Уильям Патрик Кинселла. Рождённый индейцем
В. Новиков
Трудно поверить, что еще несколько лет назад имя Уильяма Патрика Кинселлы (род. в
В художественной словесности Канады У.П. Кинселла, сам белый, представляет индейское «молчаливое меньшинство». В новом сборнике рассказов, «Рожденный индейцем», повествующем о небольшой резервации вблизи города Хоббема в южной части провинции Альберта, читатели вновь встречаются с героями, которых хорошо знают по предыдущим книгам писателя.
Символично уже само название сборника. Индейцы, как бы заявляет У.П. Кинселла, инородное тело в структуре канадского общества; они — изгои, низведенные до уровня касты неприкасаемых. В недрах этого общества бытуют еще устойчивые расистские мифы, согласно которым индеец до сих пор остается человеком каменного века — жестоким, отрицающим общепринятые этические нормы, сеющим разрушение. Между белым и индейцем — непроходимая пропасть; никакого взаимопонимания нет и быть не может.
Сюжет титульного рассказа, первого в сборнике, предельно прост. К старику-индейцу Кингстону Старые Башмаки неожиданно приезжает из Эдмонтона дочь Дора. Она беременна и вскоре рожает сына. Спустя месяц Дора погибает в автомобильной катастрофе, и старик остается один с ребенком. Его убогая лачуга словно преображается. Кингстон воскресает к новой жизни; ранее почти не двигавшийся, он бережно ухаживает за новорожденным. Соседи всячески помогают ему. Но, мрачно замечает рассказчик, «есть люди, чье занятие заключается в том, чтобы вмешиваться в чужие дела. Правительство платит им, лишь бы они не оставляли индейцев в покое». Респектабельные дамы из благотворительных организаций, приведя в действие громоздкую юридическую машину, отбирают ребенка у Кингстона и помещают его в приют, где вскоре он умирает. Так вмешательство белых оказывается не просто бесполезным, но и гибельным для никому не причинивших зла старика и ребенка. В своем «цивилизаторском» рвении они не замечают, что выступают слугами Молоха XX века, взыскующего новых жертв на алтарь сегрегированного общества.
Разумеется, долгие десятилетия упорной борьбы индейцев за свои права не прошли безрезультатно. Сегодняшняя индейская резервация — уже не обитель ужасающей нищеты. При желании ее житель может даже окружить себя предметами современного комфорта. Таков Бродяга Джордж, который «хочет и индейцем остаться, и хорошо жить» (рассказ «Костюмы»). Его дом буквально просится на страницы иллюстрированных журналов — как доказательство успешной работы департамента по делам индейцев. Джордж первым в резервации приобрел холодильник. Но все его попытки «зажить по-человечески» в конце концов оборачиваются трагической буффонадой. Он наряжает своего отца в маскарадный костюм индейского вождя, купленный в магазине сувениров. Не вынеся столь откровенно кощунственного отношения к вековым традициям и всему жизненному укладу соплеменников, старик через несколько дней умирает. Джордж же искренне надеялся сделать отцу королевский подарок.
В рассказе «Бегун» — одном из самых сильных в сборнике — У.П. Кинселла рисует драматическую судьбу индейского юноши Марка Антилопы. С детства ему пророчили блестящую будущность спринтера. Имя Марка Антилопы украшало спортивные полосы газет, он стал героем телеэкранов. Но за несколько дней до восемнадцатилетия Марк Антилопа повредил себе ногу. Юноша возвращается в резервацию, но у него уже оборваны связи с собственным народом. Из Марка Антилопы растили бегуна и забыли обучить его элементарной грамоте. Он не владеет никаким ремеслом. У него нет будущего. Однако Марк Антилопа уже вкусил отравленных плодов «потребительской цивилизации». В конце рассказа он уезжает из резервации с тем, чтоб безвозвратно исчезнуть в городских джунглях.
Фигура индейца верхом на лошади представляется им символом незабываемого прошлого. «Конь был самым близким существом для индейца. Он означал свободу, быстроту, силу, но, прежде всего — свободу». Стальным двигателям не дано заменить его. «Разве автомобиль может сам принести меня домой, когда я ранен или смертельно устал?» — спрашивает индейский юноша в рассказе «Я помню коней».
Герой рассказа «Прыжок буйвола» Гуч, жертва несчастного случая, получает тяжелые увечья и до конца своих дней обречен передвигаться в инвалидной коляске. От самоубийства его в последний момент удерживает привязанность к земле — к травам и деревьям. Оставшись один на один с природой, он вновь проникается ощущением ее жизнетворного присутствия и постигает великую истину: мудрость жизни — в самой жизни...
Культура индейцев, наследие далекого прошлого, твердо убежден У.П. Кинселла, жизнеспособна и в условиях современности. Индеец, свято чтущий традиции своего народа, всегда будет сильным и свободным. В рассказе «Танцор» противопоставлены два человека, в судьбах которых сталкиваются индейский традиционализм и мораль общества потребления. Тщедушный эстрадный танцор побеждает могучего противника, ибо олицетворяет собой неукротимость легендарных вождей. «У здешних деревьев гораздо более крепкие корни, чем принято считать», — как бы подытоживает размышления писателя старая знахарка Мэд Этта из рассказа «Желтый шарф», воплощение народной мудрости. В этих словах звучит спокойная уверенность прозаика в том, что индейский народ не потеряет своей самобытности, несмотря на стандартизацию жизни в технологическом веке.
Рупором идеи этнической самобытности современных индейцев предстает и Баллард Длинный Лук — один из персонажей рассказа «Шутник», заявляющий: «...Мы устали от того, что с нами обращаются как с детьми. Мы устали жить в изоляции. Пора наконец сделать нашу жизнь богаче и светлее. Но при этом мы должны остаться индейцами».
У.П. Кинселла требует прислушаться к голосам канадских индейцев, составляющих едва ли не самое угнетенное из национальных меньшинств в стране. Красочная культура индейцев, напоминает писатель, не просто экспонат этнографических музеев; она — один из живых, полноводных источников, питающих культуру современной Канады.
Л-ра: Современная художественная литература за рубежом. – Москва, 1983. – Вып. 5. – С. 36-38.
Произведения
Критика
