Переосмысление принципов романтического романа в «Графине Долорес» Ахима фон Арнима
Т. В. Кондольская
В истории немецкой литературы имя романтика Ахима фон Арнима (1781-1831) обычно связывается со знаменитым фольклорным сборником «Волшебный рог мальчика». Между тем, в его творческом наследии содержится также большое количество прозаических произведении — романы, новеллы, драмы, исследованием которых литературоведческая наука долгое время не занималась. Первый крупный роман Арнима «Графиня Долорес» — 1809-1810 гг. не имел успеха при жизни писателя. Возможно, здесь сыграла роль уничижительная оценка, данная творчеству Арнима Гете. Современники восприняли «Графиню Долорес» как бесформенное нагромождение множества историй, лишенное законченности и гармонической стройности целого.
В конце XIX — начале XX века пробуждается интерес к творчеству Арнима: переиздаются его произведения, изучаются его биография и эпистолярное наследие. В последнее двадцатилетие исследованием произведений писателя интенсивно занимаются некоторые ученые Германии.
Отечественному читателю Арним известен мало. Переводов его произведений на русский язык нет, равно как нет специальных работ, посвященных его творчеству. В настоящее время представляется бесспорным утверждение, что романтический роман явился необходимым звеном в движении литературного процесса к реализму и что расцвет реалистического романа XIX столетия не был бы возможен без эстетических завоеваний романа романтического. Поэтому закономерен интерес к вопросу о развитии жанра романа в немецком романтизме и, в частности, к вопросу о месте «Графини Долорес» Арнима в ряду немецких романтических романов.
Ранний немецкий романтизм пронизан мечтой об универсальном искусстве, которое могло бы освободить личность от тягот повседневности и даже вытеснить собой тусклую действительность, подарив человечеству нескончаемый праздник жизни. Роман у иенцев полон веры в неограниченные возможности человеческой личности; творящей самое себя и окружающий ее мир. Открытие самоценности личности было, пожалуй, главным завоеванием раннего романтизма. Концепция личности у иенцев складывалась под влиянием философских идей Канта и Фихте и коренные образом отличалась от концепции классицистов, видевших в конкретной человеческой личности «некое отступление от идеальных норм всеобщности». Органично было воспринято романтиками утверждение Фихте, что весь мир возникает в процессе деятельности абсолютного «Я». Развивая эту идею, романтики идентифицировали фихтевское абсолютное «Я» с конкретной индивидуальностью. «Полная свобода личности», раскрепощение всех ее творческих потенций, вера в беспредельное могущество этих потенций — вот их идеал». Исходя из этого, основную задачу искусства иенцы видели в изображении становления личности некоего гениального индивида «Поэзия есть изображение совершенной личности, внутреннего мира во всей его совокупности», — писал Новалис.
Сосредоточившись на изображении духовной жизни личности, иенские романтики практически полностью игнорировали какой бы то ни было социальный или бытовой контекст. Поэтому события в их романах носят условный, часто сказочный характер, как события исключительно внутреннего мира главного героя, не связанного с реальной действительностью. Новалис утверждал: «Сказка есть как бы канон поэзии. Все поэтическое должно быть сказочным». Пожалуй, это было главным стилистическим принципом романа иенцев.
Образцом романа для Фридриха Шлегеля, как первоначально и для Новалиса, был «Вильгельм Мейстер» Гете — роман воспитания. Недаром Фридрих Шлегель писал, что «французская революция, наукоучение Фихте и «Мейстер» Гете обозначают величайшие тенденции нашего времени». Фридриха Шлегеля привлекают в гетевском романе музыкальный принцип композиции, ирония, которая легко парит надо всем романом. Однако он проходит мимо того факта, что Гете приводит своего героя к отказу от художнических иллюзий, к необходимости практической деятельности. Для романтического героя этот путь неприемлем; ибо вся его жизнь заключается в бесконечном развертывании его духовных потенций. Голубой цветок, однажды приснившийся герою романа Новалиса, не позволяет ему остановиться на какой-то профессии, он бесконечно влечет Генриха к высотам духовного совершенства.
