«Да. Ты – поэт»
В. Н. Андреев
Андалузский городок Могер, в котором 23 декабря 1881 г. родился Хуан Рамон Хименес, один из самых значительных поэтов «второго золотого века» испанской литературы, лежит на холме неподалеку от Атлантического океана. Существует предание, что жители Могера провожали каравеллы Христофора Колумба, отправлявшиеся на поиски нового пути в Индию.
Четыре столетия прошло со времени открытия Нового Света, но никто из обитателей Могера не мог представить себе, что кто-то из них прославится и имя его будет греметь не только на родине, но и в Латинской Америке, никто не подозревал, что мечтательный и впечатлительный мальчик, сын местного виноторговца Виктора Хименеса, завоюет себе поэтическое признание по обе стороны океана.
В Испании имя Хуана Рамона Хименеса стало знаменитым в самом начале XX в. — вскоре после выхода его первых поэтических сборников. Стремительно пришла к Хименесу известность и в Латинской Америке. Первым, кто способствовал знакомству латиноамериканских читателей с творчеством Хименеса, был никарагуанский поэт Рубен Дарио — кумир литературной молодежи испаноязычных стран, глава латиноамериканского модернизма.
Впервые Хименес встретился с Дарио в апреле 1900 г. в Мадриде. «Личное знакомство с Рубеном Дарио было недолгим, — указывает Грасиела Палау де Немее, — но продолжительным стало его влияние; Хуан Рамон написал в Мадриде стихи, имитирующие манеру никарагуанского поэта». Сам Хименес определил модернизм как «новую встречу с красотой, похороненной в XIX в. буржуазной литературой». Но Хименеса менее всего прельщала участь эпигона, и уже его первые книги свидетельствовали о стремлении автора к самобытности.
Дарио доброжелательно отнесся к творчеству молодого поэта. Он охотно признал его не только своим учеником, но и самостоятельным мастером. Именно Хименесу посвящено одно из программных произведений великого никарагуанца — «Лебеди». А стихотворное послание к Хименесу Рубен Дарио закончил такими, весьма знаменательными и характерными для поэтики модернизма строками:
Ты зачарован тишиной ночною?
И колокол заслышав над собою,
глядишь вокруг в раздумии глубоком?
Ты зова тайного покорен власти?
Да. Ты — поэт. Иди дорогой страсти,
влекомый красотой, хранимый богом.
Это было и добрым напутствием младшему собрату, и искренним признанием его незаурядного таланта. А испанский поэт, чье творчество вскоре вышло далеко за рамки модернизма, на всю жизнь сохранил любовь к своему учителю.
...8 февраля 1916 г., в первый раз плывя из Испании в Америку, Хименес узнал печальную весть: умер Рубен Дарио. Морская стихия и стихия поэзии великого современника... И впоследствии, вспоминая Дарио, стремясь передать свои ощущения от восприятия его творений, Хименес найдет поэтически точные, емкие слова: «Море переполняет Рубена Дарио, языческое море... Сама его техника — морская. В его стихе — пластика волны».
Но модернизм для Хименеса к 1916 г. был уже пройденным этапом. Стихи его первых сборников поражают читателя великолепием и свежестью красок, изысканной музыкальностью, богатством и изяществом образов. Теперь Хименес — в поисках не «красивой», а «нагой» поэзии, в поисках нового отношения к поэтическому слову, «чистой поэтической сущности», позволяющей наиболее полно и непосредственно раскрыть внутренний мир человека. И, подводя итоги 20-летней литературной работе, в сборнике «Вечности» (1918) поэт скажет:
О, страсть моей жизни, поэзия — нагая, моя — навеки.
...Конец августа 1936 г. Хименес вновь пересекает Атлантический океан, вновь плывет в Америку. Рядом с ним — Зенобия Кампруби Аймар, его жена, помощница, талантливая переводчица на испанский язык произведений Рабиндраната Тагора.
20 лет назад Хименес возвращался в Испанию счастливым молодоженом. Глядя на штормовое море, он записал в своем поэтическом дневнике:
О море! Мятежное небо, низринутое с небес.
(Перев. В. Симонова)
Но душа его тогда была переполнена радостью разделенной любви, ожиданием прекрасной жизни.
