Современная белорусская драматургия: интервью с актером и режиссером Александром Марченко

В последнее время у юного (да и не только юного) поколения стало чуть ли не хорошим тоном скептически отзываться о Беларуси: не столько из-за материального уровня жизни, не дотягивающего до абстрактного «европейского» эталона, сколько из-за серости, унылости и однообразия культурного ландшафта.

Однако в противоречие с последним утверждением вступают регулярные выставки, презентации, форумы, театральные постановки – настолько многочисленные, что иногда сложно выбрать между презентациями, попавшими на один день.

В Беларуси хватает и актеров, и режиссеров, и писателей, и художников... Почему мы их не замечаем? Почему мы не видим самих себя со стороны и затрудняемся объяснить: кто такие беларусы? Что такое Беларусь?

Может быть, дело в особенностях климата болотного края, из-за которого весь культурный ландшафт в Беларуси скрыт туманом? 
Пора разглядеть за туманом очертания героев современной Беларуси.

Современная белорусская драматургия: интервью с актером, режиссером и руководителем Центра белорусской драматургии  Александром Марченко

Евгения Паращенко: Александр, вас представляют как актера, режиссера и драматурга. А от чьего лица вам удобнее говорить о современной белорусской драматургии?

Александр Марченко: Драматургией я занимаюсь исключительно как организатор: руковожу Центром белорусской драматургии, но не пишу пьес. Говорить мы будем сразу с тремя ипостасями, потому что все они равно имеют отношение к театру, и разделить себя в этом процессе сложно.

Я уже несколько лет активно погружаюсь в современную белорусскую драматургию; я знаю поименно и в лицо практически всех драматургов, которые составляют это новое поколение: поколение, которое очень активно начинает продвигаться на сценические площадки и на книжный рынок. Пока они более востребованы за пределами родины, чем в Беларуси.

Мне и как режиссеру, и как актеру интересно существовать в этом контексте: мое актерское сознание за эти годы изменилось: я совершенно отошел от классического репертуара, начинаю двигаться в сторону современности, находить в современных пьесах интересные и важные моменты.

Е.П.: Существует ли белорусская школа драматургии? И где мы можем провести воображаемую границу ее начала? В 1991 году или гораздо раньше? Какие традиции наследует белорусская драматургия?

А.М.: Этот вопрос лучше задавать тем, кто занимается изучением драматургии именно теоретически. А я не могу говорить за теоретическую часть. Я занят практическими вещами. Мы организуем лаборатории для драматургов, возможность продвижения написанных ими пьес на сцену и к зрителю.

Белорусская школа, наследование? Говорить о том, как повлиял Алексей Ануфриевич Дударев на творчество Дмитрия Богославского я могу только исключительно из личных впечатлений.

Вряд ли сейчас можно проследить тенденции на уровне школы, но – обязательно нужно об этом сказать, это очень интересно! – белорусские драматурги (так считают, например, и российские коллеги) – в авангарде современной драмы.

Современная драма, кстати, - тоже довольно размытое понятие. Теоретики его дословно пока не описали. Многие вообще считают, что такого понятия – современная драма – не существует. Якобы современная драматургия не имеет ярко выраженных особенностей, и то, что пробуют выдать за новизну – это всего лишь следствие непрофессионализма. С другой точки зрения, есть группа людей, которые говорят о школе Богославского и Рудковского, называя их фаворитами новой драмы.

И в последнее время все шорт- и лонг-листы международных конкурсов – обязательно содержат белорусов. Так что белорусская драма существует, это факт.

Е.П. Если современная драма так востребована в мире, то почему с ней там мало знаком белорусский зритель? Какие препятствия стоят между ними?

А.М.: Одно из главных препятствий – это проблема восприятия современной драмы зрителем. Давайте разберем это на примере такого явления, как нецензурная лексика, то есть мат. В пьесах молодых авторов его становится все больше. Да, можно падать в обморок, говорить: как же вы можете, со сцены!.. Мало того, что мата нам хватает и в жизни, так еще и в театре... Но! Ведь этот текст звучит в контексте ситуации, которая описывает реальность. Автор пытается рассказать зрителю о людях, которые так живут и так говорят. Автор ведь не говорит, что это хорошо! Не призывает: давайте все начнем материться! Он позволяет сделать зрителю свои выводы. Но когда возникает этот возглас ужаса – “Со сцены театра заговорили матом!” – мне кажется, что это ханжество. Не замечать этого, если это есть в жизни – это глупо. Вот одна трудность на пути продвижения к зрителю современной драматургии.

Еще одна трудность принятия зрителем современной драмы – то, что в современных текстах много людей, которых принято называть маргиналами. В прошлом они никогда не стали бы объектом литературы – а теперь люди, которые, может быть, ничем и не интересны, становятся героями пьес.

