Своеобразие реализма Э. Синклера (роман «Джимми Хиггинс»)
В.Н. Сушкова
Роман «Джимми Хиггинс», написанный в 1919 роду, занимает особое место в творчестве Э. Синклера, знаменуя собой одно из высших достижений не только в развитии самого писателя, но и всей передовой американской литературы того времени.
Вместе с тем ему присущи глубокие противоречия, как в зеркале отразившие социально-экономические и политические противоречия самой американской действительности, которые предстояло во всей их полноте раскрыть в следующее за написанием романа десятилетие — в двадцатых годах.
Как известно, новое видение жизни в эпоху грандиозных изменений этого периода оказалось доступным не каждому, а только тому, кто стремился понять конкретно-исторические и социальные причины этих изменений, кто был тесно связан со своим временем. Социальная активность Э. Синклера очень широко известна: он — организатор демонстрации протеста в Нью-Йорке против бесчеловечного обращения с шахтерами Колорадо; его арестовали в Калифорнии за чтение с трибуны конституции Соединенных Штатов и т. д. Борец против зла, защитник угнетенных, деятельный член социалистической партии США — таков его облик в 20-е годы.
Между политической позицией Эптона Синклера и его творчеством в период 10-20-х гг. разрыва не было. Жизнь вторгалась в его книги самым непосредственным образом. При чтении их поражает широта охваченных явлений действительности. Синклер судит о них с «трибуны обвинителей». В романе «Джунгли» (1905 г.) он показал жуткую эксплуатацию рабочих на чикагских бойнях; в «Короле Угле» (1917 г.) — 11 тысяч шахтеров с женами и детьми, которые поднялись на защиту своих человеческих прав; в романе «100%» (1920 г.) писатель сорвет маску с «социалиста» Петера Геджа, раскрыв его истинное лицо провокатора и предателя рабочего класса. «Искусство есть изображение жизни, — писал он, — претворенное художником с целью изменить взгляды на жизнь других людей, пробудить в них иные чувства, иные верования и толкнуть их на иные поступки».
В драматическое время, когда каждое слово, каждая вещь писателя падали, по выражению А. Вороненого, «прежде всего на чаши весов революции и контрреволюции», Эптон Синклер писал так, чтобы было предельно ясно, на какую чашу «упадет» его новое произведение. «От литературы, как таковой, от каких-то формальных заданий, стилистических приемов в прочих, достижений он отмахивается. Бирюльки! Эй, вы — поэты, писатели, критики, приверженцы «чистого искусства»! Занимайтесь этим в своих рыбокоптильнях! Эптон Синклер и на это не имеет времени!.. Он адвокат тружеников по делам о преступлениях капитализма», — восторженно писал в 1923 году «Литературный еженедельник», приветствуя активную демократическую позицию американского художника.
Одним из первых в американской литературе Э. Синклер решительно выступил против лозунга У.Д. Хоуэлса — отца «нежного реализма», который провозглашал «радостные стороны жизни» наиболее американскими; он явился прямым продолжателем дела Крейна и Норриса, пионеров реализма в литературе США, открыто протестовавших против экономического неравенства в американском обществе, но усиливающаяся битва между трудом и капиталом не получила в их книгах особого выражения. В отличие от них Синклер, показывая ужасы капитализма, выводит на страницы своих книг и силу, способную уже противостоять миру акул, способную бороться. Однако главным средством в этой борьбе писатель считал разъяснительную работу и предвыборную агитацию, в ходе которой можно убедить избирателей голосовать за социалистов. К справедливому социальному строю, по мысли Синклера, можно прийти мирным путем. Многие отечественные исследователи определяют социализм писателя как «христианский». Эптон Синклер действительно пытался сблизить христианство и социализм. Так, в «Испытаниях любви» его герой Тирсис, в котором явственно проглядывают черты мировоззрения самого автора, видел в Христе «не только полубога в царских одеждах и с сияющим венцом на голове, каким его изображают на иконах, а скромного рабочего с мечтой о небесах и об отце, любящем своих детей без различия. Он пошел к бедным и униженный, этот «первый революционер мира», со своим учением о душе как о самом важном в жизни человека, и это учение было динамитом, подложенным под основание всего строя древнего мира».