Слова Новалиса «роман есть жизнь, принявшая форму книги» не заключают в себе требования всеобъемлющего изображения правды жизни, и его «Генрих фон Офтердинген», который можно считать лучшим образцом раннеромантического романа, представляет собой грандиозную поэтическую утопию.
В романтическом романе 10-20-х гг. наблюдается заметный отход от замыслов Фридриха Шлегеля и Новалиса. Развитие исторических событий к этому времени привело романтиков к глубокому разочарованию в прежних идеалах. Утверждение буржуазного уклада с его культом наживы в пору наполеоновской оккупации Германии, последовавшие затем годы реставрации и общеевропейской реакции не способствовали укреплению веры в прогресс человеческого общества. Мучительный кризис переживает вера ранних романтиков в возможность преодоления противоречий жизни силой духа и искусства. Трагизм отречения от идеала совершенной гармонической личности пронизывает произведения Брентано, Арнима, Эйхендорфа.
В творчестве поздних романтиков ощутима тенденция к национализму. «Рухнул универсум ранних романтиков, универсум наций, братски существующих на началах терпимости и взаимной любви. В гейдельбергском кругу успех на стороне национализма». Этот поворот к национальному, местному имел, с одной стороны, реакционную сущность с точки зрения мировоззренческой, но, с другой стороны, отражение местного и национального колорита — одно из стилистических завоеваний романтизма, предваряющее реалистическое искусство.
Поздний романтический роман не столь глубоко философски насыщен, для него характерна некоторая приземленность из сферы «чистого духа» произведения переносятся в более конкретную жизненную среду. Но все это ещё не означало окончательного разрыва с эстетикой раннего романтизма. И по содержанию и по многим стилистическим средствам романтический роман этого вымени близок и «универсальному» роману иенцев.
«Графиня Долорес» Арнима в полной мере отражает новое мироощущение, новые тенденции в тесном переплетении с традициями раннеромантического романа. Действие «Графинн Долорес» не переносится в глубь веков, писателя интересует современная эпоха и судьбы его современников. Мы встречаем в романе упоминание о наполеоновских войнах, о политическом положении того или иного немецкого княжеству, о французской революции и ее последствиях для жизни народа, страны. В этой связи большую стилистическую нагрузку приобретает прежде всего бытовая деталь, столь чуждая для романа иенцев. Так, вполне буднична обстановка, в которой происходит встреча Карла и Долорес. Этой встрече не предшествуют мистические предвидения и сны, как то было у Новалиса и Тика. Вполне реальными красками рисуется жизнь Долорес и ее сестры Клелии в родовом поместье, опустевшем и пришедшем в упадок, где часто располагаются на постой солдаты действующей армии, — очень конкретная примета времени: «...und kamen nun fremde Soldaten zur Einquartierug, so schlossen sie drei — und vierfach alle Türen rings».
Это дает основание увидеть в «Графине Долорес» зачатки нового типа романа — романа об эпохе («Zeitroman» — термин Корфа, который причисляет сюда также «Предчувствие и действительность» Эйхендорфа и «Эликсиры дьявола» Гофмана).
Главные герои романа Арнима — графиня Долорес и граф Карл — вполне ординарные личности, не лишенные, правда, некоторых творческих задатков: Карл пишет стихи, включенные автором в текст романа, Долорес время от времени занимается живописью, хотя и без особого успеха. Граф Карл в первой главе предстает как романтический странник, путешествующий без определенной цели, ищущий красоты и новых впечатлений от жизни. Но этим и заканчивается его родство с традиционным романтическим героем. Встречей с Долорес завершаются его странствия, утоляется его романтическое томление по идеалу, которое у раннеромантического героя имеет характер бесконечности.
С осуждением изображается автором праздная, пустая жизнь городского светского общества. Кстати, в этом стремлении к беззаботному существованию, в игнорировании своих - общественных обязанностей у современного дворянства
Арним видит причину упадка многих помещичьих хозяйств - пример тому отец Долорес и Клелии граф П., предстающий в начале романа как легкомысленный искатель приключений, который, разорившись, бросает свою семью и отправляется в Индию.
