты, размышляющего о жизни в самых разных ее формах и проявлениях. Вот автор увидел цветок при дороге, выделил его из множества других, сделал его как бы своим. Ведь так бывает в детстве: у каждого из нас есть или было любимое дерево, любимая роща, куст или даже цветок. Эта особая привязанность к одному и единственному предмету дает нам возможность увидеть это дерево, куст или цветок с близкого расстояния и запомнить их имя. Сосредоточив внимание на одном цветке, автор повествует и о простых событиях его цветочной жизни: какая-то птичка ненадолго присела на него, покачалась и улетела, подлетела пчела за медовым взятком, прошел дождь, и в венчике задержалась прозрачная влага, да мало ли что можно рассказывать о цветке, если мы наблюдательны и если судьба его нам не безразлична. Будучи взрослым, поэт подумал и о том, что у этого цветка, как и у всех других, своя неповторимая жизнь, которая непременно должна оборваться, но на смену ему взрастут новые цветы, и какой-нибудь из них будет удивительно похож на тот единственный, память о котором надолго удержит в нашем сознании его образ. И разве этот нескончаемый круговорот в природе не похож на движение человеческой жизни, в котором память поколений не дает бесследно исчезнуть ни одному из нас, живущих на земле?
Пейзаж — сельский и городской — густо населен: дети, старики, цыгане, рыбаки, крестьяне, ослики, собаки, птицы, бабочки. Особенно много внимания уделено детям: их играм, радостям, страхам, огорчениям, стычкам, примирениям. Чувство щемящей жалости вызывают больные дети, немощные старики, постаревшие лошади, бездомные собаки, страдающие от непомерного труда и дурного обращения серые собратья Платеро — ослики с песчаных карьеров, птицы в неволе. В книге рассказано много маленьких историй, случаев из жизни людей и животных: о том, как доктор приходит на помощь раненому охотнику, о благородном фокстерьере по кличке Лорд и его печальной судьбе, о том, как Платеро и его хозяин спасают птиц от силков, о петушиных боях, о судьбе кенаря, о мальчике — продавце абрикосов, застигнутом грозой, о нищих людях и нищих собаках и о многом другом. Природа не остается равнодушной к тому, что происходит в мире людей и животных: впечатление от забавных детских игр усиливается от веселых красок земли и неба, ярких лучей солнца, задорного ветра, напоенного запахами моря, цветущего миндаля и апельсиновых садов. Но вот ужасная сцена гибели бездомного бедняги пса, и тогда даже само солнце кажется траурным, а деревья начинают стонать и плакать под разбушевавшимся и гневно протестующим ветром.
Описывая природу, людей и животных, автор не стремится дать полную и подробную картину того, что он видел и хорошо знает. Чтобы подробно рассказать даже об отдельном дереве, потребовалась бы целая книга. Не говоря уже о человеке. Лев Николаевич Толстой сказал однажды: «Мне кажется, что человека описать собственно нельзя, но можно описать, как он на меня подействовал». То же самое можно сказать и о природе. Хуан Рамон Хименес, так же как и все художники, запечатлевает только то, что чем-то на него подействовало: тронуло его чувства, родило какую-то мысль, создало определенное настроение. При этом он хочет, чтобы все эти чувства, мысли и настроения — точно такие же или похожие — возникали и у нас. Мы, читатели, не в обиду будет сказано, многого не замечаем, а если и замечаем, то не умеем рассказать о виденном точными и нужными словами. Ну, что, например, мы можем сказать о колодце? Колодец и колодец. Из него берут воду. Хуан Рамон Хименес увидел здесь многое: на одной его стенке пышно расцвел синий цветок — благо вода рядом; чуть пониже свила гнездо ласточка — трудно найти более укромное и безопасное место для себя и своей семьи; дальше — вода, а в воде — небо, усеянное звездами. И в вышине — звезды, и в глубине колодца — звезды: здесь ночь и там ночь. Колодец узкий, а мир раздвинулся, стал необъятным, каков он и есть на самом деле.
