Об особенностях системы поэтики «Пасторали о нимфе Герцинии» М. Опица

Л. И. Пастушенко

В оценке жанровых свойств «Пасторали о нимфе Герцинии» («Schäfferey von der Nimfen Hercinie», 1630) Опица среди ученых не существует единодушия. Согласно авторитетному мнению Г. Мейера, автора систематического исследования пасторального романа в Германии (1928), «Герциния» выступает как родоначальница одной из двух главных линий его — пасторали общественного содержания (GeseHschaftsschäferei). Эта точка зрения одновременно представляет попытку преодолеть упрощенные суждения о романе типа. - «Опиц... перенес (verpflanzte) пасторальный роман в Германию», которые, однако, достаточно устойчивы в науке. Показательно, что А. Хирш, включивший в свою широко известную книгу «Бюргерство и барокко в немецком романе» (1957) анализ второй линии немецкой романной пасторали, Individualschäferei (пастораль индивидуального действия), распространяет понятие GeseHschaftsschäferei на весь европейский пасторальный роман, тем самым сближая с ним рассматриваемое произведение. Однако, по мере уточнения литературоведческой наукой последних лет жанровой специфики пасторального романа и все более явно выступающего в связи с этим индивидуального своеобразия «Герцинии» в кругу инонациональных образцов романной пасторали ряд исследований акцентирует в этом произведении набор иных жанровых признаков. Так, в 1972 г. Г. X. Рётцер еще принимает определение Г. Мейера, но решительно полагает, что роман Опица выпадает из рамок европейской традиции, и уточняет характер жанра, подразумевая включение панегирика покровителю, это пастораль «на случай», Gelegenheitsschäferei. Против подобных мнений как целой тенденции была направлена интересная, хоть и не во всем бесспорная специальная статья американского ученого У. Махе, проникнутая пафосом защиты пасторальных романных свойств «Герцинии» (1968). Ссылаясь на то, что доля панегирика в произведении незначительна, литературовед полемизирует с характеристикой романа в русле Gebrauchskunst. Наконец, в 1974 г. К. Гарбер прямо отторгает «Герцинию» от пасторальных романов, признавая, однако, за ней право называться прозаической эклогой. Следуя его концепции и присоединяясь к жанровой дефиниции, М. Бауэр (1979) всерьез предъявляет автору категорическое обвинение в том, что именно из-за его столь влиятельной «Герцинии» приходится говорить об особых путях развития немецкого пасторального романа (Sonderentwicklpng). Исходя из этого своевременной кажется задача обратиться к системе поэтики романа, чтобы аналитически осмыслить жанровый тип произведения, столь затрудняющего исследователей.

Неповторимый идейно-художественный облик «Пасторали о нимфе Герцинии» с его особой поэтичностью в изображении природы Гарца, Рудных гор лишен любовного действия и его психологической нюансировки, хотя любовная сюжетная линия представлена. Автор, видимо отдавая дань популярной в эпоху Харсдёрфера художественной форме беседы — колыбели нового романного повествования, — избирает ее основным принципом сюжетности прозометрической «Hercinie» - эпическая линия, обладая «разреженным» действием-событийностью, насыщена диалогическим общением персонажей, становится средоточием философских, этических, научных идей эпохи. Произведение тяготеет к принципу скачкообразности как основе мотивной структуры (так, велика роль «неожиданного происшествия», что уже неоднократно отмечалось в науке), ему свойственна ненавязчивая органичная дидактическая тенденция, особенно — в проповеди целесообразной трезвости, благоразумия в любви, образе жизни, поведении. Так, уже перечисленные признаки романа Опица еще до конкретного анализа показывают несходство этой романной пасторали с наиболее «репрезентативными» образцами жанра: «Аркадией» Саннадзаро (1504), «Дианой» Монтемайора (1559), «Аркадиями» Ф. Сидни (1690), «Астреей» д'Юрфе (1607-1625). Очевидно, что при всех внутренних отличиях между этими произведениями все же больше сходства, чем между ними и романом Опица. Действительно, обширные экскурсы в географию и геологию края, изобилующие названиями и точной топографией местности, тщательно комментированное генеалогическое древо рода покровителя — Готхарда Шоффа, как и ученая эрудиция, соединяющая интерес к новейшим естественнонаучным теориям с описанием раритетов и чудес скорее подготавливает энциклопедизм Лоэнштейна, хотя без барочной усложненности «Арминиуса» (1689), чем напоминает европейскую линию пасторального романа. Этому противоречит, однако, как прямое зачисление автором своего произведения в разряд пасторалей — в названии и предисловии, так и ссылка на круг авторитетов в предисловии (Феокрит, Вергилий, Саннадзаро, Немезий, Кальпурниус, Кастильоне, Гамбара, Сидни, д'Юрфе), а также тот факт, что в романе — иногда в трансформированном виде присутствуют основные конститутивные элементы пасторального жанра: пасторальный контекст бытия героя, соотносимый с непасторальной действительностью, как и пасторальный идеал, определяющий основную романную коллизию.

