Тарас Франко – переводчик Катулла

Η. Г. Корж

Освоение художественного наследия греческих и римских авторов в Украине связано с именами таких переводчиков, как Б. Тэп, Ю. Мушак, М. Билык, А. Содомора и др. Только за последнее время появились украинские переводы «Одиссеи» Гомера, «Поэтики» Аристотеля, «Энеиды» Вергилия, басен Федра, отдельных произведений Горация, Овидия, Марциала.

Переводческое мастерство современных украинских поэтов опирается на богатый опыт предшественников. Среди тех, кто открывал пути нынешним служителям десятой музы были: Г. Сковорода, П. Гулак-Артемовский, С. Руданский, Л. Украинка и многие другие. Благодаря их неутомимому труду украинские читатели впервые познакомились с произведениями Гомера, Горация, Овидия, Вергилия.

К сожалению, многие памятники античной литературы до сих пор не переведены на украинский язык или имеют устаревшие переводы. Настало время оценить существующие переводы и переиздать лучшие из них. Необходимо также установить, какие произведения античных писателей выпали из поля зрения украинских мастеров художественного перевода, так как до сих пор не собрана библиография переводов из античной литературы.

Мы остановимся на творчестве Катулла [87-54 гг. до н.э.] в переводах Тараса Франко.

Поэзию Катулла знают в Украине с давних времен. Почти во всех поэтиках, преподаваемых в Киевской академии, упоминается Катулл как изысканный мастер поэтических произведений. Однако он не стал школьным поэтом, ибо общественно-культурным и церковным деятелям XVII-XVIII ст. не все импонировало в его творчестве. Феофан Прокопович, например, отдавал предпочтение Вергилию, Горацию, Овидию [«Methamorphoses», «Tristia»], которые «прививают добродетели душе, искореняют пороки и делают люден... достойными всяческого почета и хвалы».

К творчеству Катулла, по сравнению с другими античными авторами, украинские переводчики обратились значительно позднее, в начале XX столетия. Первые переводы его стихотворений на украинский язык принадлежат Тарасу Франко, автору трех сборников переводов из римской литературы, куда вошли переводы произведений Горация, Катулла, Овидия, Проперция, Марциала. В предисловии к сборнику «З чужої левади» переводчик так формулировал свои принципы: «...змодернізував я передовсім форму старинних віршів. Розмірами оригіналів не в’яжься зовсім. Вірші суцільні розбиваю на римовані строфи, переважно чотиристрічкові. Старався я головно віддати мисль первовзору, змінюючи тут і там вислов, назви і навіть цілі фрази». Этих установок придерживался Т. Франко, переводя, например, произведения Горация. Обратившись к Катуллу, он избрал иной путь — на темы одних его произведений создавал перепевы, другие — переводил, стремясь быть близким к оригиналу.

Т. Франко перевел 27 стихотворений Катулла весьма разнообразных как идейно-тематической направленностью, так и размерами. Здесь и стихи к Лесбии, в которых поэт говорит о различных перипетиях их любви, и стихи, посвященные друзьям — Кальву, Фабуллу, Флавию, Вару, Верану и стихи против литературных врагов — поэтов архаического направления и стихоплетов — модернистов того времени, и стихи против морально опустившихся сторонников Цезаря, и такие произведения, как гимн Диане, свадебная песня в честь бракосочетания друга поэта Манлия Торквата, которые относятся к последнему этапу в творчестве Катулла.

Среди названных произведений три написаны элегическим дистихом, два — гликонеем, три — холиямбом, одно — ямбическим триметром, одно — приапеем, остальные — одиннадцатисложным фаллкейским стихом.

Рассмотрим перевод одного из популярнейших стихотворений Катулла из цикла, посвященного Лесбии (V), которое стало образцом любовной лирики для многих поэтов разных времен. Чувства поэта претерпели множество испытаний, бесконечная радость взаимной любви часто отравлялась страданиями от непостоянства Лесбии. Эти страдания вначале раздваивали чувства поэта, а затем вызвали у него чувство ненависти к ней.

Приведем это стихотворение в оригинале и в переводе Т. Франко.