Э. Синклер пытается сделать невозможное: реставрировать раннее христианство.
Однако как истинный художник, сын своего времени Эптон Синклер не может не показать обострения классовой борьбы, стачки, забастовки, далеко не мирное настроение рабочих. И если в «Джунглях» нас угнетают мрачные картины капиталистической действительности, то в «Короле угле» уже живет постоянное предощущение взрыва, от которого эти тьма и ужас рухнут. И если, задумывая роман «Джимми Хиггинс», Синклер собирался защищать позицию США в мировой войне, то в итоге он пришел к обличению интервенции.
Э. Синклер, писатель-реалист, лучше всего проявил себя в романе «Джимми Хиггинс», в котором своеобразно сочетаются объективное содержание, логическая информация и большая эмоциональная выразительность.
Как и в предыдущих произведениях автора, в основу романа «Джимми Хиггинс» легли конкретно-исторические факты: деятельность социалистической партии США во время Первой мировой войны, американская правительственная политика этого периода, интервенция молодого социалистического государства и т. д. Связующим звеном между ними является судьба рабочего Джимми Хиггинса, рядового члена социалистической партии США, обыкновенность, заурядность которого подчеркивается уже самим именем его. Вместе с Джимми Хиггинсом в американскую литературу вошел новый герой, пролетарий — сознательный рабочий. Автор проводит своего героя через бурные события Первой мировой войны, показывая мучительный путь своего героя от пацифизма к добровольному участию в мировой бойне, его прозрение и борьбу, нечеловеческие страдания и сумасшествие.
Выбор главного героя во многом определил и творческий метод писателя. В этом произведении Э. Синклер, по словам Я.Н. Засурского, оказался среди самых непосредственных предшественников литературы социалистического реализма, хотя в романе почти с первых его страниц присутствует трагедийный мотив. Автор постоянно держит нас в ожидании чего-то непоправимого, и беда приходит: трагически гибнут жена и дети Джимми. Но герой не сломлен, при нем остаются его социалистические убеждения. Они-то и поддерживают Джимми: однажды приблизившись к поступательному движению народа, он навсегда осмыслит свое место в нем. «У него была величайшая в мире вещь, ради которой стоило жить, — читаем мы в романе — видение справедливого, здорового и счастливого мира». Отсюда «горячий пульс романтизма», который отметили в романе американские критики Карл-ван Дорен и Флойд Делл.
[…]
Трагический аспект достигает высшей точки в сценах допросов, пыток, в изображении болезни Джимми, рассудок которого помутился, не выдержав обрушившихся на него физических страданий.
На первый взгляд, сочетание трагизма и оптимизма в одном и том же произведении может показаться искусственным. Однако это не всегда, так, как справедливо утверждает И.К. Гей: «Оптимизм и трагизм — координаты одного миропонимания. Обессмысленное существование приводит к абсурду, который обозначает, что человек сохранил жизнь, но потерял себя». Джимми же непобедим в своем упорном молчании, этим молчанием он сохраняет жизнь не только большевику Калинкину, по поручению которого распространяется среди американских солдат листовки с призывом покинуть революционную Россию, он понимает общезначимость этого подвига.
Джимми Хиггинс выстоял до конца, он не выдал, он исполнил свое предназначение.
Совершает Хиггинс подвиг или приносит себя в жертву? На этот вопрос нет однозначного ответа ни в американском, ни в отечественном литературоведении. Большинство из исследователей видят в финальных сценах романа «апофеоз жертвенности» (Б.А. Гиленсон), и основание к подобному прочтению романа дает сам автор.