Е.П.: А есть ли трудность с тем, что театр должен быть, по мнению некоторых, шоу-бизнесом? Должен ли театр себя окупать, или он может себе позволить быть дотационным?

А.М.: Очень сложный вопрос. Мне кажется, мы пока еще очень далеки от того момента, когда театр сможет сам зарабатывать деньги.

Е.П. А нужна ли такая ситуация?

А.М. Может быть. Ходят же люди в Театр.doc в Москве! Как ни странно, вся модная публика, от депутатов за бизнесменов, считает своим долгом посетить Театр.doc (по большому счету, скорее похожий не на МХАТ, а на подвал с ограниченным пространством) – несмотря на то, что в таких театрах достаточно высокие цены.

Е.П.: Меня больше интересует Беларусь и то, что происходит внутри Беларуси. И если мы, как вы сказали в самом начале, идем в авангарде так называемой современной драматургии, то где же слава наших актеров и режиссеров? Как сделать Беларусь более привлекательной в глазах своих же граждан? Как понять, что у нас на самом деле все хорошо и есть творческий потенциал?  Востребованным ли вы чувствуете свое искусство и свой труд?

А.М.: Труд, которым занимаюсь я, всегда будет востребован очень малой группой людей. И мне очень нравится, что эта востребованность – осознанная. Это для меня гораздо более ценно, чем массовый поток зрителя в виде школьников и других людей, которые получают билет в театр в результате очень странного способа распространения.

Е.П.: То есть, Театр белорусской драматургии – театр для малой группы людей?

А.М.: Нет! Во всех остальных театрах нашей родины публика примерно одинакова. И способ попадания в театры один и тот же – старый добрый способ: через распространителей. Очень люблю рассказывать одну историю: о том, как моя мама получила билет в Могилеве. Моя мама всю жизнь проработала в Могилеве, в областной больнице. И ко дню пожилого человека она от профсоюза в качестве подарка получила билет в театр, на пьесу того самого Павла Пряжко, с нецензурной лексикой: «Хозяин кофейни». С мамой потом у меня состоялся довольно интересный разговор.

Вот проблема: зритель получает билет в театр как лотерейный билет. До сих пор функционирует эта безликая система.

Е.П.: Но ведь уже появился зритель, который понимает ценность театра и современного театра в том числе...

А.М.: Судя по наполненности наших залов – да, понимают. Молодежь начала активно ходить в театр; к тому же, сейчас есть возможность зрителям активнее участвовать в театральном процессе – писать те же отзывы в интернете.

Е.В. О взаимодействии зрителя и театра: почему в рамках Театра белорусской драматургии возник Центр белорусской драматургии? Что он из себя представляет и какие цели преследует?

А.М.: Центр современной белорусской драматургии возник довольно давно, а в рамках театра он оказался в 2007 году благодаря стараниям и инициативе тогдашнего художественного руководителя Валерия Анисенко. Центр драматургии при театре – это логично: если Центр белорусской драматургии будет просто архивировать то, что пишут современные драматурги, пусть даже и выкладывая это в сеть – это одно; и совсем другое дело, если Центр продемонстрирует потенциал драматургии. Есть площадка, где драматурги в тандеме с режиссером презентуют драматургию и для театралов – тех, кто работает в театре, и для продвинутых интересующихся зрителей. Во-первых, на таких авторских читках у драматургов появляется возможность посмотреть, что не клеится в их произведениях, когда актеры начинают играть. Во-вторых, уже несколько раз пьесы из Центра попадали на сцену Театра белорусской драматургии.

Е.П.: Неужели для молодых драматургов не существует других способов попадания на сцену?

А.М.: Ну почему же. Молодой драматург может отнести пьесу в литературную часть любого театра; там ее может прочесть редактор и предложить художественному руководителю. Еще один путь для молодого драматурга – попасть в шорт-лист какого-нибудь конкурса, и есть вероятность, что его опять-таки заметят редактор или художественный руководитель. При этом все зависит от предпочтений и решений конкретного человека. Поэтому площадка Центра белорусской драматургии – это самый близкий и простой путь к сцене, которым может воспользоваться молодой драматург.

Е.П.: Кто они, молодые белорусские драматурги? Те, кто получил соответствующее образование?

А.М.: Нет! Молодые белорусские драматурги – это те, кто пишет пьесы и активно предлагает их на различные конкурсы; или устраивает авторские читки. Это люди, которые что-то делают. Далеко не у всех есть литературное образование; скорее, у большинства его нет.

Е.П.: Беларусь последнее время, последние лет пятнадцать, становится все менее и менее привлекательной для молодых людей. Претензии выставляются буквально ко всем сферам: начиная от экономики до того, что у нас ничего не происходит в культурном отношении. Но я с этим не хочу соглашаться. Я хочу не то чтобы поучаствовать в создании культурной ситуации, но хотя бы стать к ней причастной в качестве свидетеля времени. Александр, а как вам лично видится культурная ситуация в современной Беларуси? Все ли у нас хорошо?

