Последнее стихотворение Вольтера «Прощание с жизнью» в переводе А. И. Полежаева

В. В. Баранов

Весной 1837 года друг Полежаева А. П. Лозовский сдал Московскому цензурному комитету рукопись поэта. На титуле рукописи стояло многозначительное название — «Часы выздоровления». Она открывалась большой элегией «Венок на гроб Пушкина». В рукопись входило немало стихотворений, которыми особенно дорожил поэт. В их числе было, между прочим, стихотворение «Прощание с жизнью», сопровожденное подзаголовком «с французского». В рукописи это стихотворение стояло на предпоследнем месте. Цензором Флеровым издание рукописи Полежаева было запрещено. Фактическим цензором рукописи был известный палач литературы Д. П. Голохвастов. Это запрещение явилось, для поэта одним из последних ударов.

После смерти Полежаева А. П. Лозовским была составлена новая, значительно меньшего размера тетрадь. Однако и эта рукопись, названная Лозовским «Урна», попрежнему открывалась элегией «Венок на гроб Пушкина», а стихотворение «Прощание с жизнью», сохранявшее подзаголовок «с французского», стояло в конце. Теперь в тексте этого стихотворения недоставало пяти стихов (стихи 18-22). Однако издание рукописи «Урна» и на этот раз было запрещено цензурой.

Но неудачи не обескуражили Лозовского. Стихотворение «Прощание с жизнью» он посылает в петербургский альманах Н. В. Кукольника «Новогодник», рассчитывая, что петербургская цензура пропустит это стихотворение. Расчет этот отчасти оправдался: в 1839 году, год спустя после смерти поэта, стихотворение появилось в альманахе, однако с пропуском стихов 18-37. Подзаголовок «с французского» был сохранен. И все-таки даже в таком изуродованном варианте стихотворения В. Г. Белинский находит примечательными последние 13 строк. Он цитирует их в своей рецензии на альманах.

Полный текст этого стихотворения печатается лишь с 1857 года в относительно новых цензурных условиях: впервые в собрании стихотворений поэта под редакцией H. X. Кетчера и со вступительной статьей Белинского (издание Щепкина и Солдатенкова).

В этом издании стихотворение напечатано с посвящением Л. А. Якубовичу. Посвящение вытеснило старый подзаголовок «с французского». По примеру этого издания почти во всех позднейших изданиях произведений Полежаева этот подзаголовок отсутствует. Между тем подзаголовок «с французского» имел определяющее значение, с утратой которого терялся и намек на то, что стихотворение является переводом. Так установилась традиция считать это стихотворение оригинальным. В глазах читателя это подкреплялось еще и пометой «25 ноября 1835 г.». Кто же решится ставить календарную помету к переводу?

Между тем в рукописях и копиях подзаголовок «с французского» сохранился, и рано или поздно перед исследователем должен был встать вопрос: не является ли в самом деле стихотворение переводом? В эти годы Полежаев переводил главным образом Гюго, Делявиня, Легувэ. Однако эрудиция Полежаева в области французской литературы была достаточно обширной. Большой интерес он проявлял к творчеству писателей XVIII века. Тщательно просматривая лирические тексты Вольтера, я обнаружил, что стихотворение Полежаева «Прощание» является переводом последнего стихотворения Вольтера «Прощание с жизнью» («Adieux a la vie», 1778). Указанное стихотворение Вольтера печатается обычно среди лирических стихотворений его на последнем месте, датируется 1778 годом и считается созданным за несколько дней до смерти Вольтера. Полежаев дал очень близкий и точный перевод этой «лебединой песни» Вольтера.