Если речь вести об авторской позиции, то жертвенность образа Джимми в конце романа очевидна. Ведь именно в Христе видел Э. Синклер всеобщий смысл борения и страданий человеческих, ряд деталей позволяют говорить о некоторых параллелях между Джимми Хиггинсом и Иисусом Христом: как тому, так и другому уготован мученический венец. Недаром платформу для выступающих, на которую поднимается Джимми впервые в жизни, автор сравнивает с эшафотом. Э. Синклер не один раз употребляет по отношению к Джимми Хиггинсу слово «жертва», называя его то «жертвой милитаризма», то «жертвой экономической системы», а в последней главе утверждает, что он «пал жертвой обмана чувств».
Предлагая своему герою, а вместе с ним и читателю путь борьбы, Синклер подчеркивает, что дорога к социализму трудна и писатель не вправе скрывать эти трудности. Художник, пишет Синклер, должен «затронуть в совести людской новые струны и указать человечеству новые опасности, которые ему угрожают, новые жертвы, которые должны быть этим человечеством принесены». Отсюда и стремление его изобразить путь к социализму как путь страданий, мучений. Погибает, приняв муки, Джимми Хиггинс, мученическим венцом увенчаны головы Сакко и Ванцетти в романе «Бостон», в книге «Вопль о справедливости» Э. Синклер целую главу называет «Мученичество».
Однако если внимательно вчитаться в роман «Джимми Хиггинс», становится ясным, что вся жизненная программа героя — это активная позиция человека в мире. Джимми — маленький человек, самый что ни на есть рядовой социалист. Писатель с самого начала отнюдь не пытается приподнять его образ в глазах читателей. Даже наоборот, он всячески подчеркивает заурядность ума Джимми, неказистый его вид определением «маленький» в разных сочетаниях: «маленький хорек», «маленький заморыш», «маленький бедный червь», «бедный маленький Джимми». Кроме того, Джимми не отличается смелостью, а порою и просто трусит. Все это сделало бы непривлекательным, и даже отрицательным образ Джимми, если бы не его самоотверженность, не готовность пойти туда, где он больше, всего нужен, выполнить то, что от него требуется. Джимми убежден, что все свое время, все силы и помыслы он должен отдавать борьбе. Предложение жены пойти в кино вызывает у него искреннее удивление. «Сегодня, когда решаются судьбы мира, когда история переживает, можно сказать, величайший кризис, – идти смотреть, как киноактер влезает в окно третьего этажа или как его вытаскивают чуть ли не из-под колес летящего на всех парах поезда!».
Запальчивость, с какой говорит герой о таком в сущности пустяке, как посещение кино, вызывает полуулыбку автора, как бы предвосхищающую ту открытую иронию, с какой Э. Синклер расскажет о том, как Джимми был вынужден пойти работать на ферму, где он не имел возможности поддерживать тесную связь с друзьями-социалистами и где его попытки вести пропаганду среди крестьян кончились неудачей. «...Целых полгода Джимми не мешал миру идти своим путем, путем отчаянной борьбы и безмерных страданий», — восклицает автор, противопоставляя маленького Джимми Хиггинса огромному миру.
Как личное горе воспринимают Джимми и его товарищи расстрел ста социалистов в Германии: «Ведь социалисты всего мира — одно целое, интернационализм — душа движения». На самом рядовом, обыкновенном человеке, мимо которого пройдешь и не заметишь, Синклер показывает, как социализм выпрямляет согнувшегося, поднимает упавшего, вселяет, по образному выражению М. Пришвина, в «маленького душу большого». И потому логически оправдано поведение Джимми, каждый его поступок, когда в критические моменты своей жизни он сжимает кулаки и все в нем «превращается в железо». И во время допросов Джимми знает, ради чего он должен молчать. Он обязан выстоять — вот пафос его характера. Сумасшествие Джимми равносильно его смерти, он умер для дела всей своей жизни, выстояв до конца. Писатель предельно логичен и тогда, когда изображает эволюцию незаметного труженика-социалиста в героя-борца, совершающего в конце своего пути, может быть, даже вопреки авторскому замыслу, подвиг.
