Формообразующие элементы в печати как эстетическая категория (на примере издания сочинений Ж.-Ж. Руссо)
Б. Я. Мисонжников
Создание внешнего вида печатной страницы — это, по сути, исключительно сложный процесс формопостроения, в который включаются графически представленные элементы широкого диапазона, с определенной полнотой отражающие предметный мир во всем его многообразии и отличающиеся специфической фигуративностью, особыми, зависящими от конкретной ситуации ритмическими и орнаментальными доминантами. Полиморфизм, изначально свойственный печатной странице, внутренне присущая ей многоаспектная структурная организация открывают беспредельные возможности для воссоздания вариационного эстетического ряда, позволяют находить соответствующий формальный образ, наиболее адекватно выражающий эстетику содержания того или иного произведения. Под ее влиянием — прямым и опосредствованным — обычно отбираются и располагаются на странице формообразующие элементы, о чем свидетельствует эмпирический материал. Произведение, обладающее художественной выразительностью, создает своеобразное эстетическое поле, которое заметно воздействует на оформительский процесс.
Эстетический изоморфизм двух сфер — содержательной и формальной — чаще всего носит условный характер и осуществляется на фоне общего стилевого направления, господствующего в границах определенной пространственно-временной протяженности. Это отчетливо прослеживается на примере оформления сочинений Ж.-Ж. Руссо, яркого представителя сентиментализма, чье творчество выросло из контрастно-усложненной, аффективной и прихотливо-пышной стихии позднего барокко и развивалось уже в период зарождения классицизма с его строгой, логически обоснованной образностью и античной ясностью гармонии. Художественное звучание произведений, а также их сюжетная, тематическая, идейная направленность являются метафорически связанными со всем комплексом использованных основных и вспомогательных оформительских средств. Основные — а к ним относится шрифтовой и иллюстративный материал — играют важнейшую роль в общем процессе формообразования.
Творчество Руссо властно требовало особых эстетических форм воплощения, привлечения большого круга соответствующих конструктивных графических элементов. При издании его сочинений в качестве заголовочных и текстовых шрифтов использовались различные гарнитуры антиквы, что исключительно удачно сочеталось с общей социально-эстетической ориентированностью его творчества, а также, прежде всего при оформлении титулов и авантитулов, — специальные орнаментированные шрифты, которые вообще характерны для барочного стиля.
Сочинения Руссо, в морфологическом отношении органично сочетающиеся с графической структурой шрифтов, имеющих округлое очертание письменных знаков, не согласуются, на наш взгляд, с употреблением ломаных шрифтов, несмотря на все выдающиеся достоинства последних. Так, изданный в конце XVIII в. в Германии перевод трудов Руссо, посвященных воспитанию детей, был набран фрактурой — очень красивым готическим шрифтом. Однако его использование в данном случае кажется явно неуместным. Между тем в немецкоязычных странах в XVIII-XIX вв. применение находили, разумеется, не только готические шрифты. А. Капр, крупнейший немецкий шрифтолог, замечает, что «благодаря влиянию Просвещения и классицизма также и в Германии вновь большее значение обрела антиква». Один из примеров ее использования — издание путевых очерков И. Г. Зейме. То, что сочинения Руссо по своей внутренней логике и эстетической тональности решительно отвергают формы, диктуемые готическим стилем, доказывает и издание другого его произведения: в Лейпциге в переводе на немецкий язык вышла книга «Der Gesellschaftsvertrag' oder Die Grundsâtze des Staatsrechtes». Несмотря на то, что при оформлении ее титула наряду с популярной фрактурой был использован еще более изысканный шрифт — острое письмо группы готик, вряд ли можно считать, что между содержанием и его формальным воплощением в этом случае достигнута должная гармония. Не случайно М. П. Алексеев, к слову сказать, выделял «типичные готические новеллы со всеми присущими им качествами и стилистическими особенностями» и сентиментально-романтическую повесть, которая «начинается идиллией, напоминающей творения Руссо».
