Проблема характера в творчестве Г. Грасса 70-х гг.
Е. М. Крепак
Произведения Гюнтера Грасса дают обширный материал для изучения проблемы характера. Этот аспект его творчества пока остается мало изученным, хотя анализ романов и повестей писателя под таким углом зрения представляется весьма плодотворным.
Примером могут служить прозаические произведения писателя 70-х гг.: романы «Из дневника одной улитки» (1972) и «Камбала» (1977), а также повесть «Встреча в Тельгте» (1979), представляющая с точки зрения проблемы характера особый интерес. Именно в этой повести Грасс использует характер как основное средство выражения идейной проблематики в соответствии со своими эстетическими принципами.
Не будучи связаны общим содержанием, произведения Грасса 70-х гг. образуют художественное единство, в котором в достаточно завершенном виде (насколько это возможно для писателя, переживающего пору творческого расцвета) выражаются главные стороны мировоззрения писателя. Нерасторжимое целое образуют политическая борьба, философская проблематика и социальные вопросы. Анализ произведений этого периода может послужить основой для достоверной интерпретации всего сложного и противоречивого творчества Грасса. Интерес представляет проблема соотнесения философско-социального и сатирического начал в прозе западногерманского писателя. В этой связи проблема характера приобретает особую значимость.
Художественной манере Грасса присущи черты, затрудняющие выявление авторской позиции. Связано это, в первую очередь, с общей для всего его творчества философией тотального осмеяния, абсолютного отрицания всех явлений политической и общественной жизни.
В творчестве Грасса необходимо отличать авторскую позицию от позы. Читатель сталкивается чаще всего с наложением на социальную сатиру идеологической пародии. Причем если социальная сатира может быть трактована вполне однозначно — это сознательная позиция писателя, категорически не приемлющего зла в его разных исторически-конкретных проявлениях, — то с идеологической пародией, являющейся по преимуществу авторской позой, дело обстоит много сложнее. Грасс склонен к мистификации, и зачастую ниспровержение кумиров, выворачивание наизнанку всех высших ценностей становится именно позой. Читателю очень тяжело добраться до подлинных ценностей и положительных идеалов через сложнейшие иерархические структуры иронии и сатиры. Нередко единственным способом расшифровки авторской позиции оказывается характер персонажа, внутренняя логика его развития.
«Такие маленькие людишки, как мы, найдут себе местечко даже на самых переполненных трибунах. А если не на трибуне, то под трибуной, но ни за что не перед трибуной». Этот взгляд, определяемый в первую очередь характером персонажа, от лица которого ведется повествование, способен раскрывать смысл происходящего, не видимый с других позиций, к тому же только он в состоянии обнаружить массу всяческих подробностей, почти всегда весьма колоритных и с других позиций неразличимых.
Для того чтобы отметить субъективность видения и передачи событий отдельными героями его произведений, Грасс приводит несколько вариантов одного и того же события, увиденного разными глазами, или несколько его версий, соответствующих особенностям характера разных персонажей. «В таком виде дошла до нас история о камбале. Каждый раз в полном соответствии с действительностью ее рассказывали по-новому. То рыбак хотел ее слопать в вареном виде, а жена его Ильзебилль сказала: «Дай же ей говорить». То Ильзебилль хотела сунуть ее в горшок, а рыбаку нужно было расспросить о том и об этом. То камбала сама хотела быть сваренной: как она выразилась, наконец-то, отмучиться, а рыбак и его жена все чего-то хотели». Читателю предлагается самому решить, какой из вариантов больше подходит к той действительности, которую рисует автор.