Теперь океан был спокоен. Но сердце поэта сжималось от боли и скорби. Возможно, он чувствовал, что навсегда расстается со своей родиной. «Я почти не смотрел на воду, на море. Во время второго путешествия в Америку, столь непохожего на первое, я всем своим существом, душой и телом, был не с этим безмятежным, поражающе безмятежным морем, а с далекой, обезумевшей землей».
Второй месяц в Испании льется кровь. Начавшаяся война снова — и с беспощадной остротой — поставила перед интеллигенцией Испании и всего мира вопрос: с кем вы, мастера культуры?
Антонио Мачадо, Рафаэль Альберти, Мигель Эрнандес пишут произведения, призывающие к борьбе с фашизмом. Это была работа «на злобу дня», работа, которую каждый из них выполнял в полную силу своих творческих возможностей.
Для прогрессивных поэтов Латинской Америки Испания становится матерью, которой необходима их сыновья поддержка и помощь. Чилиец Пабло Неруда, аргентинец Рауль Гонсалес Туньон, перуанец Сесар Вальехо, кубинец Николас Гильен — активные участники революционной борьбы испанского народа. Стихи, посвященные Испании, — несомненно, одна из вершин творчества каждого из этих поэтов и одновременно явление в мировой литературе 30-х годов.
Хименес не написал книги «Стихи военных лет», как это сделал, к примеру, Мачадо. Но трещина ломающейся эпохи проходила и через сердце Хименеса. Его прогрессивная общественная позиция, занятая в 30-е годы, его высказывания в поддержку республики, наконец, его творчество, корнями уходящее в андалузский фольклор, — все это было хорошо известно и друзьям, и врагам Испании.
Для супругов Хименес начинается 20-летний путь изгнания. Сначала местом жительства они выбрали Соединенные Штаты. Но уже через месяц, в сентябре 1936 г., Хименес и его жена покидают США и уезжают в Пуэрто-Рико. Для этого у них были веские причины. Немаловажную роль, по всей видимости, сыграло и то обстоятельство, что Зенобия Кампруби по материнской линии была пуэрториканкой; ее отец, наваррец из Памплоны, работал в Пуэрто-Рико инженером, здесь он и женился. Но главная причина заключалась, конечно, в том, что здесь, на острове, лежащем в Карибском море, испанский поэт попадал в родную языковую стихию.
Литераторы Пуэрто-Рико встретили знаменитого поэта сердечно. Особой популярностью Хименес пользовался среди молодежи. Хименес с интересом знакомился с новинками пуэрто-риканской литературы, особенно с книгами молодых авторов. Он организовал праздник поэзии для детей, подготовил антологию произведений молодых пуэрто-риканских поэтов (сборник вышел в Гаване в-1938 г.), прочитал несколько лекций в Сан-Хуане, Понсе и других городах страны. «Я изъездил остров Пуэрто-Рико вдоль и поперек», — писал он в «Дневнике».
Но пребывание супругов Хименес в Пуэрто-Рико на этот раз было недолгим: Испано-кубинский институт культуры в Гаване пригласил поэта прочитать цикл лекций и докладов, и в конце ноября 1936 г. Хуан Рамон и Зенобия отплывают на Кубу.
Море было огромней неба.
Но огромней ли моря небо сейчас?
Море выходит навстречу — всей ширью.
И сужается — сзади нас.
Кубинская публика хорошо знала поэзию Хименеса: статьи о творчестве поэта нередко появлялись в газетах и журналах Гаваны. В этих статьях давалась чрезвычайно лестная оценка его стихам, подчеркивалось незаурядное мастерство и большое значение его творчества для развития современной испаноязычной литературы. На Кубе Хименеса ожидал горячий прием. И здесь наиболее восторженными поклонниками испанского литератора были молодые поэты. Молодежь, пришедшая в кубинскую литературу в 30-е годы, стремилась к поискам новых выразительных средств. Хименес, приверженец «нагой» поэзии, стал для большинства молодых поэтов настоящим учителем в их работе над словом. Они учились у него краткости и выразительности стиха, его наибольшей смысловой наполненности; но многие из поэтов, восхищаясь мастерством Хименеса, вносили в свое творчество то, что не было свойственно его поэзии, — пафос революционной борьбы, пафос, который всегда, начиная с Хосе Мариа Эредиа, отличал кубинскую литературу — ведь страна, боровшаяся за свою подлинную национальную независимость, ощущала большую потребность в поэзии социально-значимой.
