Система героев в романах Г. Грина «Сила и слава» и «Монсеньор Кихот»
А.А. Кавакин
В данной статье предлагается рассмотреть особенности концепции гриновского героя в романах «Сила и слава» (The Power and the Glory, 1940) и «Монсеньор Кихот» (Monsenior Quixote, 1982). Эти два произведения рассматриваются в контексте преемственного развития их поэтики: несмотря на то, что их отделяет более 40 лет, два анализируемых романа представляют развитие одной и той же проблемы - возможности сосуществования атеизма (марксизма, коммунизма) и христианства (католичества). Эти романы Грина часто называют католическими, а иногда, из-за напряженного спора-диалога идеологий в этих романах, они определяются как романы идеологий.
В центре обоих романов - два главных героя, чьи образы выстраиваются на пересечении трех основных факторов: идеологии, сомнения и амбивалентности. С.Н. Филюшкина, рассматривая проблемы автора и персонажа в современном английском романе, говорит о Грине следующее: «... автор превращает сознание своего героя в своеобразную фокусирующую призму», которая «наводится Грином и на коллизии, связанные с проблемой идейного самоопределения человека ...». Такая фокусировка достигается через введение идеологического восприятия героями окружающего мира. Сомневающийся герой - это лейтенант, задумавшийся о правильности своего дела, священник, мечущийся между греховностью и святостью (роман «Сила и слава»), это о. Кихот и Санчо, выехавшие из Эль-Тобосо в поисках истины (роман «Монсеньор Кихот»). Но сомнение раздваивает цельное восприятие мира, делит целое на две противопоставленные части, и поэтому священник в романе «Сила и слава» одновременно и святой, и грешник, а о. Кихот в романе «Монсеньор Кихот» - еретик и правоверный. Таким образом, герой сомневающийся не может не быть героем амбивалентным. Сомнение и амбивалентность создают благоприятную основу для диалога двух главных героев в обоих романах, что, в свою очередь, приводит к эволюции образов героев в целом.
Результатом такого развития становится сближение двух героев-антагонистов, возникновение между ними многочисленных связей - о главных героях можно говорить как о парных образах. Объединяющую силу сомнения видит и о. Кихот: «Как странно ... что сомнение может объединить людей, пожалуй, даже в большей мере, чем вера. Верящий будет сражаться с другим верящим из-за какого-то оттенка в понимании, - сомневающийся же сражается лишь сам с собой». Уже в романе «Сила и слава» имеет место сближение таких героев с диаметрально противоположными взглядами, как лейтенант и священник. У. Аллен говорит об этом так: «Любовь движет и священником, и лейтенантом милиции, и в итоге - пусть ненадолго! - их объединяет, пожалуй, даже чувство товарищества».
Если в «Силе и славе» сближение происходит ненадолго, то в романе «Монсеньор Кихот» дискуссии героев посвящено все произведение. С.И. Бэлза пишет об этом как о санчоизации о. Кихота и кихотизации Санчо и говорит о взаимопроникновении их идей. Таким образом, в романе «Сила и слава» две идеологии ненадолго встречаются в образах священника и лейтенанта, а в первой части романа «Монсеньор Кихот» происходит сближение и взаимопроникновение, объединение идеологий коммунизма и католичества, но уже в образах о. Кихота и Санчо. Во второй части романа «Монсеньор Кихот» результатом объединения двух идеологий становится переход от жестких догм к живым идеям. Отказ от догматической трактовки подразумевается с самого начала произведения - в карнавальном осмыслении религиозных обрядов и теологических споров, а сцена последней битвы о. Кихота с официальной церковью становится центром и итогом развития всего романа. С точки зрения католичества в этой битве о. Кихот выступает против одного из главных положений церкви - иерархичности и включенности каждого ее члена в иерархию. Опошление шествия с Пресвятой Девой, оклеенной денежными купюрами, разрешено епископом, а значит, и церковью. Несогласие и протест о. Кихота против подобного шествия приводит его к выступлению против иерархии, к обретению внутренней живой веры - по словам Г.А. Анджапаридзе, происходит «процесс отторжения человека от навязанной ему догматической морали».