Другой особенностью прозы Грасса, прямо связанной с проблемой характера, можно считать ее нарочитую объективированность, отсутствие авторского комментария. Вслед за своим учителем А. Деблином, Грасс выступает как беспристрастный регистратор тех или иных событий, оценить которые должен читатель. А поскольку события эти всегда предстают в индивидуальном восприятии того или иного персонажа, то есть описываются в соответствии с особенностями его восприятия, определяемого характером, то первостепенная роль проблемы характера оказывается вполне очевидной. Поскольку Грасс исходит из того, что в сознании каждого человека, следовательно, и его персонажей, существуют априорные моральные ценности, подобные библейским заповедям «не убий!», «не укради!» и т. п., то выбор между добром и злом каждый делает в соответствии с индивидуальным характером.
Объективированность для Г. Грасса не только стилистический прием, но и одна из сторон его творческого метода. Формально выключенная субъективность соединяется с ограниченностью кругозора, которая вызвана идентификацией точки зрения рассказчика и какого-либо персонажа. Это должно, по авторскому замыслу, способствовать снятию опосредующих звеньев между сознанием героя, его конституируемым в произведении характером и сознанием читателя, его воспринимающей индивидуальностью.
Обращаясь к проблеме характера в творчестве Грасса, нельзя обойти вниманием тип героя, создаваемый им последовательно на протяжении всего творческого пути. В этой связи необходимо обратиться к проблеме философских корней творчества писателя и хотя бы кратко сказать о сильном воздействии на его художественные принципы философской системы экзистенциализма. С юношеских лет, когда, по его собственным словам, на него произвела огромное впечатление экзистенциалистская полемика Ж.-П. Сартра и А. Камю, Грасс находится под влиянием французского варианта экзистенциализма. Экзистенциализм повлиял и на формирование социально-исторических представлений писателя, и на тип создаваемого им героя. Можно, очевидно, считать, что в данном случае мы сталкиваемся с непосредственным переводом идейно-тематической проблематики произведения на язык характеров.
Тип поведения, трансформированный согласно воззрениям писателя, реализуется Грассом в герое-аутсайдере. В этом типе характера осуществляется синтез тем отчуждения, одиночества, потерянности, абсурдности и свободы, присущих творчеству писателя. Герой раннего Грасса еще более аутсайдер, чем персонажи того же характера в произведениях Г. Белля «Биллиард в половине десятого» (1959) и «Глазами клоуна» (1963) и Г. Э. Носсака «Спираль» (1956) и «Дело д’Артеза» (1968). Он еще более отчужден и еще резче противопоставлен «толпе». В более поздних произведениях писатель допускает действенность активной жизненной позиции в том случае, если аутсайдеры объединят усилия и, сохраняя внутреннюю независимость, будут совместно выступать против внешнего мира. Грасс приходит к пониманию солидарности, интерпретируемой им в духе Камю. Речь здесь идет о развитии экзистенциалистской идеи и преодолении ее: действия могут увенчаться успехом, но только в том случае, если будут направлены на благо всех людей.
В последних произведениях Грасса одиночество, аутсайдерство его героя носит по преимуществу интеллектуальный характер. Оно в определенной степени вдохновляется экзистенциалистской идеей об одиночестве человека духа среди серой повседневности. Однако одиночество героев Грасса и обусловленная им (как и обусловливающая его) исключительность определяются иными параметрами, чем у Белля и Носсака.
Эта исключительность по преимуществу пародийна, причем пародийность двойственна: пародируется поза аутсайдера, а духовное одиночество в конечном счете воспринимается серьезно, хотя в ряде случаев его трудно отличить от душевной опустошенности. Наиболее ярко эта двойственность проявляется в характере Цвайфеля, персонажа романа «Из дневника одной улитки».
Особенно выразительно у героев Грасса присущее экзистенциалистскому герою одиночество личности, противопоставившей себя неподлинному бытию. Однако у героев Грасса интеллектуальное одиночество, которое с большим правом можно рассматривать как независимость, как требование имманентности духовной жизни личности, отнюдь не подразумевает социального одиночества. В отличие от доктрины экзистенциализма, усматривающей корни неподлинного бытия во влиянии «организаций», Грасс видит способ преодоления неподлинного бытия — именно в его социально-политическом аспекте — как раз в таких организациях.
