22.06.2018
Гор Видал (Gore Vidal)
eye 127

Гор Видал. Бэрр

Гор Видал. Бэрр

А. Хамадан

...Существуют биографии, представляющие настоящий кладезь для романиста, красочные до такой степени, что делают вымысел совершенно излишним. К их числу принадлежит история полковника Аарона Бэрра, героя Американской революции, крупного политического деятеля, вице-президента США в первый срок президентства Т. Джефферсона (1801-1805), дуэлянта, авантюриста, вынашивавшего планы экспансии на Запад, в направлении Техаса и Мексики. Планы эти, возможно, не исключали отделения западных штатов с Бэрром в качестве президента или завоевания Мексики с Бэрром в качестве императора. Удивительно ли, что репутация этого человека в американской истории стоит едва ли не в одном ряду с именем Бенедикта Арнольда, перешедшего в разгар революции под знамена английского короля?

Однако исторические репутации часто являются традицией, зародившейся при весьма запутанных обстоятельствах, оказываются следствием политических интриг момента.

И все же вряд ли Гор Видал ставил перед собой задачу реабилитации Бэрра. Прежде всего это дело историка, а не романиста, даже такого скрупулезного, как Видал, в книге которого практически все — вплоть до заведения мадам Таунсенд и нашумевшего процесса по поводу убийства одной из ее девушек — достоверно, проверено, а речи и диалоги исторических действующих лиц максимально насыщены словами и фразами, в самом деле ими произнесенными или написанными.

Возможно, что, когда за такую задачу возьмется историк, он придет к тем же выводам, что и Видал, но, разумеется, иными средствами. К примеру, этот историк оправдает Бэрра на судебном процессе не потому, что председатель Верховного суда Маршалл, ярый реакционер, был заклятым противником Джефферсона и хотел очередной раз уязвить президента, и сделает это не путем юридического крючкотворства. А просто он посмотрит на вещи объективнее и увидит, что в те времена выход штата из союза считался вполне правомерным, и взгляд этот разделялся самим Джефферсоном, а что касается похода на Техас, Луизиану или Мексику — именно в результате таких походов «фронтир» докатился до мексиканской границы и Тихоокеанского побережья, а предводители их становились национальными героями, а то и президентами (диапазон тут от самого Вашингтона, через авантюриста-конгрессмена Дэви Крокетта, имя которого было присвоено одному из видов атомной артиллерии армии США, до президента Джексона и так далее).

В поисках замысла Видала легко прийти к сенсационному, но поверхностному ответу. В ходе процесса над Бэрром администрация Джефферсона нарушала демократические права граждан, и упомянутый выше Маршалл потребовал предоставления суду документов тогда еще недостроенного Белого дома, а самого Джефферсона вызвал в суд в качестве свидетеля; последний отказался выполнить требования, сославшись на прерогативы главы исполнительной власти... Что ж, намек недвусмысленный, и всякий читатель сразу обнаружит аналогию с ролью другого президента — в наше время. Роман Видала появился в самый разгар «уотергейтского» скандала, и совершенно ясно, что автор прекрасно понимал эффект всесторонне обыгранной им исторической аналогии.

Очевидно, замысел писателя гораздо серьезнее. И состоит он, по-видимому, не просто в том, чтобы изобразить Вашингтона бездарным генералом, но ловким политиком, умело лавировавшим между конгрессом в Филадельфии и полуголодным, разутым и раздетым ополчением колоний, хотя эта тема звучит в романе в полный голос и полностью соответствует исторической правде. И не в том, чтобы очернить автора Декларации Независимости, изобразив его хитрым интриганом и демагогом, рабовладельцем, от которого рабыни — негритянки в родовом имении Монтичелло, штат Вирджиния, прижили немало детей, хотя, наверное, Видал проверил и этот факт.