В противоположность ему граф Карл, носитель авторских идеалов, видит цель своей жизни в практической деятельности по управлению поместьем, заботится о своих подданных. Светская суета лишь раздражает Карла, это человек долга, четко осознающий свои обязанности по отношению к государству, семье, своему народу.
Граф Карл, как и автор романа, глубоко убежден в высокой значимости исторических традиций, проявляющихся в народной жизни, только в единстве со своим народом ой видит свою гражданскую судьбу.
Граф Карл мечтает о народном театре, организует в своем имении школы, главную цель которых видит в национальном воспитании молодежи. После смерти графини Долорес Карл вместе со своими сыновьями возвращается на родину, чтобы принять участие в освободительной войне своего народа против Наполеона. Нельзя не отметить, что в условиях оккупации Германии Наполеоном такое убеждение в необходимости национального возрождения страны имело прогрессивный характер.
Основной причиной разрушения гармонии отношений между людьми Арним считает французскую революцию: «Wie reich erfüllt war damals die Welt, ehe die allgemeine Revolution, welche von Frankreich den Namen erhielt, alle Formen zusammenstürzte, wie gleichförmig ist sie geworden», — говорит писатель в повести «Хозяева майората».
Все, что раньше привносило радость в жизнь людей — народные праздники, обычаи, песни, — исчезает. Неделя состоит теперь из «семи рабочих дней». В условиях всеобщего разделения труда и порождаемой им разобщенности человек перестает быть человеком: «Der Mensen ward Eigentum der Dinge dieser Welt»; весь мир напоминает большой работный дом: «...alle sind bereits ein gefangen in einem grossen Arbeitshaus».
Однако тоска по блестящему прошлому феодальной Германии не приводит Арнима к идеализации дворянства. Резко отрицательными красками рисует он в «Графине Долорес» целый ряд представителей этого класса: княгиня, граф П..., маркиз Д..., «безобразный барон» — люди, забывшие свой долг перед народом, перед государством, живущие своими мелкими индивидуалистическими интересами. На этом фойе образ графа Карла воспринимается как горький упрек разложившемуся, погрязшему в светской суете современному дворянству.
Необходимо также заметить, что, при всех своих симпатиях к «старому доброму времени», Арним не призывает к возврату в феодальное прошлое. Это проявляется в его рассуждениях о старом княжеском замке, олицетворяющем прошлое. Романтическая любовь к туманному прошлому имеет, по убеждению автора, и негативную сторону, хотя и сам он отдал ей дань в свое время.
Основу исторического прогресса Арним видит не в революционных взрывах, сокрушающих до основания все старое, но в постепенном развитии человеческого общества. Субъективизму и индивидуализму, порожденным эпохой складывающихся буржуазных отношений, писатель противопоставляет мечту о спасительной общности всего народа, о возможностях органического развития народа как единого целого.
Таким образом, в отличие от раннеромантического романа, имеющего вневременной характер, произведение Арнима насыщено размышлениями об эпохе — прошлой и настоящей, о путях развития общества. Такая установка не могла не повлечь за собой существенно новых стилистических приемов, главным из которых представляются авторские отступления. Авторская речь очень отчетливо звучит и в характеристике действующих лиц романа. В отличие от ранних романтиков, идентифицировавших себя, со своим героем, Арним сохраняет по отношению к нему известную критическую дистанцию. Многочисленные авторские комментарии к поступкам действующих лиц носят подчас иронический характер. Вот, например, примечательное суждение о том, насколько воля случая определяет судьбу графа Карла: «Kommt vifel, darauf an, jedes zur rechten Zeit zu sehen, zu tun, wäre Klelia begegnet, wahrscheinlich hätte er sich ebenso' bestimmt ergeben, wie er sich jetzt der prächtigen Schwester zu eigen fühlte».
Основой исторической концепции автора является противопоставление «старого» и «нового» времени. В плане стилистическом это - противопоставление становится стержнем; вокруг которого «троятся события и группируются действующие лица в романе. Насколько граф Карл ощущает свою приверженность к старому времени и, тем самым, к народному духу, настолько Долорес — дитя нового времени (по крайней мере, до своего покаяния).