Герой-аутсайдер в прозе Грасса не есть результат только экзистенциалистских влияний. Он обнаруживает также известное родство с романтическим героем, с которым его связывает в первую очередь неприятие мира филистеров. Аутсайдерство героев Грасса — форма критики буржуазного общества, а уже только потом общества вообще.
Другой формой такой критики является инфантилизация героя. Здесь писатель имеет в виду противопоставление мира детства и естественности филистерству, однако в соответствии с художественной манерой писателя противопоставление происходит в гротескно-пародийных формах: инфантильный взрослый вовсе не равен ребенку. Его сознание уже вполне сформировано, неприятие им происходящего, в отличие от детского неприятия, — неприятие сознательное, хотя и принимающее подчас абсурдные формы.
Аутсайдерство можно рассматривать как частный аспект центральной проблемы экзистенциализма — проблемы человеческого бытия. Эта проблема трансформируется в ходе развития писательской и человеческой личности Грасса, и к концу 70-х гг. экзистенциалистская форма наполняется в его произведениях новым, уже не экзистенциалистским содержанием. Наиболее очевидно это происходит в повести «Встреча в Тельгте». Меняется характер героя. Теперь это не загнанная и озлобленная, отвергнутая миром и отвергающая его личность, а мудрый и спокойный человек, стоящий в стороне от мира, но не теряющий его из виду и готовый в случае необходимости вмешаться в ход событий. Такое аутсайдерство, в отличие от почти всегда вынужденно-добровольного аутсайдерства в произведениях других писателей, можно назвать аутсайдерством по убеждению. Оно обусловливается не перманентным конфликтом с миром, а внутренней потребностью уйти от него, абстрагироваться от повседневности в самом широком смысле, чтобы глубже проникнуть в проблемы мира и постараться непредвзято решить их. Состояние спокойствия и преодоления власти абсурда над собой человек достигает, обретя в жизни цель. Эту мысль подтверждает вся повесть «Встреча в Тельгте».
Интересно проследить за эволюцией интерпретации характера в прозе Грасса. В его ранних произведениях, в первую очередь в «Данцигской трилогии» (1959-1963), герой еще достаточно традиционен, это цельная, или, во всяком случае, цельнооформленная, личность, это характер, развивающийся в соответствии с логикой развития личности в рамках данного произведения. В дальнейшем Грасс отказывается от традиционного способа создания характера, прибегая к приему, в мировой литературе не столь широко распространенному. Для создания у читателя возможно более полного представления о характере своего собирательного героя он отказывается от традиционной образной структуры, прибегая к новому приему — множественности главного героя. В произведении герой не персонифицируется, но возникает в ходе повествования как сумма, совокупность черт отдельных характеров. Процесс выработки этого нового приема происходит постепенно. Впервые в полном объеме Грасс прибегает к нему в романе «Из дневника одной улитки». Два его персонажа, бывший эсэсовец, а ныне аптекарь Манфред Аугст, кончающий жизнь самоубийством, и Герман Отт, по прозвищу Цвайфель («сомнение»), в прошлом жертва таких, как Аугст, вынужденный долгое время скрываться в подвале от преследований нацистов, являются носителями различных черт главного собирательного героя романа в соответствии с идейными и художественными установками писателя в ту пору. Структура характера нетрадиционна.
Роман «Из дневника одной улитки» с полным правом можно считать самым пессимистическим из всех произведений Грасса.
В силу неутешительных личных обстоятельств, связанных с непосредственным участием писателя в политической борьбе и общим «поправением» в стране, Грасс приходит к отказу от веры в возможность какого бы то ни было прогресса, каких бы то ни было улучшений в душе человека и в окружающем его мире. Положительный герой кажется ему абсолютно невозможным. Лишь собирательный образ, конструируемый из черт, присущих характерам различных персонажей, имеет право считаться адекватным отражением мира, пораженного неразрешимыми противоречиями.