Взаимообусловленность семантического, стилистического, психологического начал, свойственных литературному произведению, и его формальной структуры проявляется и воспринимается многоаспектно и порой в неожиданном свете. Определенную роль в данном случае играет и такой сугубо формальный признак, как построение предложения, даже его длина. Подтверждение этого можно найти в процессе исследования произведений Руссо. Жермена де Сталь, знаток его творчества, писала: «...что осталось бы от стиля Руссо, если бы мы поделили его фразы надвое, лишили их движения, смысла, чувства и извлекли из них отдельные слова, странные поодиночке, но всемогущие на своем месте?».
Среди основных средств оформления важное место занимает также иллюстративный материал, который в XVIII в. при издании сочинений Руссо сводился к использованию гравюр, дополняющих прежде всего общую графическую картину титула и шмуцтитула и формирующих особо выразительные в художественном отношении инициалы. С целью эстетизации страницы помещались изображения человеческих фигур, представленных в барочном стиле и отличающихся прихотливой текучестью и зыбкостью форм, театрализованностью и пасторальностью сюжетов.
При оформлении широкое применение находили также сложные орнаментальные композиции, построенные на основе изображения различных растений, особенно цветов. Большинство репродукций подобного рода выполнено с поразительным мастерством. В некоторых случаях в композиции введены, кроме цветов и веток растений, дополнительные элементы: корона, лира, чаша с плодами. Для читателя того времени несомненно в большей мере, чем для современного, подобные орнаментальные украшения имели конкретное символическое значение, вызывали определенные ассоциации. В XVIII и XIX вв. вообще наблюдалось повышенное внимание к садово-парковому искусству. В этой связи уместно вспомнить датированное 1784 г. письмо княгини Чарторыской к аббату Делилю, в котором она поведала о желании установить мраморную пирамиду с высеченными именами любимых писателей. С той стороны, где предполагалось увековечить имя Руссо, по мнению княгини, следовало посадить плакучую иву, скорбный кипарис и тис.
В качестве формообразующих элементов, обладающих эстетическими достоинствами, могут служить и вспомогательные средства оформления, например линейки. В период, когда красота асимметричных композиций, отраженный мир иллюзии и прихотливой фантазии, контрастно-напряженная орнаментальная ритмика, свойственная стилистике рококо, уже сменялись ясной и простой образностью классицизма, когда «прямая линия возвращалась» и утверждалась строгость художественного воплощения, и арсенал вспомогательных средств оформления претерпевает определенные изменения: при создании авантитула и титула, для отделения от основного текстового массива колонцифры и колонтитула все чаще используются тонкие, полутупые, тупые и рантовые линейки без добавочных украшений.
Позже, в XIX в., во время установления во всех сферах приоритетов романтического мировосприятия, все более набирающего силу развития реалистических тенденций сочинения Руссо оформляются в русле традиций данного периода, сохраняется и безусловно сказывается на подготовке изданий писателя высочайший пиетет к его личности и творчеству. Заметным достижением оформительского искусства стал выпуск парижского четырехтомного полного собрания сочинений Руссо, в котором использован комплекс выразительных оформительских средств, прежде всего гравюры Жубера, Лефевра, Гамильтона и других мастеров. В этом издании обращают на себя внимание и утонченно, изысканно орнаментированные бордюрные линейки, которые органично вписываются в графическую структуру многих страниц.
На примере издания произведений Руссо можно выявить многообразные факторы, влияющие на процесс формопостроения в печати, установить генетическую взаимосвязь и взаимообусловленность привлеченных средств оформления и общей стилевой направленности, господствующей в данный период, а также наглядно представить и в некоторой мере смоделировать действия механизма глубинной взаимной каузальности, присущей эстетике формальных структур и содержания.
Л-ра: Вестник СПбУ. Серия 2. – 1992. – Вып. 3. – С. 116-118.
Произведения
Критика