Как мало похож этот образ на женщин из раннеромантического романа. Вспомним шлегелевскую женщину: «Люцинда была из тех, кто живет не в обыденности, но создает свой собственный, выдуманный мир, построенный по собственным законам. Только то, что она сердечно любила и почитала, являлось для нее действительным, все остальное для нее не существовало». Черты нонконформизма, которые определяют личность Люцинды, в Долорес едва намечены, и словно только лишь затем, чтобы стать причиной ее «падениям и неизбежно следующего за ним «покаяния».
В начале романа перед нами красивая Девушка, жаждущая поклонения и развлечений. Ее «принадлежность» к новому времени выступает из символики противопоставления старого княжеского замка и блестящего графского дворца, построенного в новом стиле. Долорес представляется графу Карлу частицей великолепного нового сооружения.
Долорес — вся порыв к радостному, легкому, праздному существованию, в отличие от своей сестры Клелии — олицетворения благочестия, прилежания и трудолюбия, столь милых сердцу Арнима. Чувства Долорес поверхностны и недолговечны, она тщеславна и любит своего жениха лишь постольку, поскольку связывает с ним надежды на блестящую светскую жизнь. Ее отношение к Карлу далеко от подлинно романтической любви.
Душа Долорес тянется ко всему новому, неизведанному. Когда Клелия собирается ехать в Садилию, сестра готова отправиться с ней, несмотря на предстоящую свадьбу с графом Дарлом. И только трезвый голос Клелии, напомнившей ей об ее обязательстве перед женихом, заставил ее отказаться от этого опрометчивого шага.
Карл и Долорес вступают в брак и уезжают в родовое поместье графа. Там граф Карл с присущей ему основательностью погружается в хозяйственную деятельность, осуществляет ряд усовершенствований и реформ. Долорес поначалу тоже нравится старый замок и окружающий ландшафт — до тех пор, пока все это имеет для нее прелесть новизны.
Но вскоре скука овладевает молодой женщиной, ей нечем занять свое воображение.
Кризис, который вскоре наступает в их семейной жизни, психологически достаточно мотивирован, и измена Долорес только логическое завершение несоответствия этих двух характеров. С неуклонной тенденциозностью Арним трактует супружескую неверность как веяние «Нового времени», новой, буржуазной морали. Через весь роман зловещим символом проходит роковая дата — 14-е июля (дата свершения Французской революции, дата «падения» Долорес и дата ее смерти). Таинственный маркиз Д... искушает Долорес прежде всего тем, что учит ее презрению к семейным узам, рисует ей заманчивые возможности участия в общественно-политической жизни по примеру французских женщин.
В отличие от ранних романтиков Арним рассматривает брак как незыблемое божественное установление, и горе тому, кто покушается на его священные устои, поэтому автор столь сурово направляет героиню на путь покаяния. Супружеская измена, по мысли Арнима, ведёт к разобщению и хаосу, а «на поздней стадии романтизма хаос — это образ и понятие негативные, и сам хаос темен и дела его темны». Поэтому так мучителен кризис, переживаемый графом Карлом, когда он узнает об измене жены. Настолько велико его отчаяние, что в нем колеблется даже вера в бога, и он тоже «совершает грех» — попытку к самоубийству. Из сознания обоюдной вины, взаимного прощения и совместного покаяния вырастает новая общность этих двух людей, их брак становится после пережитых потрясений истинным, основанным на духовном родстве, любви и осознании своего святого долга перед богом и государством. Искупление своей вины и подлинное счастье жизни Долорес находит в материнстве, а граф Карл — в государственной деятельности.
Все другие персонажи романа группируются столь же очевидно, как Долорес и Карл, по своей принадлежности к «старому» или «новому» времени. Так, теплыми тонами обрисован образ старого слуги Долорес и Клелии. Основной его жизненный принцип — это верность. Когда девушки остаются одни, он не покидает их, в отличие от всех остальных слуг, заботится о них, предлагает им даже переселиться в его скромный домик. Противопоставлен этому образу идеального человека из народа образ «сумасшедшей Ильзы», которая олицетворяет неверность как принцип нового времени. Она предает своих господ, которые ей доверяют, и помогает «безобразному барону» в его черном деле, когда тот замышляет похитить Долорес.