Рассматривая эволюцию поэтики в трансформации образов героев, можно также заметить включение каждого из героев в определенную схему как синхронических, так и диахронических связей с точки зрения развития типологически сходного персонажа в другом произведении. Перед нами возникает развивающаяся система парных образов.
Каждый элемент системы оказывается связанным с двумя соотносящимися с ним элементами. Так, священник в романе «Сила и слава», ненадолго встретившись с лейтенантом, порождает в нем сомнения в правильности его идей. Вместе с тем, жизнь священника между грехом и святостью, его искания из плана практического, жизненного и бытового трансформируются в рефлексию и сомнение по поводу веры в образе о. Кихота. Лейтенант, показанный в романе «Сила и слава» как образ еще закрытого для диалога героя, получив от священника заряд амбивалентного, основанного на сомнении мышления, в романе «Монсеньор Кихот» находит развитие в образе Санчо, который ведет диалог с о. Кихотом. Парные образы священника и лейтенанта из романа «Сила и слава» переосмыслываются в парных образах о. Кихота и Санчо в романе «Монсеньор Кихот» - они как бы продолжают прерванный спор-диалог.
Одним из свойств, характеризующих парные образы, является зеркальная симметрия их поступков, некоторых деталей внешности и т.п. В романе «Сила и слава» симметрия подчеркивается двумя взаимосвязанными мотивами - бегством священника и преследованием его лейтенантом. Взаимодействие героев построено по принципу «реакция-антиреакция», когда поступок одного из них вызывает ответный шаг другого. У лейтенанта и священника один и тот же путь в пространстве романа, они движутся по одной и той же замкнутой линии - столица, деревня, река, столица и т.д. Эта замкнутая линия в чем-то напоминает движение по дантовским кругам ада, а мотив смерти и разложения становится основным в поэтике всего романа.
Подобная же симметрия наблюдается и во взаимодействии образов о. Кихота и Санчо в романе «Монсеньор Кихот», но, так как они уже путешествуют вместе, одинаковость их действий организована и в стилистических деталях. Рассмотрим, как построен диалог в начале первой части романа. Параллелизм, симметрия здесь выражаются в практически одинаковых фразах, произносимых героями. Это позволяет свести в иногда парадоксальное единство крайности двух идеологий - марксизма и католичества. Так, Санчо сначала сообщает о своем поражении на выборах и отъезде из Эль-Тобосо. Затем о. Кихот рассказывает свою историю об отстранении его от дел и также о решении начать путешествие. Приведем отрывок из дальнейшего диалога, чтобы нагляднее показать взаимопроникновение идеологий главных героев, достигающееся с помощью симметричного расположения фраз:
« - Я умываю руки и уезжаю из Эль-Тобосо, - заявил бывший мэр.
А меня вынуждает уехать епископ, - признался ему о. Кихот...
Надо было мне предупредить вас. Вот что получается, когда слишком доверяешь Церкви.
Да дело тут не в Церкви, а в епископе... Вот вы - другое дело... Ваша партия подвела вас, Санчо...
Дело вовсе не в моей партии... В каждой партии есть предатели. В вашей партии тоже, отец Кихот. Был же у вас Иуда...
А у вас был Сталин...
Александр Шестой?
А у вас Троцкий? Правда, насколько я понимаю, теперь можно придерживаться разного мнения о Троцком».
Парадоксальное сведение различных имен - Иуда и Сталин, Александр Шестой и Троцкий - позволяет выделить общее зерно истины в двух точках зрения, объединяет героев.
Кроме парных образов главных героев, в романах «Сила и слава» и «Монсеньор Кихот» Г. Грин вводит большое количество параллельных образов, двойников, что приводит к тому, что даже внутренние противоречия и этапы развития одного образа изображаются посредством двойничества. В романе «Сила и слава» вариантами веры священника, но с какими-либо изъянами, оказывается вера Хуана из благочестивой религиозной книги, протестантизм Леров и отказничество Хосе. Такие образы-двойники как бы сравнивают веру и полуверу (священник и Хосе), веру, прошедшую через грех и сомнение, и веру, принятую людьми, но не продуманную ими (священник и семья Леров), веру выстраданную и благообразное мученичество (священник и Хуан). Меньше параллельных образов у лейтенанта - с ним соотносим только начальник полиции, для которого идея сама по себе не важна, а противопоставление лейтенанта и начальника полиции в чем-то сопоставимо с противопоставлением священника и Леров. В романе «Монсеньор Кихот» о. Кихот и Санчо представляют собой некое единство, поэтому их двойники - тоже парные образы: о. Эррера и епископ, являясь образами представителей церковно-догматического мышления, определяют развитие конфликта во второй части романа. Появляющиеся же в конце произведения о. Леопольдо и профессор Пилбим как бы показывают разницу между о. Кихотом и Санчо начала и конца романа: о. Лепольдо и профессору еще далеко до единства и взаимопонимания главных героев, у них еще не было своего путешествия. Кроме того, введение образов о. Леопольдо и Пилбима дает вариант возможного дальнейшего развития того же конфликта, но уже на другом, философском уровне.