Часть своих выступлений в Гаване Хименес посвятил Хосе Марти, чье поэтическое творчество он высоко ценил.
Хименес прожил на Кубе два года. Все это время он активно сотрудничает в гаванских литературных журналах; пишет статьи о молодых поэтах, предисловия к их первым сборникам. Вместе с Фернандо Ортисом, возглавлявшим в те годы Испано-кубинский институт культуры, Хименес решает издать антологию современных поэтов Кубы, в которую вошли бы стихи не только литераторов, уже известных читателю весьма широко, но и тех, кто только начинал свой творческий путь (антология увидела свет в 1937 г.).
Годы, проведенные на Кубе, были для Хименеса периодом напряженной творческой работы, что помогало ему преодолеть разлуку с Испанией, спасало от ощущения трагической катастрофы, нависшей над миром и грозящей уничтожением в человеке человека. Кроме стихотворений для новой книги, Хименес создает своеобразную летопись событий культурной и общественной жизни того времени — «Поэтические дневники», опубликованные тогда же в гаванских журналах.
В 1939 г. Хименес и его жена переехали жить в Соединенные Штаты. Но влияние испанского поэта на литераторов Латинской Америки, интерес к его творчеству со стороны латиноамериканских читателей не ослабевали и в течение следующего десятилетия. В этом Хименес смог убедиться во время своей поездки в Аргентину и Уругвай в 1948 г.
С аргентинским читателем у поэта к тому времени установились прочные контакты: в издательстве «Лосада» была опубликована его книга литературных портретов «Испанцы трех миров» (1942), часто выходили переиздания его прежних сборников. И вот, воспользовавшись приглашением общества «Анналы Буэнос-Айреса», супруги Хименес решили провести летние каникулы 1948 г. в Аргентине.
Прием, который оказали ему аргентинцы, превзошел все ожидания поэта. Здесь, в Аргентине, Хименес воочию убедился в том, что его творчество любимо миллионами людей. Особенно восторженно, как и всегда, встречала испанского поэта молодежь — ему посвящали стихи, с нетерпением ожидали его суждений по тому или иному вопросу. Много счастливых минут принесли Хименесу встречи с детьми: школьники наизусть читали новеллы из его знаменитой книги «Платеро и я», он с любопытством и радостью рассматривал фигурки игрушечных осликов, детские рисунки к своей «андалузской элегии». Впоследствии рисунки детей, подаренные писателю, украсили стены его дома в Сан-Хуане.
В честь Хименеса были организованы официальные вечера, практически во всех аргентинских газетах и журналах публиковались статьи о творчестве всемирно известного поэта. Лекции и доклады, которые Хименес прочитал в столице и других городах Аргентины, подробно освещались в печати, вызывали большой резонанс среди любителей поэзии.
Во время своего пребывания в Аргентине Хименес получил приглашение от правительства Уругвая посетить страну. В Монтевидео супругов Хименес ожидал тот же восторженный прием.
Поездка в Аргентину и Уругвай, встречи с людьми, искренне любящими его творчество, словно вернули Хименесу молодость. Он ощущает прилив творческих сил, полон новых замыслов, и еще на корабле, возвращаясь из Южной Америки в США, создает книгу «Глубинное существо» (1949):
В утренних сумерках — свет,
неизвестно откуда идущий;
нет, он не приходит, он — есть,
он — всюду, он затопляет весь мир.
...Пасмурным августовским вечером 1950 г. Хименес почувствовал себя плохо. Его пытались лечить во многих больницах Вашингтона, но улучшения не наступало. Испанскому поэту была необходима родина, но только не Испания Франко.
Весной 1951 г. Хименес уезжает в Пуэрто-Рико. Дружеское внимание и забота со стороны руководства университета в Сан-Хуане ускорили выздоровление поэта. В конце следующего года Хименес приступил к чтению публичных лекций.