«Безобразный барон», сосед графа Карла по имению, личность отвратительная, внушающая ужас своим поведением. Это человек отверженный, лишенный корней (entwurzelt), вырванный из жизни народа. «Graf Karl staunte über eine Natur, die aus dem, ganzen Ehrenkreise seiner Zeit, seines Volkes, ohne grojsse Begebenheiten, bloss durch sich selbst herausgerissen worden, mit Schrecken dachte er, dass eine Revolution gerade : notwendig solche Menschen an ihrer Spitze tragen müsse». Авторская позиция выражена достаточно четко.
Политические тенденции нового времени выражены в лице проповедника Франка. Это человек с просветительским складом ума, интернационалист, сторонник Французской революции. Автор относится к нему явно негативно, но при этом не отказывает ему в искренности, в способности привлекать к себе людей силой духа и убежденностью. Франк направляется во Францию, чтобы принять личное участие в установлении «религии разума» (die Religion der Vernunft) в этой стране. Этот путь трактуется Арнимом как глубоко ошибочный, автор отождествляет идеи Просвещения со злом, воцарившимся в мире после Французской революции. Поэтому он называет Франка «духовным соблазнителем» и наделяет его мистической способностью силой взгляда исцелять женщин от бесплодия. Графу Карлу это внушает глубокое отвращение, ибо он усматривает здесь нечто дьявольское. Автор, бесспорно, разделяет чувства своего любимого героя.
Одним из наиболее полнокровных образов романа является поэт Валлер. Уже его имя указывает на принадлежность к племени странников. Но излюбленный в раннеромантическом романе мотив странствий обыгрывается Арнимом несколько иронически. Если герой у Тика и Новалиса свободен, как птица, то Валлер обременен женой и детьми, которые вечно мерзнут и голодают, так как поэт не способен заботиться о семье. Он легкомыслен и непоседлив и имеет странную манеру серьезные вещи воспринимать как шутку и наоборот. Валлера отличает непостоянство убеждений. Его полная бездуховность выявляется с устрашающей силой в том, что даже смерть жены становится для Валлера лишь поводом для написания очередного бездарного стихотворения, после чего ой безмятежно засыпает. Все его стихи — сплошная поза и ложь, граф Карл называет их «фальшивой монетой», а его самого — «противной фабрикой чувств» («die widrige Gefühlsfabrik»). Примечательно, что, если стихи самого графа Карла написаны в народном духе и размером народных песен (аналогия с «Волшебным рогом мальчика»), то творения Валлера по большей части выдержаны в современных метрах. Иногда он пробует силы в гекзаметре, но и то и другое звучит у него одинаково фальшиво. Образ Валлера представляется недвусмысленной сатирой на расхожий эпигонский романтизм в худших его проявлениях.
Итак, роман «Графиня Долорес» отличается многогеройностью, что не было характерно для раннеромантического романа, потому что там, несмотря на теоретический постулат Фридриха Шлегеля о необходимости «универсального» отображения жизни, основу содержания составлял образ изолированной от общества «гениальной личности».
В основе композиции «Графини Долорес» лежит музыкальный, новеллистической принцип. Роман открывается описанием старого княжеского замка и графского дворца, достроенного недавно, в новом стиле. Это увертюра, в которой мощными аккордами звучит основная тема произведения - противопоставление старого и нового: «Vor' einer kleineren Residenz-stadt des südlichen Deutschlands erscheinen dem Reisenden,.. zwei grosse hervorragende Gebäude von ganz altertümlich getürmten und geschwärzten, vqn Wassergräben umzogenen Schlosse gegenüber schimmert ein freier, leichter, flachgedeckter italienischer Palast im schönen Grün eines weifen, so auffallend verleuchtend mit hellen Marmorfarben und'grossen glänzenden Fenstern als glücklicher Nebenbuhler, als eine neue fröhliche Zeit neben einer verschlossenen, ängstlichen alten, dass diese Bemerkung sehr wahrscheinlich jedem beim ersten Anblicjc eingefallen sein mag».