А.М.: Нельзя сказать, что все хорошо. Да, мы все свидетели времени; но с другой стороны – мы сами наше время и создаем. Есть тенденция медленного движения в сторону развития и появления чего-то нового, альтернативного, пока не привычного. Беларусь – довольно консервативная страна, здесь живет группа малоподвижных в смысле менталитета и эмоциональности людей. Не могу говорить за всю культуру, но что касается театра – есть движение. Уже обращают внимание не молодых белорусских драматургов. Посмотрим на результаты форума ТЕАРТ: специально к форуму молодыми режиссерами было поставлено несколько спектаклей по пьесам белорусских драматургов. И это вызвало интерес у публики!

Еще я могу видеть смежные процессы: например, в современной хореографии есть Ольга Скворцова, которая презентует многие свои произведения на сцене театра. В феврале начинается фестиваль, организованный Вячеславом Иноземцевым (речь идет о Втором открытом форуме пластических театров Беларуси «ПлаSтформа» - прим. ред.)

Все эти события – альтернатива тому, что было раньше. Поэтому нельзя и сказать, что все плохо. Но самое проблематичное для меня, например, - это отсутствие некой... названности, что ли? Чего-то важного про себя родных...

Е.П. Самоопределения? Не можем увидеть себя со стороны и как-то назвать, осознать?

А.М.: В том-то и дело. Но попытки уже есть, и рано или поздно самоосознание и самоопределение произойдет. Беларусь на протяжении долгих времен существует в состоянии постоянной балансиловки: между Востоком и Западом, между другими противоположными тенденциями... И именно стремление к сохранению баланса очень сильно тормозит развитие.

Е.П.: Но кто же может назвать нас, кто покажет нас самим себе? Есть ли театральная критика, которая не воспринимает мат на сцене как преступление против морали и нравственности?

А.М.: Есть! Если говорить о старшем поколении – то это знаменитая Татьяна Дмитриевна Орлова, которая воспитала не одно поколение театральных критиков в том числе. Она очень интересуется современной драмой, не отметает сразу все новое. Есть и наши с вами сверстники. Например, Алексей Стрельников – кстати, кандидат наук – который активно помогает зрителю разбираться в современных тенденциях в театральном искусстве. Есть Татьяна Артимович и ее платформа «зЕрне». Есть Светлана Улановская, редактор портала АртАктивист. Елена Мальчевская больше пишет для печатных изданий, но тоже интересные вещи. Есть Денис Мартинович: его обзоры можно встретить в «Нашай Ніве».

Е.П. И о режиссуре: соответствует ли образование Академии, Института культуры современным требованиям? Выпускают ли они режиссеров, готовых к современной жизни?

А.М.: Смотря какой жизни! Для того, чтобы ставить современную драму, нужно очень много желания. Огромное количество энергии должно уходить на борьбу с ветряными мельницами. На самом деле, сейчас не так много режиссеров, которые способны на действие. Из молодежи есть Евгений Корняк и Екатерина Аверкова, которые из года в год, не переставая, ставят спектакли, продвигаются дальше, задумывают новые истории.

Е.П.: Кого вам хотелось бы выделить из молодых современных белорусских драматургов, авторов пьес?

А.М.: Это упомянутый не единожды Дмитрий Богославский, это Виктор Красовский и Сергей Анцелевич, это Павел Рассолько, это, в общем, уже всемирно известный Павел Пряжко; Константин Стешик. Есть уже давно представленная на драматургическом рынке Диана Балыко. Есть Николай Рудковский, известный и белорусскому зрителю, и зарубежному. У перечисленных авторов за плечами уже несколько десятков постановок на постсоветской сцене – но и не только на постсоветской. Недавно во Франции прошла премьера по пьесе Николая Рудковского “Женщины Бергмана”, в Theatre des Salins. Появилось и новое имя: это бывшая актриса Театра белорусской драматургии Юлия Шевчук, ныне актриса Свободного театра; она тоже стала писать. Первый ее вербатим – “Животное” – увидел свет не так давно.

Е.В. Александр, а вы не собираетесь эмигрировать в страны, более дружественные к драматургии, в том числе и современной?

А.М.: Нет, нет! Естественно, я время от времени размышляю на эту тему. Но пока что адекватной замены, которая бы заметно улучшила уровень моей жизни и увеличила количество счастья – ее нет. Российский рынок в этом отношении мне не интересен. С рынком западным существует проблема: чтобы там работать, нужно хорошо знать язык, потому что язык с театром связан неразрывно.

А здесь, в Беларуси… У меня есть вера в то, что… Мне хочется либо окончательно разувериться, либо дождаться качественной перемены.

С Александром Марченко беседовала Евгения Паращенко.