Vivamus, mea Lesbia, atque amemus,
Rumoresque senum severiorum
Omnes unius aestimemus assis.
Soles occidere et redire possunt:
Nobis cum semel occidit brevis lux,
Nox est perpetua una dormienda.
Da mi basia mille, deinde centum,
Dein mille altera, dein secunda centum,
Deinde usque altera mille, deinde centum.
Dein, cum milia multa fecerimus,
Conturbabimus illa, ne sciamus,
Aut nequis malus invidere possit,
Cum tantum sciet esse basiorum

Нумо, Лєсбіє, жити і любити.
А ті всі балачки старців поважних
Дуже мало нас будуть обходити:
Сонце може запасти і зійти знов.
Нам, як тільки зайде коротке світло,
Вічну прийдеться спати нічку разом.
Дай мені поцілунків тисяч, сто знов,
Тисяч других, потім і сотню других,
Потім третіх знов тисяч, дальше сотню,
Та, як матимеш тисяч багато,
Помішаємо їх, щоби не знати,
Щоб не завидував якийсь непотріб,
Як би знав, що є тілько поцілунків

Как видим, переводчик сохранил размер оригинала — одиннадцатисложный фаликейский стих, почти полностью передал его содержание. Таким образом, перед нами перевод, а не перепев. Тем не менее мы считаем, что Т. Франко не нашел в украинском языке тех соответствий, которые позволили бы ему глубоко проникнуть в идейно-образную структуру оригинала.

С первых строк Катулл призывает Лесбию предаваться любви, не обращая внимания ни на какие кривотолки.

Rumoresque senum severiorum
Omnes unius aestimemus assis.

(Будем ценить в один асс все сплетни суровых старцев).

В переводе Т. Франка эта мысль оригинала искажена. Призыв Катулла к игнорированию всевозможных пересудов у переводчика превратился в спокойную констанцию — «всі балачки... дуже мало нас будуть обходити», удачнее воспроизведены эти строки у русского переводчика Адриана Пиотровского:

Воркотню стариков ожесточенных
Будем в ломаный грош с тобой ставить.

Передав название римской денежной единицы низкой стоимости как «ломаный грош», a coniunctivus hortativus «aestimemus» аналитической формой повелительного наклонения будем ставить, переводчик адекватно воспроизвел мысль античного поэта.

Говоря о кратковременности человеческой жизни, Катулл использует метафоры «brevis lux» [короткий свет], «nox perpetua una» (одна беспрерывная ночь), которые олицетворяют жизнь и смерть.

Этой антитезой Катулл усиливает эмоциональность чувств. В переводе Т. Франко антитеза не воспроизведена, замена глубокой мысли оригинала о кратковременности жизни человека и вечности смерти прозаическим и будничным высказыванием «спати нічку разом» диссонирует с философским содержанием этих строк. Не вписывается в художественную ткань этого стихотворения, отличающегося исключительно высокой поэтичностью и вдохновением, просторечные «нумо» и «непотріб», которые снижают изысканность поэтических строк Катулла.

Неумение воссоздать «дух» оригинала находим и в других переводах Т. Франко. Непонимание этой особенности стиля римского поэта находим в переводе другого стихотворения к Лесбии (VII), в котором Т. Франко выпускает географическое название Libyssae arenae (Ливийская пустыня), мифологические имена Юпитера и Батта, легендарного основателя города Кирены, разрушая тем самым индивидуальность поэтического стиля Катулла.

Стихотворение переводится почти дословно, и тем не менее в переводе художественный образ безграничности, созданный Катуллом, значительно снижен. Отрицательно сказывается на качестве перевода раболепное стремление переводчика сохранить специфические особенности латинского языка, даже если они нарушают нормы литературного украинского языка. Например, для латинского языка характерным было употребление абстрактных понятий во множественном числе. Т. Франко в большинстве случаев сохраняет ее. В стихотворении сочетание «furtivos amores» (тайная любовь) он переводит «любові таємні», что нарушает норму в употреблении этой группы существительных в украинском языке. Перевод «fascinare» (околдовывать) диалектным «вректи» тоже не лучшим способом воспроизводит мысль оригинала о колдовстве, заимствованную Катуллом из староиталийского фольклора и часто встречающуюся в стихах к Лесбии. Очевидно, она была вызвана болезненными предчувствиями поэта о неизбежной разлуке с любимой.

Стремление к калькированию текста всегда приводит переводчиков к неудачам. Кажущаяся максимальная точность в большинстве случаев разрушает поэтическую ткань оригинала и, как правило, не воссоздает его художественно-образную систему. Особенные трудности возникают при переводе произведений античных авторов. Практика показывает, что успешно их преодолевают те переводчики, которые творчески относятся к искусству перевода. Они иногда комментируют произведение античного автора, шире раскрывая едва начерченный им художественный образ, иногда выпускают второстепенные детали, добавляя уместные уточнения, разъяснения и т. п. «Только глубокое проникновение в образную систему произведения и ее раскрытие средствами, не противоречащими этой системе, но органически входящими в русскую поэтическую традицию, может дать плодотворные результаты», — справедливо отмечает Н. Морева, анализируя переводы римских поэтов на русский язык. Эти требования вполне закономерны для всех переводчиков, работающих над литературными памятниками римской поэзии.