В романе «Монсеньор Кихот» также интересно реминисцентное сопоставление образа о. Кихота со святыми католической церкви, книги которых он читал во время путешествия. Мысли о. Кихота об Августине, авторе «Града Божия», приложимы к самому священнику: «... он был и грешником, и одновременно святым; он не был теологом-моралистом, он был поэтом и даже юмористом». Три книги, которые о. Кихот взял с собой в путешествие, написаны св. Франциском Сальским, св. Хуаном де ла Крусом, св. Терезой Авильской. Деятельность Франциска Сальского по обращению протестантов в католическую веру чем-то напоминает попытки о. Кихота обратить в христианскую веру Санчо, тем более, что имя святого упоминается в спорах с Санчо. Более тесная связь существует между о. Кихотом и Терезой Авильской и Хуаном де ла Крусом. Оба святых - испанские мистики, писатели, современники Сервантеса, создавшего книгу о предке о. Кихота. Неслучайно последняя месса о. Кихота пронизана мистицизмом, сближающим его образ с фигурами этих святых. Терезу Авильскую и Хуана де ла Круса преследовала инквизиция, а о. Кихота, обвинив в сумасшествии, как и его великого предка, также преследует официальная церковь, на этот раз в лице епископа. О. Кихот въезжает в город босоногим, и это также не случайно - он как бы приобщается к ордену босоногих кармелитов, крупными фигурами в истории которого были св. Тереза и Хуан. Посещение героями Саламанки, где учился Хуан де ла Крус, также сближает его с о. Кихотом, что связывает образ этого героя с проблемой героического мученичества. Мистическое учение Хуана сурово, он утверждал, что истинный путь к Христу - через крест. Этим путем идет и о. Кихот. Его путь обозначен словами св. Хуана: «О души, мечтающие о спокойных и утешительных духовных путях, если бы вы знали, как нужно вам страдать, чтобы достигнуть этого утешения и спокойствия; если бы вы знали, как это невозможно без страдания и как без него вы не искали бы никаких утешений ни в Боге, ни в твари, но предпочли бы им крест».
Гриновская концепция героя становится созвучной словам св. Хуана: как в «Силе и славе», так и в «Монсеньор Кихоте» этическое самоопределение индивида происходит в выборе путей жизни и смерти. Делая моральный выбор, герой совершает действия, ведущие к трагическому исходу, без разлада с собой, без чувства мучительной жертвенности. Кристально ясным представлено в романе «Сила и слава» решение священника идти к умирающему преступнику и исповедовать его. При этом, зная о возможном трагическом финале (аресте и расстреле), он принимает решение сразу же, без мучительных раздумий. К такому же типу героя принадлежит и о. Кихот. Он вступает в битву с продажными священниками, для него нет выбора, у него только один путь - пойти на битву, принять свой крест и погибнуть.
Таким образом, герой в романах Грина - это сомневающийся идеолог, погруженный в сомнение по поводу своей веры, что приводит его к рефлектирующей амбивалентности, и вместе с тем, к возможности вступить в диалог с другим героем-идеологом, в результате чего появляются парные образы, развитие которых, в свою очередь, дублируется введением образов двойников. Типологически парные образы беседующих антагонистов получают развитие в романах «Сила и слава» и «Монсеньор Кихот», которые могут быть рассмотрены в качестве различных этапов эволюции.
Л-ра: Вісник Донецького університету. Серія Б: Гуманітарні науки. – 1999. – № 2. – С.157-161.
Произведения
Критика