Однако блеск новой постройки только кажущийся, при ближайшем рассмотрении видно, что дворец пуст, лишен жизни и разрушается.
Тема дворца, олицетворяющего внешний блеск нового времени при удручающей внутренней пустоте, возникает вновь и вновь на страницах романа. Над ним как бы тяготеет роковое проклятие: сын князя упал с гладкой мраморной лестницы и покалечился, дворец становится также местом грехопадения Долорес. Наконец, во дворце случается пожар, и он сгорает дотла. На утро после пожара на фоне руин непреходящей красотой блистает старый княжеский, замок.
Главная тема романа — тема любви и брака — музыкально варьируется, отражается в многочисленных вставных новеллах, историях, стихотворениях. Это, прежде всего, новелла «Hollins Liebeleben», которая была написана Арнимом раньше как самостоятельное произведение и включена затей полностью в текст романа. Печальная история любви заканчивается смертью героя, который легкомысленно попытался стать выше нравственных норм общества. Граф Карл дает ему такую оценку: «Mehr aber war Hollins Schicksal durch ein Hinaussetzen über bürgerliche und religiöse Verhältnisse in der Liebe zerrüttet».
В маленькой трагикомедии «Hylas» конфликт между любовью и политико-социальными обязанностями также ведет к трагическому исходу.
Все вставные истории романа можно классифицировать следующим образом: это либо мифы и саги (Hugh Schapler, Päpstin Johanna, Stauffenberger, Hylas), либо старые легенды и сказки (Legende von den unglücklichen Eheleuten; Schule der Erfahrung; Briefe eines wandernden Einsiedlers), либо сны, видения (сны Трауготта), либо самостоятельные новеллы и стихотворения (Hollins Liebeleben, Mohrenjunge, Weber und Spinnerin, Scottische Elegie, Ring). Все они несут большую стилистическую нагрузку, представляя собой параллели, аналогии к главному действию. Арним придавал им большое значение. «Wir müssen uns bescheiden, nur in der Vergangenheit den Weltplan überschauen zu kônnén, da ordnet der Verstand die chaotische Masse nach seiner besten Weisheit; was aber die Gegenwart fordert, was zur Zukunft emporstrebt, das tritt erst aus dem fruchtbaren Boden heraus und entbehrt noch des Sonnenlichts oder ist davon geblendet», - писал по этому поводу Арним в письме к Я. Гримму.
Таким образом, в композиции романа «Графиня Долорес» выступает романтическая склонность автора к мифологии, к сказке. Конструируемая Арнимом во вставных эпизодах «идеальная действительность» бросает свой отблеск на дела и мысли современников. Но, в отличие от раннеромантического романа, где идеальная, сказочная сфера полностью вытесняет собой действительность, у Арнима она существует параллельно с реальностью, перекликаясь и взаимодействуя с нею.
Таким образом, в романе «Графиня Долорес» прослеживаются новые тенденции по сравнении с раннеромантическим романом. Во-первых, действие перенесено в современную эпоху, что неизбежно расширило круг проблем и привнесло в роман бытовую конкретность. Во-вторых, герои Арнима лишены романтической окрыленности, гениальности, присущей героям Шлегеля, Тика и Новалиса. Они более обращены к реальной действительности, чем к сфере чистого духа. Цель своей жизни герои этого произведения позднего романтизма видят не в искусстве, но в практической деятельности, пусть и ограниченной рамками исторических условий, национальных и религиозных традиций своего народа.
В стилистическом плане это ведет к тому, что роман насыщается конкретными реалиями эпохи. Внимание к будням, к вещному миру, к обыденной жизни приближает «Графиню Долорес» к формам если не реалистического, то натуралистического романа. Во всяком случае, роман Арнима можно считать одной из попыток создания в русле романтизма романа о современности, об эпохе.
Но вместе с тем, всей поэтикой, всем построением своим этот роман не выходит за рамки романтического романа. И это проявляется, прежде всего в стилистической функции многочисленных вставных новелл, стихотворений, которые призваны как бы упорядочить современность, придать происходящему символическое звучание.
Л-ра: Проблемы языка и стиля в литературе. – Волгоград, 1978. – С. 36-50.
Произведения
Критика