В стихотворении к Кальву (XIV), где говорится о шутливых подарках в день Сатурналий, Катулл чистосердечно смеется над выдумкой своего друга, приславшего ему сочинения бездарных поэтов. Т. Франко, стремясь во что бы то ни стало сохранить все слова оригинала, перенасытил перевод прозаическими деталями, чем ослабил тонкий юмор античного автора.

Катулл, чтобы выразить, например, ироническое отношение к бездарным поэтам, в последних строках стихотворения использует выражение, аналогичное украинскому «геть з моїх очей». Но у римского поэта I ст. до н. э. эта мысль приобрела весьма конкретное выражение «illue unde malum pedem attulistis». Вместо «идите туда, откуда вы пришли» стоит «идите туда, откуда вы вытянули плохую ногу». Т. Франко калькирует это выражение, чем нарушает нормы поэтической украинской речи:

Vos hinc interea (valete) abite Illuc, unde malum pedem attulistis,
Saecli incommoda, pessimi poetae.

Ви ж тим часом ідіть собі здорові,
Звідки витягли ви нещасну ногу.
Ви прокляття віку, ви найгірші поети.

Приведем для сравнения русский перевод А. Пиотровского, в котором, на наш взгляд, намного лучше передаются мысли античного автора о плохих поэтах и его отношении к ним. А. Пиотровский, опустив слова оригинала «malum pedem attulistis», прибавил» «взялись на зло и скуку», что дало ему возможность правильно передать ироническое отношение Катулла к модным стихоплетам.

Вы же прочь убирайтесь поскорее,
Прочь, откуда взялись на зло и скуку,
Язва века, никчемные поэты.

Т. Франко, игнорируя эвфонию, своими переводами обеднил художественные достоинства оригинала. Например, в гимне в честь Дианы, который поэт написал по заказу магистрата родного города Вероны, исполняется двумя хорами — юношей и девушкой. В 3-й строфе, например, Катулл, называя Диану хозяйкой лесов, ручьев, журчанье горных потоков, передал плавными звуками «т», «п».

Montium domina ut fores Saituumque reconditorum
Silvarumque virentium Amniumque sonantum

Т. Франко в своем переводе не воспроизводит эту особенность произведения Катулла:

Стала панею лісів Дебр укритих і низів,
І гірських зарослих стопів, І ревучих рік потоків.

Отмеченные особенности характерны и для других переводов Т. Франко.

Однако как уже отмечалось, Т. Франко, кроме переводов, принадлежат еще и перепевы на темы произведений Катулла. Эти перепевы Т. Франко сам называет «свобідними». Обратившись, например, к X стихотворению Катулла, он дает ему название «Влізливий Вар» и по-своему обрабатывает его тему. В этом перепеве встречаются только отдельные образы Катулла, в целом же он выполнен в травестийном стиле, который в начале XX столетия мало вписывался в общую картину развития украинского перевода.

Для подтверждения сказанного приведем отрывок из этого перепева:

Раз по ринку йду бездільно,
А лиш злипну: не злі губки,
Мала й личко не погане
Аж тут Вар мене насильно
Тягне до своєї любки.

Перепевы Т. Франко своим размером намного превышают стихотворения Катулла, все они имеют заголовки, которых, как известно, в античных поэтических произведениях не было. Язык и переводов, и перепевов Т. Франка беден, устарел даже для своего времени, к тому же не в меру насыщен диалектизмами. Стремление переводчика сохранить особенности латинского синтаксиса (прежде всего разбросанность членов предложения) нарушает нормы синтаксиса украинского языка. Все это не дало возможности Т. Франко адекватно передать на украинском языке высокую поэтичность и изысканность произведений Катулла.

Из сказанного следует, что лирика талантливого римского поэта (I в. до н. э.) Гая Валерия Катулла известна в Украине с давних времен. Однако первые переводы его произведений относятся лишь к началу XX столетия. Принадлежат они Т. Франко. Придерживаясь в своей переводческой деятельности принципов буквализма и калькирования, он снизил познавательную и эстетическую ценность своих переводов, поэтому в наши дни они представляют определенный интерес в историко-литературном плане, поскольку без изучения переводческой практики предшественников трудно понять пути развития художественного перевода и по-настоящему оценить достижения отечественной школы перевода. И хотя Т. Франко не удалось создать высокохудожественных переводов из наследия римского поэта, его опыт, безусловно, способствовал усилению внимания украинских переводчиков к творчеству Катулла, к созданию лучших переводов его поэтических произведений.

Л-ра: Вестник Харьковского университета. Иностранные языки. – Харьков, 1976. – Вып. 9. – № 141. – С. 132-139.

Биография

Произведения

• № 85. Я ненавижу тебя
• № 93. Цезарь, мне безразлично
• № 96. Если безмолвные тени

Критика