[…]
В романе «Джимми Хиггинс» Э. Синклер проявил себя и как мастер психологического анализа. Эту особенность художественной палитры писателя отметил еще в 1928 году С. Динамов в предисловии к книге Э. Синклера «Деньги пишут!» «Как писатель, он (Э. Синклер — В. С.) полно раскрывается лишь в узкопсихологических произведениях. Но он, и это хорошо, стремится к тому, чтобы быть художником социальным, к тому, чтобы развертывать большие социальные полотна». С. Динамов справедливо уловил самобытность Э. Синклера-художника: сочетание агитационности его творчества, документализм его стиля, психологизм характеров его героев и лучшего из них Джимми Хиггинса.
Раскрывая основной конфликт романа — классовую борьбу пролетариата, — Э. Синклер пытается изобразить не только внешние события, но и внутренний мир своего героя, психологически мотивируя каждый его поступок. Так, например, за одну из сцен романа, сцену встречи Джимми Хиггинса с английским королем, американский критик Флойд Делл упрекал писателя, называя эту сцену «надуманной». Ситуация, действительно, несколько фантастична, но писатель нисколько не отступает от правды характера своего героя, от логики развития его образа. Не выгладит смешной, как это утверждал Ф. Делл, попытка Джимми использовать возможность и убедить короля в необходимости революционных преобразований в стране. Конечно, Джимми наивен, советуя королю ознакомиться с социализмом, но ведь эта наивность проистекает из недостатка образованности героя и его глубокой веры в правоту социалистическою учения, которое он проповедует, понимая социализм по-синклеровски.
Образ Джимми становится более выпуклым при сравнении со «стопроцентным» американцем Питером Геджем из романа «100%», которого Э. Синклер называет «Джимми Хиггинсом белых». Внешне Питер Геджем и Джимми Хиггинс почти близнецы. Джимми — «худой, сутулый, низкорослый человек: одно плечо у него ниже другого, редкие рыжеватые усы..., зубы почернели, искрошились...». Питер — «...тщедушный, низкорослый, кривые зубы, одно плечо выше другого». На этом сходство и кончается. И тот и другой — живые характеры, индивидуально обрисованные художникам.
Все критики, обращавшиеся к роману «100%» отмечали психологизм этих характеров. «Из всех созданных Синклерам фигур две безусловно переживут его на многие и многие годы, — писал В. Фриче. — Эти две фигуры — два Джимми Хиггинса. Один белый, другой красный». Образ Питера Геджа дает Синклеру возможность высветить социалистическое движение США с другой стороны, показать трудности жизни и борьбы социалистов в стране волчьих капиталистических законов, диких полицейских порядков, изобразить обезличивание человека, ставшего на сторону этих законов.
Эптон Синклер маскирует Питера Геджа, дает ему возможность проникнуть в качестве провокатора во внутрь социалистической организации, тем самым читатель может взглянуть на социалистов глазами их врага, увидеть, как меняется отношение Питера Геджа к социалистам. «Питер стал рассматривать красных под новым углом: раньше они были для него просто кучкой «болтунов», но, теперь они казались ему чудовищными выродками, выдумкой дьявола». Эти люди с их преданностью своему делу страшат Питера Геджа, они непонятны для него. Кульминацией этого непонимания могла бы стать встреча Питера Геджа с Джимми Хиггинсом, попади Питер каким-нибудь образом в Лисвилль.
Синклеру понадобилась внешняя схожесть этих двух образов, их незначительность, их средний тип для того, чтобы показать — дело не только в индивидуальных качествах человек, но и в том, какой путь он избирает. Г. Якубовский писал в предисловии к роману «100%»: «Э. Синклер не изображает героя ложно-классическим злодеем: на самом обыкновенном типе недалекого человека талантливый романист показывает, во что может превратиться такой человек в соответствующей среде и обработке».
Во время пыток иногда кажется, что Джимми не выдержит и скатится до уровня Питера Геджа: внутренняя борьба совести, долга и стремления выжить, избавиться от физических мучений передана писателем очень убедительно. «Говорить или не говорись?» Бедное измученное тело кричало: «Расскажи!» — но совесть слабым голосом, с трудом переводя дух, повторяла, повторяла и повторяла: «Нет! Нет! Нет!»