В одном рассказе («Озноб») есть фраза о том, что Платеро, подстегнутый страхом, с разбега входит в ручей и раскалывает луну, брызгая светлыми осколками. Иной читатель, плохо понимающий, что такое словесный образ, может сказать примерно так: «Где это видано, чтобы осел расколол луну, а вода брызгала не брызгами, а какими-то осколками? Разве может быть такое на самом деле?» Может. Автор удивительно точно описал то, что было на самом деле. Была ночь, и была луна, но Платеро увидел ее не в небе, а в отражении, в ручье. Сильно испугавшись чего-то, он бросился в воду, наступил с размаху на луну, отраженную в воде, разрушил ее очертания, от расколотой луны полетели во все стороны светлые брызги-осколки (ведь он же расколол луну). Если ночь звездная, то далекие звезды отражаются и в ведре с водой. Это так близко, что, кажется, их можно достать рукой. Поэтому понятно, почему автор говорит о лиловой тьме, а если совсем стемнело и ничто уже не блестит от позднего вечернего заката, а луна еще не взошла, то называет тьму угольной. Так Хуан Рамон Хименес описывает цвет вечера и ночи, но, назвав ночь фиалковой, он в одном слове обозначил не только фиолетовый цвет, но и запах фиалок, который особенно сильно ощущается в остывающем после дневного жара ночном воздухе. Искусство художника слова как раз в том и состоит, чтобы хорошо выбранное слово вызывало у нас как можно больше впечатлений, ярких картин и даже целых событий. Если автор пишет, что «со стороны Уэльвы пахло морем, смолой и рыбой», то мы представляем себе и морской берег, песчаный или каменистый, и рыбацкие лодки с мачтами, и рыбаков, выбирающих или забрасывающих сети, ставящих или убирающих паруса, и рыбу, бьющуюся на дне лодок.
Научившись внимательно читать и понимать автора, читатель не удивится выражению «Песнь пробует тон». Ведь мы уже где-то читали или слышали, что песня рождается, льется, зависает в воздухе, замирает, что ее подхватывают, любят, что она украшает жизнь. Но, наверное, никто до Хуана Рамона Хименеса не сказал о том, что песня сама может настраиваться на определенный тон. Сила поэта, писателя, его значение и величие состоят не только в том, что он повествует о насущно важных для человека вещах, будь то отдельный человек или целый народ, история или современная жизнь, природа, которая нас окружает, но и в том, что он рассказывает обо всем этом по-своему, своими словами, найденными в сокровищнице родной речи.
О Хуане Рамоне Хименесе написано много книг и статей. Их авторы единодушны в том, что он является одним из самых крупных испанских поэтов XX в., но всегда замечают при этом, что жизнь его была бедна событиями. Что касается внешних событий жизни поэта, то их действительно было немного. Он редко покидал родную Андалусию: несколько поездок в Мадрид, два-три выезда за границу. Однако нельзя не отметить его смелый гражданский поступок: когда в 1936 г. фашисты подняли мятеж против молодой республики и захватили значительную часть Испании, он принял трудное, мучительное решение покинуть родину и отправиться в изгнание, в чужие страны, как это сделали многие видные испанские писатели, поэты, художники, ученые, деятели культуры. Другим важным событием было присуждение ему в 1956 г. Нобелевской премии, что означало высокую оценку его выдающихся заслуг в поэзии и мировое признание его писательского мастерства.
И все же нельзя сказать, что жизнь Хуана Рамона Хименеса была однообразной и неяркой. Напротив, она была интересной, напряженной, увлекательной, заполненной самоотверженным творческим трудом, который венчался крупными успехами на его почти шестидесятилетием поэтическом пути. Яркими вехами на этом пути были книги его стихов. Каждая из этих книг — а их свыше тридцати — открывала людям красоту и сложность жизни, прививала любовь к родине, к человеку, учила постигать мир и упорядочивать собственные мысли и чувства, помогала приобщить людей к «республике поэтов», как он любил говорить, сделать поэзию доступной для многих, внушить читателю, что только подлинное творчество может обнаружить его главное жизненное призвание, так же как автор «Платеро и я» обнаружил и обрел его в высоком мастерстве владения словом.
Л-ра: Степанов Г. В. Язык. Литература. Поэтика. – Москва, 1988. – С. 203-210.
Критика