В романе «Камбала» принцип множественности главного героя претерпевает значительное изменение, которое объясняется идейными и художественными целями, стоящими перед автором в изменившихся общественных условиях. В ФРГ усиливаются гонения на прогрессивные силы страны, утрачиваются недавние завоевания демократии. Усиливается и пессимизм Грасса. В «Камбале», романе историческом, он в завершенном виде излагает свои взгляды на историю, характеризующиеся полным отказом от прогресса и вообще какого бы то ни было развития. Поступательного хода история лишена, это процесс циклический, в котором бывшее когда-то обречено на бесконечное повторение. В соответствии со своим представлением об истории как совокупности замкнутых кругов Грасс разбивает роман на девять глав, в каждой из которых фигурируют формально самостоятельные герои. Это женщина-кухарка, носительница философии «тотального кормления», и состоящий при ней, в основном в роли «кухонного мужика», мужской персонаж.
Будучи формально независимыми, эти персонажи представляют собой разные ипостаси двух главных героев книги: женщины-кормилицы и слабого, зависимого от нее в силу полной неразумности мужчины. Множественность подчеркивается постоянным изменением формы повествования, изменением его перспективы: повествование ведется то от первого лица, то от третьего, а то и от первого лица множественного числа.
В наиболее разработанной форме прием множественности главного героя используется писателем в повести «Встреча в Тельгте». Причем именно в этой повести художественная мотивированность его дополняется идеологической установкой. Повесть посвящена вымышленному съезду немецких писателей в последний год Тридцатилетней войны (1618-1648). Писатели и поэты разоренной войной Германии съезжаются в маленький городишко Тельгте, чтобы совместно написать мирный манифест, с которым они предполагают обратиться к сражающейся Европе. Таков в общих чертах сюжет повести. В Тельгте съехалось примерно два десятка литераторов, каждый из которых является вполне реальной исторической личностью. В то же время каждый из них есть выразитель определенной черты (или черт) мировоззрения Грасса. Из совокупности этих черт возникает могучий образ главного героя повести — Литератора с большой буквы, человека духа, нашедшего в себе силы и мужество, чтобы противопоставить себя силам войны и зла. Главный герой мотивирован политико-идеологическими воззрениями Грасса той поры. Всегда будучи убежденным плюралистом, писатель именно в период работы над этим произведением окончательно убеждается, что только дискуссия, сочетание разных взглядов, разных точек зрения, их мирное сосуществование, а не конфронтация смогут уберечь мир от гибели.
Одним из персонажей «Встречи в Тельгте» является Андреас Грифиус (1616-1664), Гриф, как называет его Грасс. Этот образ имеет важное значение для понимания способов конституирования характера в прозе Грасса и в особенности для анализа того, как писателю удается перевести на язык характера свои социально-философские представления.
Вне всякого сомнения, Грифиус очень симпатичен Грассу: и как «естественный человек» раблезианского толка, и как поэт, создавший в своих стихотворениях непревзойденные картины Германии скорбных времен Тридцатилетней войны. Сонет Грифиуса «Слезы отечества», заглавие которого стало своего рода формулой, пережившей Грифиуса и его время, — одно из наиболее выдающихся произведений немецкой поэзии для Грасса, уверенного в аналогичности XVII и XX веков, служит выражением сегодняшнего дня, когда поистине «сокровища души разграблены навеки». Эта строка как никому близка Грассу, который дал в своих книгах потрясающие по силе убийственной иронии картины примитивной духовной жизни современного западного общества. Едины Грифиус и Грасс и в вопросе о причинах немецких бедствий: оба считают, что в них виновна сама Германия. Доказывают это сонет Грифиуса «Гибель города Фрейштадта» и тот образ отечества, который встает со страниц книг Грасса. Можно отметить также, что многие из современников обоих авторов решали и решают проблему аналогично.