Voltaire ADIEUX A LA VIE (1778)
1 Adieu; je vais dans ce pays
D’ou ne revint point feu mon père:
Pour jamais adieu, mes amis,
Qui ne me regretterez guère.
5 Vous en rirez, mes ennemis;
C’est le requiem ordinare.
Vous en tâterez quelque jour;
Et lorsgu’aux ténébreux rivages
Vous irez trouver vos ouvrages,
10 Vous ferez rire à votre tour.
Quand sur la scene de ce monde
Chaque homme à joué son rôlet,
En partant il est a la ronde
Reconduit à coups de sifflet.
15 Dans leur dernière maladie
J’ai vu des gens de tous états
Vieux évêques, vieux magistrats,
Vieux courtisants à l’agonie:
Vainement en cérémonie
20 Avec sa clochette arrivait
L’attirail de la sacristie;
Le curé vainement oignait
Notre vieille âme à sa sortie;
Le public malin s’en moquait;
25 La satire un moment parlait
Des ridicules de sa vie;
Puis à jamais on l’oubliait;
Ainsi la farce était finie.
Le purgatoire ou le néant
30 Terminait cette comédie.
Petits papillons d’un moment.
Invisibles marionettes
Qui volez si rapidement
De Polichinelle en néant
35 Dites — moi donc ce que vous êtes.
Au terme où je suis parvenus,
Quel mortel est le moins a plaindre?
C’est celui qui ne sait rien craindre,
Qui vit et qui meurt inconnu.

Вольтер (1778)

Прощание с жизнью
1 Прощайте! Я отправляюсь в тот край,
Откуда не возвратился мой покойный отец.
Навеки прощайте, друзья,
Ведь вы никогда обо мне не пожалеете.
5 Прощайте и враги, что посмеются мне вслед.
Таков, обыкновенный реквием.
Вы его испытаете в свое время,
И когда к туманным берегам
Вы отправитесь разыскивать свои произведения.
10 Так вы рассмешите в свою очередь.
Когда каждый на сцене этого мира
Сыграл свою крохотную роль,
То, отходя в свою очередь,
Он провожается свистками.
15 В их последних недугах
Я видел людей всех состояний:
Старых епископов, старых граждан,
Старых волокит в агонии.
Напрасно с пышностью
20 При колокольном звоне
Прибывали принадлежности церковные,
Тщетно священник помазывал
Древнюю нашу душу при ее исходе,
Шаловливый зритель улыбался,
25 Сатира недолго посмеялась
Над чудачествами покойника,
А затем его навеки забывали.
Так кончался фарс,
Чистилище и вечность.
30 Замыкали эту комедию
Маленькие минутные мошки,
Невидимые марионетки,
Перелетавшие так быстро
От шутовства к вечности.
35 Скажите же мне, что с вами теперь?
У предела, к которому я подошел,
Кто из смертных менее достоин жалости.
Да! Это тот, кто ничего не страшится,
Кто живет и умирает в неизвестности.

Прощание с жизнью
Итак, прощайте! Скоро, скоро
Переселюсь я, наконец,
В страну такую, из которой,
Не возвратился мой отец!
5 Не жду от вас ни сожаленья,
Не жду ни слез, мои друзья!
Враги мои! Уверен я,
Вы тоже с чувством умиленья
Во гроб уложите меня!
10 Удел весьма обыкновенной!..
Когда же, в очередь свою,
И вам придется, непременно,
Сойти в Харонову ладью,
Чтоб отыскать в реке забвенья
15 Свои несчастные творенья,
То, верьте, милые, и вас
Проводят с смехом в добрый час!
Когда сыграл на сцене мира
Пустую роль свою актер,
20 Тогда с народного кумира
Долой мишурная порфира,
И свист — безумцу приговор!..
Болезнью тяжкой изнуренных,
Я видел много разных лиц:
25 Седых ханжей, седых девиц,
Мужей и мудрых и почтенных —
Увы! Греховного плода
Они вкушали неизбежно,
И отходили безмятежно
30 Никто не ведает куда!
Холодный зритель улыбался;
Лукавый родственник смеялся;
Сатира колким языком
О них минуты две судила,
35 Потом холодная могила
Навек бесчувственным песком
Их трупы хладные прикрыла!..
Скажите ж мне в последний раз,
Непостижимые созданья:
40 Куда из круга мирозданья
Куда вы кроетесь от нас?
Кто этот мир без сожаленья
Покинуть может навсегда?
Не тот ли, кто без заблужденья,
45 Как неподвижная звезда
Среди воздушного волненья,
Привык умом своим владеть,
И, сын бессмертия и праха,
Без суеверия и страха
50 Умеет жить и умереть.