Поэт вновь активно участвует в литературной жизни Пуэрто-Рико. В студенческой газете «Универсидад» постоянно появляются его статьи о новых книгах и молодых авторах, которые присылают Хименесу свои стихи, а лучшее из присланного он рекомендует к публикации.
Благодаря инициативе Хименеса при университете создается первый в Пуэрто-Рико Музей изящных искусств, открытие которого стало важным событием в культурной жизни страны.
В марте 1953 г. в университете открывается новая библиотека. По этому случаю Хименес передает в дар ей свою личную библиотеку — более шести тысяч томов: сборники стихов поэта, книги испанских авторов с дарственными надписями Хименесу, произведения латиноамериканских писателей, литература на различных языках — поистине бесценный подарок!
Так в университетской библиотеке был создан «Зал Зенобии и Хуана Рамона Хименес». Здесь Хименес и его жена работали в течение нескольких лет, проводили беседы со студентами, назначали деловые встречи.
После смерти поэта зал стал мемориалом; ныне он является одним из наиболее полных и ценных собраний материалов, связанных с жизнью и творчеством поэта.
А жизнь Хименеса уже шла к концу. Словно чувствуя это, он готовил свою итоговую книгу — «Третью поэтическую антологию», в которую отбирал только самое существенное из того, что было им создано с 1898 по 1953 г. А критиком самого себя Хименес всегда был самым беспощадным (после смерти поэта в его архиве было обнаружено несколько тысяч стихов — либо опубликованных единожды и не включенных в антологию, либо никогда при жизни не публиковавшихся)...
Весной 1956 г. обострилась серьезная болезнь Зенобии — рак. Началось медленное умирание.
Близилась ночь. Догорали заходящего солнца лучи.
Я шел и думал о смерти, которая нас разлучит.
(Перев. В. Михайлова)
Стихи Хименеса всегда были напряженным разговором о жизни и смерти, разговором во имя жизни. Не однажды творчество помогало ему в дни, казалось бы, безысходного отчаянья преодолеть и победить страх небытия. Истинный поэт, он знал, что творить стихи — значит творить жизнь, над которой уже не властно время, скупо отмеренное человеку.
25 октября 1956 г. Хуану Рамону Хименесу была присуждена Нобелевская премия по литературе. Лишь на три дня пережила это радостное событие Зенобия Кампруби.
Нет, не Венера, ты — одна, навсегда —
моя звезда вечерняя, моя утренняя звезда.
75-летний Хименес остался один. Латиноамериканцы всегда и везде окружали поэта истинной заботой и читательской любовью, но никто не мог вернуть ему верной спутницы. И конечно, ничто не могло заменить ему Испании.
В последние годы жизни Хименес часто вспоминал далекую родину и, наверное, глядя на океан с пуэрто-риканского берега, не раз повторял про себя свои горестные строки:
Бездна одиночества одна.
И один идешь к ней издалека одиноко,
как одна волна в одиноком море одинока.
(Перев. А. Гелескула)
29 мая 1957 г. Хуан Рамон Хименес умер. В том же году кубинцем Эухенио Флоритом было завершено издание «Третьей поэтической антологии». Смерть, оборвав земной путь поэта, только подчеркнула величие его поэтического труда.
Поэзия Хименеса еще при жизни писателя завоевала сердца и души миллионов читателей в Испании и Латинской Америке. Ныне его произведения переведены почти на все основные языки нашей планеты, его стихи и прозу читают на пяти континентах Земли.
В стихотворении «Реквием», которое в «Третьей поэтической антологии» открывает первую книгу, созданную Хименесом в эмиграции — «На другом берегу», — поэт писал:
И плоть людская — твердь земная,
и кровь людская — океан,
всех нас ее огонь сжигает,
всем нам единый воздух дан.
Она — навеки — вместе с нами,
и мы — навеки — вместе с ней,
за краткость жизни позволяет
узнать о вечности своей.
И нас высоким озареньем
земная одаряет твердь.
И нам надеждой: остаемся в ней,
что не знает слова «смерть».
Он остался с читателями его книг, остался со всем миром, — великий поэт, родившийся в маленьком андалузском городе Могер.
Л-ра: Латинская Америка. – 1981. – № 12. – С. 85-91.
Критика