Прямые свидетельства Грифиуса о своем времени, оставленные в его произведениях, не могут не восхищать силой духа и мужеством человека, сумевшего в период всеобщего одичания подняться над эпохой и оказать ей своими стихами активное сопротивление. Впервые к этому импонирующему ему образу Грасс обращается в «Камбале», в главке «О гнете лихого времени» главы четвертой. Глава целиком посвящена эпохе барокко. По этому поводу Грасс замечает: «...семнадцатый век зазанимает меня уже давно». Спор между Грифиусом и Мартином Опицем, происходящий в 1636 г., то есть в год создания «Слез отечества», стал, как о том свидетельствует сам Грасс, исходным моментом «Встречи в Тельгте». Это лишнее доказательство более тесной внутренней связи повести и романа, чем между другими произведениями Грасса, написанными ранее, за исключением, быть может, только «Данцигской трилогии». В ходе спора Грифиус, «устами которого вещал разгневанный архангел», и Опиц, «глядевший как побитая собака», высказывают мысли, имеющие прямое родство с экзистенциализмом, в частности с тезисом о трагическом героизме. Так, Опиц заявляет, что «даже в тщетном узнаваема отвага честного мужа». Рассуждения о литературе перемежаются мыслями о необходимости (Опиц) и предосудительности (Грифиус) практической деятельности. Примечательно при этом, что оба излагают взгляды самого Грасса и в конце концов из их высказываний все же складывается представление о необходимости активной жизненной позиции, вполне согласующееся с интерпретацией Грассом экзистенциализма. Таким образом, можно заключить, что приведенный эпизод является еще одним примером множественности героя в произведениях Грасса 70-х гг., но здесь не на уровне главных героев, а второстепенных персонажей.
Перейдя в повесть «Встреча в Тельгте», Грифиус становится рупором пародируемой автором идеи немецкого экзистенциалиста М. Хайдеггера о смерти как мериле ценности жизни и ее цели: «Один Грифиус продолжал дуть в свою развеселую дуду: единственное лекарство от жизни — смерть». Следует в этой связи отметить, что М. Хайдеггер всегда вызывал и вызывает у Грасса сильнейшую неприязнь и в силу своих личностных качеств, и как один из тех немецких интеллектуалов, которые приняли и оправдали фашизм. Получается парадокс. В повести, основанной во многом на экзистенциалистских представлениях об истории, Грасс в то же время пародирует экзистенциализм, причем пародирует одну из его фундаментальных идей в образе, ему искренне симпатичном. Так обнаруживается многослойность, многоуровневость пародии в творчестве писателя. Она подчеркивается тем, что порой свои мысли Грифиус высказывает в состоянии опьянения. Грифиус у Грасса, будучи тем самым человеком, который противопоставлен миру в духе экзистенциалистских воззрений, успешно противостоит напору хаоса, но хаоса, создаваемого пьяными поэтами. Буквально тут же Грасс дает вполне серьезный комментарий к этой пространной, сложной и совершенно не смешной пародии, надежно замаскированной от неискушенного читателя: «Разве ведом... добрый пир без горького похмелья?».
Эта пародия, не типичная для ранних произведений писателя, иллюстрирует то новое, что стало присуще творчеству писателя в конце 70-х гг. То, что прежде было внешним, переходит теперь на самые глубинные уровни; пародируются отвлеченные идеи, образующие скрытый внутренний каркас повести. Единственным средством выражения такого рода зашифровок является характер.
Проблема характера, всегда актуальная в прозе Грасса, приобретает в его произведениях 70-х гг. особенно важное значение. В это время характер становится одним из основных средств выражения идейной проблематики произведений западногерманского сатирика, эстетические принципы которого развиваются и углубляются.
Л-ра: Проблемы характера в литературе зарубежных стран. – Свердловск, 1988. – С. 115-124.
Произведения
Критика