Действительно, если отступить от того чисто фабульного прочтения романа, которое как бы подсказывал в произведении сам автор, то «Пастораль» при всей кажущейся разнородности вошедшего в нее материала предстанет как произведение целостное. Обогащающее уединение героя, томимого любовью на лоне природы, неожиданно прерывается вторжением друзей-пастухов, их плодотворным общением, путешествием. За этим — сложный мировоззренческий философский план, особое соотношение гармонически проясненного и непасторального мира. Выбор времени года (Weinmonat с его скорбным предвестием зимы), места действия (в горах нимфы безмятежно наслаждаются миром и спокойствием), сквозная идея «mein Land — nicht mehr mein Land» позволяют уловить угрожающие признаки социально-политической ситуации Тридцатилетней войны, непасторальный мир пронизан чертами национально-исторической конкретности. В таком контексте органично решается проблема душевного разлада главного героя (противоречие Reise-Liebe): после приобщения к сокровенным красотам родных мест при посредничестве нимф, под влиянием соприкосновения с героическим идеалом в деяниях доблестного рода Шоффа жажда центрального персонажа уехать в Париж иссякает, в нем оживает надежда на свидание с любимой. Так уже на сюжетном уровне реализуется стремление писателя привлечь самосознание современников к национальным проблемам, — воплощаясь в оригинальной структуре, которой не противоречит панегирик. Рамки статьи не позволяют дать подробный анализ текста, но внимания исследователей заслуживают сочетание философии стоицизма с элементами неоплатонизма, проповедь умеренности как практического жизненного идеала, призыв к обузданию чувств разумом и др. Эти черты в сочетании с устойчивыми пасторальными мотивами — состязания певцов, прославления дружбы, культа поэзии и добродетелей, сопоставления сословного и духовного начал в личности («сословие украшает ум — Stand blühet durch Verstand», мифологических реминисценций (мотивы состязания Арахны с Минервой, Мидаса — с Аполлоном, иллюстрирующие требование умеренности в самооценке, история чудесного спасения Юпитера-младенца, доказывающая бескорыстное гостеприимство нимф и др.) составляют своеобразие произведения Опица.

Основательно начитанный в западноевропейской литературе (сошлемся хотя бы на его обширный опыт переводов, в том числе — «Аркадии» Ф. Сидни), автор «Герцинии», по возвышенно-образному выражению П. Флеминга — «Пиндар, Гомер, Марон нашего времени», «герцог немецкой лиры» весьма дифференцированно воспринимает завоевания инонациональных литератур, его предисловие к данному роману проникнуто тревогой за судьбу немецкой культуры. Писателем владеет идея создания оригинальной национальной литературы, и есть нечто программное в его сознательной творческой установке, когда он не только не подражает иностранным образцам романной пасторалистики, но даже не воспроизводит их опыт, отступает от европейского канона пасторали в том виде, как она представлена в Италии, Испании, Англии, Франции, и благодаря богатому опыту переводов — в отечественной литературе. Опираясь наряду с пасторальной на иную национальную традицию, основные жанры которой Опиц перечислил в предисловии (церковные гимны, книги о войне и мире, комплементарная поэзия, произведения о природе, экземплифицирующие учения и наставления), но используя и важнейшие идейно-художественные принципы и сюжетно-структурные приемы романной пасторали, автор создает оригинальный вариант романа этого жанра.

Л-ра: Системность литературного процесса. – Днепропетровск, 1987. – С. 167-171.

Биография

Произведения

Критика