Голос совести слаб, Джимми мучают сомнения: «Почему он не должен говорить? Потому, что Калинкин доверился ему, а Калинкин — товарищ. Но может быть, Калинкин теперь уже не здесь, быть может, он умер от одного из приступов кашля, быть может, он услышал о Джиммином аресте и ему удалось скрыться. Быть может...». Это многократно повторенное «быть может», эта внутренняя раздвоенность героя делают его «живым» человеком, способным как на героизм, так и на предательство; однако тройное короткое «нет!», произносимое хоть и слабым голосом, готовит читателя к тому, что Джимми Хиггинс выйдет победителем из этой борьбы. Уж слишком ясные, слишком весомые для Джимми и для любого честного рабочего-социалиста слова нашептывала ему совесть: «Ты — революция. Ты — социальная справедливость, ведущая борьбу за жизнь в этом мире. Ты — человечество, обратившее свое лицо к свету, напрягшее все усилия, чтобы достичь новых пределов, оставить позади них старый ужас».
Джимми, избравший социализм, приходит к смерти, но он вырастает как человек; Питер — к благополучию, мечтам о президентском кресле, но в действительности — к позорному падению, к ренегатству.
В создании двух таких сходных внешне и противоположных по сути характеров писатель-реалист Эптон Синклер добывается жизненности, логической завершенности того и другого и большой эмоциональности.
Эмоциональный накал романа особенно нарастает в последних сценах, где Синклер широко использует именно здесь натуралистические детали. Джимми наливают через воронку в рот воды до тех пор, пока его «раздуло», как «баллон», все внутренности чуть не лопались, тело казалось сплошным нарывом», или «арестант вообразил себя каким-то хищным зверем, попавшим в капкан, и старался отгрызть себе лапу, чтобы выбраться на свободу».
Натуралистическая тенденция романа «Джимми Хиггинс» помогает автору добиться максимальной художественной выразительности и вытекает из понимания Э. Синклером существа реалистического метода, целей и задач литературы. Недаром и в романе «Джимми Хиггинс» после описания пыток, которым подвергают героя, писатель остается верен себе, давая подстрочное примечание: «Пусть министерство юстиции привлечет меня к суду, я документально докажу, что все описанное мною соответствует действительности».
Говоря о натуралистических тенденциях в произведениях Э. Синклера, мы по сути дела говорим о документализме. Натуралистические детали нужны Синклеру постольку, поскольку он способствует изложению фактов ужасающей действительности. Это и пытки Джимми в застенках Архангельской тюрьмы, и гибель его жены и детей от взрыва на пороховом складе, или, если взять его другие книги, — изображение чикагских боен в «Джунглях», показ условий труда шахтеров в «Короле Угле». П.С. Коган, говоря об этой особенности в реализме Синклера, поставил писателя в ряд художников, которые в литературе почти с научной, профессиональной достоверностью воссоздают целые отрасли производства, экономики, политики.
П. Коган полагает, что Синклер «следует примеру величайших реалистов истекшего века» — Бальзака и JI. Толстого. Выступая в защиту американского писателя от обвинений в излишней перегруженности его произведений фактическим, документальным материалом, Коган предвидит тенденцию развития мировой литературы 20 века, утверждая в 1923 году: «Тенденция литературы стать рифмованной публицистикой — одно из характерных явлений последнего столетия. Синклер — самый откровенный выразитель этой тенденции...».
Подтверждая предположения П. Когана, уже в наше время Б.А. Гиленсон скажет: Синклер «по-своему выразил внутреннюю тенденцию современной прозы, тяготеющей к максимальной правдивости, достоверности, — взаимопроникновение в ткань произведения документально-публицистических и беллетристических элементов».
Таким образом, в своем лучшем романе «Джимми Хиггинс» Синклер вплотную подошел к социалистическому реализму, выросшему под его пером из своеобразного сочетания романтических, натуралистических и реалистических тенденций, при котором две первые помогают высветлению, кристаллизации последней.
Л-ра: Проблемы мировоззрения и метода. – Тюмень, 1976. – Сб. 30. – С. 87-96.
Произведения
Критика