Как нам кажется, истинный замысел может быть полностью оценен с учетом других произведений писателя, в том числе его публицистики. В пьесе «Самый достойный» (1960) Видал очень остроумно, но вполне традиционно высмеивает современные политические нравы США. В романе «Вашингтон, округ Колумбия» (1967) он начинает искать истоки превращения американской республики в империю, усматривая один из этапов этого процесса в разросшемся в годы второй мировой войны военно-бюрократическом аппарате и необычайно усилившейся в ущерб Конгрессу президентской власти. Важные мысли по этому поводу содержатся в яркой публицистике Видала. В очерке «Признательность Даниэлу Шейсу» писатель прослеживает историческую связь между подавлением первой вспышки недовольства простых людей США и подавлением демократических прав американцев в годы вьетнамской войны. Теперь же в своих поисках Видал дошел до исходной точки американской государственности, разглядев грехи системы в момент ее рождения. Джефферсон, автор Декларации Независимости, противник гамильтоновского плана развития США по капиталистическому пути, идеолог республики свободных фермеров, — именно он оказывается первым американским империалистом, купившим у Наполеона Луизиану и присоединившим к союзу штатов Флориду. Все эти действия были империалистическими и неконституционными. (Ведь США — союз добровольно соединившихся штатов.) Как и попрание демократических свобод.

Читатель не сможет не рассматривать взгляды Видала в контексте приближающегося 200-летия США. Позиция романиста, низвергающего столпов нации в условиях близких уже торжеств 1976 года, необычайно смела и резко радикальна и, с некоторыми оговорками, вполне недвусмысленна, хотя он и говорит в послесловии, что хотел бы остаться в стороне от того поля битвы, каким является сегодня американская история. Американская пресса мгновенно среагировала на попытку Видала лишить столпов нации хрестоматийного глянца. Вот как она восприняла их образы в романе. Джефферсон — «страстный лицемер, безжалостный империалист, который предавал свои принципы ради приобретения земель для республики и ради обеспечения белым фермерам возможности жить за счет труда черных рабов» («Ньюсуик», 12.XI.1973); Гамильтон — «стремился к созданию Америки, управляемой банками, налоговой системой и армией — институтами, которые привели нас к Бебе Ребозо (финансист, замешанный в темных денежных операциях с бывшей администрацией. — Л. X.) и секретной бомбардировке Камбоджи» (там же); Вашингтон — «некомпетентный военный руководитель, талантливо сражавшийся с соперничавшими генералами в конгрессе» («Тайм», 5.XI.1973); или — «великолепный политик, лишенный всяких способностей к военному делу. История, как водится, представила все это наоборот» («Ньюсуик»).

Но каким образом выражены эти мысли романистом? Они вложены в уста Аарона Бэрра, политического противника названных фигур, одну из которых (Гамильтона) он даже застрелил на дуэли. Такой ракурс в силу легко понятного скепсиса Бэрра (он до конца испил чашу политического неудачника) вносит известные поправки в нарисованную выше картину, чему служит также непревзойденная по филигранной отточенности ироническая стилистика романа. И вряд ли прав известный историк А. Шлезингер, упрекнувший Видала в излишней доверчивости Бэрру. Видал пользуется документами Бэрра, нигде не отходит от фактов, но, рассматривая их иронически, обнаруживает шаткость общепринятых истин и вызывает у читателя злободневные ассоциации.

Связующий герой книги — молодой литератор Скайлер, записывающий рассказы Аарона Бэрра об Американской революции. Делает он это в условиях острой политической борьбы 1833-1836 гг. с целью компрометации кандидата в президенты Мартина Ван Бюрена, по некоторым сведениям — незаконного сына Бэрра. Таким образом, в поле зрения романиста попадает более полувека американской истории и едва ли не все действующие лица исторической драмы. Кроме уже упомянутых, в романе фигурируют президенты Адамс, Мэдисон, Монро, Джексон, генералы революционной армии, посол французской республики гражданин Женэ, писатель Вашингтон Ирвинг, публицист Филип Френо и многие другие. Охват событий и лиц придает книге панорамность и огромную познавательную ценность. Необычайно красочно воссоздана частная и общественная жизнь американцев того времени, да и вся картина Америки конца XVIII — начала XIX века, облик городов, непролазная грязь нью-йоркских улиц, болота, на которых строился Вашингтон и т. д. Все это позволяет дать документально-историческому роману Гора Видала самую высокую оценку, хотя автора можно упрекнуть в том, что в пылу острой и язвительной критики он незаметно упрятал за скобки мысль об объективно прогрессивной роли таких деятелей Американской революции, как Вашингтон и Джефферсон, мысль, нисколько не противоречащую предпринятому им разрушению американских мифов.

Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – Москва, 1975. – Вып. 5. – С. 48-51.

Биография

Произведения

Критика

Читайте также


Выбор редакции
up